Эхо озера Велес

Мариан с трудом выбирался из обломков разбитого шкафа, а дед осторожно касался окровавленного затылка.

Так и очнулась ведьма Велес в подвале собственного дома. Могла бы пожаловаться, что ее камера была мокрой и жуткой, но нет. Сухо, не холодно и даже свет проникал в окно под самым потолком. Только сил никаких не было. Магический срыв выпил досуха и разломал внутреннюю структуру, а символы на стенах комнаты не позволяли восстановиться. Вставать с лежанки не хотелось, хоть во рту пересохло, а кружка с водой была прямо на деревянной подставке у двери. В голове противно гудело, стреляло в висках, даже корни волос и ногти болели.

Яника свернулась в клубок, прижала колени к груди и тихо заплакала. От бессилия, от злости и от разочарования. В себе, в первую очередь. Проигрывать, да еще так позорно… Слезы с новой силой потекли по щекам, а руки крепче сжали колени. Хотелось выть, а лучше – кричать. Или сделать кому-то больно. Она не решилась на смертельный удар, струсила в последний момент.

Тихий стук в дверь, так чтобы привлечь внимание, если она уже очнулась, вызвал глухое раздражение. Но отвечать не было ни сил, ни желания, поэтому продолжала лежать почти без движения и негромко всхлипывать. За дверью был Кир, а перед ним приходил Марко. И Лумина. Последняя наверняка жаждала позлорадствовать, но дед спугнул, когда принес воду и плед.

Судя по звукам Кир сел и облокотился на дверь спиной. Через небольшое отверстие внизу было видно кусочек его рубахи. Ника сцепила зубы, чтобы не вырвалось ни звука адресованных ему.

– Договор был подписан до того, – сказал он так тихо, что услышать можно лишь, будучи ведьмой.

Плевать.

Глава 13

Сейчас – Кир

Бесполезно было надеяться, что девчонка станет держаться подальше от леса и Озера. И всё же в глубине души Кир хотел, чтобы она испугалась – осталась бы в доме, под защитой деда и магии рода. Пусть это не резиденция Велес, но даже охотничий дом способен отразить немертвую угрозу.

Впрочем, пугливая ведьма – это слабая ведьма. А слабая ведьма – мёртвая. Не только память возвращалась к Нике, но и её настоящая, забытая сущность.

Кир не собирался подглядывать. Он хотел лишь оставить для Марко пару амулетов, обнаруженных на деревьях. Старик Велес – искусный артефактор, вдруг узнает почерк врага… чем чёрт не шутит?

Он поднялся наверх, ведомый странным внутренним позывом. Бесшумно, почти мгновенно – как только уловил вскрик и тревожное движение. Девушку снова терзали кошмары. Интересно, что она видит? И помнит ли хоть что-нибудь после пробуждения?..

Дыхание перехватило, когда заметил ее в ванной, обнаженную еще влажную после душа. Она стояла вытянувшись на кончиках пальцев, напрягая красивые икры. Свет и тени словно издеваясь, подчеркнули изгибы и природную, естественную для нее сексуальность. Идеальные пропорции, тонкая талия, полушария небольшой груди и родинка под правым соском. Кир замер абсолютно неподвижно, не в силах отвернуться от той, кого не мог выгнать из мыслей всю его проклятую жизнь. И пусть сейчас Ника выглядела несколько иначе, обладая формой скорее воина, чем родовитой бездельницы… Знакомая и одновременно чужая. Парень поймал себя на мысли, что даже будучи слепым, сумел бы узнать, кто перед ним. Каждый жест отдавался в нём волной – когда закусила резинку, собирая волосы в высокий хвост, привычное хладнокровие дало трещину. Томление и жгучее желание коснуться этой светлой кожи накрыли с головой. Он почти утонул в них. Упавшая расческа стала сигналом.

Кир злился. Больше на себя, но хотелось малодушно обвинить девчонку, которая сейчас беспечно бежала по лесу, полностью отключившись от реальности. Пришлось даже прогнать семейство диких кабанов, угодивших на её тропу. Хорошо, что это были всего лишь кабаны, а не кто-то… иной. Кир считал себя хозяином этих лесов, по праву сильного, но это вовсе не значило, что они безопасны. Как привязанный бежал параллельным курсом и все больше кипело раздражение в груди.

– Выдыхай, брат, – весело окликнул Матвей, бесшумно рухнув с верхушки сосны. Метров шестьдесят в высоту, – а то переполошишь всю округу недовольством.

