Тепло твоих рук

Но в этот момент дверь в его кабинет открылась. На пороге стоял Виктор, его коллега, с серьёзным лицом.

– Михаил, срочно в конференц-зал. Что-то серьёзное, – произнёс он.

Улыбка исчезла с его лица. Михаил бросил быстрый взгляд на экран компьютера, проверяя, всё ли закрыто, и шагнул к выходу.

В конференц-зале царила гнетущая атмосфера. Почти весь отдел уже собрался, лица коллег были напряжёнными. На экране красовался логотип конкурентов, а рядом – таблицы и графики. Михаил замер, прищурившись. Эти данные выглядели слишком знакомыми.

"Это наши расчёты," – осознание пришло мгновенно, и внутри всё сжалось.

Начальник, Дмитрий, стоял у стола, его лицо было мрачным, словно гроза нависла прямо над ним.

– Тендер проигран. У нас утечка, – сказал он жёстким тоном, и в комнате повисла напряжённая тишина.

– Что значит "утечка"? – нарушил молчание Михаил, чувствуя, как внутри сжимается узел тревоги.

Дмитрий вздохнул, запуская руки в волосы.

– Это значит, что вся наша документация по тендеру оказалась в руках конкурентов, – ответил он сухо. – Все наши расчёты. Тендер мы проиграли.

Его слова разнеслись по комнате, как удар.

– Как это могло случиться? – воскликнула одна из сотрудниц, её голос дрожал от потрясения.

– Пока не знаем, – отрезал Дмитрий, его голос звучал жёстко, как сталь. – Но я хочу знать, кто в этом замешан!

Собравшиеся начали перешёптываться. Михаил переводил взгляд с одного лица на другое. Все выглядели подавленными, кто-то откровенно паниковал.

– Может, это была ошибка? – раздался чей-то голос, звучавший скорее с надеждой, чем с уверенностью.

– Ошибка? – перебил начальник, ударив ладонью по столу так, что дрогнуло. – Вы серьёзно? Доступ к этим данным был у ограниченного круга лиц.

Михаил почувствовал, как внутри закипает. Его взгляд пробежал по лицам коллег. Он видел растерянность, шок, но в некоторых взглядах таилась тень подозрения.

И вдруг он услышал, как кто-то шепнул соседу:

– Неопытность… В команде новичок… Марина.

Эти слова пронзили Михаила, словно сильный удар кулаком в живот, выбивая из него воздух. Его кулаки сжались, а взгляд стал ледяным. Он развернулся, отыскивая того, кто это сказал.

– Что ты сказал? – его голос был тихим, но угрожающим.

Коллега, который рискнул сделать такое замечание, сразу отвёл глаза, пробормотав:

– Ничего. . . просто. . . я подумал. . .

– Ты лучше думай, прежде чем говорить, – резко перебил Михаил, заставив собравшихся замолчать.

Когда собрание закончилось, Михаил вернулся в свой кабинет. Но сосредоточиться на работе было невозможно. Мысли хаотично крутились вокруг Марины.

"Если это дойдёт до неё… Как она это воспримет? Каждый её шаг и каждое решение начнут рассматривать под микроскопом. "

Он взял телефон и набрал её номер.

Один длинный гудок. Второй. Третий. Никакого ответа.

"Спит," – подумал он, стараясь себя успокоить. Но беспокойство за неё уже начинало разрастаться внутри.

Он набрал ещё раз, но всё повторилось.

Внутреннее расследование началось сразу после совещания. От каждого отдела потребовали предоставить отчёты, электронную переписку и доступ к внутренним документам.

Михаил остался в офисе до позднего вечера. Его беспокойство только усиливалось. Мысль о том, что кто-то может обвинить Марину, грызла его изнутри.

Он вспоминал, как коллеги уже бросали на неё подозрительные взгляды. Они не знали её так, как знал он. Не знали её преданности, её искренности.

Михаил понимал, что должен защитить её.

Когда он наконец вернулся домой, было уже за полночь. Квартира была погружена в темноту.

Марина всё ещё спала. Её лицо выглядело спокойным, но немного бледным. Михаил тихо подошёл, сел на край кровати и провёл рукой по её волосам.

Её дыхание было ровным, умиротворённым. Михаил наклонился, поцеловал её в лоб и тихо прошептал:

– Всё будет хорошо. Я разберусь.

На следующий день Михаил пришел в офис раньше обычного. Он знал, что впереди его ждёт длинный и непростой день.

