Легенды Вансланда

Анна Казинникова

Легенды Вансланда

Баллада о Розе

В стародавние времена, в огромном замке, что величественно возвышался над прибрежным городком Эрдбургом, жил был принц. Принц был писанным красавцем: черноволосый, кареглазый, с обаятельной улыбкой и веселой чертинкой во взгляде. Когда он галопом скакал по мощеным улицам Эрдбурга на своем златогривом жеребце, все молоденькие девицы шеи сворачивали, чтобы подольше полюбоваться принцем. Таким пригожим да румяным он был. Звали юношу Франц. Имя свое Франц получил от древнего героя, и король-отец очень надеялся, что вырастет сын бесстрашным и отважным и станет достойным правителем.

Франц вырос, но никакой склонности к подвигам и государственным делам не проявлял. Больше всего на свете принц любил веселье и розыгрыши. Дня не приходило, чтобы к его батюшке не являлись с жалобами на юного наследника. То он поросенка в костюм мэра обрядит, да по улицам Эрдбурга словно собачку выгуливает, обращаясь при этом «господин мэр». То сам в нищенские тряпки завернется да всяческие несчастия и бедствия видным горожанам предсказывать станет. А намедни и вовсе учудил. Осерчал Его Высочество на пироженщика, что беднятскую детвору палкой от своей лавки гонял, и, сговорившись с приятелем-магом, решил того наказать. Подперли товарищи дверь дома поленом, а на окна, что у пироженщика были из гномьего стекла, маг чары наложил. Будто погрузился дом в пучину морскую. Красота! Кораллы переливаются, рыбы диковинные плавают, светловолосые русалки глазки строят. Не оценил болезный, едва Всемилостивому душу не отдал. В общем, нужно с озорником что-то делать, пока настоящей беды не натворил.

Подумал король, подумал, да и решил сына женить. Семейная жизнь, она мигом всю дурь из головы выбьет. Это король по собственному опыту знал. Особенно если невеста попадется умная. Впрочем, если дурочкой окажется – даже лучше. За такими глаз да глаз нужен. Вот и будет принцу достойное занятие, раз уж он к государственным делам неспособен. А там, глядишь, сообразят наследника, и уж его-то король всему обучить сумеет. Благо все жители Вансланда долголетием отличались.

Сказано – сделано. В тот же день глашатаи зачитали на улицах всех крупных городов Королевства указ: всем незамужним красавицам старше семнадцати лет, будь то герцогиня или дочь свинопаса, явиться в королевский замок на смотрины. Принц Франц изволит выбрать себе невесту.

На самом деле принц не изволил. Он искренне полагал, что идти под венец в двадцать три года – сущее безумие. Поэтому отнесся к предстоящему торжеству без должного интереса. Хотя, посмотреть на всех красавиц Королевства сразу – дело хорошее. Когда еще такой случай выпадет? Но свободу Франц ценил несколько выше любопытства. Да и мало ли, опять какая-нибудь шалость в голову взбредет, а отец расстроится. Отца принц все же любил, но никак не мог со своим шкодливым характером справиться. Смотрины не зря ограницили родным Королевством. Патриотизм был продиктован тем, что иноземных красавиц Его Высочество уже давно распугал неуместными шутками и розыгрышами.

Так, например, когда на смотрины привозили младшую дочь глориеновского князя, Франц выбрал в королевском зверинце самую симпатичную и подвижную обезьянку с умными глазами и загадочной улыбкой и, украсив голову мохнатой прелестницы лентами, привел на прием в качестве своей дамы. После этого иностранные невесты на смотрины ездить перестали, сочтя кандидатуру Франца недостойной.

А у подданых короля Вансланда возможности отказаться от приглашения не было. Чего не скажешь о самом виновнике события. Ну, по крайней мере принц рассудил именно так. Поэтому в назначенный день, еще затемно, Франц потихоньку улизнул из замка. Оседлав Златогривого, своего верного жеребца, он направился в соседний город переждать суматоху с невестами. Авось, отец выкинет из головы глупости, и свадьбы не будет. Принц выбрал самый неприметный постоялый двор и, назвавшись чужим именем, снял у хозяина комнату, заплатив за неделю вперед.

Удостоверившись, что о Златогривом хорошо позаботятся, Франц решил и сам перекусить. В пути он провел весь день, но за это время лишь четверть хлеба со шмальцем и съел, да водой из ручья запил. Совсем не королевская трапеза, ну да где наша не пропадала?

