Похищение Колыванской вазы

Все трое были одеты точно так, как она указала, когда выбирала аватарки, показывая друзьям, что сейчас умеет «Пертемпус». Сама Мира вдруг осознала, как непривычно ощущается тяжесть чрезмерно многослойной одежды, как шею охватывает тугой кружевной воротник. Руку оттягивала нелепая сумочка в виде собранного кульком отреза ткани.

Миру тоже было не по себе. Он нервно подёргивался в непривычной одежде. Зато Сайб выглядел так, как будто всю жизнь носил вицмундир с фуражкой.

– Это была не твоя, а моя батарейка, – отмахнулся Мир, с восторгом оглядывая окрестности.

– Да как бы она попала… – начала было Мира, но замолчала, вспомнив, как Мир выворачивал карманы у неё над столом. Действительно, она вполне могла схватить его батарейку. Но даже если это и так…

– … а у меня батарейки особенные. Размер у них такой же, как у стандартных, а мощность больше раз в десять. Отец их специально для меня разработал, так как я постоянно где-то застревал с левиталом, когда у него батарейки садились.

Сайб неодобрительно покачал головой:

– С твоей стороны было очень непредусмотрительно отправляться в полёт на левитирующей доске, не проверив уровень её заряда и не имея с собой запасных аккумуляторов.

Мир только отмахнулся:

– Сайб, ты нудишь прямо как мои родители! Вы просто подумайте! Первое путешествие в прошлое! Невероятно! Наши имена впишут во все учебники истории!

– Как первых людей, застрявших в прошлом? – со скепсисом посмотрела на друга Мира.

– Почему застрявших? – удивился Мир. – У меня с собой есть ещё…

Мир замолчал, растерянно оглядывая свой новый наряд.

– А то, что было у меня в карманах, осталось дома? – спросил он у Миры.

Та в ответ пожала плечами. Кто же знает, как точно сработала программа. Она же не провела ни одного теста, не отправлялась в прошлое ни на пару минут. Только что они были в комнате Миры в XXII веке. И вдруг очутились за триста километров и за триста лет от дома! Неудивительно, что сейчас она одновременно испытывала восторг и отчаяние. Мира на себе ощутила весь спектр понятия «смешанные чувства».

Она взглянула на программатор, который сжимала в руке. Индикатор показывал, что заряд оставшейся мощности составлял два процента. Как же им попасть домой?

– И что мы будем делать, мама? – с надеждой взглянул на неё Сайб.

– Надо найти источник питания, – неуверенно сказала Мира.

Какой может быть источник питания, если здесь ещё даже лампу накаливания не изобрели?

– Ты что-нибудь придумаешь! – Мир как всегда не терял оптимизма и пребывал в прекрасном настроении. – Давайте пока исследуем, что здесь есть!

– Пойдём на камнерезный завод, мама? Познакомимся с твоим предком, – напомнил Сайб о цели их путешествия.

– Пойдём, – рассеянно откликнулась Мира, запихивая программатор в сумочку. Тут же она встрепенулась: – Сайб, ты что! Какая «мама»! Ты же всех нас сдашь, нас повяжут и отправят в тюрьму или в лечебницу для душевнобольных! И неизвестно, где будет хуже!

– А как мне тебя называть? Что сказать на заводе? – уточнил Сайб.

Мира задумалась, а Мир проговорил замогильным голосом:

– «Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор»!

И добавил уже нормально:

– Нам на лето задали прочитать «Ревизора» Гоголя.

– И ты прочитал? – уточнила Мира, недоверчиво прищурившись.

– Ага. Первую фразу первого действия первого явления, – фыркнул Мир. – Как вам идея? Может, притворимся, что приехали с проверкой?

Мира подумала и кивнула. Сходу ничего удачнее сочинить не получалось. Значит, они прибудут на завод с ревизией.

Андроид как-то озадаченно замолчал.

– Сайб, ты понял? – с тревогой спросила Мира. – Ты не робот, не мой сын, ты ревизор!

– Я понял. Ищу подходящий речевой и поведенческий образец, – задумчиво ответил Сайб.

Образец, значит. Ну, тогда его лучше не отвлекать разговорами. А то его слабенький процессор задымится, если будет обрабатывать две задачи одновременно.

Спустя минут десять они зашли в ворота камнерезного завода. Территорию фабрики прорезала шумная река. Вокруг виднелись разные постройки, центром которых было аккуратное двухэтажное здание. Табличка на нём подтвердила догадки Миры. На ней было написано: «Колыванская шлифовальная фабрика. Основана в 1802 году Ф.В. Стрижковым».

Время от времени мимо проходили мужики самого угрюмого вида. Некоторые вели под уздцы лошадей, от которых хотелось шарахнуться в сторону. Мире хотелось уточнить, где им найти директора, но она не решилась заговорить. Кажется, в те времена к инициативе со стороны женщин отношение было отнюдь не восторженное. Мир и Сайб тоже молчали.