Кир хмуро взглянул на него, не нуждаясь в пояснениях. Рыжий и так всё знал. Он всегда всё знал. За столько лет в одной связке у них не осталось секретов.

– Эк тебя корёжит, – с усмешкой протянул Матвей. – Почти завидую. Хотя, если серьёзно: в округе чисто. Добежит спокойно, не мешай. Ей надо выдохнуть. И тебе бы следовало.

– Засунь свои советы знаешь куда, – буркнул Кир, но без огонька. Буря в его груди уже чуть притихла.

Кир хотел разозлиться, но передумал. Друг был самым здравомыслящим разумным за многие годы. Что странно, учитывая слегка поехавшую крышу. Так вот, если Матвей посчитал нужным вмешаться в сугубо личные дела, значит действительно это нужно. Потому Кир сделал усилие воли и вышвырнул эмоции в дальний угол души.

– Я…

– С этим ничего не сделаешь, – Матвей махнул рукой, снова становясь серьёзнее. – Дальше только хуже будет. Но пока держи себя в руках. Есть у меня для этого один рецепт… – и тут в его глазах сверкнула хищная искра.

Кир мгновенно понял причину воодушевления. Кир моментально понял, о чём речь. Второй за день совет – и, чёрт возьми, оба оказались дельными.

– Поехали в город, – коротко бросил он.

– А как же охота?

– Она уходит, меняет следы, логова, кругами ходит. Возможно, кукловод её у себя прячет.

– Ну, заодно проверим местных, – кивнул Матвей, задумчиво. – Как ни странно, среди людей скрываться – самое надёжное.

Запахи, эмоции, потоки магии – в человеческом муравейнике всё это сливается в хаос. Голод монстра – единственное, что может выдать его.

Они уже выехали из леса, когда на дорогу резко выскочил человек. Матвей среагировал мгновенно – крутанул руль, избежал столкновения и тут же дал сигнал клаксоном.

– О, еще один бегун, – весело отметил и покосился на друга, – популярный нынче спорт, гляди ка. Может, и мне бегать начать по утрам?

– Оба начнем, – мрачно пообещал Кир, сверля взглядом знакомое лицо, – мне сильно понравилось, бодрит.

Захар поднял ладони, изображая виноватого, и неспешно подошёл со стороны водителя. Матвей опустил стекло.

– Учти, Шухт, я плохой Шумахер, – хмыкнул рыжий. – В следующий ты познакомишься с моим бампером поближе.

– Музыка, – спокойно ответил Захар, вынув наушник. Улыбка была вежливой, но в глазах – лёд. – Как ремонт продвигается? По-моему, вы рановато.

Он кинул взгляд на груз в кузове: мешки цемента, стройматериалы под тентом.

Матвей весело хохотнул и снова покосился на Кира, который даже не смотрел в сторону бегуна. Кир даже не повёл бровью, уставившись в экран телефона. Пальцы бегло набирали сообщение, но рывки в движениях и стиснутая челюсть выдавали напряжение. Натянутые отношения этих двоих порой отдавали откровенной враждебностью. Которую оба старательно держали в рамках на людях.

– Кто рано встаёт… – начал было Матвей.

– …тот ни хрена не высыпается, – процедил Кир, не отрываясь от переписки.

Рыжий не зря максимально перегородил окно, от друга исходила удушающая аура, от которой насекомые еще на подлете дохли бы. И судя по тому, как старательно он себя отвлекал, контролировать очередной приступ ярости мог весьма условно.

– Всё по плану, – отозвался рыжий, делая вид, что ничего не происходит. – Поленницу возле бани кладём. За кирпичом к твоему брату, надеемся, скидку подгонит.

– Ты бы совесть включил, – фыркнул Захар. – У тебя и так особые цены.

Он явно чувствовал себя неуютно, но скрывал это. И не только из-за холодного взгляда Кира. В машине будто гудела невидимая гроза. Чем дольше блондин задерживался, тем ощутимее становилась угроза. Матвей, прикрывший собой окно, тоже чувствовал, что воздух натягивается, как струна.

– Бывай, Захар, – весело кивнул Матвей, перехватывая инициативу.

Кир медленно повернул голову, и только тень скрывала, как в его глазах вспыхнуло что-то неестественное.

– Осторожно на дороге, – произнёс лениво. – Тут говорят, звери людей жрут.

– Подавятся, – благожелательно улыбнулся тот в ответ, похлопал рукой по крыше машины, – удачных покупок.