Запахи из трактира при постоялом дворе разносились преаппетитнейшие, а посетители знай себе уплетали поданные яства да повара нахваливали. Тут тебе и жаренные речные караси, и чечевичная похлебка с копченостями, и рубленые тефтели из оленины под клюквенным соусом, и свиные рульки с хрустящей чесночной корочкой и клецками. А уж до чего умопомрачительно пахло яблоками и корицей – словами не передать. Видно, мастерица хозяйка пироги творить. Желудок Франца нетерпеливо заурчал, предвкушая вкусный ужин.

Трактир был забит людьми. Они пели, смеялись, травили байки и вели себя, как обычно ведут люди, когда им бесконечно хорошо. От такой простоты да душевности – сердце радуется. Франц и сам считался простачком, и ничуть того не стеснялся. Другое дело, что никому еще не удавалось заставить этого простачка сделать что-то против его воли. Ни уговором, ни хитростью. Но, право, маска была замечательной, и снимать ее Франц не собирался.

Особое внимание принца привлек менестрель. Он пел и играл необычайно хорошо для такого скромного места. Ему бы сейчас на королевском балу выступать да красавиц веселить. И голос мягкий с хрипотцой, как барышни любят. И сам пригожий: чуть заостренные, но правильные черты лица, смешливые карие глаза с хитроватым прищуром, доходящие до плеч светло-русые волосы. Но нет! Развлекает крестьян да ремесленников и строит глазки молоденьким разносчицам. Невольно, Франц прошел вперед и присел за стол к менестрелю.

– Здравствуй, – менестрель отложил лютню и приветливо посмотрел на Франца, будто на старого знакомца.

– Здравствуй, – не растерялся принц. Он чуть склонил голову набок, внимательно всматриваясь в собеседника и пытаясь припомнить, где мог его видеть. Вблизи менестрель действительно казался знакомым.

– Прошлым летом я был на ярмарке в Эрдбурге, – подсказал тот. – Мою лютню разбил обозленный придворный менестрель, утверждая, что на ней черное колдовство, и нормальный человек так играть не может…

– Но ты и не человек вовсе! – Франц расплылся в улыбке. – Рик! Как я сразу тебя не узнал?! И лютня совсем другая. Признавайся, кто разбил мой подарок? Очередной конкурент? Или, может, ревнивый муж одной из тех прелестниц, что толпами ходят за тобой по пятам?

Рик весело рассмеялся, подзывая разносчицу. Франц был так голоден, что заказал всего по чуть-чуть и большую кружку пива в придачу. Рик же ограничился еще одной порцией мальца.

– Лютня та же, Франц, – ответил он на вопрос товарища, когда еда была подана. – Просто… твой подарок был слишком приметным, и я немного над ним поработал. Придал более потрепанный вид. У нас, у менестрелей, знаешь ли, новый инструмент – признак начинающего мастера. Таких на праздники особо не приглашают. Я тут инкогнито, а, как ты справедливо заметил, друг мой, слишком многие нынче знают, что я – не человек.

– Понятно, – кивнул Франц, смачно похрустывая маринованными огурчиками. – Я тут тоже инкогнито.

– Что так?

– Будто не слышал! – усмехнулся Франц, чуть понизив голос. – Отец надумал меня женить.

– А ты так сильно против женитьбы? – Рик отставил кружку в сторону и вопросительно изогнул бровь. – Все принцы рано или поздно женятся, друг мой.

Улыбка на лице Франца померкла. Он вздохнул и, внимательно посмотрев на приятеля, спросил:

– А ты бы женился на девушке, которая, абсолютно тебя не зная, явилась бы во дворец побороться за твое расположение?

– Не знаю, – усмехнулся Рик. – Но мне было бы приятно, если бы красивая девушка боролась за мое расположение.

– Разве это не задача мужчины – бороться, завоевывать, спасать? – горячо возразил Франц. – Роль соблазнительного трофея как-то унизительна, – добавил он уже с меньшей уверенностью.

– То есть ты предпочитаешь оставить эту неприятную роль трофея дамам? – развеселился Рик. Замешательство на лице принца доставляло ему истинное удовольствие.

– Нет, но… – Франц задумался. – Меня немного пугает такое поведение теперешних барышень. Знаешь, хочется как в давние времена отыскать свою принцессу и спасти от злобного дракона!

