Ревизор: возвращение в СССР 30

На парных упражнениях успели перекинуться парой слов с Сатчаном по нашим делам. Он шепнул, что Ганину нашли адвоката.

– Как там вообще? – поинтересовался я. – Следственные действия какие-то начались? Ганин на свободе?

– Под домашним арестом, – хмыкнул он.

– В смысле? – удивился я. Вот совсем не помню никакого домашнего ареста в СССР… Разве он был в семидесятых?

– Да хреново ему. Давление. Адвокат сказал, бюллетень оформить.

– А. Ну, это правильно… Наверно… Всё лучше, чем он в СИЗО был бы. У него нервы ни к чёрту…

– Мы тоже так с Бортко решили. Пусть дома лежит. Всем спокойней будет. Марьяна там сама прекрасно справляется.

– Согласен, – ответил я и спросил. – Как там, на «Полёте», музей не перенесли? Давно там не был. А завтра порепетиторствовать там хотел.

– Да нет. Там всё нормально. Одна комната уже конкретно в запасник превратилась, а во вторую ещё можно зайти. Скорее бы уже музей построить…

– Год минимум ещё ждать, если не получится ускориться, – ответил я. – Но экспонаты, наверное, раньше заберём. Их там перебрать кому-то надо будет. Разделить, хотя бы, по эпохам…

– Ну, у нас же будут какие-то музейные работники? – с недоумением посмотрел на меня Сатчан. – Вот пусть и разбирают.

– Это же специалисты нужны. А где их в Городне взять? – возразил я.

– Надо подумать, – пожал он плечами. – Из Москвы-то, понятно, никто туда ехать не захочет.

– Может, договорится с профильным институтом, чтобы нам распределение устроили для нескольких специалистов? – предложил я. – Сейчас, как раз, выпуск у ВУЗов будет… Хотят, не хотят, а поедут.

– Как ты коварен! – рассмеялся он.

– Не мы такие, жизнь такая. Зато, когда станут работниками такого современного музея, кто-то, может, и до руководства дорастёт, спасибо нам скажут. И совсем не обязательно москвичей отправлять. Что, там из деревень ребята не учатся? Или из малых городов?

– Ну, так-то да… Предложу нашим подумать.

В субботу утром позвонил Румянцев и пригласил в понедельник заехать к нему, добавив, что мой вопрос решён положительно.

Сразу же забежал к Лине, по пути хорошо продумав, что ей можно сказать, чтобы не раскрыть своих связей с КГБ.

Она открыла мне дверь буквально за пару секунд, словно так и стояла за ней после того, как увели ее Трубадура. И судя по ее виду, не удивлюсь, если так оно и было. Глаза заплаканные, щеки красные, одежда мятая. Но спиртным не пахло. Это хорошо, не хватало еще ей привыкнуть топить горести в алкоголе.

– Так, – нахмурив брови, сказал я, – что это у тебя за вид? Я навел справки среди знакомых – есть варианты выцарапать любовь всей твоей жизни из каталажки. Только молчок, никому ни слова, чтобы удачу не спугнуть. Он в первый раз прокололся, так что есть варианты помимо Магадана. Так что чтобы в понедельник выглядела уже нормально. Прими ванну, выспись, как следует. С работы отпросись, возможно, на поруки придется тебе его брать.

Лина оживала прямо на глазах, слушая меня. А потом бросилась ко мне с объятиями и словами благодарности. Тут-то я и пожалел, что дверь за собой не закрыл. Мало ли кто там на лестничную площадку потихоньку вышел и не так поймет… Еле отцепил ее от себя, еще раз велел выспаться и привести себя в порядок, и поспешно ушел. Вроде никто всего этого не видел…

В хорошем настроении поехал на часовой завод «Полёт». Вроде всё потихоньку налаживается. Дам Лине шанс на семейное счастье, постараюсь и Трубадуру мозги на место вставить, а уж там дальше сами, сами…

Специально выехал пораньше, чтобы осмотреться на месте, с прошлого года, всё-таки, там не был. Предъявил пропуск на проходной, который мне ещё в том году оформили. Мне выдали ключи от обеих музейных комнат, напомнили про единственную дверь в здании, которую оставляли открытой на выходные и я пошёл смотреть, что там сейчас.

