Мир Иной. Часть 1

Так и прошли для меня десять дней госпитализации ― в сомнениях, домыслах, бесконечных медицинских процедурах и мыслях о будущем. Мама всё-таки приехала, но всего на два дня, потому что отца с его больной спиной нельзя оставлять без присмотра ― ему только дай волю, так он сразу себя доломает. Зато за эти два дня она много чего успела для меня сделать. Навела порядок в квартире, поцапалась с Самойловыми, вернула мои беленькие туфельки. Она у меня очень добрая, но я в семье тоже одна, как и Стас ― любимая, неповторимая и драгоценная. За меня мама любого в бараний рог скрутит. Без рукоприкладства, конечно, но она и словом может так отделать, что мало не покажется. Я в этом плане сдержанная, а она молчать не станет.

– Не живи тут одна. Домой приезжай, пока на больничном, ― предложила мамулечка, и я не смогла отказаться.

Вот только уехать не получилось, потому что в первый же день после выписки в моей квартире вдруг сильно запахло сандалом. Почти сразу же после этого из холодного огненного пятна, возникшего прямо посреди комнаты, вывалился круглый невысокий человечек с бутербродом в руке, огляделся воровато и спросил шёпотом:

– У тебя майонез есть?

Глава 3

Конечно, у меня есть майонез. И нервная система, между прочим, тоже. И соседи, которые непременно сочтут своим долгом вмешаться или хотя бы вызвать полицию, если я вдруг начну истошно орать. Правда, средь бела дня они обычно все на работе, но это нисколько не помешало мне завопить так, что самой не по себе стало. Толстяк от неожиданности выронил бутерброд, но в остальном выдержал мой визг стоически. Я ещё и пультом от телевизора в него швырнула ― он даже не увернулся. Просто стоял и таращился на меня изумлённо, а когда я наконец-то обессиленно умолкла, он многозначительно покрутил пальцем у своего виска, поднял с ковра хлеб и ломтик варёной колбасы и вознамерился вернуться в огненное сияние. У меня от такой наглости вполне обоснованно страх сменился на гнев.

– А ну стой! ― свирепо рявкнула я, в два прыжка оказалась рядом с ним и схватила незваного гостя за ворот его клетчатой флисовой рубашки.

А что я должна была делать? Снова бежать к врачу и жаловаться на галлюцинации, чтобы меня к психиатру на консультацию отправили? Вот уж точно нет! Я хоть и неуравновешенная, но однозначно не сумасшедшая.

Толстяк, спасаясь, ринулся вперёд с удвоенной силой. Ткань в моей руке угрожающе затрещала. Понимая, что могу упустить добычу, я лягнула незваного гостя под колено, чтобы он упал. Наиболее вероятную траекторию падения, конечно же, не рассчитала и по инерции ввалилась вместе с наглым поедателем бутербродов в огненное пятно. Огонь этой штуковины и правда был холодным. Точнее, у него вообще не имелось никакой температуры. И моя недавняя догадка относительно того, что это портал, оказалась верной. Стоило нам вдвоём кубарем прокатиться сквозь призрачное пламя, как реальность вокруг меня сразу же изменилась. Только что я находилась в квартире маминых родственников, но за считанные мгновения перенеслась в какой-то офис и растянулась вместе с толстяком на полу, покрытом качественным полукоммерческим линолеумом. Успела только заметить, что в кабинете кроме нас есть и другие люди ― трое мужчин, но лиц я не разглядела.

– Вот те на! Клёвая пижамка! ― восхищённо произнёс один из них.

Пижамка у меня действительно клёвая ― атласная, насыщенного вишнёвого цвета с чёрным кружевом. Майка по бёдра, короткие шортики ― для лета в самый раз. Я её со скидкой в очень дорогом бутике пару месяцев назад купила. Но есть и минус ― для путешествий сквозь пространство в неизвестность такая одежда не особенно подходит.

Падая, я инстинктивно разжала кулак, поэтому толстяк получил возможность удрать. Пока я переводила дыхание и пыталась не заорать снова от нестерпимой боли в повреждённом плече, он отполз на четвереньках в сторону и обозвал меня психованной бабой. Кто-то засмеялся в ответ. Кто-то отпустил плоскую шутку относительно сравнительной длины наших ног и перспективы спастись бегством от страуса вроде меня. Я не страус! И ноги у меня красивые! Возмущение заставило меня сесть без посторонней помощи и по источнику звука отыскать взглядом шутника.

