Мой ректор, мой дракон

Ректор сидел за огромным столом. Всюду были раскиданы бумаги, а рядом с правой рукой стоял стакан с янтарной жидкостью. Мундир висел на спинке огромного кресла, смятый офицерский галстук валялся под ногами.

– Что еще? – он недовольно нахмурился, рассматривая меня. Наверное, я представляла собой интересное зрелище: топорщащиеся галифе, из-за которых я ходила в раскоряку, мундир, болтающийся на утянутой донельзя талии и не застегивающийся на верхние пуговицы из-за вздернутой груди, напряженное от усердия лицо, выпученные глаза.

– Вы что-то хотели? – голос ректора не предвещал ничего хорошего.

– Адептка Кая ди Вире, – пискнула я, ткань снова хрустнула где-то в области лопаток. Я задержала дыхание, и сдавленно продолжила. – Вы сказали зайти… вечером.

Дракон нахмурился.

– А-а-а… та самая ящерица, – хмыкнул он, – которая днем ползала по полю!

От возмущения я втянула воздух и почувствовала, как одна из пуговиц все-таки отвалилась. Дышать легче не стало, зато пуговица, скатившись по гладкому аласу, проскользнула под пояс галифе и затерялась где-то в кружевах панталон.

Я сразу же выдохнула и втянула живот еще больше. Каждая пуговица означала пять минут, и не в моих интересах было это время терять.

– Я действительно самовольно покинула территорию Академии, – дрожащим голосом призналась я, надеясь, что мой тон воспримут как раскаяние.

– Да, и так и не объяснили причину!

– П-причину? – я уставилась на мужчину, все еще сидящего за столом. Странно, но несмотря на полумрак, окружавший нас, я видела, как горят огнем его изумрудные глаза и как бьется жилка в ямочке между ключицами, что виднелась в расстегнутом вороте рубашки.

– Да, причину, по которой вы рискнули серьезно нарушить устав и покинуть учебное заведение! Это почти что дезертирство.

– Я же вернулась! – запротестовала я. Хрясь! еще одна пуговица последовала за первой. Я мрачно усмехнулась, в красках представив, как меня вытряхивают из штанов, а следом сыпятся пуговицы.

– И только этот мужественный поступок, как и ваш приход сюда, удерживает меня от подписания приказа об отчислении.

– От-отчислении?

Я недоверчиво посмотрела на ректора. Он не шутил. Я нервно сглотнула. Что бы я делала, если бы меня выгнали из академии? Бедная сирота, которая несколько лет жила сперва в приюте, а потом в военной Академии, я ничего не знала о хозяйстве… да я годна была только стать вышибалой в кабаке и окончить свою жизнь в пьяной драке, но женщин в вышибалы не брали… Я с отчаянием посмотрела на своего мучителя.

– Не отчисляйте меня, пожалуйста! Я… – голос предательски дрогнул, понимая, что сейчас расплачусь, я стала расстегивать мундир.

– Что… что вы делаете? – дракон моргнул.

– Вы же сами сказали… вечером… я… только не отчисляйте, пожалуйста, – оловянные пуговицы так и норовили выскользнуть из пальцев. Ректор молниеносно поднялся и, обогнув стол, в два шага приблизился ко мне. Он сжал мои ладони с такой силой, что пальцы побелели.

– Прекратите немедленно! – зло потребовал дракон.

– Но…

– С чего вы решили, что я… что меня можно задобрить именно таким способом? – ректор выразительно посмотрел на мою вздымающуюся грудь.

– Вы же сами… вечером, – я окончательно растерялась. – За наказанием…

– И вы решили, что… – он выразительно замолчал. Я кивнула, не в силах отвести взгляд от его глаз, в которых разгоралась злость.

– Какое самомнение, – фыркнул дракон, выпуская струйку дыма практически мне в лицо. – Да с чего я вообще должен заинтересоваться вами?

– Я… – я растерянно заморгала, а потом призналась. – Об этом я не подумала.

– «Не подумала» – передразнил меня ректор. – И это адептка последнего, верно? Последнего курса!

Я опустила голову и практически уткнулась подбородком себе в грудь.

– Интересно, какое наказание вас ожидало, вернись вы вместе со мной? – продолжал ректор, отхлебнув напиток из бокала на столе.

– Ну… э-э-э… – проблеяла я, все еще не поднимая глаз.

– А поточнее?

– Сутки в карцере на хлебе и воде.