Одна комната музея действительно была сильно загромождена, сразу перешёл во вторую. Там оказалось гораздо уютнее, круглый стол остался на месте, сразу прикинул, хватает ли стульев. Порядок, в этот раз все рассядемся. Достал термос и стаканы и, взглянув на часы, отправился встречать своих учеников.

Эль Хажжи и Аиша уже ждали у «Волги» Фирдауса. Вскоре и Марат приехал на своём «Вартбурге». Мы даже обменяться новостями толком не сумели, сразу приступили к занятиям. У них, может, и выходной, а у меня времени мало.

***

Святославль.

В субботу утром выяснив у Ивана Николаева, где живёт Шанцев, Эмма отправилась к нему домой. Нехорошо заставлять ждать начальство.

– Ну и где ты вчера весь вечер была, голубушка? – спросил её Шанцев, пропуская к себе в дом.

– Александр Викторович, странные дела у нас в городе творятся, – заговорщицким шёпотом ответила ему Эмма. – Дмитрий Андреевич, ну, бывший исправившийся заключенный, мне рассказал, что видел своего друга Лёньку Водолаза на улице. Вот только тот должен быть сейчас в колонии. Ну, я подумала, что обознался человек, с кем не бывает. Но он упёрся! Я, говорит, его метров с десяти из автобуса видел, не мог ошибиться.

– Слышал я про эту историю. Павел Ивлев мне звонил. И что? Дался тебе этот зэк. Что один, что второй.

– Да? А мы с Ширшиковым ещё одного человека нашли, кто Водолаза в тот день видел, – победно посмотрела на градоначальника Эмма.

– В какой день? – устало спросил он.

– Второго апреля.

– Вот что, Эмма. Заканчивай эти детективные игры. Что за глупости ты удумала!

– Ну, Александр Викторович, – надула щеки обиженно Эмма, рассмешив его. – Так не бывает, понимаете?

– Как?

– Человек вышел по УДО и дома не живёт. Его бы милиция уже с собаками искала. А наш сосед, Иван Николаев, он в милиции работает, даже слушать нас не захотел.

– Я знаю, где Иван Николаев работает, – задумчиво ответил Шанцев. – Значит, так, Эмма. Дальше поисками этого… Как его?

– Лёнька Водолаз.

– Да. Дальше поисками Лёньки Водолаза займусь я сам. При помощи Ивана Николаева. Мне он поможет, в отличие от тебя. А вот ты этим больше не занимаешься, поняла?

– У-уу, – скривила недовольную рожицу девушка.

– Эмма! – строго постучал пальцем по столу Шанцев. – Ты меня поняла? Никаких больше поисков Водолаза! Дальше я сам.

– Но почему мне нельзя?

– Ты юная девушка. Бывшие заключенные не та компания, что тебе нужна, это точно. Так, кстати, и Павел Ивлев считает, не я один. Случись с тобой что, из-за этих твоих новых знакомств, что ему твоему жениху, Славке говорить, с учетом того, что это он тебя в журналистки пристроил? Ему сейчас в Москве из-за этого предельно неуютно. Он доброе дело сделал, а ты что в ответ? На неприятности нарываешься?

– А вы мне расскажете?

– Тебе первой. Договорились?

– Ладно!

Проводив девушку до улицы, Шанцев вернулся в дом. Про Славку ему Иван Николаев напомнил. Так-то он давно уже и позабыл этого соседского парня. Ну а что касается этого Водолаза… Может, и нет ничего в этой истории, а может и есть. Ещё пару дней назад он не придал бы ей никакого значения, но теперь… Шанцев оделся и опять отправился к дому Николаевых.