– Сам ты страус! ― зло выплюнула я в сторону худощавого рыжего парня, на вид которому с большой натяжкой можно было бы дать лет двадцать.

– Не, он не страус. Он феникс, ― насмешливо заявил другой из моих новых знакомых.

– Заткнись, ― строго приказал ему третий странно знакомым мне голосом.

Я перевела взгляд на него и застыла. Идеальные стрелки на классических брюках, белоснежная рубашка, чёрный с синим полосатый галстук, гладко выбритое лицо, тщательно уложенные волосы приятного медового оттенка ― если бы не этот его спокойный, как вода в безветренный день, взгляд серых глаз, я бы при случайной встрече просто прошла мимо и не узнала красавчика.

– Ты! ― сощурилась гневно.

– Ну я, и что? ― невозмутимо осведомился он и отвернулся от меня, обратив свой взор на толстяка, бережно стряхивающего пухлым пальцем пылинки с куска колбасы. ― Сеня, я разве не просил не пользоваться этим порталом? Ещё и в рабочее время.

– Ну так обеденный перерыв же, ― виновато насупился мой круглый незваный гость. ― А ключ рядом с остальными висел. Я просто взял первый, какой под руку подвернулся. Если нельзя его использовать, убрал бы в сейф. Не надо из меня козла отпущения делать.

– Подтверждаю. Ключ висел на доске вместе в другими, так что Семён ничего не нарушил, ― подал голос рыжик.

– А я вообще только что пришёл и ничего не видел, ― сообщил четвёртый из присутствующих.

Офис как офис ― большой светлый кабинет, четыре компьютерных стола, стеллаж и шкаф со стеклянными дверцами для документов, самая обычная современная техника, диспенсер с двадцатилитровой бутылью питьевой воды сверху, жалюзи на высоких окнах и пара горшков с неприхотливыми комнатными растениями. И люди как люди ― разные. Темы только для обсуждения у них странные. Я половины не поняла из того, о чём они спорили. А то, что всё-таки поняла, показалось мне откровенной дичью. Упыри, оборотни, лепреконы… Чушь какая-то. Главное ― о моём присутствии эти четыре мужика напрочь забыли.

Сероглазого незнакомца зовут Глеб. Судя по тому, как он ругал других, нетрудно было догадаться, кто в этой шайке-лейке главный. У толстяка Семёна отвратительная привычка грызть карандаши. Он их не просто покусывает, а сгрызает до самого грифеля, после чего на полу под его ногами остаются мелкие опилки. Долговязый Геннадий ничего не боится. Он так и сказал: «Я бессмертный, мне это всё до фонаря». А рыжеволосый Костик очень ранимый. Когда Глеб в сердцах стукнул по столу кулаком, Костя испуганно вздрогнул, вспыхнул самым натуральным пламенем и через пару мгновений осыпался на пол кучкой серого, искрящегося пепла. Семён сходил в соседнее помещение, принёс оттуда веник с совочком и аккуратно смёл останки своего коллеги.

– У нас, кстати, огнетушители просрочились. Нужно новые купить, ― деловито сообщил он присутствующим с таким видом, будто случившееся с Константином не представляло из себя катастрофу.

– Ребят, а можно мне домой? ― робко попросила я, испытывая непреодолимое желание проснуться.

– Нет!!! ― хором ответили они мне в три голоса, после чего бессмертный Генка пояснил: ― Портальная магия накапливается в течение пяти дней. Раньше никак не получится.

Я тихо хихикнула и поняла, что у меня начинается истерика.

– Ген, налей ей воды, ― хмуро распорядился сероглазый Глеб.

– Я налью! ― вызвался Семён и сплюнул в урну очередную порцию опилок.

А я так и сидела на полу, переводя взгляд с одного странного мужика на другого и размышляя о том, что к психиатру мне всё-таки сходить не помешает. Глеб скрестил руки на груди и долго смотрел на меня задумчиво, после чего молча вышел из кабинета, но не в ту дверь, откуда Сеня принёс веник, а в другую.

– Ты, главное, не волнуйся, ― попытался успокоить меня толстяк, протянув пластиковый стаканчик с водой. ― Когда ключ зарядится, мы вернём тебя назад. И память подправим, чтобы разум не пострадал. Прости, что напугал. Откуда мне было знать, что ты не из наших?

– Из ваших? ― переспросила я, проглотив воду. ― Это из кого?

