Сквозь время

Я быстро решил первые два задания и помог отчаявшейся Тане.

Прочитав условия третьей задачки, улыбнулся и поднял руку.

– Тамара Львовна, в третьем задании указано: «Трое рабочих замешивают кубометр бетона за один час. Через тридцать минут после начала работы – один рабочий ушел на обед, а через пятнадцать минут и второй покинул рабочее место. Сколько времени требуется третьему работнику, чтобы закончить замешивать бетон?»

– Все верно, Кузнецов.

Я кашлянул в кулак:

– В этой задаче совершенно отсутствует логика. Во-первых, не указана температура окружающей среды: в жару бетон садится, в мороз – сжимается, также не сообщены поправочные коэффициенты и не приведена маркировка бетона. Во-вторых, почему рабочие ушли на обед в разное время, если по Коллективному договору обед прописан в одно время?

Вася Трофимов заржал на задней парте, зажав рот ладошками. Я невозмутимо продолжил:

– Теперь самое главное. Кто-нибудь пробовал замесить кубометр бетона вручную? Да еще силами одного человека?

Тамара Львовна улыбнулась.

– Кузнецов, ты рассуждаешь – как прораб на стройке. Задача взята из методички профессора Нечаева. Там не указано про коэффициенты, маркировки, и про то, почему рабочие в разное время ушли на обед. Давай опустим эти условности и решим задачку чисто математически.

– Но рабочий – не робот-терминатор, месить куб бетона в одного! Попробовал бы это сделать ваш профессор Нечаев!

Тамара Львовна слегка покраснела:

– Хорошо, Сергей, специально для тебя я изменю условие – одна десятая кубометра бетона, идет?

– Вот это совершенно другое дело!

– Да, Кузнецов… – учительница вздохнула, – не завидую я твоим подчиненным, если ты вдруг начальником станешь…

Через пять минут я решил задачку и помог соседке.

– Сергей, это действительно верное решение? – прошептала Таня.

– Сто процентов.

Учительница подошла к нашей парте:

– Кузнецов и Смирнова, почему болтаем?

– Мы закончили уже, Тамара Львовна.

– Вот и хорошо. Сдавайте контрольные работы и можете идти на все четыре стороны…

Мы вышли из класса и сели на скамейку в коридоре, возле кадки с декоративной пальмой.

Таня уже в шестом классе была модницей. Носила школьном платье чуть короче обычного, которое едва прикрывало острые белые коленки.

– Кузнецов, ты сегодня всех удивляешь. – Смирнова поправила бант и посмотрела на меня огромными голубыми глазищами, – Неужели всерьез за учебу решил взяться?

– Да, надоело в троечниках ходить…

– Спасибо за помощь в контрольной. Я в математике не очень, ты знаешь…

– Всегда обращайтесь. Помогу чем смогу.

– Сергей, а какие у тебя планы на вечер?

Я чуть не поперхнулся.

– «Семнадцать мгновений» будем с родителями смотреть. Сегодня шестая серия.

– Не смеши людей. У меня предложение получше. Сегодня во Дворце Спорта «Аэлита» выступает. Единственный концерт в нашем городе… Мы хотели всей семьей пойти, но папу вызвали в командировку в Москву. Ты не против?

– На концерт? Конечно пойду. А что за «Аэлита»?

– Ты что, никогда не слышал? Популярная поп-группа, ну помнишь эту песню, все время по радио крутят: « Не забывай меня, малыш…»

Я наморщил лоб, но совершенно не мог припомнить группу «Аэлита».

– Сережа, в шесть вечера жди у второго гастронома, мы с мамой за тобой заедем, – Таня приподнялась и поправила складки на платье.

– Смирнова, ты куда?

– В библиотеку, а ты вечером смотри не опаздывай…

Я задумался, погрузившись в далекие воспоминания. Танюшка Смирнова… Наша любовь вспыхнет в восьмом классе, после робкого поцелуя на заднем ряду кинотеатра и продлится полтора года… А после ветреная Таня влюбится в студента Егорова из педагогического института. Семен Егоров через год закончит институт и уедет домой в Волгодонск, бросив Таню на седьмом месяце беременности. На выпускном у Татьяны уже был заметный животик. Она родит сына, а вскоре пустится в загул и пойдет по рукам. Когда Таньку чуть не лишили родительских прав, она образумилась, совсем бросила пить и вскоре вышла замуж за фермера из Енакиевки, мужичка надежного, но старше Татьяны на пятнадцать лет. Я долгое время не видел свою первую любовь, но пару лет назад на рынке меня окликнула располневшая тетя. Я с трудом узнал Татьянку-Мальвину, мы перебросились дежурными фразами и вскоре разошлись по своим делам. Что же, года берут свое, я тоже далеко не мальчик-одуванчик… хотя как раз сейчас и вправду мальчик.