В отделе уже кипела работа. В каждом кабинете обсуждали утечку, кто-то пытался найти виноватого, кто-то переживал за собственное место.

Михаил сосредоточился на своей задаче: понять, какие данные могли утечь и в какой момент.

Тем временем служба безопасности буквально землю носом рыла. Проверялись все возможные каналы утечки – почта, облачные хранилища, архивы на сервере и локальных компьютерах. Каждый сотрудник, работающий над тендером, отчитался за копии документов. Журналы доступа к системе анализировались по минутам. Переписки сканировались на предмет подозрительных вложений и пересылок. Но ничего – ни намёка на несанкционированный доступ или подозрительные действия.

По мере того как отчёты безопасников приходили с одним и тем же выводом – «чисто», напряжение в офисе только росло. Михаил понимал, что отсутствие следов не делает проблему менее реальной. Это означало лишь одно – утечка была либо слишком тонко спланирована, либо произошла не через систему, а каким-то другим, менее очевидным способом.

Он сел за копию тендера конкурентов, которую раздобыл ещё вчера, и начал детально сравнивать её с их проектом. Сначала казалось, что это просто совпадения – общие идеи, стандартные расчёты. Но чем дальше он углублялся, тем отчётливее понимал, что конкуренты знали слишком много.

Цифры совпадали до мелочей. Даже формулировки некоторых пунктов звучали до боли знакомо. Михаилу становилось всё тревожнее. Это не выглядело как случайность. Скорее, как зеркальное отражение их работы.

– Как? – пробормотал он, листая страницы. – Как они могли это получить?

Но ответов не находилось. Он знал, что никто из команды не пересылал файлы на личную почту, безопасники проверили. За все копии сотрудники отчитались, а почтовые ящики и системы хранения данных были проверены безопасниками. Всё чисто.

Но факт оставался фактом: кто-то снаружи получил доступ к их расчётам. Михаил нервно постучал пальцами по столу. Ощущение, что он смотрит в пустоту и не видит выхода, давило на него.

Единственная мысль, которая не давала покоя, – информация могла уйти не через прямой доступ, а как-то иначе. Наблюдение? Прослушка? Или кто-то подслушал обсуждения во время совещаний? Михаил начал перебирать в памяти все моменты, когда информация могла быть озвучена по неосторожности.

Он закрыл ноутбук и провёл рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. Если это была не утечка в привычном понимании, значит, они столкнулись с чем-то гораздо более тонким – чем-то, что могло остаться вне поля зрения даже самых внимательных проверок. Михаил понимал: чтобы найти ответ, придётся копать глубже.

Глава 29

Эта неделя слилась в сплошное расплывчатое ощущение усталости и апатии. Михаил окружил её заботой, как всегда, принося чай, укутывая пледом, но её состояние не улучшалось. Лёгкое недомогание, сперва кажущееся лишь временной слабостью, постепенно набирало силу, настойчиво заявляя о себе и превращаясь в неприятные, тревожные ощущения, которые особенно сильно давали знать о себе по утрам.

Её начали раздражать запахи, которые раньше приносили удовольствие. Запах кофе, всегда такой тёплый и успокаивающий, теперь вызывал приступы тошноты. Даже вкус любимых мандаринов, которые Михаил так старательно выбрал в супермаркете, вдруг стал неприятным.

Усталость не отпускала. Даже если она спала долго, ощущения бодрости не приходило. Лежа в кровати, Марина чувствовала, как её мысли кружат в бесконечном круговороте.

Она списывала всё на стресс. Последние недели были слишком насыщенными: тендер, бесконечные переживания и ночи, когда она ворочалась, не в силах уснуть. Но был ещё один фактор, который заставлял её насторожиться.

Задержка.

Сначала она убеждала себя, что это – всего лишь следствие стресса. "Это нормально," – снова и снова повторяла она, словно мантру, стараясь заглушить сомнения. Последние недели выдались слишком напряжёнными, и списать всё на переутомление казалось самым логичным.

Но с каждым днём уверенность в этом совпадении слабела. Каждый новый день приносил не облегчение, а усиливающееся ощущение, что она что-то упускает. Чем дольше она отодвигала эту мысль на задний план, тем отчётливее становилось: это не просто стресс.

Игнорировать это больше нельзя.

Пора сделать тест.

Она решилась.

Тест лежал перед ней на полу ванной.

Две полоски.