***

Москва. Лубянка.

Оказавшись в камере, Виктор Еловенко минут пятнадцать приходил в себя, пялясь на бетонные стены. Камера была на двоих, но вторая койка пустовала. Никогда раньше он не попадал в такое вот положение… Потом первый шок прошёл, он умылся ледяной водой, сел на койку и обхватил голову руками, пытаясь осмыслить произошедшее.

Перед глазами стояли полные ужаса глаза Лины, а в ушах звучали её рыдания. Кулаки сами сжались, и он постучал себя ими по лбу.

– Допелся, блин! – простонал он. – Предупреждал же тот самый сосед, что прибежал при аресте, что надо поосторожнее себя вести. Вот я баран… Хоть бы соседи не отвернулись теперь от Лины… На глазах у всего дома арестовали… Хоть бы кто-то её успокоил.

А потом он занялся прикидками, что теперь будет с ним самим. Лина-то на свободе… Руки, как всегда, когда он переживал, потянулись к гитаре, и осознание, что никакой гитары в его руках в ближайшие годы может не оказаться, привели его в подлинный ужас… С гитарой он надолго не расставался с десяти лет. О таком последствии своего поведения он и не думал… Как там этот сосед говорил – будешь петь патриотические песни в кружке при колонии? Если это будет единственным условием, при котором можно будет снова получить гитару в руки, то будет, конечно, куда он денется. Но какой же ужасный, наверняка, это будет инструмент!!!

И еще одна ужасная мысль пришла в голову. А если его посадят с конфискацией имущества, это что, получается, его гитару заберут навсегда? Его красавицу!!!

***

После лекции по экономике поехал сразу на МИДовскую базу отдыха. По памяти не нашёл бы, нас тогда везли, но Витя мне рассказал, как добраться.

На территорию базы попасть было сложнее, чем на завод «Полёт» с его охраной. Меня помариновали некоторое время на воротах, пока не получили подтверждение и не пропустили.

Витя с Машей лично меня встречали. Махали мне руками, показывая, куда ехать. Настроение у них было отличное. Заметил, наконец, что погода стояла прекрасная. А то так замотался в последние дни, что перестал вообще на нее внимание обращать. Плохо, нафига мне снова юность, если я ничего вокруг из-за работы замечать не буду? Вот как же так, что у меня за природа такая, что я и в восемнадцать лет себя нагрузил работой по уши? Велел себе немедленно расслабиться, поставил машину и с удовольствием присоединился к ним.

– Надеюсь, ты до завтра? – спросил Витя, пожимая мою руку.

– Нет, к сожалению. У меня пёс дома один. И вдруг Галия будет звонить… Уехала в командировку в четверг и тишина. Я уже волноваться начинаю.

***

Воронеж.

Первый день конкурса проходил в том же спортивном комплексе. Надо было расставить рабочие столы с зеркалами, кресла для моделей. Этим занимались специально приглашённые на время конкурса грузчики.

В задачу организаторов входило обеспечить рабочее место всем участникам. Девушки сверяли списки с количеством получившихся рабочих мест, делили участников на группы в соответствующих блоках. Сначала Галия запуталась было, но быстро поняла суть задачи.

Но напряжение было ужасное. Рабочие места были поделены на сектора по блокам. В каждом блоке своё жюри. Надо было всех рассадить, всем найти место и разделить участников на группы по количеству рабочих мест в блоке. Многие участники планировали принять участие в нескольких блоках. Это ещё больше усложняло задачу. Хорошо, если участник планировал принять участие в двух блоках, тогда второй блок включали во второй конкурсный день. А если больше, то надо было развести участника ещё и по времени между блоками внутри одного конкурсного дня.

Этим, конечно, занимались опытные организаторы. В задачу Галии с Натальей и других помощников входило рассаживать мастеров в блоках по готовым уже спискам.

