Притворись, что этого нет

Аля удивилась от неожиданного перехода, и с радостью помотала головой из стороны в сторону.

– Если хочешь, могу рассказать.

– Конечно, хочу! – почти припрыгивая выкрикнула девушка, ощутив себя лет на двадцать пять младше, чем минуту назад. Детское восхищение и нетерпение перед неизведанным очаровали полностью .

– В одной деревушке жила-была собачка. Как-то раз она услышала, что появился волшебный дом, который делает жизнь лучше, если в него заглянуть. И счастливая маленькая собачка радостно к нему побежала. Взбежав по ступенькам в ожидании чуда, собачка заглянула в дом и увидела там тысячу счастливых и радостных собачек. Настроение её улучшилось, и она стала ещё счастливее, ведь не каждый день получаешь тысячу улыбок разом. Другая собачка из этой же деревушки, как только узнала о чуде, тоже побежала к волшебному дому. Она поднималась испуганно, ожидая опасности в любой момент и заранее рычала на угрозу, которой на самом деле не было. Заглянув внутрь, собачка увидела тысячу злых рычащих собак и в ужасе убежала от волшебного дома.

Магия этого дома хранилась в тысяче зеркал, которые возвращали путнику то, с чем он приходил.

Дедушка немного помолал и неожиданно спросил.

– Про что для тебя эта сказка, дочка?

– Весь мир – это наше отражение.

– Именно! И каждый раз, просыпаясь утром, мы делаем выбор: прожить день с улыбкой или озлобленно рыча.

Твой выбор у тебя на лице.

Аля улыбалась, как заворожённая. Сказка унесла её во времена, когда все деревья казались большими, трава была зеленее, а на свете не было ни-че-го невозможного. Она почувствовала себя маленькой девочкой, окружённой любовью и заботой. У дедушки был дар – при каждой встрече он затрагивал струны её души. Иногда он говорил что-нибудь хорошее, комплимент или ободряющую фразу, порой рассказывал истории из молодости, а сегодня выдал притчу! А ещё говорят, что чудес не бывает! Как же круто было его встретить именно сейчас, как вовремя!

– Дядя Рома, Вы создали мне настроение на весь день! Спасибо большое! Передавайте тёте Луизе привет и скорейшего выздоровления!

– Спасибо, дочка! Давай, всего хорошего.

Аля всегда восхищалась этой супружеской парой. В течении последних полутора лет она регулярно их встречала после пробежки, если вовремя выходила. Она бы мечтала о таких дедушке с бабушкой – улыбчивые, открытые, готовые поддержать добрым словом и вселяющие уверенность, что настоящая любовь существует. Ах, как дедушка Рома смотрел на Луизу! Сколько любви и заботы было в этих глазах и в каждом движении. А с каким уважением и любовью она принимала ухаживания и заботилась в ответ. Даже не верилось, что можно пронести такие чувства через десятилетия. Но эти двое не только пронесли, но и преумножили. На душе становилось тепло, она открывала дверь в квартиру, задумчиво улыбаясь.

Горячие струи воды смывали солёный пот и остатки грусти. Сегодня она выбирает прожить день с улыбкой! В таком прекрасном расположении духа Аля собралась и отправилась на работу.

Глава 6

 «Возможно, дети – самые злобные существа на Земле» – гласила надпись в дневнике двенадцатилетней девочки.

 Вера росла тихим и замкнутым ребёнком. Когда во дворе играли "Луну в Матроске", она выступала за Сейлор-Марс. Тёмные волосы до пояса давали внешнее сходство, но на характер бойкой героини японского мультфильма, покорявшего сердца девчонок девяностых, Вера претендовать не могла. Голос был тихий-тихий, часто приходилось повторять сказанное, так как людей, способных так чутко слышать, было не много. Проехать автобусную остановку – было частой историей, водители никогда не слышали её требование остановить. Хотя вряд ли вообще можно назвать требованием бурчание себе под нос. Защититься от нападок задиристых одноклассников Вера не могла и, видимо, в силу притяжения противоположностей, в начальной школе сдружилась с Мариной – бойкой девочкой из класса, прыти которой хватало, чтобы постоять за них обеих.