Яркие, чёткие, не оставляющие места сомнениям.

Марина застыла, сидя на краю ванны, цепляясь за холодный край руками, словно боялась, что её унесёт вихрь эмоций. Взгляд не отрывался от двух полосок – маленьких линий, которые в одно мгновение перевернули её мир. Они казались почти нереальными, будто вот-вот исчезнут, если смотреть слишком долго.

Внутри неё всё смешалось: радость и страх, восторг и тревога. Внутри неё бушевал ураган чувств: радость билась о стены страха, восторг сменялся тревогой, а каждое "что теперь?" рождало новое "а вдруг?". Сердце гулко стучало о рёбра, как безумное, а мысли кружились, сталкиваясь и разлетаясь, как осколки стекла.

Она закрыла глаза, сделав глубокий вдох, но от этого не стало легче. Марина понимала, что её жизнь уже никогда не будет прежней, и это осознание одновременно пугало и вдохновляло.

"Как я скажу ему?"

Михаил всегда был рядом. Его поддержка была для неё якорем, его уверенность давала ей силы. Но теперь она сомневалась, как он воспримет эту новость.

Он не раз говорил, что мечтает о семье. Но разве сейчас? Разве они были готовы к такому шагу?

И она?

"Господи, какая же я дура," – пронеслось в голове, пока она нервно кусала губы, ощущая солоноватый привкус боли. Ведь она сама уверяла Михаила, что всё под контролем, что она пьёт таблетки.

"А сама?"

Она сжала кулаки, чувствуя, как в горле поднимается ком. Это был её просчёт, её беспечность. И теперь всё, что оставалось, – ждать, смотреть в лицо последствиям и надеяться, что он поймёт.

Она чувствовала, как её обуревает чувство вины.

Марина вернулась в спальню. Её взгляд упал на прикроватную тумбочку, где всегда стояла кружка с водой, которую Михаил приносил перед сном. Она почувствовала комок в горле.

Она знала, что не сможет сейчас сказать ему.

Её пальцы дрожали, когда она взяла лист бумаги. Она долго смотрела на него, прежде чем написать слова.

"Миша, прости, я тебя подвела. Мне нужно немного времени, чтобы всё обдумать. Сейчас мне важно разобраться в себе. Не ищи меня. Вернусь, как только смогу. "

Листок лёг на прикроватную тумбочку.

Марина начала собирать небольшую сумку. Она бросила туда пару удобных вещей, книги, которые её всегда успокаивали, и тёплый свитер. Каждая вещь, которую она добавляла в сумку, будто становилась кирпичиком в стене, отделяющей её от Михаила.

Когда такси подъехало, она огляделась. Квартира была наполнена его присутствием. В каждом углу она чувствовала его заботу, его тепло.

"Я вернусь и поговорю с ним когда буду готова," – сказала она себе шёпотом, прежде чем выйти за дверь.

Путь на вокзал показался ей бесконечно долгим. Лёгкий дождь стучал по окнам машины, убаюкивая, но Марина не могла расслабиться. Её сердце колотилось, а мысли снова и снова возвращались к Михаилу.

На вокзале Марина купила билет в один конец.

Город, куда она направлялась, был тихим провинциальным уголком, где жили её мама и брат. Название этого места, "Луговая Поляна," всегда вызывало у неё воспоминания о детстве.

Пока поезд медленно покачивался, унося её всё дальше от Михаила, Марина сидела, не отрывая взгляда от окна.

Пейзаж за стеклом сменялся один за другим: поля, редкие лесопосадки, мосты над реками.

"Я вернусь, как только всё пойму," – повторяла она себе, словно мантру.

Но чувство вины не отпускало. Она оставила его. Она ничего ему не сказала.

В тишине купе она начала прокручивать их последние недели.

Как он всегда был рядом. Как он обнимал её, когда она была в растерянности. Как он старался рассмешить её, когда ей было тяжело.

Она вспомнила, как однажды, возвращаясь домой поздно вечером, он вдруг остановился у цветочного магазина, купил огромный букет подсолнухов и сказал:

– Тебе нужен солнечный лучик, Мариша.

Теперь она смотрела на своё отражение в оконном стекле и думала, как сильно она его подвела.

Поезд замедлялся, приближаясь к станции. Марина собралась с духом, глубоко вдохнула и взяла свою сумку.

Впереди её ждала новая глава жизни.