Каждый участник должен был приехать со своей манекенщицей. В блоке свадебных причёсок на длинных волосах давалось время только на укладку. Поэтому манекенщиц стригли и красили заранее, до начала конкурса. Если мастер планировал принять участие в нескольких блоках с разной длиной волос, он должен был приехать с двумя манекенщицами.

С ног сбивались организаторы, не выдерживали девушки в креслах. Одну девушку увезли в больницу по скорой с острой болью в боку. Бедняжка еле дождалась, когда жюри оценит работу на её голове. А мастер был просто в ауте. Ему не с кем было выходить на второй день конкурса.

У Галии ноги гудели, как телеграфные столбы и она с ужасом думала об ещё одном таком же сумасшедшем дне. Поэтому, когда ей предложили заменить заболевшую манекенщицу, она охотно согласилась. Сидеть часами неподвижно, пока над твоими волосами работает мастер? Какое блаженство!

***

Глава 4

***

Святославль.

Собравшись, Шанцев отправился к Николаевым. Он рано утром переговорил с Иваном по телефону, тот перезвонил, узнав, что он заходил. Дал совет про Славку… Но с Эммой все же получилось договориться только при условии вовлечения Ивана, так что выхода нет, придется напрячь лейтенанта по этому делу…

В этот раз Шанцеву пришлось зайти в гости, Иван настойчиво приглашал Шанцева в дом, пока тот не сдался. Первый секретарь понял, что молодой отец чувствует себя обязанным за хороший подарок, и расстроится, если будет разговаривать с гостем, что его подарил, во дворе, а не в доме. Мария Яковлевна, его мама, за это время успела стол мужчинам накрыть. Оба благодарили Шанцева за подарок, тут же перед ним оказалась хрустальная рюмка с коньяком. Он выпил за новорожденную, затем поинтересовался, как себя чувствует жена и, выполнив обязательную программу, перешёл к делу.

– Мы с тобой по телефону недавно говорили про Эмму Либкинд … Так вот, я, как ты и советовал, про ее парня, Славку, ей напомнил. И про то, что Павел Ивлев просил ее не лезть в это, тоже сказал. Но она совсем неугомонная. Придется тебе все же заняться этим делом, чтобы она сама не стала дальше им заниматься. Мы на этом условии с ней и договорились, – сказал он.

– Да уж… – не слишком обрадовался Иван. – Вот же неугомонная девчонка! Выпороть её некому.

– Сам-то что про это думаешь?

– Сначала ничего не думал… Потом…

– Мне Рыков докладывал про кражи, – успокоил его Шанцев.

– А… Ну, давайте тогда детальнее… Как Рыков из области с этой информацией вернулся, я про этого Водолаза сразу вспомнил и пробил. Сидит он, Александр Викторович. Никто его не выпускал. Обознался, может, его товарищ?

– Да? А Эмма говорит, они ещё одного человека нашли, кто его видел второго апреля в городе.

– Серьёзно? – озадаченно отставил в сторону свою стопку Иван. – Это как?

– Это я тебя спрашиваю, это как? – возразил ему Шанцев. – Не знаю. Очень маловероятно.

– А если мы сейчас представим, что это так и было? Как такое может быть?

– Ну, как?.. Вы же понимаете, что с зоны просто так не уйдёшь… Я даже представить себе не могу такое.

– Хорошо. А где он сидит?

– В Клинцах.

– Меньше ста километров? – вопросительно смотрел Шанцев на Ивана. – Вполне можно и на попутках домой добраться… И до Брянска чуть больше…

– К чему вы клоните, Александр Викторович? Что он из колонии выходит, обносит хаты и обратно с добычей возвращается? Да как вы себе это представляете?

– Никак не представляю, – честно ответил Шанцев. – Это кем надо быть, чтобы зэка из колонии выпускать?