Мужики переглянулись многозначительно, и Геннадий сообщил:

– Раз ты не из наших, значит, лучше тебе ничего не знать. Целее будешь. Глеб сам расскажет всё, что сочтёт нужным. Это его косяк, вот пусть сам теперь и разгребает.

– А этот ваш Костя… ― начала я, скосив взгляд на совочек в углу.

– Точно! Костя! ― спохватился Семён и торопливо унёс веник и совок с пеплом туда же, откуда недавно принёс этот хозяйственный инвентарь.

– С Костей всё в норме, ― будничным тоном ответил мне Геннадий. ― Он просто немного нервный, но для фениксов это нормально. Они пугливые птицы. Возродится через пару часов и будет как новенький.

– Феникс… ― пробормотала я себе под нос и тряхнула головой, чтобы сбросить это нелепое наваждение, но оно никуда не делось.

Долговязый помог мне встать с пола и усадил в одно из офисных кресел. Я неосознанно посмотрела в окно. Жалюзи не были закрыты, но ничего, кроме стекла и стали здания напротив, я не увидела. Сероглазый Глеб вернулся ― принёс мне серый халат из тех, какие обычно надевают уборщицы.

– Давай помогу, ― заботливо предложил он, когда я болезненно скривилась, просовывая левую руку в рукав.

– Отвали, ― рыкнула я в ответ сердито.

Он вздохнул, отошёл от меня и снова встал у окна, скрестив руки на груди ― наверное, это его любимая поза. А я обнаружила над нагрудным карманом халата бирочку с аббревиатурой ДОМС ММиОН и перечитала этот набор букв вслух, пытаясь припомнить, не слышала ли нечто подобное где-нибудь раньше.

– Департамент охраны магических существ Министерства магии и оккультных наук, ― расщедрился на расшифровку сероглазый. ― Раз уж ты здесь, поясню кое-что, пока бед не натворила. Тебя ранили случайно. Одному из наших охотников было поручено найти кандидаток на вакантное место в финотделе, а рядом с тобой тогда на улице произошёл неконтролируемый выброс магической энергии, вот он и допустил ошибку. Такое иногда случается, в этом нет ничего необычного. Стрела была снабжена капсулой с концентрированной портальной энергией. В крови простых смертных, никак не связанных с магией, содержимое капсулы растворяется бесследно и не действует, но в твоём случае наконечник попал в кость, поэтому разрушение магической энергии замедлилось. Пока капсула не рассосётся полностью, ключ от этого портала будет работать.

– Жаль, ― ответила я с каменным лицом.

– Что «жаль»? ― хмуро уточнил он.

– Что я не добрая фея с крылышками и волшебной палочкой, иначе точно стала бы самой главной кандидаткой на вашу вакансию. Вы издеваетесь, да? Какое, к лешему, магическое министерство? Это в какой, простите, реальности? Я, может, и с прибабахом, но не настолько. Прямо за этим окном находится здание, принадлежащее компании, в которой я работаю. Отсюда даже окна директорского кабинета видны. Не знаю, какими разработками вы у себя тут занимаетесь, и понятия не имею, как вы меня сюда затащили, но я хочу домой, ясно? Если этот ваш дурацкий портал разрядился, просто дайте мне денег на метро. И провожать не надо. Оно тут в двух шагах, не заблужусь.

– Боюсь, всё не так просто, как тебе хотелось бы, ― загадочно сообщил мне сероглазый.

– Да скажи ты ей всё как есть, ― предложил Геннадий, изучая внимательным взглядом мои босые ступни, торчащие из-под длинного подола серого халата. ― Всё равно же сотрёшь потом это из памяти. Она же реально с прибабахом. Если до Гаврилыча доберётся, проблем ещё больше будет.

– Это Гена про нашего самого главного, ― заботливо пояснил мне Семён, плотоядно глядя на карандаш в руке своего коллеги. ― Он вообще Горыныч, но требует, чтобы мы его Гаврилычем называли. И по паспорту он Бронислав Гаврилович. О-о-очень суровый по характеру дракон. Весь отдел за косяк Глеба накажет, если узнает.

– Дракон? ― недоверчиво переспросила я. ― Горыныч? Вы серьёзно?

– Более чем, ― с многозначительным вздохом изрёк Геннадий. ― Он почти тысячу лет в резервации прожил, прежде чем его на место прежнего главы департамента прислали, потому и злой.

– А с прежним что стало? ― спросила я просто ради того, чтобы послушать, что ещё эти трое могут навешать мне на уши.