– На хлебе и воде?

– Да, прежний ректор придерживался мнения, что голод – лучший советчик против опрометчивых поступков.

– Интересно, – дракон бросил хищный взгляд на бумаги, лежавшие на столе. Осмелев, я вытянула голову, пытаясь рассмотреть, что там написано. Заметив это, ректор подошел и перевернул листы.

– Значит, голод… И потом в бой… а резерв откуда?

– Какой резерв? – не поняла я.

– Магический. Или вас этому не учили?

– У-учили, – не говорить же новому ректору, что занятия по формированию резерва у нас были всего один семестр, и то поверхностно: кто будет тратить время на тех, кому суждено погибнуть в первом же бою.

– Ясно, – тон ректора не предвещал ничего хорошего. – Что ж… ступайте!

Я не сразу поняла, что мне сказали.

– Что?

– Идите! Возвращайтесь в комнату и приведите, наконец, форму в порядок! – рявкнул дракон. – Еще вопросы?

– А как же? – я даже возмутилась, зря, что ли, терпела столько неудобств. – Как же наказание?

– А, да. Наказание… Два дежурства на кухне!

– Два? – охнула я, представляю, сколько работы на меня обрушится. И поесть же не дадут. Да старуха Умма костьми ляжет, но не допустит к кладовке.

– Да, а что, мало? – тем временем осведомился ректор.

– Нет, – поспешила уверить я, – А как же… как же учеба?

Брови дракона приподнялись.

– А вы ходите на все лекции? – ехидно спросил он.

– Нет, но теперь буду! – дерзко заявила я, вызвав еще одну усмешку.

– Смелое заявление. Тогда три после занятий. Считаю, это вполне справедливо. Ступайте.

Понимая, что просить или пререкаться бесполезно, я безропотно вышла и прислонилась к дверной створке. Пот струился по спине, а ноги дрожали. В этот момент в коридоре из-за поворота вынырнула Донателла. В облегающем платье и с распущенными волосами она казалась особенно хрупкой, если бы не улыбка, открывавшая ряды ровных белых клыков.

При виде меня феечка охнула и остановилась. Я взглянула на нее затуманенными взором. Глаза секретарши сузились, а улыбка стала напоминать оскал.

– Добрый вечер, – хрипло поздоровалась я. Феечка вспыхнула, резко развернулась на высоченных каблуках и зацокала в обратном направлении, делая вид, что спешит. Меня Донателла не удостоила и словом, но и так было понятно, о чем она подумала. А значит, уже завтра по Академии поползут слухи.

Я тяжело вздохнула, теперь сделать это было гораздо легче, и решив подумать обо всем завтра поковыляла обратно, в общежитие.

Велька и Алька встретили меня изумленными взглядами.

– Так быстро? – охнула дриада, почти негодуя, что дракон так легко сдался.

– Или он расстегивать не стал? Снизу подрезал и вся недолга? – рискнул уточнить полугном и сразу получил щелбан от подруги.

– Дураки вы, – вздохнула я. – Он мне дежурства назначил. В столовой. Три дня.

Приятели переглянулись и дружно простонали:

– О нет!

– Увы, – я попыталась развести руками, корсет угрожающе заскрипел. – Алька, сними, наконец, с меня эту гадость!

Глава 4

Велька быстро ушел, сославшись на неотложные дела, а мы с Алькой принялись извлекать меня из панциря. Пока дриада возилась с пуговицами, я даже задремала.

– Вот гад крылатый! – пыхтела подруга, – Не мог сам!

– Не мог, – я вынырнула из сладкой полудремы. Алька замерла у меня за спиной.

– Что, ВСЕ так плохо? – трагическим шепотом поинтересовалась она.

– В смысле? – я зевнула и только потом сообразила, что она имела в виду. – А, ты про это…

– А про что еще? – напустилась на меня дриада. Я с наслаждением (наконец-то свободно смогла это сделать!) пожала плечами:

– Мало ли… Когда я вошла, он так удивился… Мне вообще показалось, что он про меня забыл.

– Как это, забыл? – Алька прекратила свое занятие и обошла меня, чтобы видеть лицо.

– А вот так, – я подробно пересказала подруге нашу встречу.

– Хм… – протянула она. – Не похоже, что он рассчитывал на свидание…

– Еще и на кухню отправил.

– Может, он хочет, чтобы ты научилась готовить?

– Или чтобы у всей Академии было расстройство желудка.