Глава 30

Марина вышла из вагона, вдохнув прохладный воздух. Родной город встретил её серыми облаками и запахом влажных листьев. Здесь всё было по-прежнему – старые фонари, тихие улочки и уютное здание вокзала, от которого тянуло запахом кофе и жареных пирожков. Её пальцы сжали ремень сумки, и она медленно пошла к выходу с перрона. На душе было тяжело, но она заставила себя держаться прямо.

Такси домчало её до знакомого подъезда. Ещё в машине она заметила штору, колыхавшуюся на окне – мама ждала. Когда Марина подошла к двери, та распахнулась раньше, чем она успела дотянуться до звонка.

– Маришка! – мама обняла её так крепко, что на секунду стало трудно дышать. – Я как увидела твоё сообщение, так разволновалась! Что случилось?

– Всё нормально, мам, – Марина попыталась улыбнуться. – Просто захотелось домой.

Из глубины квартиры раздался топот, и в прихожей появился Антон – её младший брат. Подросший, более уверенный в себе, но всё такой же озорной.

– Марина! – он подскочил к ней и чуть не сбил с ног. – Вот это да! Ты правда здесь?!

– Правда, – Марина рассмеялась, обнимая его в ответ. – Ну как ты тут без меня?

– Да как обычно. В школу хожу, спортом занимаюсь. Но ты, вообще, пропала совсем! Мы с мамой думали, ты уже забыла, как мы выглядим.

– Антон! – строго одёрнула его мама, а затем снова повернулась к Марине. – Проходи скорее на кухню, я там пирог испекла, специально для тебя, с вишней – твой любимый.

Квартира была старой, но ухоженной. Они переехали сюда много лет назад, когда мама ушла от отца. До этого квартиру сдавали, после сметри бабушки, но после развода она стала их новым домом. Узкий коридор вёл в маленькую гостиную, заставленную книжными полками и старыми фотографиями в рамках. Мебель казалась немного потёртой, но от этого ещё более родной. На подоконнике стояли комнатные растения – в основном фиалки. Мама обожала их и выращивала разные сорта: «Огненные мотыльки», «Мачо», «Розмари», «Солнечный мальчик» и «Светлана». В воздухе витал запах выпечки и травяного чая. Здесь всё казалось таким привычным и тёплым, как будто время остановилось.

На кухне было тепло и уютно. Марина села за стол, а мама накрыла чай и нарезала пирог. Антон уселся напротив и тут же начал рассказывать о школе, друзьях и последних новостях. Марина слушала, кивала, поддакивала, но чувствовала себя как будто отстранённо.

Она не могла перестать думать о Михаиле. О том, как оставила его. Без объяснений. Без слов. Её взгляд блуждал по кружке с чаем, пока мама говорила о соседях и новых рецептах.

– Мариш, а ты надолго? – вдруг спросила мама, с любопытством вглядываясь в её лицо. – Или просто на пару дней?

Марина отвела взгляд.

– Пока не знаю, – ответила она тихо. – Немного отдохну. Нужно разобраться в себе.

– На работе всё хорошо? – осторожно спросила мама.

Марина кивнула, хотя внутри всё сжалось. Она чувствовала, что мама не верит, но ничего не сказала. Антон тоже вдруг замолчал, изучая её взглядом.

В квартире было две комнаты. Одна когда-то принадлежала Марине, а вторая – Антону. Мама раньше спала в гостиной, где стоял раскладной диван. Но после отъезда Марины она перебралась в спальню, оставив Антону его уголок. Этот дом был простым, но тёплым, наполненным заботой и воспоминаниями.

В спальне почти всё осталось таким же, как в её школьные годы, только добавились полки с книгами, мягкий плед на кровати, старые фото в рамках и корзинки с маминым вязанием, которые из гостиной перебрались на бывший Маринин стол. Сдвинув недовязанный шарф в сторону, Марина села за стол, вытащила ноутбук и включила его.

Экран светился, а курсор мигал, ожидая её действий. Марина набрала первые строчки документа:

"Прошу уволить меня по собственному желанию. С уважением, Марина Громова."

Добавила дату. Её руки дрожали, когда она перечитывала текст. Это казалось окончательным шагом. Прощанием не только с работой, но и с Михаилом, с командой, с той частью жизни, которая ещё утром была её реальностью.

Она отправила документ в отдел кадров и закрыла ноутбук. Но чувство облегчения не пришло. Вместо этого на неё навалилось ощущение пустоты.

