Враг тайный

В расчетное время они вышли на линию предстоящей атаки и, сгруппировавшись, стали ждать появления бронеавтомобилей, и те появились. Ехали с выключенными фарами, набирая скорость; когда до забора оставалось метров пятьдесят, фары включились, и машины на хорошем ходу снесли секции забора, проехав на внутреннюю территорию, открыли ураганный огонь из башенных пулеметов. Не ожидавшая такого массированного нападения охрана не подавала признаков жизни, и поэтому проникнуть внутрь было легко.

Согласно полученному приказу, бойцы разбежались по длинномерным грузовикам, взобравшись в кабины, завели двигатели и под прикрытием бронеавтомобилей стали выводить тяжелогруженые грузовики за территорию усадьбы. Отогнав машины метров на пятьсот, бойцы бегом вернулись обратно, и все это время бронеавтомобили вели огонь, правда, его интенсивность серьезно спала, охрана усадьбы все еще предпочитала не отвечать.

Штурмовые группы, прикрываясь бронеавтомобилями, выждав какое-то время, осторожно двинулись вперед. Понаблюдав какое-то время за слаженными действиями бойцов, Алексей с удовлетворением выдохнул и, прикрутив оптический прицел к винтовке, стал методично выискивать цели, но пока никто из защитников усадьбы в перекрестье никак не попадался, но так продолжалось недолго. Где-то на полпути до усадьбы все изменилось, из многих окон показались стрелки и открыли огонь из штуцеров и пары ручных пулеметов, но сопротивляться долго они не могли, башенные крупнокалиберные пулеметы разносили стены на раз, ошметки кирпичной кладки разлетались в разные стороны, осыпая кирпичной и цементной пылью все вокруг. Окончательную точку поставили два артиллерийских бронеавтомобиля, выпустив по зданию усадьбы четыре снаряда, отчего оно дало огромные трещины, а юго-западный угол так и вообще рухнул.

Все было кончено, организованное сопротивление прекратилось. Бойцы, постреливавшие из-за укрытий уже не скрываясь, рванули к зданию усадьбы и ворвались внутрь. Алексей за ними не последовал, предпочел направиться к небольшому ангару, готовый в любой момент пустить в ход оружие, но пока на его пути никто не попадался. Подойдя к воротам и увидев на створках массивный навесной замок, недолго думая, двумя выстрелами из винтовки сбил его и, приоткрыв одну воротину, он с осторожностью заглянул за нее и увидел стеллажи, заставленные коробками под самый потолок.

Склад освещался хорошо, так что в фонаре не было никакой необходимости, Алексей вошел внутрь, подойдя к ближайшим картонным коробкам, достал одну из них, неожиданно оказавшуюся весьма увесистой, и, вскрыв ее, увидел четыре рулона шелковой ткани. Пройдясь дальше и вскрыв другие коробки, он также увидел рулоны тканей, а вот в соседнем ряду в ящиках оказалась качественная и далеко не дешевая женская бижутерия. Смотреть дальше у Алексея желание отпало, и он, обойдя все складское помещение и не обнаружив ни одной живой души, направился на выход.

Оказавшись снаружи, постоял какое-то время, внимательно прислушиваясь. В здании изредка, но постреливали. Он направился к зданию и, проникнув внутрь, пошел по первому этажу, осматривая внутренние повреждения, причиненные огнем крупнокалиберных пулеметов, а они были разрушительные. Кирпичные стены размолотило основательно, выбитые обломки кирпича не хуже шрапнели разносили все вокруг, оттого и охрана не вела огонь, они просто не могли подойти к окнам, а те, кто все же решился, сейчас лежали бездыханными под грудами кирпичных обломков.

Остановившись и прислушавшись к происходящему в здании, Алексей определил направление, где слышалась ругань его бойцов, сгонявших, видимо, в общий зал всех, кто находился в усадьбе.

Пройдя на человеческие голоса, он действительно вышел в большой зал и, остановившись в проеме выбитой двери, осмотрелся и слегка оторопел. Сразу было видно профессиональных военных, они, не делая лишних движений, произвели зачистку здания и, согнав всех в одном месте, качественно связали. Одна часть готовилась проводить допросы, а другая взялась за повальный обыск всей усадьбы.

Подойдя к пленным и внимательно рассмотрев их лица, Алексей увидел тех двоих, свидетелем разговора которых он совсем недавно случайно стал, и, жестом подозвав к себе Аркадия, указательным пальцем показал на интересующих его лиц, шепотом распорядился уделить им особое внимание. Понимающе кивнув, Аркадий удалился и продолжил руководить процессом сбора трофеев, которых оказалось на удивление много. За допросы пока не брались, сначала надо было разобраться с трофеями, вскрыть сейфы и все это погрузить на грузовики, а уже только потом браться за пленных и вытрясти из них информацию.