Дриада скептически изогнула бровь:

– После умминой стряпни? Вряд ли.

– Он же еще не в курсе, – вздохнула я. – Ладно, ты заканчивать будешь? Или режем все?

– Я тебе разрежу! – спохватилась дриада и снова принялась расстегивать пуговички.

Легли мы только под утро. Разумеется, построение мы проспали, как и все пары. Мы продолжили бы и дальше это увлекательное занятие, если бы не Велька, разбудивший нас громким стуком в дверь.

– Эй, вы, тут такие дела происходят!

Мы мигом вскочили с кроватей и кинулись к входу, едва не столкнувшись. Дриада все-таки успела первой оказаться у двери и распахнуть ее.

– Выкладывай! – потребовала Алька, хватая полугнома за грудки и втаскивая в комнату.

– Да что тут выкладывать? На построении ректор перекличку устроил.

– Ты же нас прикрыл?

Велька понуро опустил голову:

– Прикроешь, как же! Всех в две линии поставили, а когда называют имя, надо было делать шаг вперед.

Мы с Алькой переглянулись и дружно выругались.

– Именно! – подхватил полугном. – Мы также сказали… и он нас отжиматься заставил.

– Кто?

– Новый ректор! Гьерлум протестовать попробовал, но ректор его огнем слегка опалил, ну мы и решили не спорить, – Велька тяжело вздохнул. Было видно, что даже воспоминания о сегодняшнем построении даются ему в муках, а ведь утром ему пришлось отжиматься.

– А потом что?

– А потом перекличку закончили, а нас отпустили, – приятель махнул рукой.

– М-м-м… не повезло вам, – протянула Алька. – А ректор ничего не говорил про тех, кто пропустил?

– Не-а. Он вообще был… немногословен.

– Да тут слов и не надо, – усмехнулась я. – Главное – огня и побольше! А это что за шум?

Последнее относилось к странным звукам, доносившимся из-за двери.

– А так это… ректор приказал дежурить тем, у кого форма не по уставу.

– Что-о-о?

Мы с дриадой, не сговариваясь, выглянули в коридор. Так и есть: три гоблина старательно отмывали оконные стекла, а одна из феечек подметала полы, бубня себе под нос, что еще немного, и она переродится в ведьму.

– Вот те раз, – протянула Алька, возвращаясь в комнату. – Хорошо, что мы не пошли.

Я помотала головой:

– Не думаю, что наше отсутствие на построении спустят на тормозах…

– Ну посидим денек-другой в карцере, эка невидаль, – отмахнулась дриада.

– Боюсь, о карцере нам придется только мечтать, – отозвалась я.

Велька тяжело вздохнул и махнул рукой, признавая мою правоту.

От судьбы и от наказания спрятаться было невозможно, поэтому я потащилась в столовую. Повариха, огромная гоблинша, встретила меня в дверях.

– Обед уже прошел! – громогласно заявила она. – Жди ужина!

– Я это… мне сказали на кухне отработать.

– Кто посмел? – охнула повариха.

– Новый ректор.

– Вот ведь!..

Мы обменялись понимающими взглядами, понимая, что не стоит поддаваться эмоциям, поскольку у стен есть уши. Одни из которых как раз направлялись в нашу сторону. Уши были прикреплены к голове зубастой феечки. Удивительно, но сегодня она была одета строго по уставу: прямая юбка, сапоги и мундир. Правда, сшитый так, что подчеркивал волнительные изгибы фигуры. Похоже, и в преподавательском составе не обошлось без репрессий. Заметив нас, Донателла только вздернула выше подбородок и, чеканя шаг, словно на параде, скрылась за поворотом.

– Да, дела-а-а, – только и произнесла гоблинша. – Вот тебе и новый ректор! Не даром что из столицы прислали.

– Старый-то чем не угодил? – поинтересовалась я.

– Воровал много, а делиться не пожелал, – ляпнула повариха и сразу же прикрыла рот огромной ладонью. – Ой, что-то я разболталась. А ну, марш на кухню, раз назначили.

Деваться было некуда, и я направилась отбывать наказание.

На кухне была непереносимая жара. На плите все шкворчало и кипело. В огромных бадьях варилась похлебка для адептов, рядом на небольшой печке томилось в горшочках запеченное мясо для преподавателей. От ароматных запахов рот наполнился слюной.

– Иди, садись! – гоблинша указала мне на табурет и придвинула огромный чан с корнеплодами. – Вот, надо почистить!