 Больше всего в жизни Вера боялась маму. Редко случались дни, когда та не раздавала щедро подзатыльники за четвёрки и не срывалась на крик за малейший проступок. Основную претензию к дочке можно было свести к двум фактам. Во-первых, она родилась не вовремя. В связи с какими действиями берутся дети, Люба, конечно, знала, но почему-то была крайне удивлена, когда наступила беременность. Во-вторых, дочь получилась чертовски неправильная. Не так убирается, не так учится, не так отвечает, не так молчит, в кого эта бестолочь пошла очевидно сразу: в папашу, такой же тюфяк. Вера изо всех сил старалась предугадать желания мамы и быть хорошей дочкой, но и для этой задачи девочка была недостаточно хороша – слишком плохо давалось чтение мыслей.

В шестом классе всё изменилось. Уже бывшая подруга – Марина, девочка-пацанка из неблагополучной семьи, начала травить Веру в школе. Это продолжалось последний месяц и Вера не знала, что делать. Как-то у кабинета трудов, когда ждали учительницу, Марина при всём классе стала называть Веру жирной вонючей дурой и спрашивать, откуда у неё такая стрёмная одежда, не подобрали ли её на помойке (и это она говорила не про одежду). Какие только гадости Марина не собирала, щедро поливая их лютой ненавистью, причина которой непонятна и неиссякаема. Вера недоумевала, что она сделала, чтобы её так сильно возненавидели. Ответить на агрессию не было сил. Подсознательно девочка чувствовала, что слова Марины правда, она заслуживает такого обращения. Для Марины же молчание звучало, как вызов, и она изобретала новые способы вывести одноклассницу на эмоции. Вера стоически держалась, плакала, но не отвечала на грубость грубостью. Одноклассники увлечённо следили за развитием «сериала», мальчишки поддерживали и подбадривали, ждали, что вскоре конфронтация перерастёт в драку и станет ещё интереснее. Наверняка некоторым девочкам было жаль Веру, но сказать вслух об этом никто не решался, в страхе оказаться на её месте.

 Как-то Марина пустила по классу записку, где каждый написал о Вере что-то обидное. Эти слова, конечно же, не могли быть о девочке 12 лет, получился банальный сборник обидных слов и ругательств. Дети будто соревновались, кто изобретёт обзывательство больнее и изощрённее: проститутка, трусиха, заучка, различные коверканья фамилии и рифмы к имени, фразы, услышанные от старшеклассников за гаражами. Бумажка была аккуратно сложена и вышвырнута презрительно в лицо со словами: "На почитай, что о тебе думают другие". И Вера, как послушная девочка, почитала. Слёзы обиды и боли незаслуженных издевательств раздирали сильнее написанных слов. Изнутри отравляло предательство той, кого до четвёртого класса считала другом. Всю перемену Вера проплакала в школьном туалете, перечитывая послание снова и снова, не понимая за что с ней так обращаются. В туалет вошли девочки из класса, они считались местной "элитой", насколько высокомерные, настолько и тупые.

– Надо же, она никак не осмелится ответить на оскорбления.

– Трусиха потому что. Хотя, может ей нравится?

Они рассмеялись своей "шутке" и ушли.

Ещё одна пощёчина. Хотелось закричать: «Я есть! Я здесь! Я не пустое место! Почему вы ведёте себя так, будто меня не существует!?»  Крик ярости поднялся до горла, и замер в привычном ужасе, откуда-то в её детском сознании укоренился рефлекс: если отвечать агрессией, то в итоге будет только больнее. Вера не посмела подать голос. Невыносимая боль разрывала душу на сотни маленьких острых осколков предательства себя, но она ничего не могла с этим поделать. Оставалось терпеть.

***

 Последние четыре недели дочка стала приходить со школы грустная и подавленная. Доверительных отношений у них не было и Люба никак не могла допытаться, что происходит, Вера замкнулась и ничего не рассказывала. Внутренний детектив мгновенно включился в работу и в цветастом рюкзачке была обнаружена записка, в которой одноклассница дочки собрала все возможные обзывательства. Столько грязи на одном листке! Да как они смеют так говорить о её дочери?! Ярость гепардом металась в душе, требуя выхода.

 «Ты что, не можешь постоять за себя? Какого чёрта ты позволяешь так с собой обращаться?» – начала она кричать на Веру. Девочка плакала и ничего не могла ответить. Ярость ураганом клокотала внутри, за своих детей Люба готова рвать, их никто не смеет обижать (кроме неё). Решение нашлось быстро. На следующее же утро она ждала обидчицу дочери перед первым уроком.