– Да уж. Без сообщников в охране тут не обойтись, – кивнул Иван. – Да даже не в охране, это должен быть кто-то посерьёзнее. Зэк в колонии отсутствует. Это ж до первой поверки! Если это правда, помяните моё слово, там без начальства колонии не обошлось… Но без железных доказательств нас даже слушать никто не станет. Под своих копать у нас не любят. Ну видел Ширшик кого-то, показалось ему, что это Водолазов. Железным доказательством это не назовёшь, тем более, он под протокол ничего не скажет… Да и какое доверие словам зэка…

– Ну, подожди… Допустим, это правда. Водолаз же сюда зачем-то приезжал?

– Хотите сказать, что часть похищенного где-то здесь?

– А что? Вполне может быть. Получится найти, вот тебе и железные доказательства. У тебя клады искать хорошо получается, найдёшь, звание получишь… Походатайствую…

– Фух… Александр Викторович, – улыбнулся Иван. – В понедельник с Рыковым поговорю.

***

Компания дипломатов уже успела нагулять аппетит на свежем воздухе, и я попал аккурат к обеду.

– О, Павел, проходи, проходи, – приветствовала меня Витина мама Вера Георгиевна.

За большим столом собралась солидная компания, у женщин такие украшения в ушах, что даже удивительно. Зачем на природу драгоценности надевать? Или они их попросту не снимают? Необходимо постоянно демонстрировать свой статус?

В соседней комнате резвились дети. Через открытую дверь было видно несколько сорванцов от пяти до десяти лет.

– Знакомьтесь, товарищи! Павел Ивлев, журналист и однокурсник моего сына, – увидев меня, Витин отец, Семён Николаевич, начал знакомить меня ещё с тремя своими коллегами и их жёнами.

Одного из них, Евгения Викторовича Олейника, я сразу взял себе на заметку, про него Семён Николаевич, многозначительно глядя на меня, сказал, что он только недавно с Кубы прилетел.

Маша с Витей уселись за стол напротив и уставились на меня с таким видом, как будто приготовились слушать. Остальные тоже с интересом чего-то ждали. И что я должен им рассказывать, по их мнению?

– Вить, у вас ничего в Молодёжном контроле Верховного Совета нет для меня интересного? – решил я отплатить замминистру за помощь. Выставлю его сына в положительном свете перед его гостями, и отец будет этому искренне рад. Он мне поможет по Кубе, а я ему вот таким образом. У человека его статуса все есть – квартира, дача, машина, драгоценности для жены – так что для него успехи сына имеют большую ценность, чем для многих других родителей, постоянно озабоченных беготней за дефицитами или решением квартирного вопроса.

– Рейд в детский сад планируем, – небрежно махнув рукой, ответил он. – Там детям котлеты без мяса делают.

– О! Когда? Я же говорил, что с вами! – удивился я. А что же мне-то Ильдар не позвонил?

– И что, ты в детский сад с ними пойдёшь? – удивился Семён Николаевич.

– Конечно. А откуда, вы думаете, я свои темы беру? Последний их рейд с таксистами так нашумел на всю Москву! До сих пор некоторым икается…

– А причём здесь?.. – удивлённо переводил он взгляд с меня на сына. – Там же Президиум Верховного Совета всё организовал и МГУ, вроде…

– Ну, как же? – не менее удивлённо посмотрел я на него. – Инициатор рейда как раз Группа молодёжного общественного контроля при Президиуме Верховного Совета. Туда, считай, только наши парни из МГУ и входят, Ираклий Тания, Евгений Булатов, Алексей Сандалов, Костя Брагин и ваш Виктор.

– И Миша Кузнецов из МИИТа, – добавил Витя, смутившись под взглядом отца.

– Да, это ещё один наш друг, – согласно кивнул я. – А МГУ представлял «Комсомольский прожектор», который Мария Шадрина возглавляет, – показал я на покрасневшую от смущения Машу.