– Так они ж алые, – охнула я, доставая клубень потатоса, чья шкурка была почти каменной.

– И что с того?

– Старые и горькие, – я попыталась отковырять кожуру ножом, лезвие скользнуло по корнеплоду, не оставляя даже царапины. – Да тут, похоже, зубило нужно!

– А ты что хотела? – фыркнула Умма. – Молодой потатос только для преподавателей привозят. И шкурку режь тоньше, а то всем не хватит.

– Может, вообще в кожуре сварить? – предложила я. – Эффект-то один: на помойку.

– Ты поговори у меня, – осклабилась гоблинша. Желтые клыки предостерегающе блеснули. – Тогда еще и пюре делать будешь.

Я стиснула зубы и взяла корнеплод, в конце концов, у каждого есть свой запас прочности. Мой закончился быстрее, чем шкурка пятого потатоса. Лезвие ножа затупилось, а пальцы свело судорогой.

– Да чтоб тебя, – выругалась я сквозь зубы, отшвыривая гадкий клубень. На глазах выступили слезы.

Стараясь не показать слабость гоблинше, украдкой наблюдавшей за мной, я принялась растирать кисть, с ужасом думая о том, что завтра практическое занятие на полигоне. А значит, придется создавать заклинания. Как это делать после такой работы я не представляла. В голову закралась шальная мысль: ворваться в кабинет ректора и потребовать заменить работу на кухне карцером, но я побоялась, что за такое мне просто добавят время дежурств, и я погрязну здесь, среди немытых тарелок и очисток потатоса. Я представила себе эту картину, и одинокая слеза все-таки сбежала по щеке, утонув в кастрюле с очищенным десятком клубней. Ну хоть соль будет.

– Это еще что? – знакомый голос заставил подскочить на месте. Я подняла голову и встретилась взглядом с изумрудно-зелеными глазами ректора. Он стоял, сердито хмурясь. За его спиной маячил первый проректор Академии – знатный тролль и карьерист.

– Это еще что такое, я спрашиваю! Абырлагг!

– Э-э-э… что именно? – рискнул уточнить тролль.

– Это! – дракон выхватил из кастрюли красный клубень и потряс его перед носом проректора.

– П-потатос, – заикаясь произнес тот.

– Вы что не видите, что он красный! Красный!

– Д-да. Так точно!

Изумрудные глаза сузились, а в воздухе ощутимо запахло гарью.

– Точно? – процедил ректор, выпуская изо рта тонкие струйки сизого дыма. – Знаете, что будет точно? Сегодня за ужином вы будете сами есть этот потатос. И завтра, и послезавтра, пока не съедите полностью!

Он говорил, наступая на проректора, тот пятился и уперся в стену. Я даже привстала, настолько захватывающей была эта сцена.

– Я? А как же… как же адепты? – прошептал тролль, побелевшими губами.

– Адепты? А они поужинают тем, что готовили для преподавателей! – ректор развернулся к поварихе. – Что там у нас сегодня?

– Ж-жаркое, – Умма тоже начала заикаться.

– Прекрасно! – ректор шумно вдохнул и неожиданно для всех дыхнул огнем, даже не преображаясь в дракона. Я охнула, повариха на всякий случай юркнула под стол, а стук сбоку возвестил, что проректор свалился в обморок. Зато потатос раскалился, шкурка корнеплодов стала хрупкой и пошла трещинами.

– Это – преподавателям, жаркое – адептам. Проверю лично! – предупредил ректор. – Адептка де Вире, за мной!

Я оглянулась, но поскольку никакой другой адептки де Вире не нашлось, я поплелась за ректором, утешая себя тем, что он хотя бы запомнил мое имя.

Глава 5

– Знаете, как это называется? – обрушился на меня дракон, как только мы оказались в его кабинете. Я не представляла, о чем идет речь, но на всякий случай решила все отрицать:

– Нет.

– Пособничество! И преступное бездействие!

– Если вы про потатос, то он старый… а нож тупой…

– Да у вас тут вся Академия… – взвился дракон и сразу же прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Похоже, удалось, во всяком случае он продолжил более спокойно: – Вся Академия умом не блещет. Как вы воевать собираетесь? Вас убьют в первом же бою!

Я пожала плечами, совершенно не понимая этого негодования.

– Изначально Академия была основана для тех, чьи родители погибли, исполняя долг перед страной. Так что наш удел – повторить путь предков и умереть в бою, защищая наше королевство.