– Надеюсь, ты не собрался воровать у достопочтенных драконов их обожаемых жен? – Рик уже откровенно хохотал. – Они, знаешь ли, очень ревнивые и просто так со своими сокровищами не расстанутся. Да и, между нами, ни одна адекватная принцесса дракона не бросит. А зачем тебе ненормальная жена?

Франц насупился. Он прекрасно знал, что те редкие драконы, которые еще встречаются в Королевстве, как Драйк Фламм, вполне себе благонадежные граждане и никаких принцесс не воруют. А живут себе тихо, работу работают и, как и все, ищут любовь. Но, к несчастью, Франц был романтиком и до сих пор верил в сказки.

– Я же образно, – с долей обиды изрек он, возвращаясь к своему пиву. – Вот ты сам, разве не хочешь большой и чистой любви?

Взгляд Рика наполнился грустью. Он бегло оглядел таверну, поочередно задерживая взгляд на каждой хорошенькой девушке, и со вздохом сказал:

– Хочу. Конечно же хочу.

– Ну вот! – обрадовался Франц. – И я хочу! Хочу мчаться наперекор ветру и палящему солнцу, чтобы защитить мою красавицу от всех невзгод, вырвать из рук мучителей или оков злого колдовства… Спасти, в общем! Ты разве не на это же надеешься?

– Надеюсь? Я надеюсь, что рано или поздно в моей жизни появится достаточно предприимчивая дама, которой хватит безрассудства и упорства вырвать от мучителей и колдовства меня и обратить в святую веру домашнего очага и воскресных чаепитий в кругу многочисленного семейства, – Рик говорил так, что сразу не поймешь, шутит он или нет.

– Тогда срочно скачи в замок, – авторитетно посоветовал Франц. – Все предприимчивые барышни Королевства несомненно там! Сыграешь им на своей лютне пару баллад, они тебя и полюбят.

– Не-не, – захохотал Рик, с жадностью допивая мальц и вручая шустрой разносчице опустевший стакан, – инициатива со стороны дамы – обязательное условие!

– Тогда подожди еще лет сто, и такая дама обязательно появится, – вздохнул Франц. – Все к тому и идет. Девушки становятся слишком самостоятельными. Мы им не нужны. Вон, на прошлой неделе лейтенантом Этеров девицу выбрали. Урсулу. Слышал, может? Она, конечно, барышня – огонь. Да еще и некромантка. Но грустно все это. В старину принцам было проще.

– Ну, если теперешние девы тебя не устраивают, – Рик с усмешкой посмотрел на Франца. – То, может, поискать подругу в прошлом? Слышал легенду о Спящей красавице?

– Нет, – Франц посмотрел на Рика с интересом и подсел поближе. Он обожал легенды и сказания, а в исполнение Рика они всегда словно оживали. – Что за легенда?

– Я не удивлен. На месте Чарльза я бы тоже сделал все, чтобы о моем позоре никто не узнал. Но есть такие вещи, скрыть которые невозможно. Вот послушай…

Рик поднял с пола лютню и, бросив на Франца лукавый взгляд, ударил по струнам:

В заповедной земле, в самом сердце забытого леса,Где деревья и травы сковал зачарованный лед.Старый замок стоит. В нем когда-то уснула принцесса.Колдовство ядовитым плющом ее сон стережет.Много вёсен назад стала дева та жертвой проклятья,Клевета что полынь отравила любовный нектар.Белый саван сменил подвенечное алое платье.Лес и замок окутались мороком проклятых чар.Без сомнений подав оскверненную розу невесте,Принц бесстрастно смотрел, как впиваются в руку шипы.Он забыл свои клятвы и принципы рыцарской чести,Не страшился ответа за зло непреклонной судьбы.Принц безмолвно ушел, выбрав в жены себе клеветницу,Этим выбором, впрочем, достойно себя наказав.А красавица спит и мечтает об истинном принце,Что разбудит ее поцелуем проклятье сорвав.

Франц задумчиво смотрел перед собой. Образы, всплывающие перед внутренним взором, наполняли сердце томительным предвкушением чего-то большого и светлого. Запахом приключений. Предчувствием счастья. Принц осмотрелся. Все посетители таверны сидели с такими же глупыми выражениями лиц, как и он сам. Поистине, мечты делают людей смешными. С другой стороны, их отсутствие приравнивает человека к тварям лесным.

– Это твоя магия, да? – вполголоса спросил он у Рика, когда тот снова отложил инструмент.