– Его отстранили от должности, но пока не уволили, ― ответил сероглазый Глеб и добавил подробностей: ― Он Кот Баюн. Подрался с цербером из отдела охотников. Оба в реанимацию угодили, поэтому причина конфликта пока не установлена. А на его место министерство временно прислало замену.

– Дракона, ― подытожила я.

– Дракона, ― утвердительно кивнул Глеб.

– А вакансия тут у вас образовалась потому, что этот дракон сожрал нерадивого сотрудника, да?

А как ещё я должна была на это всё реагировать? С существованием порталов я ещё готова смириться. Даже в машину времени согласна поверить, но не в драконов точно. Пока слушала весь этот бред, на ум пришла мысль, что эта засекреченная контора таким смехотворным образом прикрывает запрещённые законом эксперименты над людьми. Взять, к примеру, Костика. Почему он сгорел за считанные мгновения, не издав при этом даже стона боли? Наверняка это как-то научно обосновано и скрупулёзно изучено. Самовозгорание ― не фантастика. Правда, я не слышала, чтобы оно было свойственно живым людям, но даже такое, вероятно, можно объяснить какими-нибудь химическими формулами. А они мне про драконов и фениксов заливают. Нашли дуру.

– Вакансия… ― начал сероглазый, но внезапно умолк, схватил меня за шкирку и бесцеремонно затолкал под стол, пробормотав что-то неразборчивое.

Вообще-то у меня плечо больное. Открыла рот, чтобы протестующе заорать, но вдруг поняла, что не могу издать ни звука. Укусила своего мучителя за руку, лягнула по ноге, но он не только терпеливо выдержал эту атаку, а ещё и сунул меня носом в урну. Хорошо, что там только бумаги были, а не опилки, которыми толстяк постоянно плюётся.

– Рогачёв, зайди ко мне, ― услышала я новый голос, доносившийся, казалось, одновременно со всех сторон. ― И девицу с собой прихвати, которую вы, болваны, сюда притащили. Жду через пять минут.

Несколько мгновений в кабинете царила гробовая тишина, нарушаемая лишь гулом офисной техники, а потом Геннадий обречённо изрёк:

– Ну всё. Финиш.

– Интересно, как он узнал? ― упавшим голосом поинтересовался Семён.

Сероглазый выдернул меня из-под стола так же грубо, как только что туда заталкивал, поставил перед собой, поправил халат на моих плечах и тяжело вздохнул.

– Ну что, бедствие стихийное? Поздравляю! Сейчас ты станешь первой простой смертной за последнюю тысячу лет, кто имел честь лицезреть гнев Горыныча во всей его ужасающей красе.

Глава 4

«Когда всем раздавали Ангелов-Хранителей, я, наверное, стояла в какой-то другой очереди», ― думала я, из-за спины сероглазого Глеба разглядывая «самого главного» руководителя этой донельзя странной шарашкиной конторы. На вид Брониславу Гавриловичу можно было дать далеко за полтинник. Полноват и лысоват, под глазами мешки, какие обычно бывают у любителей частых возлияний, взгляд тяжёлый ― типичный босс, утомлённый тяжестью трудовых будней. И на дракона не похож ни капельки. Скорее на жабу.

– Рогачёв, в чём дело? ― строгим тоном осведомился он после долгого, многозначительного молчания. ― Мало того, что вы за три месяца вакансию закрыть не можете, так теперь ещё и это.

«Это» ― это я. Он даже пальцем в мою сторону указал, чтобы было понятно, о чём идёт речь.

– Я не «это»! ― возразила я, покинув своё ненадёжное укрытие, чем вызвала у Глеба обречённый вздох. ― У меня вообще-то имя есть и конституционные права! Мне плевать, чем вы тут занимаетесь, но…

Сероглазый снова пробормотал то же самое, что и в тот раз, когда запихивал меня под стол. Я продолжила возмущаться, но уже совершенно бесшумно. Когда поймала на себе снисходительный взгляд хозяина кабинета, захлопнула рот, гордо вздёрнула подбородок и уверенно направилась к выходу. Глеб поймал меня за шкирку, больно дёрнув при этом за волосы, и вернул на место.

– Бронислав Гаврилович, вы сами составляли список критериев для кандидатки на эту должность, ― без тени подобострастия заявил он, держа меня, брыкающуюся, на вытянутой руке. ― Я говорил вам, что это невозможно. Даже данные аналитического отдела предоставлял. Рита была последней представительницей своего рода, других таких нет даже в резервации. На поиски можно потратить не три месяца, а три тысячелетия, но они всё равно будут безуспешными. Откажитесь от требования к цвету глаз и волос, и мы закроем вакансию немедленно.