– И вы в это верите? – прищурился ректор. Нехорошо так прищурился.

– Нет.

– Тогда почему вы до сих пор здесь?

– Потому что сирота с приграничной территории вряд ли найдет себе более безопасное место. Здесь есть крыша над головой и кормят, – я усмехнулась. – Согласитесь, неплохие условия.

– Неплохие? По сравнению с чем?

– С жизнью вышибалы в третьесортном трактире.

– Женщин не нанимают в вышибалы, – заметил ректор.

– Именно. Так чем мне тогда зарабатывать на жизнь?

После моих слов в кабинете воцарилась тишина. Дракон смотрел на меня, не мигая. Его глаза полыхали мрачным огнем, и я поежилась и на всякий случай оглянулась, гадая, успею ли я добежать до дверей.

– Не успеете, даже если бы посещали все занятия по физической подготовке, – усмехнулся ректор.

– Какая жалость, – в тон ему ответила я. – В смысле, я как раз хотела исправиться, но вы своими словами убедили меня не изменять своим привычкам.

– Привычкам?

– Занятия по физической подготовке обычно проходят по утрам, а я люблю поспать, – любезно пояснила я, понимая, что терять уже нечего.

– Вы серьезно готовитесь к тому, чтобы умереть в первой же стычке? – фыркнул он.

– Думаете, физкультура поможет?

– А вы считаете, что нет?

Я пожала плечами:

– Мой конек – магия.

– Продемонстрируйте.

– Что? – охнула я.

– Продемонстрируйте. Как вы собираетесь сражаться с противником.

– Здесь нет противника.

– Здесь есть я.

– Но… – я беспомощно прикусила губу. – Вы ректор.

– Тем более, должен же я знать сильные и слабые стороны своих адептов. Ну же, смелее! – он раскинул руки, не то собираясь трансформироваться в дракона, не то призывая меня к решительным действиям. Я покачала головой:

– Я так не могу.

– Что, не можете защитить себя?

– Вы не нападаете. Я не хочу атаковать безоружного.

Мои уверения вызвали смех, который резко перешел в утробное рычание.

– Девч-ч-чонка, – пророкотал ректор. Черты его лица вдруг расплылись, а вместо них проступила морда дракона: изумрудно-зеленые глаза, огромные ноздри, ощерившийся пасть.

– А-а-а! – взвизгнула я.

Тело словно действовало само. Зачерпнуть силы из воздуха, создать дождевую тучу и запустить ей в морду дракона, который намеревался плюнуть в меня огнем. Яркая вспышка ослепила, а последовавший за ней гром заставил вздрогнуть. Кабинет затянуло едким дымом. В горле запершило, дышать стало тяжело. Я закашлялась.

Запах гари вдруг сменился свежестью. Дым быстро развеялся, и я обнаружила ректора, стоявшего у открытого окна. Рыжие волосы были взлохмачены, новый, только с иголочки, мундир испачкан сажей, а под глазом у ректора расплывался огромный синяк.

– Ой, – только и произнесла я. Вернее, просипела, горло все еще сжимали спазмы.

– Впечатляющий способ самоубийства, – резюмировал происшедшее ректор. Он подошел ко мне и внимательно осмотрел. – Полегче?

– Да, – я кивнула. Это было ошибкой. От надрывного кашля меня просто согнуло пополам.

– Тише, тише, – ректор подхватил меня, приобнял за плечи и заботливо подвел к креслу у окна. – Присядьте.

– Я… я в порядке, – пролепетала я, между двумя приступами.

– Да, я заметил. Скажите, вам никогда не говорили, что кидать грозовыми заклинаниями в дракона чревато?

– Нет, – я немного отдышалась, и голос стал тверже. – Нам вообще про драконов не рассказывали.

– А про кого рассказывали?

– Про демонов, – я осторожно пожала плечами. – Про кого ж еще…

– Действительно, ведь за последние лет двести других врагов, кроме реликтовых существ из легенд, у нас просто не осталось! – проворчал дракон. – Ни жадных соседей, ни их зависимых сателлитов, ни просто разбойников…

– На разбойниках грозовое заклинание прекрасно сработает, – возразила я.

– Если у них не будет блокирующих амулетов! – парировал ректор.

– С чего вдруг? Заклинание редкое…

– Было лет пятьдесят тому назад, а потом ему начали обучать в вашей Академии… – ректор провел рукой по встрепанным волосам, приглаживая их.