Они вошли в здание фабрики. На втором этаже обнаружилась небольшая комнатка, на которой висела табличка: «Управляющiий фабрикою Карлъ Христiановичъ Вецель».

– Это он! – восторженно прошептала Мира. – Мой прапрапрапрапрадедушка!

Мир уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, когда Сайб внезапно сообщил:

– Искомый образец найден.

От неожиданности Мир вздрогнул и пробормотал под нос:

– Надеюсь, в образец не входят слова «я у мамы ревизор».

Уголки губ Миры дрогнули, но полноценной улыбки не вышло. Слишком велико было напряжение. Они постучались и вошли.

Впереди шёл Сайб. Он же и начал беседу:

– Господин управляющий?

– Да, – несколько нервно откликнулся невысокий полный человек за столом приподнимаясь. – С кем имею честь?

– Сайб Мирович Андроид, – представился Сайб и коротко поклонился. – Инспектор Кабинета Его Императорского Величества.

У Миры округлились глаза. Сайб придумал себе не только фамилию и должность, но и отчество! Точнее, матчество? Ведь явно он образовал его от её имени. А фамилия-то! Хорошо, что господину Вецелю слово «андроид» было незнакомо. Он вполне может принять его за, скажем, прусскую или английскую фамилию.

– Это мой помощник, – продолжал между тем Сайб. – Владимир Торович. И его сестра Мирослава Торовна.

Мира хотела было надуться. Как же! Сам, значит, инспектор, Мир – его помощник, а она – всего лишь сестра помощника! Но, подумав, решила, что это, наверное, лучший вариант. Навряд ли в Императорском Кабинете служили женщины. А если и служили, их точно не посылали в командировки за четыре с половиной тысячи вёрст от Петербурга на всеми забытую Колывань. Так что пусть она лучше будет романтичной барышней, сопровождающей брата.

Вецель, очевидно, гостей не ждал:

– Инспектор Императорского Кабинета? Но, позвольте, господин Андроид, ведь проверка работы фабрики была проведена совсем недавно…

– Успокойтесь, Карл Христианович, мы не с проверкой. Дело в другом. Понимаете ли, казначей Кабинета внезапно обнаружил некие излишки средств…

При этих словах Мира чуть не поперхнулась. Хитро придумано! Если человеку предложить денег, то критичность его мышления сразу снизится.

– …и чтобы эти незапланированно обнаруженное финансирование приложить к делу наиболее плодотворно, было решено отправить инспекторов на Петергофскую гранильную фабрику, Екатеринбургскую гранильную фабрику и на Колыванскую шлифовальную фабрику. Оценить существующие проблемы камнерезного производства, стоящие задачи и имеющиеся перспективы. Необходимо решить, куда направить дополнительные средства.

Если вначале Карл Христианович встретил друзей, недоверчиво хмуря брови, то после этой речи лицо директора разгладилось, а глаза заблестели.

– Конечно, господа, прошу вас, прошу, – засуетился он. – Позвольте мне показать вам фабрику!

Глава 3. В которой из Петербурга приходит дурная весть, а друзья начинают расследование

Проводя экскурсию, Карл Христианович сиял, как ясно солнышко. Далёкая и туманная перспектива получить дополнительное финансирование сразу очистила нежданных посетителей от всех подозрений.

– Заботою Кабинета Его Императорского Величества дела наши постепенно налаживаются, – сообщал господин Вецель. – И бесплатного провианту работникам фабрики теперь по два пуда отпускают, и жалование увеличили, и срок службы нижних чинов и мастеровых сократили до тридцати пяти лет… А всё одно, хлопоты да заботы всё не переведутся. Нам бы и в лазарете ремонт сделать, и в школу нужен старший учитель, письмоводитель обер-офицерского чина недавно подал в отставку по состоянию здоровья…

– А с производством у вас что? – Сайб состроил такую серьёзную физиономию, что Мира едва не рассмеялась. Ну чисто ревизор на выезде!

– Так благополучно всё, – растерянно отозвался Карл Христианович, но тут же поправился: – Почти всё! Водоналивное колесо недавно осматривали, где надобно – подлатали. А вот чего не хватает всегда, так это наждака. Сами знаете, пока дождёмся очередной поставки из Петербурга… Проходите, господа, проходите! Вот здесь у нас режут фигуры. В соседней комнате – станки для полирования, разрезания и гранения камней.

– А где у вас делают большие вещи? – не удержавшись, спросила Мира, разрушая образ нежной недалёкой барышни.

– Так во флигеле же, – немедленно откликнулся ничуть не удивившийся Вецель. – У нас при фабрике есть специальный корпус для колоссальных вещей. Там и изготовляются колонны, вазы, торшеры. Давайте пройдём туда.