Окно поползло вверх, а Матвей выровнял машину. Комментировать не стал, оба и без слов понимали, что угроза была более чем непрозрачная. Не ради исполнения, а провокации для.

– Неплохо ты так выложился, – спокойно заметил друг, – мне пришлось попотеть, чтобы ты паренька не задушил одним только раздражением.

– Кто ему лекарь, если он бездарь? – философски пожал плечами.

Но Матвей не отставал. Его взгляды становились всё пристальнее, всё тише звучал голос, будто бы проверяя друга на прочность:

– И ведь дело не в том, что он тут бегает…

Кир молчал.

– И даже не в том, что по твоей территории.

Рыжий говорил спокойно, почти мягко. Но каждый его вывод попадал точно в цель.

– Так и запишем, – буркнул Кир, отворачиваясь к окну, где пролетающий за стеклом лес мелькал расплывчатыми тенями.

Внутри всё ещё бурлило, но теперь он держал это глубоко под кожей. Пытался спрятать, запереть на замок – чувства, которые не имели права на существование. В его мире не было места для слабости. Тем более, если этой слабостью была она.

Вероника Велес должна была остаться инструментом. Просто частью плана. Не человеком.

Он сам себе это пообещал. Уже который раз.

Сейчас – Ника

Звонок Ясена принес облегчение и необходимую паузу. Несмотря на спокойствие и обретенную гармонию, Ника не знала, чем должен был закончиться неожиданный диалог с бывшим другом.

– Как ты, Ника? – усталый, натянутый голос в трубке.

– Память возвращается, – коротко. Она бросила взгляд на Захара и отошла в сторону. – С каждым днём вопросов меньше. И чувствую себя… живой.

– Рад слышать. Наверное, ты злишься. И чувствуешь себя обманутой. – Он сделал паузу. – Мне очень жаль. Больше всего на свете я хотел уберечь тебя от боли.

– Ты хотел уберечь меня от самой себя, – голос стал твёрже. – И сломал часть меня. Это не одно и то же. К черту мотивы и причины. Есть просто факты.

Вероника слышала, как дядя выдохнул.

– Послушай… решение было не простым. Все вмешательства – риск. Мы надеялись, что ты просто… начнешь новую жизнь.

– Без правды? – переспросила с грустным смешком.

– Без боли, – тихо ответил Ясен, – жить, милая, а не гнить в застенках Ковена.

Ладони сжались. Молчание повисло тяжелым комком. Странно, но на деда Ника так сильно не злилась, словно уже разделила в голове степень вины двух близких людей.

– Я не хочу возвращаться к этому. Пока нет. Не потому что простила – потому что устала.

Говорить стоя на месте не получалось, потому Ника мерила шагами лодочную пристань, слушая звук шагов и плеск воды. Внимание Захара на берегу не было пристальным, но создавало легкую неловкость.

– Рад, что характер ведьмы берет верх, – с нотой облегчения сказал Ясен, – честно говоря, я боялся, что можешь сломаться.

– Я сломалась, – вдруг признала. Ясен осознавал фразу и пытался понять, о чем говорит племянница, а Ника переживала эти два таких простых но честных слова, – и сейчас собираю себя по кусочкам. Мои чувства слишком свежи и я пытаюсь их прожить так, чтобы не разнести к чертям собачьим дом, не сбежать на край света или не выкинуть какой-то другой фортель. Поэтому, хочу попросить тебя, дядя.

Он слушал. Внимательно, не перебивал и наверняка понимал, что племянница в своем праве.

– О чем ты хочешь попросить?

– Давид. Помоги ему выйти из больницы. Знаю, ты можешь. Просто сделай это. Без условий. Без торговли.

– Это не так просто, – осторожно произнёс Ясен.

– Тебе достаточно щёлкнуть пальцами, – отрезала она. – Или это преференция, доступная только в обмен на моё послушание?

Дядя не спешил отвечать, Ника знала, что он сейчас барабанил пальцами по столешнице в своем кабинете и просчитывал варианты. Тратить ресурсы как денежные, так и магические на чужих людей делец до мозга костей не планировал. Но Ника знала, что у него точно есть контакт непревзойденного одаренного, который может вылечить травмы Давида. Не бесплатно, разумеется.

– Я помогу. Но при одном условии.

– Конечно, – усмехнулась, горечь сквозила в голосе: – ты ведь всегда ставишь условия.