Она встала и подошла к окну. Где-то вдалеке залаяла собака. Марина провела пальцами по стеклу, как будто пыталась стереть мысли о Михаиле.

– Мариш! – раздался голос Антона, и он постучал в дверь. – Фильм смотреть будешь?

– Сейчас приду, – ответила она, пытаясь придать голосу бодрости.

Она глубоко вдохнула, расправила плечи и вышла в гостиную, где её ждали брат и мама. Они окружили её заботой, говорили о мелочах, шутили. Но Марина чувствовала, что делает это на автопилоте, пряча внутри разбитое сердце и неопределённость.

Когда все разошлись спать, она ещё долго лежала в темноте, глядя в потолок. Мысли о Михаиле не оставляли её. Ей хотелось написать ему, объясниться, но что она могла сказать? Она сама не до конца понимала, почему сбежала.

Когда мама заглянула в комнату, желая ей спокойной ночи, Марина вдруг подняла глаза и тихо спросила:

– Мам, а можно я сегодня с тобой посплю? Как раньше…

Мама удивлённо замерла, но тут же улыбнулась и кивнула:

– Конечно, Мариш. Пойдём в гостиную.

Они устроились на диване, укрывшись старым шерстяным пледом. Марина прижалась к маминому боку, как в детстве, а мама погладила её по спине и прошептала:

– Всё будет хорошо, доченька.

И только тогда Марина почувствовала, как напряжение медленно отступает, оставляя место спокойствию.

Завтра будет новый день.

Глава 31

Когда Михаил, наконец, вышел из офиса, было уже темно. Небо, затянутое плотными облаками, предвещало дождь. Он хотел как можно скорее добраться домой, где его ждала Марина, но перед этим остановился у её любимой кофейни.

– Малиновый чизкейк, пожалуйста, – сказал он девушке за стойкой, бросив взгляд на знакомую витрину.

– Как обычно? – уточнила она с лёгкой улыбкой, узнав его.

Михаил кивнул, расплачиваясь и забирая аккуратно упакованный десерт.

"Она любит этот чизкейк," – подумал он, выходя из кофейни и садясь в машину. Тепло салона сразу окутало его, заставляя расслабиться на мгновение.

"Сегодня мы всё обсудим," – решил он, представляя, как Марина улыбнётся, увидев лакомство, как она расслабится, а он, наконец, сможет развеять её тревоги.

Когда он подъехал к дому, свет в их окне горел. Михаил ощутил лёгкое облегчение: "Не спит. Значит чувствует себя лучше. "

Дверь квартиры открылась легко. Михаил снял ботинки и прошёл вглубь, держа в руках пакет с вкусняшкой.

– Мариша? – позвал он, заходя в спальню.

Ответа не последовало. Михаил нахмурился.

На кухне всё лежало на своих местах: кружка, которую она обычно оставляла у мойки, аккуратно стояла на сушилке.

Он зашёл в спальню. Пусто.

"Может, в душе?" – подумал он, но из ванной тоже не доносилось никаких звуков.

В гостиной его взгляд упал на стол. Там лежал листок бумаги.

Михаил подошёл ближе и взял его в руки. Почерк был знакомым, строки неаккуратные, словно она писала в спешке.

"Миша, прости, я тебя подвела. Мне нужно немного времени, чтобы всё обдумать. Сейчас мне важно разобраться в себе. Не ищи меня. Вернусь, как только смогу. "

"Подвела?" – эта мысль словно молотом ударила его в грудь.

Михаил сел на диван, всё ещё сжимая записку в руках. Он перечитывал её раз за разом, но смысл не становился яснее.

"Она винит себя за тендер," – пронеслось у него в голове. – "Эти слухи. Кто-то успел ей рассказать. Чёрт. Теперь она решила уйти. "

Кулаки Михаила сжались так, что бумага почти порвалась.

"Как она могла подумать, что я оставлю её одну с этим?" – он чувствовал, как внутри закипает злость, но не на Марину.

Он винил тех, кто разносил слухи, тех, кто допустил утечку, но больше всего – себя. "Почему я не поговорил с ней раньше? Почему позволил ей чувствовать себя виноватой?"

Михаил сидел на диване, сжимая телефон в руке. Листок с запиской Марины лежал на столе, её слова «не ищи меня» звучали в голове как набат. Он знал, что не может просто сидеть. Если Марина решила уйти, то кто-то должен был быть в курсе. Её окружение всегда ограничивалось лишь несколькими людьми, и среди них была Стасия – жена Александра, сына босса компании.