Часа через два, вскрыв все сейфы и собрав отдельно деньги и отдельно документы, Алексей распорядился все это погрузить в машины и поставить охрану. Сумма наличных, обнаруженных в сейфах, вызывала оторопь, он и представить себе не мог, что контрабанда всякой там бижутерии и шмоток была настолько выгодным делом. В нескольких сейфах они нашли более полутора миллионов наличностью, что по меркам империи было суммой астрономической, а если еще приплюсовать и захваченное оружие в длинномерных грузовиках примерно на такую же сумму, то результат налета в буквальном смысле слова оказался запредельным.

– Командир, мы к допросу готовы, – подойдя вплотную, шепотом проговорил Аркадий и на полшага отступил назад.

– Приступайте, только помните, эти двое нужны мне живыми и более или менее здоровыми, мы их заберем с собой, – строгим голосом предупредил Алексей, тем самым давая понять, чтобы они не переусердствовали, эти двое пленников ему были необходимы как свидетели.

Хищно ухмыльнувшись, Аркадий велел приковать к стене двоих и заняться ими в первую очередь, что и было быстро проделано, но применять физическое воздействие не пришлось, они сразу согласились сотрудничать. Да оно и понятно, те, кто явился в усадьбу с армейскими бронеавтомобилями и решительно настроенными бойцами, простыми налетчиками быть никак не могут.

– Что вы от нас хотите? – вполне уверенно поинтересовался мужчина, хотя его испуг был виден, даже несмотря на то, что он всеми силами пытался его держать в узде.

Алексей хотел было распорядиться всем отойти в сторону, но потом прикинул в уме и решил этого не делать – все, что скажет этот человек, должны были услышать все и сделать для себя определенные выводы. Они должны были получить убедительные доказательства того, что реально в его лице они подписали договор не с какими-то прохиндеями, представившимися кадровыми сотрудниками Управления контрразведывательных операций, а с настоящими офицерами-контрразведчиками, наделенными особыми полномочиями…

– Рассказывайте с самого начала свою историю, как закрутился ваш бизнес с гальзианскими торговцами, уточняющие вопросы я буду задавать во время вашего рассказа, но для начала сами представьтесь, – распорядился Алексей, изучая лицо немолодого уже пленника. Быстро включив диктофон на смартфоне, он и несколько офицеров столичного гарнизона стали внимательно слушать повествование шевалье Бруно Алексиса, являющегося наследным владельцем усадьбы, которую они захватили.

Все началось несколько лет назад, когда шевалье Алексис, находясь в тяжелом финансовом положении из-за доставшихся по наследству долгов, был вынужден искать способы расплатиться с кредиторами. Он уже не знал, что и делать, но тут подвернулся случай, и он кое-что узнал от своего приятеля, каким-то образом связанного с мелкими контрабандистами, регулярно хаживающими в Республику Гальза. Первое время Алексис скупал контрабанду, главным образом ткани и бижутерию, а затем перепродавал скупщикам. Так продолжалось пару лет, после чего шевалье, уже узнав многое, решил рискнуть и тайными тропами перебраться через границу и там наладить деловые связи для организации собственного канала поставки.

Своего он добился, пусть и не с первой попытки, но все же смог найти на той стороне тех, кто оказался заинтересованным в такого рода коммерческой деятельности, и завязались связи. Все шло хорошо, то, что требовалось компаньонам из-за кордона, он поставлял туда, а то, что было выгодно продавать в империи, шло сюда, и все были довольны, всем капала от этого дела своя денежка, но все изменилось буквально два месяца назад. Его фактически приперли к стенке, поставив жесткий ультиматум. Или он покупает крупную партию оружия и доставляет его в указанное место, при встрече предъявив пароль, либо компромат на его делишки будет передан тайной полиции.

– Вы отдаете себе отчет в том, что это коронное преступление, за которое вам грозит виселица? Одно дело контрабанда, хотя за нее и предусмотрены немалые сроки с конфискацией имущества, и совсем другое дело – сотрудничество с гальзианской разведкой. Вы вообще понимаете, что замешаны в организации государственного переворота с целью свержения правящей династии с дальнейшим раскручиванием спирали кровавой гражданской войны в империи в интересах политической разведки Республики Гальза? – негромким голос задал вопрос Алексей, ловко покручивая в руке извлеченный из ножен бритвенной остроты стилет. От услышанных слов бойцы заворочались, послышался лязг оружия, и ощущалось острое желание немедленно пустить его в ход.