– Почувствовал столь тонкую манипуляцию? – Рик одобрительно кивнул. – Эльфийские корни в тебе сильнее, чем кажется на первый взгляд. Но, в каждой сказке…

– То есть эта девушка, Красавица, она существует? Действительно существует? – в глазах Франца вспыхнул огонек азарта.

– Да, – кивнул Рик, внимательно изучая реакцию друга. – Роза действительно существует.

– И мой дед, король Чарльз, был тем мерзавцем, что обрек ее на вечный сон? – продолжил Франц.

– Да…

– Тогда спасти прекрасную деву – это мой долг! А ты, ты поедешь со мной – поможешь отыскать путь, – Франц кинул на стол несколько серебрушек, велел подоспевшей девице завернуть еду с собой и отправился за вещами.

– Слишком сильные эльфийские корни, – хмуро прошептал ему вслед Рик. – Даже немного жаль. Но ты прав, дорогой Франц, за вашей семейкой должок, и расплачиваться за него тебе.

***

– Тебе не кажется, что скакать в ночь на поиски мистической девицы, о существовании которой узнал полчаса назад – несколько неразумный поступок? Можно было бы дождаться утра.

Рик изо всех сил старался держаться наравне с Францем, но его пегая лошадка с большим трудом поспевала за длинноногим Златогривым. Куда уж беспородной кобылке за этерским скакуном угнаться?

– Тогда я счастлив, что не одинок в своем безумии, – широко улыбнулся Франц, и не думая притормаживать.

История о Спящей Красавице, преданной любимым и одиноко томящейся в каком-то заброшенном замке, взволновала сердце юного принца. Как и любая несправедливость, происходящая в Королевстве. Проводя много времени за чтением героических легенд и с благоговением внимая балладам словоохотливых менестрелей, Франц вырос идеалистом. Поэтому не было ничего необычного в том, что Златогривый стремглав рассекал ночную темень, унося седока навстречу приключениям.

Франц путешествовал инкогнито, но внешность и манеры были настолько приметны, что в каждом селении симпатичные девицы, подносившие путникам воду, кокетливо интересовались, не принц ли перед ними. Франц смущенно отводил взгляд. Рик же самым нахальным образом заявлял, что да – он и есть самый настоящий принц, а вот этот немой болван рядом – его лучший друг и верный оруженосец. В общем, девушкам Рик нравился, и Франц был благодарен приятелю за его словоохотливость и дурашливость.

Скакали они, как водится, три дня и три ночи. К середине четвертого дня, когда солнце достигло наивысшей точки на небосклоне, утомленный дорогой, Франц со вздохом спросил:

– Рик, а ты уверен, что мы едем в правильном направлении? Я ведь думал, что путь наш лежит в непроходимые горы Вольфсланда. Только там можно укрыть целый замок так, чтобы его никто не нашел. А получается, что мы скачем на запад. Разве остались в Беришэке потаенные места, когда это самый лакомый кусок для охотничьих угодий во всем Королевстве?

– Если хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место, – ответил Рик. – Кроме того, мне приходилось бывать неподалеку от места, очень похожего на описанное в легенде. Где даже в самый жаркий зной мороз пробирает до костей. Где птицы перестают петь, и не найти звериных троп. Где…

– Подожди-ка, – Франц поднял руку вверх и закрутил головой. —

Что-то тут не так.

Он спешился и, бросив уздечку на спину Златогривого, зашагал в самую чащу. Рик нахмурился. Будучи эльфом, он от природы обладал более острым слухом, но ничего подозрительного не слышал. Проворно спрыгнув с лошади, Рик двинулся следом, тревожно озираясь по сторонам.

За густым высоким кустарником, отделяющим дорогу от чащи леса, скрывалась небольшая поляна. Деревья тут словно расступились, откинув кроны чуть в сторону и позволяя солнечным лучам беспрепятственно освещать сочную траву насыщенного салатового цвета, среди которой проглядывали крупные алые ягоды земляники, синие васильки и желтые лютики. Это буйство красок настолько контрастировало с темным и мрачным ельником, что Рик встал как вкопанный, любуясь необычной яркостью.

Франц же, казалось, даже внимания не обратил. Он шел вперед, пока не уперся в небольшое деревце на противоположном краю поляны.

– Не бойся, малыш, – улыбнулся Франц, опускаясь на одно колено. – Сейчас я тебе помогу.

– Что там? – нахмурился Рик. Он действительно ничего подозрительного не слышал – обычные звуки леса.