Дверь класса приоткрылась и вышел Коля Холмогорский, худенький, востроносый, с вечно растерянной улыбкой. И тут по моей спине пробежали мурашки, даже слегка бросило в пот. Как же я мог забыть, что случилось с Колей и его отцом, Борисом Ивановичем Холмогорским, известным в городе детским хирургом.

Эта нелепая и трагическая история произошла перед ноябрьскими праздниками, как раз в 1987 году. Коля с отцом поехали в дачный поселок «Жемчужный», забрать вещи на даче. В поселке как-раз прорвало водопровод, перекопали траншеи, и дядя Боря с Колей не смогли подъехать к даче, они шли на участок пешком. В это время на даче орудовали два отморозка из соседнего села. Они пытались перепилить цепь и снять поливной мотор. Возможно, если бы дядя Боря и Коля подъехали на машине, шум спугнул воров. Но они появились бесшумно, и дядя Боря, бывший десантник, сам захотел скрутить молодых воришек. Один из отморозков, испугавшись, выстрелил старшему Холмогорскому из обреза прямо в живот, и бросив оружие, побежал через поле в село, второй – следом. На шум выстрела прибежал сторож дачного поселка, он и вызвал скорую помощь. Но когда врачи приехали, было уже поздно…

Зачем только эти сельские отморозки взяли на обычную кражу тот злополучный обрез, совершенно не понятно…

Что пережил Коля, нетрудно догадаться. Мальчик еще три недели не ходил в школу, наблюдался у детского психиатра, а потом еще долгое время заикался.

Отморозков нашли уже на следующий день. Стрелявший парнишка во всем признался, ему не было и восемнадцати лет. Поливной мотор парни хотели продать за десять рублей. Вот такой оказалась цена жизни известного хирурга, спасшего сотни детей…

Я задумался. Вот он настоящий шанс исправить трагическое событие прошлого… Не за тем же я здесь, чтобы удивлять одноклассников и преподавателей блестящими познаниями. Нужно обязательно спасти хирурга Холмогорского!

– Серега, а ты откуда все про электричество знаешь?– тихо спросил Коля.

– «Науку и жизнь» иногда читаю, там много познавательного пишут…

– У меня отец тоже много журналов выписывает, особенно медицинских, но мне больше нравится про природу…

– Коля, ты лучше скажи, вы в эти выходные на дачу собираетесь?

– В следующую субботу.

– Слушай, а возьмите меня с собой…

– Поехали конечно… Серега, погнали в столовку, сегодня молоко дают…

Самая крепкая дружба зарождается в детстве, потому что она чиста и бескорыстна. Я смотрел на худенького Кольку, и думал о том, как он надломился после гибели отца. И как дальнейшая жизнь парнишки пошла наперекосяк. Коля женился в тридцать лет на Кристине, женщине много старше себя. Ее родители оказались поволжскими немцами и вскоре уехали в Германию, а через год переманили и дочь с зятем. Коля так и не смог устроится по специальности инженером-топогеодезистом (наши дипломы в Германии почти все недействительны) и устроится подсобным рабочим на стройке. Кристина с головой ушла в политику и наотрез отказалась рожать. Семейная жизнь вскоре начала трещать по швам. Коля начал закладывать за воротник и однажды, на 9 мая, пьяный залез по пожарной лестнице на здание администрации в Кельне и водрузил на флагшток красный советский флаг.

После этого случая он шесть месяцев отсидел в исправительной колонии. Кристина подала на развод. Что случилось дальше я не знал, Коля перестал звонить два года назад и я тоже не мог дозвонится по старому номеру… Но сейчас со мной сидел двенадцатилетний худенький Коля, которому я мог помочь…

Мы выпили в столовой по два стакана молока. Коля убежал в кабинет, полистать учебник, он предчувствовал, что сегодня его обязательно спросят. А мы с Витькой побежали на футбольное поле. Вскоре меня отозвал в сторону лопоухий Петя Гапонов из параллельного класса:

– Кузнецов! Меня просили тебя привести.

– Кто просил?

