Новогоднее чудо

Анна Богомолова

Новогоднее чудо

Ошибки не исправишь – жизнь одна…

И по заслугам результат нам выдаётся.

Кому-то мудрость от рождения дана,

А кто-то, в поисках её, всю жизнь ломает копья…

Глава 1

Ира не заметила, как оказалась в каком-то сквере.

От грустных мыслей её отвлекла стайка воробьёв, которые бойко отбирали друг у друга грязную корочку хлеба.

Девушка огляделась. В самом центре скверика сверкала разноцветными гирляндами искусственная ёлка. Нарядные люди спешили к праздничным столам. Чуть больше часа оставалось до наступления нового года…

– Уходи! – сказала она днём Глебу,

– Я не хочу, чтобы ты делал выбор между мной и своей мамой.

Глеб попытался оправдываться, как это бывало не раз, но Ира была непреклонна:

– Всё, Глеб! Я не желаю больше это обсуждать!

Нерешительно, всё ещё надеясь, что Ира передумает, Глеб ушёл…

Как же ей хотелось остановить его… Прижаться к нему и никуда не отпускать.

Они познакомились весной в отделении банка, где работала Ира. Глеба прислали к ним в командировку для наладки нового оборудования. Их с первого взгляда потянуло друг к другу. Глеб пригласил Иру поужинать и у них начался роман.

Каждый вечер он ждал её после работы и они допоздна бродили по вечерней Москве. Проголодавшись, заходили в какое-нибудь кафе, потом снова гуляли… Потом они добирались до Ириной остановки метро, долго целовались прощаясь и расходились в разные стороны – Ира шла домой, а Глеб спускался в метро.

Их разделяли всего две остановки: Ирина жила у проспекта Вернадского, а Глеб – на Воробьёвых Горах.

Ира приехала в Москву девять лет назад из небольшого сибирского городка, окончила московский институт и устроилась на работу в один из банков.

От работы ей дали комнату в общежитии, которую она, по счастливой случайности, приватизировала, когда их ведомственное общежитие передали городу.

Ира мечтала купить в Москве квартиру, но пока это было мечтой – слишком дорого стоит жильё в столице.

Глеб жил с матерью, в добротном «сталинском» доме, в трёхкомнатной квартире. Отца он помнил плохо – тот погиб в автомобильной катастрофе, когда Глебу было пять лет. Мать Глеба посвятила свою жизнь воспитанию единственного сына. Она не вышла второй раз замуж и делала всё, чтобы у Глеба было то, что имеют дети в полных семьях и даже больше.

Первая встреча с мамой Глеба, оставила в душе Иры неприятный осадок. В один из выходных дней они с Глебом гуляли на Воробьёвых Горах и Глеб предложил зайти к нему домой пообедать. Он позвонил маме, чтобы предупредить её.

Ире вспомнилось, как её покоробил придирчивый, оценивающий взгляд Анны Тимофеевны, когда они вошли в квартиру.

Во время обеда мать Глеба без конца говорила о том, какой у неё идеальный сын и не упускала случая заметить, что если бы не она, то не быть бы ему таким. Несколько раз Анна Тимофеевна указывала Ире на то, что та не правильно что-то говорит или делает. Было видно, что возможность унизить Иру в присутствии Глеба, доставляет Анне Тимофеевне огромное удовольствие. А так же – было понятно, что мама ревнует к Ире своего сына и даже не пытается этого скрывать.

Конечно же, Ире это не нравилось, но она вежливо терпела – всё-таки, это мама её любимого человека. Знала бы Ира, что ждёт её дальше!

Как-то, в начале июля, друзья Глеба пригласили их провести выходные на Волге: порыбачить, поесть шашлыков, позагорать и искупаться.

Время провели весело. С утра – ловили рыбу, днём загорали, купались, варили уху, а вечером – у костра, пели песни под гитару, ели шашлыки и шутили. Ночевали в палатках. Там у них с Глебом всё и произошло – они стали близки.

После этой поездки, Глеб стал часто оставаться у Иры на ночь, но о совместном будущем, разговоров не заводил, хоть Ира этого и ждала.

В те дни, когда Глеб оставался у Ирины, Анна Тимофеевна по разному поводу, то и дело, названивала сыну на сотовый телефон. Иру это раздражало, но она понимала, что к этому надо привыкнуть – не желала мама Глеба делить его с кем бы то ни было. Ей трудно было смириться с тем, что сын вырос, что у него своя взрослая жизнь, в которой ей, маме, отведена уже не главная роль.