– Если пообещаешь, что не попытаешься с ним встретиться. Не будешь звонить. Не вернёшься в его жизнь. Тогда – да. Я вытащу его.

– Почему ты…

– Потому что ты ведьма. А он – нет.

– Да что с ним не так? – даже повысила голос Ника в удивлении. Захар повернул голову в ее сторону.

Девушка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, повернувшись спиной к берегу. Телефон у уха стал почти обжигающим. А ответ дяди неприятно саднил в душе:

– Он влюблён в тебя. Не понимая того, стал зависимым от твоей силы, твоего присутствия, твоей ауры. Придется провести много работы, но я дам ему второй шанс. Если ты забудешь о нем.

Ника помнила конкретных примеров, но знала, что одаренные даже семьи создавали с простыми людьми. Редко, и вероятно преодолевая ряд проблем, но…

– Ты хочешь стереть его чувства? Очистить, как меня?

– Нет. Он справится сам. Первая неразделенная любовь – потом еще слезливые песни писать станет и заработает на них состояние. И не погибнет. А если ты останешься рядом – может не выбраться. Влюбленность Давида сама по себе не несет никакой угрозы. Кроме романтических соплей и юношеского максимализма… Но неосознанно ты подсадила его на свою энергетику, как на наркотики.

– Это звучит… отвратительно.

– Это правда. Редкая, но не уникальная. Бывает нечасто, потому что к сознательному возрасту мы уже можем контролировать свою ауру, да и присмотр взрослых есть. Но твой случай…

– Особенный, – выдохнула, – можешь не продолжать. Насколько все плохо?

– Парень уже начал очищаться. Благо первая злость на тебя была достаточно сильна, чтобы какое-то время держаться подальше. А там и Джульетта подключилась. Целитель поможет с этим вопросом, но только до момента, когда ты снова попадешь в его жизнь.

– Я даже скучала по твоему цинизму, дядя.

Снова пауза, пока в сердце девушки зрело решение:

– Хорошо. Я согласна. Сделай это. Помоги ему. А я уйду.

Печаль и ностальгия беспощадно вгрызлись в душу. В этот момент Ника поняла окончательно, что ее жизнь больше никогда не будет прежней. Потери и приобретения слишком сильно и быстро все меняли.

– Договорились, – даже как-то облегченно ответил Ясен, снова помолчал, а потом неожиданно сказал: – Я люблю тебя, Ника. Несмотря на всё. Но я ведьмак из рода Велес, а уже потом – заботливый дядя. Иногда – приходится выбирать.

– Я знаю, – шепнула она, – мне бы просто хотелось… хотя бы раз, чтобы кто-то спросил меня. Понимаешь? Услышал мой голос.

– Если бы я мог что-то изменить, – прошептал Ясен…

– Ладно… Знаешь что? Буду рада, если приедешь домой. Думаю, нам нужно побыть на одной территории и… заново познакомиться.

– Хорошо, я решу все дела и приеду как смогу. Мы обязательно поговорим и все наладим.

Они еще поговорили об отвлеченном: о том, что нужно привезти для дома, как быть с ее квартирой в городе. И что сказать общим знакомым об отъезде Ники. Когда звонок завершился, она постояла у воды, позволяя себе минуту на всё, что горело внутри: злость, боль, любовь, обиду.

Потом неторопливым шагом вернулась к Захару:

– А давай ты отвезёшь меня в город. Хочу увидеть, что тут изменилось, пока меня не было.

Он только кивнул. Без слов.

***

Прежде чем гулять, пришлось вернуться домой и привести себя в порядок. Договорились встретиться с Захаром через несколько часов – он обещал заехать и тонко намекнул, что будет какой-то сюрприз. Настроение Ники невольно скакнуло вверх. Как только вошла в дом, включила музыку и весело подпевала, чем удивляла Марко.

Дед даже передумал ругать внучку, за что исчезла ничего не сказав, и стал замешивать тесто для блинов. Ника предложила помощь, но больше мешала, потому была в шуточной форме обругана и изгнана из кухни. Ника подпрыгивая в такт, громко пела песню, ловя себя на мысли, что кажется, она немножко ненормальная.

«Ага. Совсем чуть-чуть, – фыркнул ее личный комментатор в голове».