– Тебя ждут возле калитки. Трое. Один взрослый совсем.

Витек нахмурился.

– Это Баркас, похоже, с друзьями. А у нас еще два урока. Ничего, Серый, через черный ход уйдем!

– Я что, бегать от них буду? Пойдем, Петька…

Виктор от изумления вскинул брови:

– Ты че, Серега… совсем с дубу совсем рухнул? Они же грохнут тебя!

– Прорвемся, Витек…

Петя Гапонов повел меня к школьной калитке, будто пленного немца, а Витька что-то пробурчал под нос и побежал к мастерским…

Глава 4

Трое парней сидели на металлическом бордюре, возле калитки. Они затаились будто волки, поджидающие добычу. Как только Петя Гапонов меня привел, он кивнул Баркасу и быстро направился к школе.

Баркас привстал и звонко щелкнул костяшками на кулаках. Второй парень, в тельняшке под курткой, недобро ухмылялся, надвинув кепку почти на глаза. А вот третий, похоже, за главаря. Лет семнадцати, худощавый, с синими от татуировок руками и колючим взглядом. Блатной. Пожалуй, он самый опасный из всей троицы. Нужно быть начеку.

Я заметил на скуле Баркаса большой фиолетовый синяк.

– А ты че, щегол, вчера ноги быстро нарезал? Думал что, тебе все с рук сойдет? Решил «красносельского» отмудохал и «король» теперь на районе? – Баркас был на взводе.

– Не шелести, брат, – сквозь зубы процедил худощавый. – Что, пацан, осознал свою вину, готов искупить?

– А что я должен сделать?

– Завтра принесешь два «чирика» и считай, прощен перед братвой.

– Недорого же вы цените честь «кента», – я внимательно посмотрел в мутные глаза худощавого, и мне показалось, что он явно под кайфом.

– Клещ, дай я его сам порву! – вскочил парень в кепке.

– Остынь, Бес! А ты что такой дерзкий, парнишка?

– Если Баркас хочет реванша – я готов! – прижавшись спиной к сетчатому забору, я гневно окинул взглядом троицу. – Но предупреждаю, пацаны, я в прошлом КМС по боксу.

– А у меня черный пояс по карате, веришь? Ты базар фильтруй, салабон, а то на такие «бабки» попадешь – старики твои хату продадут и еще должны останутся…– процедил сквозь зубы «авторитет».

– Клещ, давай я его прямо здесь размажу, он у меня соплями красными месяц умываться будет, чмо вонючее… – Баркас подошел и резко схватил меня за ворот куртки.

– Остынь, Баркас! Осади!

Я осторожно убрал руку парнишки с воротника. Все же зря этот урод худощавый про родителей упомянул. Похоже по-хорошему разойтись точно не получится. Но что же делать? Куда убежал Витек? Надеюсь за подмогой…

– Хватит базарить, погнали. И ты, пацан!– худощавый поднялся и направился в сторону мастерской на краю школьного двора. Мы вслед за ним. Баркас брел сзади и нервно хрустел костяшками.

За кирпичным зданием мастерской росли густые кусты тутовника, образовывав в центре небольшую квадратную площадку. Здесь пацаны иногда выясняли отношения и устраивали кулачные бои без правил.

– Я тоже до четвертого класса в этой школе учился, – худощавый сплюнул на песок, – Ну что, бойцы, готовы к бою?

Баркас подбоченился и занял боевую стойку. Он был похож на молодого бычка. Парень и вправду крепкий. Тяжелее меня на десять кило и руки длиннее. Сколько во мне сейчас? Наверняка пятьдесят шесть кило, не больше. Нужно уклоняться и вкладывать в удар вес, иначе Баркас меня растопчет. Я сделал ложный выпад, но соперник не поддался на провокацию, сегодня он был осторожнее. Баркас резко подскочил и обрушил на меня серию сокрушительных ударов, один из ударов все же достал и рассек бровь. Но сам Баркас в этот момент открылся, я ударил его мощным хуком в челюсть, и когда он уже поплыл, добавил прямым в голову, вложившись в удар от души. Противник уже падал, когда сбоку я заметил движение, подлетел парнишка в кепке, я успел вовремя увернуться, огромный кулак пролетел перед моим носом.

– Мочи его, Бес! – гаркнул худощавый.– Растопчи эту гниду!

– Эй, парни, что тут за хрень? – из кустов выскочил трудовик Захар Валентинович, за ним прятался бледный Витек. – Справились суки втроем с пацаном?!