Я оценил скромность Вити. Похоже, он отцу ничего не сказал. Макаров-старший явно не был в курсе. Он знал, что сын работает где-то там, но что он причастен к таким громким событиям, ему и в голову, похоже, не приходило.

– Молодцы, ребята! – похвалила Витю с Машей Вера Георгиевна. – И статья про таксистов была очень смешная, – повернулась она ко мне. – Вы все молодцы!

– Н-да, Семён Николаевич, – сказал, улыбаясь, один из его коллег. – Яблоко-то от яблоньки недалеко укатилось…

– Ага, прямо на пятки уже наступает, – подколол Олейник.

При всей внешней невозмутимости замминистра, он все же профессионал, я видел, что он счастлив и горд за сына. А Витька бросил на меня благодарный взгляд. То ли радуется за то, что его в присутствии отца так разрекламировали, то ли что я и Машу так выгодно подсветил, как его партию.

С подачи Витиной мамы гости переключились на то наше приключение, и мы развлекали их некоторое время рассказами, как изображали приезжих. Сначала Маша с Витей рассказывали, как они в молодожёнов играли.

Потом я рассказал, как сотрудник Верховного Совета Марк Анатольевич моего папашу изображал. Витя так смеялся, чуть под стол не съехал.

– Марк небритый?! – хохотал он.

– Ты что! – улыбаясь, вспоминал я. – Да в нём настоящий артист пропал! Он был в стареньком пальто, в довоенной шапке из каракуля со старым саквояжем и очки круглые… Ни дать, ни взять, старый деревенский доктор. И вел себя полностью соответственно.

– Ой, не могу, – продолжал смеяться Витя. – Он не рассказывал об этом! Сказал только, что вы очень приятно провели время.

– Да, – с гордостью ответил я. – Ему супруга собрала всякой еды и мне моя полсумки с собой дала. Мы с ним, когда нас уже по Москве покатали, на Казанском вокзале сели как две сироты на бортике, под табло и пока всё не съели, провожали поезда… Так было весело!

– Как же вы интересно живёте! – с завистью проговорил Олейник.

Сделали перерыв. Мужчины вышли покурить. Оставшись за столом с женщинами, развлекал их рассказом про несчастных жителей одного из московских районов, про свою переписку с тамошним исполкомом и МПС по поводу перехода через железнодорожные пути.

– Вот кому хотелось бы помочь, – сказал я в итоге.

Но помогать мне никто не вызвался. В принципе, я и не ожидал, у МИДа совсем другой профиль. Ну как у людей, которые то и дело пропадают из страны то на три года, а то и на шесть лет, уезжая на работу в посольство СССР за рубежом, могут оказаться крепкие связи в других министерствах? Все контакты требуют постоянной работы над их поддержанием. Появишься у какого-то былого знакомого в кабинете спустя шесть лет, он не факт, что и узнает тебя. А уж на помощь в чем-то действительно существенном точно рассчитывать не приходится…

Вернулись мужчины, и гости стали разбиваться на группы. Кто-то из женщин на детей переключился. Вера Георгиевна организовывала замену блюд под горячее. А я решил воспользоваться моментом и расспросить Олейника про Кубу. Вообще-то, по этому поводу я и приехал.

– Евгений Викторович, – обратился я к нему, – а не могли бы вы меня просветить по поводу условий отдыха на Кубе?

– Да, мне Семен Николаевич говорил, что вы можете поинтересоваться. А как появились такие планы? – спросил он.

– Да вот, не решил ещё. Предлагают путевку по комсомольской линии этим летом, и надо определиться. А у нас дети маленькие, в сентябре только год будет близнецам. Не знаю, стоит ли лететь в этом году? Что там с питанием? Что с медициной?

Он оказался интересным собеседником. Быстро выяснил, что он работал вторым секретарем нашего посольства в Гаване. Сорок лет. Вернулся после трех лет работы.