Босс насупился ещё сильнее. Он долго сверлил подчинённого свирепым взглядом, после чего столько же времени задумчиво смотрел на меня, а в итоге спросил:

– А эта тебя чем не устраивает?

– Она простая смертная, ― сразу же ответил Глеб.

– И что? ― вопросительно приподнял кустистую бровь Бронислав Гаврилович. ― По остальным требованиям подходит?

– Да, но…

– Значит, вопрос решён. Оформляй эту, но поиски продолжайте. Только поаккуратнее. По городу уже слухи о маньяке поползли. На меня министерство давит. Сворачивайте лавочку и придумайте другую стратегию. Хватит девчонок калечить. Чем меньше внимания мы к себе привлекаем, тем нам же и спокойнее. Ты это лучше меня знаешь.

– Но…

– Свободен.

– Бронислав Гаврилович!

– Свободен, я сказал.

Последние слова были сказаны ледяным тоном, не терпящим возражений. Вдобавок, произнося их, сердитый босс выпустил из ноздрей облачко пара. Глеб ответил ему недовольным взглядом, но спорить не осмелился. Обратно в кабинет к своим коллегам он вёл меня за шиворот, что было весьма унизительно. По пути нам встретился бледный юноша с равнодушным выражением лица ― поздоровался вежливо, но прошёл мимо, не обратив на меня никакого внимания. А у меня началась паника. Позвать кого-нибудь на помощь не могу, потому что голоса нет. Пинаться и царапаться бесполезно ― на бессовестного сероглазого мучителя это не действует. И совершенно непонятно, что этим людям вообще от меня нужно. Сначала стреляют, потом говорят, что ошиблись, а теперь вообще в рабство взять собираются ― это нормально? Я живой человек! Мы в двадцать первом веке живём! Похищение и принудительный труд уголовно наказуемы! Что это вообще за министерство такое, в котором дозволяется подобное?

«Финансовый отдел» ― гласила табличка на двери, за которой нашего возвращения взволнованно дожидались долговязый Геннадий и уминающий очередной бутерброд Семён. Глеб провёл меня через кабинет, не слишком вежливо усадил в кресло за столом, компьютер на котором был выключен, и громко объявил:

– Поздравляю, господа! Это наша новая сотрудница. Спасибо, Сеня, век не забуду тебе это одолжение.

Толстяк поперхнулся хлебом, закашлялся и, стуча себя по объёмной груди кулаком, спросил:

– А что я? Я просто за майонезом хотел сгонять. Это ты ключ к остальным повесил.

– Без майонеза никак нельзя было обойтись? ― сухо осведомился сероглазый.

– С майонезом вкуснее, ― огрызнулся Семён.

– Кажется, наша новая сотрудница хочет поблагодарить нас за своё назначение, ― насмешливо заметил долговязый Геннадий.

Я зло сверкнула на него глазами и наскоро оценила свои шансы на побег. Их трое, а я одна. На пути к двери имеется препятствие в виде рабочего стола. Мерзкий Глеб продолжает держать меня за ворот халата ― если рванусь в сторону, ткань врежется в больное плечо. Даже если перетерпеть эту боль, я всё равно не знаю, в какую сторону бежать. Коридоры в этом здании узкие и извилистые, кабинетов много ― можно спрятаться где-нибудь, а потом поискать выход. Всё это здорово, конечно, но непохоже, чтобы кто-то из присутствующих горел желанием оказать мне посильную помощь в побеге. Да и другие сотрудники этой жуткой конторы тоже вряд ли станут помогать. В окно выпрыгнуть? Как вариант, но мне пока жить хочется. Мы на четвёртом этаже ― я видела, как Глеб нажимал в лифте кнопочку именно с этой циферкой. А кабинет босса находится на шестом. Насколько я помню, над входом в это здание на уровне второго этажа есть широкая крыша. Если выбраться на неё, а потом как-нибудь спуститься вниз…

– Глухой номер. На втором этаже общага охотников, ― ответил на мои мысли Семён.

Оказывается, я незаметно для самой себя вновь обрела голос и говорила это всё вслух. «Да чтоб вы провалились!» ― подумала искренне и умолкла, бросая на окружающих злобные взгляды.

– Да ты не бойся, мы тебя не обидим, ― пообещал Геннадий.