Трудовик подбежал к худощавому, который был ближе, и с размаху дал такую мощную оплеуху, что тот сразу упал, уткнувшись носом в песок. Парень в кепке развернулся и бросился бежать напролом, через кусты. Баркас еще лежал на земле и стонал, обхватив лицо руками.

– Зря ты так, мужик… – простонал худощавый и осторожно привстал.

– Пошли отсюда, придурки! Еще раз увижу возле школы – ноги всем оторву!

Захар Валентинович осторожно взял меня за плечо.

– Пойдем, Кузнецов…

В мастерской я умылся возле раковины. Трудовик аккуратно заклеил мою бровь лейкопластырем.

– На хрена ты с этими придурками один разбираться пошел ? А если бы Сафонов меня не предупредил, что было?

– Спасибо, Захар Валентинович…

– Ты с этими бакланами больше не связывайся. Если что – мне говори. Вот же педерасты… втроем на одного, надо было их посильнее нахлобучить…

Захар Валентинович бывший десантник-афганец. В 1990 он уйдет из школы и попадет в группировку криминального авторитета Черепа. В 1993 сядет на семь лет, а вначале нулевых завяжет с криминальным миром и откроет в нашем городе первый фитнес-центр. Сколько же моих родственников, друзей и знакомых стали заложниками эпохи и жертвами девяностых, когда страна после распада Советского Союза будто пустилась в загул вместе со своим атаманом Борей Ельциным. И меня краешком зацепила первая Чеченская и холодная ветреная зима в Ханкале…

Когда мы шли в класс, Витя посмотрел на меня и расхохотался:

– Классно выглядишь, Серый… губы как вареники, бровь разбита, как ты на свидание-то пойдешь?

– На какое свидание?

– С Таней. Уже весь класс об этом знает.

– Да какое свидание!.. Смирнова меня на концерт пригласила. Кстати, у нас еще много уроков?

– Еще «литература» и «классный час». А ты сочинение по русскому написал? Сегодня нужно сдать!

– Какое сочинение?

– «Моя будущая профессия».

– Дурик, что же ты раньше не сказал?

– Ладно, пойдем, ты же у нас вундеркинд, как-нибудь выкрутишься…

Светлана Андреевна, высокая худощавая женщина со строгим взглядом, прошла по рядам и быстро собрала тетрадки.

– Кузнецов, что у тебя с лицом?

– Бандитская пуля, – хохотнул с заднего ряда балагур Трофимов.

– Подрался с отморозками, – честно ответил я.

– И какая же, позвольте спросить, причина вашей благородной дуэли? – учительница с интересом посмотрела на меня, сложив руки на груди.

– Мы немного разошлись в некоторых политических взглядах… – попытался я отшутиться.

– Все понятно. А сочинение твое где?

– Я…тетрадь дома забыл.

– Железная отмазка. Но ты же писал?

– Конечно.

– Тогда я думаю, ты без труда восстановишь работу по памяти, – учительница протянула двойной листок. – Двадцать минут хватит?

– Хватит.

Я достал ручку и принялся писать.

– Ребята, пока я проверю сочинения, продолжаем читать произведение «Тарас Бульба» Николая Васильевича Гоголя. Калугин, начинай, каждый читает по страничке и передает дальше.

Юра покашлял, и нашел нужный отрывок в учебнике:

– «А что же Тарас? А Тарас гулял по всей Польше со своим полком, выжег восемнадцать местечек близ сорока костелов, и уже доходил до Кракова…»

Неожиданно на стол прилетела записка, я развернул и прочитал:

«Буду ждать у кинотеатра «Юность» в семь часов». Внизу листка яркие следы губ с ярко-красной помадой. Оглядев класс, я так и не понял, кто подослал записку и продолжил писать. Через пятнадцать минут закончил сочинение и сдал работу учительнице.

– Кузнецов, ты не забыл к следующей пятнице подготовить работу о пионерах-героях?

Я кивнул и сел за парту.

Витя Сафонов уже заканчивал читать произведение:

– «Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!.. А уже огонь подымался над костром, захватывал его ноги и разостлался пламенем по дереву… Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая  сила, которая бы пересилила русскую силу!»

Когда Витя закончил читать, в классе повисла тишина. Даша Михайлова тихо всхлипнула.