Однажды Глеб сказал Ире, что мама приглашает их в субботу на пироги.

Собравшись, они по пути зашли в универсам, купили фрукты, конфеты и поехали к Глебу.

Мама не стала тянуть время и, как только за Глебом закрылась дверь, она тут же спросила у Иры, какие у неё планы на Глеба.Когда они вошли в квартиру, Анна Тимофеевна сказала, что закончились бумажные салфетки, без которых она не может сервировать стол и попросила Глеба сходить за ними в магазин. Позднее Ира поняла, что это был всего лишь предлог, чтобы им остаться наедине.

Ира растерялась от такой прямоты и ответила, что они с Глебом любят друг друга.

Анна Тимофеевна хмыкнула, скептически опустив уголки губ, а потом поинтересовалась у Иры, из какой она семьи и кто у неё родители.

Ира ответила, что её родители живут в Сибири и хотела рассказать какие они у неё замечательные, как вдруг…

Лицо Анны Тимофеевны, резко перекосилось в какой-то сложной гримасе: то ли негодование, то ли злорадство…

– Так ты иногородняя?! – как-то неестественно визгливо, закричала она.

– Как же ты смеешь претендовать на моего сына???

От неожиданности, Ира не сразу сообразила, как ей на это отреагировать. Как можно спокойнее и дружелюбнее, она сказала, что им надо дождаться Глеба и всё обсудить.

– Нееет, моя дорогая! Я не для того отказалась от своей личной жизни, в пользу воспитания Глебушки, что бы какая-то приезжая голодранка отняла его у меня, да ещё и моё добро к рукам прибрала!

Ира не сдержалась: – С чего Вы взяли, что я голодранка? Мои родители не последние люди в моём городе. Они так же, как и Вы своему сыну, дали мне хорошее развитие и образование. Я ни в чём не нуждаюсь, а тем более – в Вашем добре. Да, у меня нет пока квартиры в Москве, но у меня есть комната, а со временем – будет и квартира.

– Ты имеешь в виду нашу квартиру?! Так знай, тебе даже сантиметра от неё не перепадёт! – бесновалась Анна Тимофеевна, как из пулемёта строча «фактами» о том, как ей, всё её добро, тяжело доставалось.

Не известно до чего дошла бы их перепалка, если бы в прихожей не послышался звук открываемого замка – это вернулся Глеб.

Анна Тимофеевна, тяжело дыша от возмущения, резкими движениями стала доставать из духовки пирог.

Ира стояла в прихожей и не знала как ей себя вести. По её виду Глеб догадался, что в его отсутствие что-то произошло и шёпотом поинтересовался: – Что случилось?Войдя, Глеб чмокнул Иру в щёку и прошёл в кухню.

– Всё нормально, – тихо ответила Ира.

– Нормально??? Ты считаешь, что это нормально?! – как чёрт из табакерки, выскочила из кухни Анна Тимофеевна.

– Мам, что у вас тут произошло?

– Ты ещё спрашиваешь??? Ты спишь с этой девкой. А ты знаешь, что она не москвичка?!!!

– Успокойся, ма! С чего ты взяла, что я обязательно должен полюбить москвичку? – попытался шутить Глеб.

– Вон! Вон из моего дома!!! – потеряла над собой контроль Анна Тимофеевна. Она сорвала с вешалки Ирин плащ и бросила его в растерянно стоявшую девушку.

Та перевела взгляд на Глеба, надеясь, что он за неё заступится, но Глеб стоял молча и глядел в пол.

Ира схватила плащ, взяла лежавшую на стуле сумочку и, кое-как надев туфли, выбежала на лестницу. Она была уверена, что Глеб бросится за ней и несколько медлила с уходом. Но чуда не произошло…

Моросил дождь, под ногами блестела переливаясь золотом мокрая осенняя листва. Ещё утром они с Глебом восхищались тем, как щедра на краски осенняя природа.Было обидно и больно. Ира, глотая слёзы, брела к метро.

– Как он мог? Даже слОва не вымолвил, не заступился за меня…

Ира, войдя в свою комнату, машинально сняла туфли, бросила на стул плащ и сумку и завалилась на диван. Мысли в голове отсутствовали. По всему телу расползалась жуткая усталость. Хотелось пить, но лень было даже пошевелиться.

На следующий день Ира ждала, что Глеб позвонит ей, но телефон молчал. Весь день прошёл как в бреду. Ира пыталась себя чем-нибудь занять, но ничего не получалось – всё валилось из рук.