– Ничего страшного. Птенец сойки вывалился из гнезда, – Франц с улыбкой протянул раскрытые ладони, на которых копошился маленький желторотый птенчик.

Над его головой уже гневно кружили две рыже-коричневые птички с яркими голубыми полосками на крыльях.

– Не волнуйтесь, – объяснял Франц сойкам с самыми серьезными интонациями, – с малышом все хорошо. Испугался только. Еще неделька, и на крыло встанет.

Гнездо располагалось достаточно низко, а Франц был достаточно высок, чтобы, привстав на цыпочки, без труда вернуть птенца к братьям и сестрам. Одна из птиц тут же юркнула следом, подгребая под себя крыльями пищащую мелюзгу.

– Вот и все, – Франц подставил палец. К изумлению Рика, вторая сойка тут же воспользовалась приглашением и, усевшись принцу на палец, начала чирикать. – Вот и мой отец говорит что дети – сущее наказание, – кивал Франц в такт щебету, – присматривайте за ним получше. Больно бойкий.

Сойка будто бы кивнула и взмыла ввысь, оставив Рика с распахнутым ртом.

– Ты говоришь с птицами? – осторожно спросил он.

– Говорю, – согласился Франц, – а толку? Они все равно только чирикают в ответ.

– То есть ты не понимал, что они чирикают? – выдохнул Рик, которого подобные таланты Франца мягко говоря озадачили. Разговоры с животными относились к магии дриад. Розалия немного ею владела, но это было настолько сложное искусство, что она забросила обучение.

– Конечно нет! Но и так же ясно. Родители переживали за ребенка.

– А как ты узнал, что тут нужна помощь? И вообще, зачем вмешивался?

– Как узнал? – Франц пожал плечами. – Почувствовал. А зачем вмешивался? Странный ты, Рик. Когда тебе придворный менестрель лютню разбил и солдат напустил, ты не спрашивал, зачем я вмешался. Просто я был рядом, и мне было несложно помочь. Тут так же.

Улыбнувшись, Франц зашагал в сторону дороги, подзывая Златогривого. Рик поджал губы. Под ложечкой неприятно посасывало. Как? Ну как у подонка Чарли мог вырасти такой внук?! В путешествие с Францем Рик отправился с чистой совестью и жаждой справедливого возмездия, но его уверенность медленно таяла. Лично Франц ведь ни в чем не виноват. А в сказочный исход приключения Рик не слишком-то верил. Но, не зря же говорят, что простакам везет?

Чем дальше в лес уводила их дорога, тем плотнее стояли друг к другу деревья. Они нависали над путниками, словно нашептывая, что лучше бы развернуться прямо сейчас и покинуть негостеприимные гиблые места. Прозрачный чистый воздух, наполненный ароматом хвои, сменился затхлостью болот. Под копытами лошадей начало хлюпать.

– Да, – Франц скептически смотрел по сторонам. – А обещали ледяной лес вроде. Ну или он успел растаять…

– Тот лес триста лет стоял и не таял, – вздохнул Рик, опустив голову. – Надо ехать дальше.

– Ага! Значит, ты все же был в том лесу! – довольно сощурился Франц. – А говорил!

– Рядом был, – ответил Рик. – Мне путь туда заказан, к сожалению.

– Что? – удивился Франц, чуть придержав коня. – Лес зачарован от эльфов?

– Да… – Рик опустил голову. Он уже был готов во всем сознаться, но полный восхищения вздох Франца перебил благой порыв.

– Неужели Красавица – прекрасная эльфийка? Поэтому и спит столько лет, оставаясь юной и привлекательной?

– Франц, послушай…

– Я должен спешить! Негоже оставлять девушку в беде так долго!

– Франц, да послушай…

Но в этот момент Златогривый встал на дыбы, едва не скинув седока. Прямо у ног лошади, пестря десятками колец, извивалась огромная гадюка.

– Ох тыж! – досадливо покачал головой Франц. – Чуть не раздавил бедняжку.

– Прости? – Рик, успевший выхватить таящийся среди сумок с поклажей меч, вопросительно приподнял бровь.

Махнув рукой, Франц спрыгнул на землю и, отведя Златогривого в сторонку, присмотрелся к змее. Обычно они не имели привычки вот так появляться из ниоткуда. И даже если бы гадюке взбрело в голову просто вздремнуть на дороге, почувствовав стук копыт, она бы несомненно скрылась.

– Да ей хвост бревном прищемило! – Франц осторожно подошел к лежавшему с краю дереву. – Давно маешься, милая?