Светлана Андреевна величественно привстала и прошла по классу:

– Ребята, на следующем уроке мы обсудим это произведение, а сейчас я расскажу о результатах ваших сочинений… молодцы, постарались. Все получили четвертки и пятерки,– она подошла к столу и взяла мой двойной листочек. – Только одна слабенькая троечка у Сережи Кузнецова.

Учительница строго посмотрела на меня:

– Кузнецов, ты хочешь что-то возразить?

– Раз вы решили – пусть так и будет, – я пожал плечами.

– Сережа, как можно такое писать советскому пионеру? « В наше время к выбору профессии нужно иметь не только призвание, работа должна давать как моральное, так и материальное удовлетворение…»

– Что же в этом дурного, Светлана Андреевна, иметь возможность работать и зарабатывать?

– Может быть, ты еще миллионером хочешь стать?

– Хочу. Если у человека есть деньги – он может позволить себе более качественную жизнь: покупать хорошие продукты, одежду, машину, дать престижное образование детям.

– Кузнецов, ты рассуждаешь – будто, извини меня, настоящий капиталист. Государство и так дает вам бесплатное обучение, качественные продукты и одежду. И образование у нас в ВУЗах, заметь, – тоже бесплатное.

– Это пока. Скоро все изменится и начнется такая катавасия…

Татьяна Андреевна застыла.

– Что изменится?

– Да многое. Поверьте, через несколько лет наша страна станет совершенно другой.

– Будем считать, что мы этого не слышали… Кузнецов, сочинение обязательно перепишешь к завтрашнему дню… Ребята, посидите пока в классе, сейчас придет Ольга Валентиновна.

Когда учительница вышла, ко мне подсел Юрка Калугин:

– Пойдем, нужно поговорить.

Мы вышли в коридор и встали у подоконника.

– Серега, мы друзья или просто одноклассники?

– Друзья.

– А почему друг от друга тайны скрываем? – он показал на пластырь над бровью.– Кто тебя так?

– Мы с Баркасом махались за мастерской. Я его положил.

– А почему мне не сказал?

– Юрка, времени не было, все быстро как-то получилось.

– Серега, теперь мы должны вместе ходить. Баркас злопамятная сволочь.

– Думаю сегодняшний урок он надолго запомнит!

И тут я увидел Ольгу Валентиновну. Половина мальчишек из класса были безнадежно влюблены в нашего классного руководителя. Да что там мальчишки, даже пожилой директор Выприцкий часто провожали Ольгу Валентиновну похотливым взглядом. В ней было что-то жгучее, испанское, скуластое лицо с большими карими глазами, черные волосы, крепкие бедра и упругая грудь, рвущаяся из под блузки.

– Ребята,– окликнула учительница.– Давайте в класс!

Коля Холмогорский в школе исписал пол тетради стихов, посвященных Ольге Валентиновне. На выпускном он даже танцевал с ней и признался, что все эти годы был в нее влюблен. К тому времени Ольга Валентиновна уже вышла замуж и находилась в интересном положении. «Все у тебя будет хорошо, Колька…» – она загадочно улыбнулась и погладила парнишку по вихрам.

Это действительно был преподаватель от Бога. Она никогда не повышала голос, разговаривала всегда спокойно и так же вела уроки. Ольга Валентиновна преподавала у нас географию.

Когда мы вошли в класс, учительница встала у доски и тихо спросила:

– Ну как ваши дела, отличники?

– Хорошо, Ольга Валентиновна.

– Сегодня в учительской Игорь Леонидович нашего Сережу Кузнецова хвалил. Молодец, Сергей! Я за два года первый раз услышала, чтобы физик кого-то похвалил! Ирочка, что мы сегодня хотели обсудить на классном часе? Давайте начнем и захватим перемену, тогда я вас пораньше отпущу…

С третьей парты привстала полненькая, в очках, Ира Нестерова, председатель совета отряда. Она нахмурилась и вышла к доске.

– Начну с приятной новости. Наш отряд «Искра» вышел на третье место по сбору металлолома. Ребята, давайте еще немного постараемся и вырвемся на первое место!

Толик Трофимов улыбнулся:

– Мы уже и так все окрестные подвалы и свалки обшарили. Санька Михеев даже титан приволок, а его батя на следующее утро забрал титан и Саньке еще тумаков надавал…

Тихоня Михеев на задней парте покраснел до корней волос.

– Ребята, давайте только без фанатизма,– улыбнулась Ольга Валентиновна, обнажив белоснежные зубы.– Что еще, Ирочка?