В понедельник на работе к ней в кабинет зашла Галка, их бухгалтер и предложила Ире сходить с ней в театр – у неё оказался лишний билет.

Ире не хотелось никуда идти, но представив, как ей вечером будет одиноко, она согласилась. Из театра они возвращались вдвоём – Галя жила в соседнем доме.

Подойдя к своему подъезду, Ира увидела стоявшего у двери Глеба.

– Привет! – сказал он, как ни в чём ни бывало.

– Привет… Зачем ты пришёл?

– Пойми, Ирочка, – виноватым голосом заговорил Глеб: – Я не мог поступить иначе. У мамы больное сердце. Представляешь, что могло бы случиться, если бы я стал ей перечить?

– Мне жаль твою маму, Глеб, но меня… Кто пожалеет меня?

– Зайка моя, ты же умница! Мы обязательно найдём выход из этой ситуации! Ну, потерпи немножечко… Я постараюсь убедить маму в том, что люблю тебя и что мы с тобой должны быть вместе.

Ира понимала, что Глеб и сам не верит в то, что говорит, но ей хотелось, чтобы именно так всё и было. Глеб остался ночевать у Ирины. Ночью, часа в три, их, как обычно, разбудил телефонный звонок – Анна Тимофеевна не могла найти капли для носа…

Так прошло почти три месяца. Глеб иногда оставался у Иры, а его мама по обыкновению «доставала» их своими звонками. Ничего не менялось… Однако, по каким-то признакам, Ира замечала, что в отношениях Глеба с мамой, были проблемы, но с Ирой он этими проблемами не делился.

Двадцать второго декабря у Иры на работе отмечался корпоратив по случаю новогоднего праздника, на который приглашались «вторые половины». Ира пригласила Глеба.

Было весело: поздравления, шикарный фуршет, танцы, конкурсы, различные развлечения… Время провели замечательно. Домой возвращались пешком, играли дорогой в снежки, убегали друг от друга, возвращались, обнимались, целовались…

Вдруг, в кармане Глеба зазвонил телефон… Чужой голос, с маминого номера, доложил, что Анне Тимофеевне стало плохо и её на «Скорой» увезли в больницу.

Остановив какого-то «частника», доехали до больницы. В Приёмном покое им сказали, что уже поздно и посетителей не пускают.

Они узнали, что Анна Тимофеевна поступила на отделение терапии, самочувствие у неё удовлетворительное, температура в норме.

– Странно… – подумала Ира:

– Почему на отделение терапии? Но рассуждать не было сил – хотелось спать, чувствовалась усталость от прожитого дня, выпитого шампанского, да и времени было уже много…

Утром Глеб стал собираться в больницу к маме. Ира сварила куриный бульон и хотела поехать вместе с Глебом, но он, смущаясь, попросил Иру не ехать с ним, чтобы не нервировать маму. Ира пообещала, что не пойдёт в палату, а подождёт Глеба в холле больницы. После больницы, они хотели заехать в магазин за ёлкой.

Глеб ушёл в палату к маме, пообещав, что позвонит Ире на мобильный, когда будет возвращаться.

Прошло более двух часов. Ире надоело сидеть. Она, какое-то время, разгадывала кроссворды в журнале, который купила в местном киоске, потом – разглядывала мимо проходящих людей, и, наконец, решила немного пройтись по огромному вестибюлю больницы.

Дойдя до колонны, что в центре вестибюля, Ирина увидела вход в длинный коридор и машинально пошла по нему – какая разница куда идти, лишь бы не сидеть. В конце коридора Ира увидела две двери с табличками «М» и «Ж» и не без удовольствия вошла в дверь с табличкой «Ж».

Она была в кабинке, когда в туалет кто-то зашёл. Это была женщина, которая закурив, стала кому-то звонить.

Ира уже собиралась выходить из кабинки, как вдруг услышала, как звонившая женщина произнесла знакомую фамилию, имя и отчество: Горюнова Анна Тимофеевна…

– Горюнов – это же фамилия Глеба! Стало быть, разговор об Анне Тимофеевне? – Ира затаилась и стала слушать…

Звонившая женщина, как следовало из разговора, была врачом терапевтического отделения, где лежала Анна Тимофеевна. А звонила она, по всей вероятности, заведующей отделением.