Он говорил со змеей так же, как накануне с сойками и, даже если сам действительно не понимал ответного шипения, то змея явно соображала, что ей собираются помочь. Она прекратила извиваться и терпеливо ждала, пока принц поднимет пленивший ее ствол. С мечом наперевес Рик чувствовал себя круглым идиотом.

– Ты ненормальный, – заверил он Франца, когда тот с искренним любопытством протянул гадюке ладонь, а та, будто в знак благодарности, легонько коснулась ее языком и скрылась в кустах.

– Ну, есть же легенда, что ни одна тварь в Вансланде не тронет наследника, – заметил Франц, возвращаясь в седло. – Или это менестрели придумали?

Рик закатил глаза. Он даже знал одного конкретного менестреля, который пустил этот слух, но посыпать голову пеплом и каяться не спешил. Когда-то эту легенду рассказывал им отец, может не врал? В конце концов, в парне течет кровь эльфийских правителей, а самого Рика в Вансланде даже комары не кусали.

Когда болотистая местность наконец закончилась, а среди низкорослых елей начали появляться сосенки и липы, друзья решили сделать привал.

– Мы уже совсем близко, – заверил Рик, раскладывая на плаще остатки провианта. Последние пару дней пути никаких селений им не попадалось. Пришлось довольствоваться сухарями, заветренным сыром и кислым вином.

– Да, – согласно кивнул Франц, закидывая в рот сухарик. – А на счет провианта – не беда. Сейчас лето. На обратном пути можно и порыбачить. Ты умеешь рыбачить, а, Рик?

– Я… да… – Рик настороженно оглянулся. На этот раз он почувствовал необъяснимую тревогу и пытался понять, что же его так взволновало.

– Мишка! – Франц совсем по-детски ткнул пальцем другу за спину.

Из кустов к ним выкатился медвежонок. Года два, не больше. Пухлый неповоротливый малыш. Руки Франца сами потянулись, чтобы потрепать мишку по бурому загривку, но Рик упреждающе погрозил пальцем.

– Не надо. Медведи не любят человеческий запах.

Франц согласно кивнул. Он положил на ладонь кусочек сыра и осторожно протянул угощение косолапому, предлагая взять самому. Однако, медвежонок замотал косматой головой и жалобно заревел, косясь на Рика.

– Пойдем, – менестрель подскочил с места и, подхватив меч, двинулся за зверем. Франц поспешил следом.

В непролазном валежнике друзья обнаружили огромную бурую медведицу, из бочины которой торчала стрела.

– Вот подонки! – зло прошипел Рик, подходя к тяжело дышащей медведице. Он опустился на колени и осторожно раздвинул шерсть, чтобы осмотреть рану.

– Медведи же не любят людей, – хмыкнул Франц, держась чуть поодаль.

– Так я и не человек, – Рик иронично приподнял бровь. – Впрочем, учитывая обстоятельства, тебя они тоже потерпят. Мне нужна помощь. Надо вытащить стрелу и очистить рану.

Франц с готовностью кивнул. Пока принц придерживал медведицу, Рик осторожно срезал с раны кусочки отмершей плоти и нашептывал на эльфийском. Что именно шептал друг, Франц не знал, но догадывался, что заклятие облегчало страдания медведицы. По крайней мере, лежала она тихо.

– Странная стрела, – задумчиво проговорил Рик, повертев в руке наконечник. – Непонятно, из чего сделана.

– Дай-ка…

Едва Франц коснулся стрелы, как по его ладоням потекли тоненькие черные струйки.

– Лед? Только странный какой-то, – предположил он. – Смотри, она тает.

– Брось! – Рик резко ударил его по руке, наконечник упал на землю и, словно по волшебству, растворился. – Мы даже ближе, чем думали. Дай мне еще несколько минут, и пойдем.

Пока Рик заканчивал обрабатывать рану, Франц не удержался от соблазна поиграть с медвежонком. Он сломал небольшой прут с листочками на конце и щекотал им пятки косолапого. Медвежонок силился ухватиться за прут лапами или зубами, но был слишком неуклюж.

– Я смотрю, к медведям ты испытываешь больше уважения, чем к птицам и змеям, – улыбнулся Франц, наблюдая, как Рик чешет медведицу за ушком.

– Это правда, – неожиданно признался эльф. – Дриады после смерти обращаются в медведей. Они в это верят.

– Ясно. Пошли, посмотрим, что за лиходей на них напал.