– Вчера мы с девочками прошлись по подшефному участку. У нас появился еще один ветеран, Игнат Степанович Коломейцев на улице Матросова, дом тридцать семь. Ребята, когда ветераны и старики живут в квартирах, у них гораздо лучшие бытовые условия. В частных домах нужно принести воду из колонки, заготовить дрова на зиму. Предлагаю ветерана Коломейцева закрепить за звеном Сережи Кузнецова. Как раз получится по три ветерана на каждое звено.

– Ты не против, Сережа? – спросила Ольга Валентиновна.

– Если партия сказала – комсомол ответил есть! – кивнул я.

– Юмор это хорошо. После школы возьмешь кого-нибудь из ребят и сходите к ветерану Коломейцеву. Спросите, чем мы можем помочь как «тимуровцы».

Я хорошо помнил историю с мнимым ветераном Коломейцевым. Об этом вопиющем случае даже писали центральные советские газеты. Игнат Коломейцев был крепкий шестидесятипятилетний мужик, он жил один, крепко выпивал, а когда был трезвым – изготавливал на заказ оконные рамы в сарае. Пройдоха Коломейцев сразу смекнул, что пионеры могут на халяву помочь, он заставлял пацанов пилить дрова и таскать воду из водоразборной колонки.

Возможно лжеветеран еще долгие годы продолжал бы пользоваться безвозмездной помощью тимуровцев, но однажды он ушел в запой, а когда вышел из синего тумана, пришел в школу и пожаловался директору, что пионеры украли у него двадцать рублей. Скандал разгорался нешуточный. Воровство для пионера – дело неслыханное. Тень позора могла лечь на всю школу. Директор Петр Самуилович Выприцкий подключил к делу знакомого оперативника Жилина. Вскоре Жилин выяснил, что никакой кражи не было и в помине. Коломейцев в подпитии закопал двадцать рублей в цветочном горшке и забыл. Попутно Жилин неожиданно вычислил, что Коломейцев самозванец. На самом деле его фамилия Васюк. В 1943 году он вернулся в родной хутор из сибирского лагеря, где отбывал срок за грабеж. Родители уже умерли, в доме жила старшая сестра с мужем. Васюк уехал в Ростов и встретился со знакомым по лагерю фармазоном. Пока вся страна ковала победу на фронте и в тылу, криминальный мир процветал. У жуликов можно было достать что угодно. Васюк обменял драгоценности покойных родителей на документы инвалида-фронтовика и уехал в небольшой заволжский городок, так он и стал заслуженным ветераном Игнатом Степановичем Коломейцевым. Оперативник Жилин вычислил лжеветерана совершенно случайно. Старшая сестра Васюка под старость все же решила попробовать отыскать родного блудного брата и даже обращалась на телевидение. Жилин случайно посмотрел эту передачу и заметил что молодой пропавший Васюк сильно похож на постаревшего ветерана Коломейцева. Лжеветерана арестовали через несколько дней.

Ирочка Нестерова лично ходила и снимала с забора Коломейцева большую красную звезду.

– Хорошо, Ольга Валентиновна. Обязательно сходим,– кивнул я.

Ирочка Нестерова поправила очки и вздохнула:

– А теперь к неприятному. Ребята, предлагаю обсудить поведение Гены Новикова. Наш одноклассник пристрастился к табаку, это уже многие из вас замечали. Кроме того, сегодня он принес в школу карты с пошлыми картинками и дал посмотреть ребятам. Я прошу звеньевых высказаться. Думаю Гене нужно объявить отрядное порицание. А на будущее задуматься, достоин ли он в дальнейшем носить гордое звание советского пионера.

– А что это еще за карты, Валя? – удивилась учительница и посмотрела на Новикова, – Гена, выходи к доске!

– Это карты с полуголыми женщинами! – выдохнула Валя и густо покраснела.

– Где же ты взял эту гадость, Гена? – тихо спросила учительница.

Гена стоял, царапая взглядом пол.

Я поднял руку, пытаясь заступиться за Новикова:

– Знаете, Ольга Валентиновна, в этих картах нет ничего гадкого и омерзительного. Полуобнаженные женские тела, обычная эротика… Что-то подобное можно встретить в музеях и на картинах известных художников…

– Сережа, помолчи пока! – вздохнула Ольга Валентиновна. – Новиков, где ты взял эту гадость?

Мальчик стоял, опустив голову и дрожал, как перед расстрелом. В классе повисла мертвая тишина.

Я снова решил помочь однокласснику.