Диалог был примерно таким:

– Лидия Андреевна? Это Ольга Ивановна… Я к Вам, по поводу Горюновой Анны Тимофеевны… Нет, нет – всё в порядке, спасибо. Деньги Вам передадут, не волнуйтесь. Надо бы её еще пару дней подержать у нас. Да… Не говорите… От этих приезжих спасения нет… Сын, тоже хорош… Мать от личной жизни отказалась, всё для сыночка, а он – сюрприз ей, под старость… Что вы, Лидия Андреевна! Мы ей витаминчики колем, физиотерапию назначили – пусть отдохнёт немного… Да. Спасибо. Я Ваш должник, Лидия Андреевна, обращайтесь, если что…

Ира боялась шелохнуться.

– Что ж это получается? Анна Тимофеевна не больна? Это всего лишь очередная уловка повлиять на Глеба?

Ира дождалась, когда женщина вышла и, вернувшись в холл, стала звонить Глебу. Абонент был недоступен…

Ира решительно встала и направилась в отделение терапии. На посту у медсестры она узнала в какой палате лежит Горюнова и пошла туда.

Анна Тимофеевна лежала лицом к двери, с мокрой тряпкой на лбу. Глеб сидел рядом на стуле и держал в своих руках её руку. Вид у Анны Тимофеевны был таким, словно ей оставалось жить не более двух-трёх часов.

Вдруг, Анна Тимофеевна заметила вошедшую Иру… Куда делась её беспомощность и скорбь… Глаза её блеснули гневом. Она рывком вскочила с подушки. Мокрая тряпка слетела с её лба на пол…

Глеб вздрогнул и повернулся в сторону двери:

– Мы же договорились, Ира…

– Зачем ты притащил сюда эту девку?! – орала на всё отделение, вмиг ставшая здоровой, Анна Тимофеевна.

Две женщины, лежавшие в палате по соседству, с любопытством наблюдали за происходящим.

– Глеб, скажи своей маме, чтобы она не тратила свои деньги на пребывание в больнице. Я больше не побеспокою вас с ней. Я оставляю тебя. Навсегда!

Ира стремительно вышла, громко хлопнув дверью. Она не помнит, как доехала до своего дома.

– К чёрту всё! Пропади пропадом такая жизнь! На кой мне эта Москва? Не лучше ли прямо сейчас махнуть домой, в родную Сибирь?

…Она глубоко вздохнула, медленно приходя в себя:

– Нельзя… Впереди – целая рабочая неделя. Конец года. Работы – выше крыши…

Столица жила подготовкой к Новому Году.

Коллеги Ирины обсуждали на работе праздничные блюда, наряды, а ей было – всё равно… Жизнь потеряла всякий смысл…

Глеб несколько раз звонил ей, но она сбрасывала вызовы, а под конец, заблокировала его номер.

Наступил последний день года. Это был выходной и Ира долго валялась утром в постели. Вставать не хотелось. Лёжа на диване, она смотрела на заиндевелую ветку тополя за окном – настроение было паршивым и хотелось плакать…

Раздался стук в дверь.

– Кто бы это мог быть? Наверно, соседка, – подумала Ира. Она поднялась с дивана и, как была, в пижаме, открыла дверь.

За дверью стоял Глеб.

Нестерпимо хотелось броситься ему в объятья, ощутить знакомый запах его парфюма…

К счастью, здравый смысл победил – Ира нашла в себе силы прогнать Глеба.

Глава 2

Ира смотрела на дерущихся воробьёв. Она почувствовала, что очень замёрзла. К тому же, она вспомнила, что ничего сегодня не ела – лишь утром, выпила чашку кофе с шоколадом. Девушка посмотрела на часы: каких – то сорок пять минут разделяли два исторических периода, а она стояла между ними одна, никому не нужная, голодная и замёрзшая…

– Привет! – услышала она мужской голос из-за ёлки.

Приглядевшись, увидела высокого, довольно прилично одетого, но слегка подвыпившего мужчину, с большой сумкой, тяжело висевшей на его плече.

– Привет… – без энтузиазма ответила она, чувствуя, как зубы стучат от холода.

– Выпить хошь? – спросил голос.

Ире хотелось нахамить непрошенному гостю, вторгшемуся в её грустные мысли, но что-то удержало её от этого – видно, почувствовала в нём такое же одиночество, как и она сама.

– А у Вас что? – спросила она.

– А что мадам предпочитает? – мужик порылся в своей сумке и вытащил за горлышко, начатую бутылку «беленькой»: – Могу предложить шампанское, – он снова полез в сумку…

– Нет, спасибо. Лучше покрепче… З-замёрзла я…

– Э-э-э-э… Да ты совсем окалела!!! На-ка вот, отпей, – он протянул ей бутылку:

– Фужеров не держим – не обессудь… С горлА придётся…

Если бы ещё утром сказали ей, что она будет пить прямо из бутылки… на улице… с незнакомым мужиком… Докатилась ты, Ирина Евгеньевна!