Nothing in the cage of my ribcage

Got no heart to break, like it that way

Nothing in the cage of my ribcage

Emptiness is safe, keep it that way[1]

Завтракая вкуснейшими панкейками, которые дед упорно величал оладьями, Ника скролила ленту в социальной сети. Недавно выкладывала законченную «Корону Темного Властелина». Рабочее название намертво прилипло к изделию и мастерица решила, что это судьба! В итоге, первый пробный ролик набрал кучу просмотров и многие требовали взглянуть на нее в натуре. Желательно на голове кого-то подходящего под название.

«Примерьте эту прелесть на какого-то харАктерного красавчика»

«Знаю! Эта корона идеально подошла бы Джареду Лето!»

«Ника, вы просто невероятный талант! Я фотограф и готов поработать с вами…»

«Готов примерить корону»

«Девочки, кажется, я нашла, что подарить моему принцу!»

«Вариант – покажите на модели – уже был?»

И еще сотня других комментариев. В голове Ники неожиданно мелькнул образ, от которого девушка чуть не подавилась чаем. Кир в этой короне смотрелся бы невероятно гармонично. Корона, обнаженный торс, темный лес и прозрачная черная ткань, художественно обернутая вокруг тела.

– Вот же… – сдержала ругательство и улыбнулась деду, – не обращай внимания, это я о своем.

Захар приехал вовремя, встретил его Марко, пока Ника быстро наводила последние штрихи. В силу настроения, девушка хотела выглядеть хорошо, потому подошла к выбору образа с интересом. Даже несколько вариантов сфотографировала в зеркало и отправила подруге. Ева одобрила два варианта и потребовала подробностей о парне, которого Ника собралась кружить. Пришлось объяснять, что это пока еще дружеская встреча, но блистать все равно хочется. Поэтому важно было не переборщить, голым телом не соблазнять. Ева посмеялась над интересной задачей и попросила фото счастливчика.

«Красивый блондинчик. Где таких делают?»

«Ты все равно по брюнетам. Тут, кстати, есть один. Тебе бы понравился… Подонок тот еще»

«Ах, так?! А тебя значит зацепил. Рассказывай. Или показывай»

Каким-то мифическим шестым чувством близкие подруги умудряются выхватить информацию из воздуха, даже в переписке.

В итоге, решение было принято методов случайного выбора. Ника надела короткое платье футболку из плотной ткани белого цвета и длинными рукавами. Сверху – шерстяное безразмерное пальто, длинное, графитового цвета. На ноги – грубые ботинки с высокой шнуровкой. А изюминкой образа стали два необычных браслета на ногу. Металлические кольца, которые обнимали бедро чуть выше колена, отлично дополнили две цепочки поверх платья. Ассиметричная сумка с бахромой и крупной цепью повисла на локте. Волосы девушка собрала в слабую косу и оставила пряди у лица. На макияж времени уже не хватало, потому обошлась карандашом для губ, расчесанными бровями и каплей духов с нотами мяты и ванили.

– Прекрасно выглядишь, – оценил Захар, – узнаю фирменную фишку – необычно носить украшения.

– О, – сделала вид, что удивилась Ника, – парень и помнит, что носит подруга! Вымирающий вид!

– Чтоб вернул до темноты! – напутствовал Марко.

– Обязательно, – широко улыбнулся Шуст и закрыл дверь со стороны Евы.

Девушка не сразу обратила внимание, что парень не изменял себе и выглядел как всегда. На самом деле, лучше конечно! За то время что они не виделись, Зара повзрослел, раздался в плечах и стал носить свои волнистые волосы в более длинном виде – смирился и полюбил, видимо. Девушки наверняка таяли от этого слега ангельского эффекта. Прежними осталась любовь к необычной обуви и белому цвету. Сегодня на парне были очередная пара каких-то дико редких кроссовок и белая футболка, на которую он накинул мешковатый бомбер.

– Итак, куда мы сегодня?

– Насыщенная программа, – подмигнул Захар. – Готовься гулять и есть вкусности. У нас открылась осенняя ярмарка.

– Оооо, – протянула девушка, – тысячу лет не была! Вези!

Воспоминания о ярмарке в Елени у Вероники были унылыми: несколько шатров, скучная музыка, ряды торговые, словно на обычном базаре. Но теперь всё было иначе.

Город ожил. Мэр, господин Валентин Мустяц, явно вложил душу (и приличные средства) в это событие. Хозяйственный, в меру честный и искренне любящий свой город – он сумел вдохнуть в него новую жизнь. Или скорее вернуть традиции, временно забытые.

Ярмарка раскинулась на центральной площади, захватила соседние улицы, зазвенела музыкой, засверкала огнями. На небольшой сцене сменялись местные артисты и приглашённые ди-джеи, а толпа вокруг пульсировала в такт.