– Я на вас в суд подам, ― ответила я встречным обещанием и потребовала: ― Сотрите мне память, если вы и правда это умеете, и верните домой! У вас же наверняка есть другие порталы. Или просто отпустите, я сама доберусь.

– Не доберёшься, ― уверенно заявил сероглазый.

– Это почему же? ― поинтересовалась я.

– Потому что ты смертная, ― прозвучала в ответ констатация очевидного факта.

– А вы все бессмертные? ― ехидно уточнила я.

– Не, бессмертный у нас только Генка, ― ответил мне Семён. ― Он прямой и единственный потомок Кощея. А Глеб прав. Пока портальная магия в твоём ключе не накопится, лучше тебе из этого кабинета лишний раз не высовываться.

– И Димке на глаза не попадаться, ― добавил Геннадий.

– А это ещё кто? ― зачем-то спросила я.

– Наш непосредственный начальник, ― сообщил Глеб. ― Он сейчас в отпуске, его здесь нет.

– Он лепрекон, но не совсем чистокровный, ― вставил своё слово Семён. ― Его сюда из-за врождённой бережливости назначили, а вредные привычки все искоренили. В итоге на месте искоренённого выросли мания величия и склонность к абьюзу. Срывается на нас по любому поводу. Сначала орёт так, что стёкла в окнах начинают звенеть, а потом падает в своё кресло, изящно кладёт руку себе на лоб и жалуется, что мы совершенно его не ценим. Планёрки и совещания обычно начинаются после получаса заверений в обратном. В остальном же он очень полезный, хоть и придирчивый. Но он не с нами сидит, его кабинет дальше по коридору справа.

– Ладно, хватит, ― прервал его откровения сероглазый, которого до этого я ошибочно считала начальником. ― Нужно придумать, как убедить Гаврилыча, что смертной здесь не место.

– А почему я не должна попадаться вашему начальнику на глаза? ― заинтересовалась я, увидев в этом совете шанс вернуться к привычной, нормальной, адекватной жизни.

Мужики переглянулись, решая, стоит ли посвящать меня в эту служебную тайну, но до частичных объяснений всё-таки снизошли, поскольку это было важно. А для меня всё, что они говорили, звучало бредом сивой кобылы. И понятно вроде бы, что это не сон и не галлюцинация, но какой человек в здравом уме поверит в существование живых потомков Кощея Бессмертного, лепреконов, драконов, упырей и магии в принципе? Да, прикасаться к чему-то новому и необычному интересно, но странно до жути. Умом понимаешь, что всё происходящее реально, но подсознание отказывается это принимать.

Ещё не так давно за тем самым столом и компьютером, которые теперь прочили мне, работала длинноногая блондинка Маргарита ― потомственная ведьма с примесью русалочьих кровей. Красивая, умная, добрая, исполнительная. В отделе она нравилась всем, но начальник Дмитрий Иванович пылал к ней особыми чувствами, несмотря на наличие у него законной супруги и двоих детей. Хитрый лепрекон завоевал сердце красавицы не подарками и сладкими речами, а своими постоянными страданиями по любому мало-мальски значимому поводу. Мне эта история напомнила мои собственные отношения со Стасом ― я тоже сначала его пожалела, а потом влюбилась. И в целом ситуация похожа. Стас не был моим начальником, но моя карьера во многом зависела от благосклонности членов его семьи. Рите было сложнее, потому что Дмитрий Иванович ещё и злопамятный. Она не могла его бросить ― боялась мести. И разлюбила уже, и ошибку свою осознала, а обратного пути не было.

– Димка унижал её при всех, а потом на коленях просил прощения, ― делился со мной сведениями Геннадий. ― Мерзко это всё выглядело, и жалко её было, но она просила нас не вмешиваться. Да и объяснять ему, что он не прав, бесполезно. Слышит только то, что хочет, а остальное мимо ушей пропускает. А потом появился Гаврилыч и стало ещё хуже. Этот тоже на Ритку глаз положил. У него природная страсть к блондинкам, против этого не попрёшь. Ритка тоже сглупила. Могла воспользоваться случаем и в другой отдел попроситься, а она у Гаврилыча под крылышком спасения от Димки поискать решила. В итоге Димка психанул и так её подставил, что увольнением дело не ограничилось. Судебный департамент смертный приговор ей вынес. Сунули в преобразователь, расщепили в магическую пыль и забыли. Гаврилыч злой был, но он против нашего шефа ничего не может. У Димы большие связи в министерстве. Такую какашку только тронь ― вони не оберёшься.