Холод до такой степени сковал её тело, что ничего не оставалось, как пригубить «горькую». Она поднесла бутылку к губам и сделала большой глоток. Жидкость обожгла ей рот и потекла вниз по пищеводу, медленно согревая нутро. Она сделала ещё пару глотков поменьше и закашлялась.

Незнакомец снова полез в свою сумку и, достав оттуда кусок колбасы, протянул его Ире.

От вида колбасы Ира почувствовала такой голод, что едва успела освободить колбасу от целлофана, как вцепилась в неё зубами. Она жадно ела, чувствуя, что хмелеет.

– Досталось тебе, видать… – глядя на то, как она ест, посочувствовал незнакомец.

– Что же мне с тобой делать-то?.. Тебе, наверно, и идти некуда?

– Пошему некуда? – икнув, возразила Ира:

– Ешьть куда… Я на Вернадского живу, – интенсивно пережёвывая колбасу, прошепелявила она.

– Эк тебя занесло!

Мужик свистнул, проезжающим мимо «Жигулям». Водитель притормозил и, спросив куда им надо, скомандовал:

– Только быстро! Опаздываем.

До нового года оставалось несколько минут…

Они вышли почти у дома Ирины. Улица была пуста. Из окон доносились весёлые крики, музыка и смех.

Когда они поднимались по лестнице, из всех комнат звучало новогоднее обращение президента к российскому народу. В комнату Иры, они заходили под звуки гимна России.

– С Новым Годом тебя! – сказал незнакомец.

– И тебя! – отозвалась Ира.

Дома было тепло и Иру слегка развезло.

Незнакомец торопливо выкладывал на стол содержимое своей сумки. Чего там только не было… Шампанское, колбаса, сыр, банка огурчиков, хлеб, мандарины, конфеты и, даже баночка красной икры.

– Гуляем, девка! Где у тебя стаканЫ? Бум отмечать Новый год!

Меньше всего Ире хотелось сейчас что-либо отмечать. Ей хотелось залезть под одеяло и уснуть.

– Как тебя звать-то? – спросил незнакомец.

– Ирина.

– О, Ирка – в попе дырка! – сострил он:

– А меня можешь Горынычем звать. У тя чайник где?

Ира кивком головы указала на чайник, легла на диван и отвернулась к стене.

…Кажется, она заснула.

– Кончай ночевать, Ирка! Смотри, чё я тут соорудил… – он довольный стоял у стола, заставленного всякой едой.

Ира проглотила слюну – пахло вкусно.

– Я у тя картошечку нашёл. Вот… Сварил с тушёнкой. Давай, подползай!

Ира уплетала горячую картошку с селёдкой и маринованным огурчиком.

Куда-то на задний план отошли мысли про Глеба и его маму. Рядом с этим весёлым здоровяком ей было по-домашнему уютно и спокойно.

Потом они пили чай с пирожными, которые утром оставил Глеб… Потом ели мандарины… Потом Горыныч снял со стены гитару, которая висела здесь с незапамятных времён, так как осталась ещё с общежития и неизвестно кому когда-то принадлежала и, стал что-то бренчать. Он перебирал струны, настраивая инструмент. Оказалось, что Горыныч отлично играет и здорово поёт. Пел он про войну, про Афган, про Чечню, про жизнь…

Ире совсем расхотелось спать. Она с восхищением рассматривала своего гостя – с каждым мгновением он нравился ей всё больше и больше.

За окном рвались петарды, слышался смех и пение; где-то играла гармошка, но это было там, за пределами их тесного мирка.

Горыныч играл и пел, а Ира разглядывала его, отмечая, что он довольно не плох собой: лет тридцати семи – сорока на вид, спортивного телосложения, с умными серыми глазами и ямочкой на подбородке. Ире нравился такой тип мужчин.

Горыныч заметил, что Ира его разглядывает:

– Думаешь, что я бомж опустившийся?

– Нет, не думаю так, – улыбнулась Ира.

– Я в свою квартиру друга пустил с девушкой. – сказал Горыныч:

– Друг из Беларуси приехал, а девушка его – из Чечни. Когда-то, она спасла ему жизнь. Он влюбился в неё и хотел жениться, но отец девушки не позволил дочке выйти замуж за иноверца. Сейчас её отец умер и, она согласна выйти за моего друга.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.