– Слушайте, ну, мы все там с семьями жили. С детьми, с большими, маленькими… Фруктов очень много! – развел он руки в стороны, словно обнимая ящики с фруктами. – А если привезти с собой побольше советских лекарств, тот же аспирин, на них там вместо денег можно что угодно выменять. Ну и, конечно, надо держать связь с посольством. Раз вас замминистра рекомендовал, для вас это проблемой не будет, – многозначительно улыбнулся он. – Посольство у нас огромное, врачей полно, если что… И у них оборудование самое современное. А если что-то слишком сложное, то по первому звонку из посольства кубинцы нам самых лучших своих врачей организуют. Медицина у них развита получше, чем в подавляющем большинстве стран Латинской Америки. С нашей помощью, конечно, учитывая, что это наш самый близкий партнер в регионе.

И вообще, местные очень дружелюбные, все улыбаются, много танцуют, искренне любят советских людей. Рыбы любой много ловится, если с рыбаками договориться, будут подвозить свежую рыбу, крабов и всякое такое. Но это уже надо будет квартиру снимать, а не в отеле жить, чтобы кухня была готовить всё это… Так что, думаю, вполне можно с детьми ехать.

– А сам перелёт? Девять с лишним тысяч километров…

– Ну, это да. Смотря, как дети ещё перенесут. А то может так, что будешь потом весь отпуск в себя приходить…

– В том-то и дело.

– Но в любом случае ехать надо не летом. А с ноября по апрель. Самая лучшая погода, минимум дождей. Детям будет очень комфортно. А вот если приехать летом, то будет самая жара и изнуряющие ливни по два-три часа в день.

– О, спасибо, вот это действительно важно. Значит, так и скажу в комитете комсомола – готовы поехать зимой! Если они этих особенностей не знают, то еще и обрадуются, что кто-то готов зимой ехать.

Нас позвали к столу. От вина отказался, мне кровь из носу сегодня ещё в Москву вернуться надо. Попробовал котлеты по-киевски и засобирался.

На обратном пути всё думал, что раз рейд в детсад, всё-таки, намечается, то надо как следует подумать, что можно с этого получить. Ну, фельетон напишу – это понятно. Поувольняют, авось, в итоге, всех, кто там детей объедает так нагло. Так, а может мне еще и Васю-негра подключить? Это же его епархия. С другой стороны, там Ильдар ещё в деле, он же тоже должен будет какой-то результат своей работы выдать. А что он выдаст, если там уже и без него ОБХСС работает? Не, не буду перебегать ему дорогу, а то следующий раз меня не позовут… Скорее всего, по итогам рейда будут какие-то оргвыводы делаться на уровне если не Президиума Верховного Совета, то профильных министерств… И что нам это даёт?

Вспомнил внезапно, как в будущем в Москве организовали комбинаты школьного питания в каждом районе. Уж не знаю, как там с качеством питания, но такое повсеместное воровство, как сейчас, наверное, всё-таки, победили.

Правда, в нынешних советских условиях, наверное, это слишком радикальное решение, много будет недовольных, отлучённых от кормушки, много будет противодействия и саботажа… Хотя, это не повод сразу сдаваться, даже не попробовав. Надо будет обсудить с Сатчаном… Импульс этой теме мой фельетон даст, и если с идеей КШП вовремя вылезти, то она может и прокатить. Главное, чтобы было кому лоббировать этот вопрос. А сейчас система власти способствует резким эффективным решениям, не взирая на вопли ущемленных ими. Насильственно введут и не будут никого спрашивать. Ну и общественный контроль сейчас очень распространённая тема. Его искренне считают необходимым, и количество желающих помочь своей родине безо всякой оплаты, лишь потому, что это правильно, очень велико. А уж если есть еще и личный интерес… Можно же будет и родителей привлекать к контролю за транспортировкой, за раздачей… Да желательно многодетных, которым очень важно, чтобы в школе их детей качественно накормили. Да и пенсионеры не откажутся ещё послужить родине, тем более, когда дело их внуков тоже касается.