– Вот это размах! – восхитилась, вцепившись в локоть друга, как в якорь, чтобы не сорваться и не унестись во все стороны сразу.

– Каждые полгода – как впервые, – улыбнулся Зара, притянув её ближе, чтобы пропустить стайку подростков, мчавшихся сквозь толпу, как лавина. – Не устаю сюда ходить. Атмосфера какая-то…

Он замялся, перебирая пальцами в воздухе, будто нащупывал нужное слово.

– Магическая?

– Да, – кивнул, – но этого слова как будто мало.

– Как ты тонко чувствуешь, друг мой, – с усмешкой подтолкнула его локтем Ника и вновь обратила внимание на происходящее.

Толпа жила своей жизнью – пёстрая, шумная, словно волна. Многие были в национальных костюмах или их вольных интерпретациях, и двигались в каком-то рваном, но едином ритме. Атмосфера праздника затягивала как воронка. Сопротивляться ей было бесполезно, да и не хотелось.

Ника сбилась с шага, вслушиваясь в этот дух, словно сквозь музыку, шаги и голоса проступало нечто древнее. Ведьмовская суть реагировала мгновенно: всматривалась, вчитывалась, впитывала. Языческие символы, будто сами находили её взгляд. Обереги из дерева – над лавкой с орехами. Логотип кожевенной мастерской – руна, замаскированная под современность. Пакетики в чайной лавке с зашифрованными знаками. А у сморщенного, как сушёный инжир, дедушки с костяными безделушками… там вообще всё было по-взрослому. Оккультизм на грани дозволенного.

– А он точно что-то знает! – хмыкнула Ника, на мгновение, встретившись с его взглядом. Глаза были… слишком живые. И слишком нечеловеческие.

– Ты о чём? – Зара вовремя подхватил её под руку, не дав врезаться в прохожего.

–Ни о чём, – отмахнулась, когда взгляд зацепился за новый эпизод.

На свободной площадке развернулся танец: участники перетекали из хоровода в ручейки, менялись партнёрами, вырисовывали замысловатые узоры. И это были не артисты – к ним присоединялись обычные горожане.

– Хочешь к ним? – уловил интерес в глазах друг.

– Я не умею, – с лёгкой завистью призналась девушка, – но обязательно научусь.

– Готов быть твоим репетитором, – хмыкнул странно, – хотя странно, что не помнишь этот танец.

– Эм… – Ника запнулась.

Мысленно одёрнула себя – расслабилась, забыв, что её память всё ещё дырявая и ненадежная. Танец был явно народный, вполне могла учить его в детстве.

– Не то чтобы совсем не помню…

– Ага, – легко согласился Захар, – прекрасно понимаю. Я сам эти уроки хореографии предпочёл бы забыть.

Улыбнулась и снова отвернулась к ярмарке, мгновенно погружаясь в то же состояние странного праздничного транса. Народные гуляния и множество улыбок и витающее в воздухе колдовство.

Мудрые глаза, искорка магии, чары в кружевах потрясающе красивой накидки, гадания народными способами – воск и вода, яблочная кожура, кофейная гуща, сюрприз в начинке пирога…

Восторг. По венам потек густой, как мед у торговки напротив, чистейший инстинкт. Завороженно Ника смотрела как с медовой мешалки медленно и красиво стекала янтарная жидкость, как в ней искорками плясало отражение огня в жаровне неподалеку. Торговка изящно отмерила мед покупателю и бросила быстрый взгляд в сторону ведьмы, подмигнула и снова на секунду Ника увидела странность – по шее женщины будто пробежала полоска… древесной коры?

Ника моргнула. Что?..

Следом пришёл аромат – густой, насыщенный, пряный. Она повернулась на источник: мужчина в национальном кафтане помешивал в котле вино, насыпая туда травы. В движениях половника, в клубах пара и даже в огне под котлом витали искры магии.

Ника сжимала руку Захара – якорь в реальности. Но её тянуло вглубь. В эту атмосферу, где чары были в каждом шаге, в каждом запахе, в голосах и смехе. Живое, дикое, исконное колдовство. Ритм барабанов и бубнов отзывался внутри – чем-то первобытным, животным. Фольклорные напевы хора, шли в обход головы – сразу в сердце. В душу. В души. Велес скользнула взглядом на друга. И у него в глазах тоже плеснулось что-то родственное всему этому действу.