Стася, как её ласково называли, всегда тепло относилась к Марине. Она была доброй, отзывчивой и часто предлагала помощь, даже если Марина отказывалась. Её беременность лишь усилила эту черту характера – она словно стремилась окружить всех вокруг теплом и заботой, делая мир немного уютнее.

Михаил выдохнул, глядя на экран телефона, и нажал на номер Стаси.

– Алло? – раздался её мягкий голос.

– Привет, Стася, это Михаил, – сказал он быстро, не давая времени на долгие приветствия.

– Миша? Привет! Что-то случилось? – в её голосе послышалась лёгкая тревога.

– Марина. . . Она оставила записку и ушла. Ты что-то знаешь? Она с тобой не говорила?

Стася замолчала на мгновение, и Михаил почти услышал, как она переваривает услышанное.

– Ушла? – наконец спросила она. – Нет, она мне ничего не говорила. . . Когда это произошло?

– Сегодня вечером, – Михаил провёл рукой по лицу, чувствуя, как нарастает напряжение. – Она написала, что ей нужно время, чтобы всё обдумать. Но я знаю, что это из-за всей этой ситуации с тендером.

Стася выдохнула, её голос стал мягче, но в нём всё ещё звучала озабоченность.

– Бедная Марина. Она переживает, правда?

– Стася, она не просто переживает, – перебил Михаил, с трудом сдерживая раздражение, – она ушла, считая, что подвела меня.

– Миша, не накручивай себя, – мягко сказала она, заглядывая ему в глаза. – Она, скорее всего, просто хочет немного времени. Её и раньше иногда захлёстывали эмоции.

Михаил почувствовал, как его кулаки сжимаются.

– Я не могу просто сидеть и ждать. Стася, пожалуйста, если ты что-то узнаешь. . .

– Конечно, – быстро согласилась она. – Я попробую ей написать. Может, она ответит.

После разговора Михаил остался сидеть на диване, глядя на записку. "Ей всегда казалось, что она должна всем всё доказать," – подумал он.

Его мысли прервал звук сообщения. Телефон завибрировал в руке.

Стася: «Написала ей. Пока молчит. Но если ответит, сразу тебе сообщу.»

Михаил набрал короткий ответ: «Спасибо, Стася. Ты не представляешь, как я тебе благодарен.»

Он вспомнил, как Марина однажды рассказывала ему о Стасе.

– Она как старшая сестра, которой у меня никогда не было, – сказала Марина с улыбкой. – Стася всегда знает, как поддержать, и никогда не лезет с советами, когда её не спрашивают.

Теперь Михаил надеялся, что именно это качество Стаси поможет ему найти Марину.

Прошло несколько часов, но от Стаси больше не было новостей. Михаил снова набрал её номер.

– Да, Миш, – ответила она сразу, будто ждала его звонка.

– Никаких новостей?

– Нет, она не отвечает. Но, знаешь. . . – голос Стаси стал задумчивым. – Ты говорил, что она могла уйти из-за тендера. Может, дело не только в этом?

– Что ты имеешь в виду? – Михаил напрягся.

– Ну. . . Может, её что-то ещё беспокоило? Ты замечал что-то странное в последние дни?

Михаил замолчал, вспоминая. Да, Марина действительно выглядела более напряжённой, чем обычно, но он списывал это на стресс из-за работы.

– Она была уставшей, но я думал, что это из-за напряжённого графика, – наконец признался он.

Стася вздохнула.

– Миша, послушай. Иногда мы, женщины, не говорим о том, что нас гложет, потому что боимся, что нас не поймут или не поддержат. Может, ей просто нужно, чтобы ты дал ей немного времени.

– Я не могу дать ей время, – резко ответил Михаил. – Если она думает, что справится с этим одна, то ошибается.

Стася не стала спорить.

– Ладно. Я попробую ещё раз ей написать. А ты пока не взрывайся. Всё утрясётся, просто дай ей немного пространства если она просит.

После разговора Михаил не мог найти себе места. Он взял куртку и вышел на улицу, надеясь, что свежий воздух поможет ему отвлечься. Но холодный ветер, хлеставший лицо, лишь усилил беспокойство, пробираясь под одежду вместе с тягостными мыслями.

"Мариша, где ты?" – думал он, идя вдоль пустой улицы.