Но посмотреть флигель они не успели. К директору подбежал запыхавшийся человек с красным лицом:

– Срочная депеша! Из столицы!

Карл Христианович хмуро глянул на «инспекторов», как будто они были виноваты в появлении письма. Извинившись, открыл конверт, достал оттуда послание и пробежал его глазами.

Впервые Мира увидела, как человек побледнел до синевы. Директор пошатнулся, схватившись за сердце. Сайб невольно шагнул ближе к нему и поддержал его под локоть.

– Ох, благодарю вас, Сайб Мирович, – Карл Христианович уже немного пришёл в себя, достал из внутреннего кармана сюртука платок и промокнул лоб. – Экая неприятность-то случилась. Пропала наша колоссальная ваза.

– Та самая? – мрачно переспросила Мира.

– Та самая, – уныло подтвердил Вецель.

Мир в недоумении почесал затылок:

– Слушайте, ну что тут такого? Нет одной – сделайте другую…

Карл Христианович смотрел сквозь них невидящим взором. Он бормотал себе под нос, размышляя сам с собой:

– Это невозможно… Как она могла пропасть? В какой момент? Если от нас она благополучно выехала, можно ли считать, что путь до Петербурга – это уже не моя зона ответственности? Ладно ещё, если против меня выдвинут обвинения… А если фабрику закроют? Это ж сколько людей останется без всяческих средств к пропитанию… Что ж делать-то?

И директор, смяв в руке злосчастное письмо, двинулся к своему кабинету, кажется, совершенно позабыв об оставленных в коридоре «проверяющих». Из-за закрытой двери раздался душераздирающий вздох, звяканье и бульканье.

– Он же не решил отравиться? – растерянно спросил Мир.

– Я надеюсь, что он выпил лекарство, – ответила Мира.

– Слушай, а что за ваза пропала? – не унимался Мир. – Та самая, которой триста лет?

– Которой исполнится триста лет через… собственно триста лет, – ответила Мира. – Большая Колыванская ваза.

– Ух ты! А найдут того, кто украл эту вазу?

– Да в том-то и дело, что в нашем будущем её никто не крал…

– Потеряли? Разбили? Как она пропала?

Мира в растерянности посмотрела на Сайба. Тот охотно сообщил, отвечая, впрочем, далеко не на последний из заданных вопросов:

– Это произведение камнерезного искусства из зеленоволнистой яшмы, созданное на Колыванском камнерезном заводе. Экспонируется в Государственном Эрмитаже…

Мир с азартом подался вперёд и, подняв указательный палец, со значением сказал:

– Мы должны найти преступника и заставить его вернуть вазу!

Мира покачала головой:

– Ну нет, Мир, о чём ты? Нам надо найти возможность вернуться домой. Как ты собираешься ловить преступников в незнакомом месте и времени? Да нас тут же самих поймают и осудят как мошенников. Мы же не знаем местных законов, у нас нет денег…

Мир насупился:

– А вдруг преступник притаился на заводе? Схватил вазу, вынес её за ворота…

– Тогда тем более опасно! – оборвала его Мира. – Если преступник всё ещё здесь, то он может что-нибудь сделать не только с вазой, но и с нами!

Мир тут же пошёл на попятную:

– Да ну, Мирунь, с чего бы ему оставаться здесь… Наверняка уже понёс вазу перекупщикам. А мы хотя бы поищем следы преступления! И подкинем улики директору, чтобы сообщил в полицию, кого подозревать. Кто знает, чем эта пропажа грозит Карлу Христиановичу…

Из кабинета директора действительно доносились горестные причитания и вздохи.

Мира покачала головой. Она всё ещё была уверена, что им не стоит связываться с криминалом в этом времени, в которое они не планировали попадать. Но предка было жалко. Кажется, он был чувствительным человеком, всерьёз переживающим за камнерезный завод и его рабочих.

– Ладно. Давайте осмотрим этот самый «корпус колоссальных вещей» и поспрашиваем, кто что видел или слышал. Но связываться с преступниками мы не будем! Мир, специально для тебя повторяю: никаких авантюр!

– Эх, вот так всегда, – шутливо посетовал тот. – Только соберёшься завоевать мир, как лучший друг вставляет тебе палки в колёса!

Чем ближе они подходили к флигелю, где вырезали ту самую вазу и остальные крупные вещи, тем больше Мир напоминал собаку, которая изо всех сил старается взять след. Он метался вокруг, пригибался к земле, поднимал осколки камней, а иногда даже нюхал их.

– Мир, если ты хочешь найти следы преступления, – остановил его метания Сайб, – то ты поздновато за это взялся. Вазу отсюда увезли в феврале, а сейчас август.

Мира хмыкнула:

– Да уж, доступный нам максимум – это поговорить с мастерами, которые видели, что происходило с вазой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

игра в реальной жизни (англ.)

2

Девайс – полезное техническое устройство, бытовой прибор, приспособление.