– Вы говорите так, словно это плохо, – пробурчала я, невольно чувствуя обиду за учебное заведение.

– Очень плохо. То, что известно троим, известно всем. К тому же магистра, который ввел это заклинание в программу, выгнали из Академии, так что теперь в любой лавке можно купить защитный амулет от грозы. Часть из них, созданные магистром, действительно работают.

– А остальные? – решила уточнить я. На меня взглянули, как на идиотку:

– Разумеется, подделка.

– Рада слышать.

– Вот как?

– Да. Так, хотя бы есть шанс.

– Погибнуть не с первого раза? – язвительно осведомился дракон.

– Вас это так волнует?

– Конечно! Государство вкладывает в Академию деньги, не для того, чтобы выпускники дохли как мухи!

– Неужели? – фыркнула я, не понимая, что меня задело больше: упоминание об оплате или же сравнение с мухами. – А по-моему именно для этого! И для того, чтобы сохранить более ценных. Таких, как вы, например.

– Ошибаетесь, – в запале возразил он. – Я не…

Ректор осекся.

– Стоите и ломаного гроша? А может, наоборот, вы настолько ценны, что вас, как сокровище спрятали от посторонних?

Глаза дракона сверкнули.

– Идите, – резко приказал он.

Я хотела уточнить куда, но взглянула на его напряженное лицо и решила не рисковать.

В столовую смысла возвращаться тоже ее было: после случившегося повариха была в ярости, и попасть ей под горячую руку я не хотела, поэтому я решила вернуться в общежитие.

– Ты рано, – заметила Алька.

– Умма сказала, что справится сама, – буркнула я, доставая из своего шкафа заживляющую мазь, чтобы залечить натертые ножом пальцы.

– Конечно, так она спокойно может таскать продукты, – покивала дриада. Я пожала плечами. То, что кухарка подворовывает, знали все. Но найти кого-то на замену, кто бы согласился жить в нашей глуши за такую зарплату, не представлялось возможным, поэтому руководство Академии попросту закрывала глаза на недостачи, списывая все на прожорливых адептов.

– В любом случае, мне от этого только польза, – я начала втирать мазь в поврежденную кожу. От этого занятия меня отвлек Велька. Он без стука вломился в нашу комнату.

– Вы видели? – проорал полугном.

– Что именно? – уточнила я, а дриада насторожилась.

– Новый приказ ректора. Теперь все нарушения устава и непосещение лекций будут караться общественными работами на благо Академии.

– Какой ужас! – искренне произнесла я, понимая, что теперь Умма на кухне не нужна – вся наша Академия там просто поселится.

Глава 6

До самого ужина мы проспорили с Велькой. Полугном считал, что дисциплина превыше всего и с пеной у рта пытался доказать это нам. Дриада морщилась, а я напоминала ему про дырку в стене и любимые им булочки, о которых теперь приходилось только мечтать. Упоминание о булочках сыграло свою роль, и на ужин мы отправились едва не подравшись.

К удивлению, ректор сдержал слово. На ужин у адептов было мясо и молодой сладкий потатас, приправленный керротом, еще одним овощем, чьи фиолетовые корешки добавлялись во всевозможные блюда для сладкого привкуса. Преподаватели, занявшие свой стол, давились алыми жесткими клубнями и мрачно посматривали в нашу сторону. Ректора среди них не было.

– Наверное, он предпочел ужинать в своем доме, – предположил Велька, облизывая ложку. – Боги, как вкусно! Интересно, теперь нас всегда так кормить будут?

– Вряд ли, – отозвалась дриада, энергично жуя челюстями. – Кая же сказала, это – наказание для преподавателей. Значит, разовая акция.

– С чего ты решила? – Велька огорченно поводил ложкой по пустой тарелке, прекрасно понимая, что на добавку рассчитывать не приходится.

– Да с того, что наказание не может быть вечным. День-два, дальше ректора умаслят, и все вернется на круги своя, а старый потатос – на наши тарелки, – пояснила Алька, тоже выскребая из миски все до последней крошки.

– Кая, а ты что думаешь? – полугном повернулся ко мне. Я пожала плечами:

– Откуда я знаю?

– Ну ты же с ним больше всех общалась, даже дважды в кабинет ходила, – не унимался Велька. Голос друга звучал достаточно громко, и сидящие за соседним столом гоблины начали прислушиваться к нашему разговору.