Лицо шевалье вмиг покрылось испариной, такого поворота он никак не ожидал, но будучи человеком с крепкими нервами, все же смог из себя выдавить несколько слов:

– Ваши действия незаконны, я требую присутствия коронного прокурора и адвоката! Если есть доказательства, предъявляйте официальное обвинение, а если нет, убирайтесь с моей земли.

– Поздно пить минеральную воду, когда почки уже отказали, – хохотнул Алексей молниеносно выхватив два офицерских револьвера, открыл беглый огонь пули ложились буквально в нескольких сантиметрах от шевалье, а одна из них чиркнула по щеке, от чего Алексис с диким шипением схватился за раненую щеку. Демонстративно перезарядив оружие, Алексей подошел вплотную к шевалье, присев рядом с ним, спокойным голосом заявил:

– Не занимайся со мной словоблудием, просто прими к сведению, от моего решения зависит твоя дальнейшая жизнь, подписываешь договор о сотрудничестве с Управлением контрразведывательных операций и будешь жить и даже неплохо, а если нет, так нет, не обессудь. Возиться с тобой и оформлять все официальным путем у меня нет ни времени, ни желания. Ты и твой заместитель подписываете договор о сотрудничестве, вы называете имена и каналы связи в Гальзе, тех, кто вас настоятельно убедил купить оружие, и главное, куда вы его должны доставить. Если же нет, то и суда нет, допрос с пристрастием, и уж тогда на легкий расстрел вам рассчитывать никак не придется, таковы мои правила, предатели должны покидать этот свет в особо изощренной форме.

– Хорошо, я все расскажу, – понурив голову, шепотом отозвался шевалье, в полной мере осознав, что поставленные условия придется выполнять, в противном случае все пойдет прахом.

– Не надо, бери ручку и пиши все, что ты знаешь и кого знаешь, а потом подпишешь, а я на досуге проверю твои показания, и упаси тебя все святые что-то важное упустить или попытаться меня обмануть, пожалеешь, что на этот свет родился. Да и в бега не смей подаваться, все равно найдем, где бы ты от нас не спрятался, – жестким тоном распорядился Алексей и, достав из офицерского планшета несколько стандартных бланков с ручкой, распорядился снять с шевалье стальные браслеты. После того как он был освобожден, передал листы Алексису. Размяв руки, шевалье взял листы, подобрав с пола обломок доски и присев на стул со сломанной спинкой, стал быстро что-то писать.

Чуть отойдя в сторону, Алексей подозвал к себе Аркадия и шепотом задал ему вопрос:

– Что там со вторым, каковы результаты допроса?

– Он управляющий, его имя Владилен Хазарим. Работает на шевалье Бруно Алексиса уже без малого двенадцать лет и имел в последние годы неплохой процент с контрабанды. Смышленый, не лишенный организаторских способностей, сам шевалье придумал и даже кое-что сделал для организации каналов поступления контрабанды, но все же основную работу проделал управляющий, но что любопытно, ультиматум получил не он, а шевалье Алексис. Он отдал ключи и указал, где находится секретный архив и бухгалтерия, я туда послал наших людей, они с минуты на минуту должны вернуться с трофеями, – ухмыляясь, ответил Аркадий, вброшенный в кровь адреналин понуждал его к активным действиям.

– Давай отряди несколько человек, пусть они подгонят один из грузовиков и все наши трофеи перенесут в него, максимум через час мы должны отсюда убраться, да так, чтобы от нас и следов никаких не осталось. В степи наши следы должны затеряться с концами, сделать это будет нетрудно. Судя по показаниям барометра, через несколько часов в этих местах разыграется страшная буря.

– А что с остальными делать, быть может, в расход их всех? – хищно скалясь, поинтересовался Аркадий, поглаживая рукоятку массивного револьвера, находившегося в кожаной кобуре на поясе с правой стороны.

– Вот только не надо внесудебные расправы в промышленных масштабах учинять. Я категорически запрещаю, разве что возникнет такая необходимость, но ведь ее нет, так что обходиться необходимо малой кровью, а лучше вообще без нее. Усвойте это все намертво, беспредел не наш путь, и это не обсуждается, – строго предупредил Алексей, видя, что Аркадий готов всех тут вырезать подчистую и спалить усадьбу дотла, но это не входило в его планы, скорее, это сорвало бы его замыслы, да и устраивать кровавую резню он не мог, это было выше его сил.

– Нет так нет, – с некоторым огорчением буркнул Аркадий, – но и оставлять их тут как-то боязно, сдадут ведь нас сразу же после того как мы отсюда уедем.

– Даже если они и побегут в полицию, во что я не верю, что, собственно говоря, полиция тут найдет? А найдет она здесь логово контрабандистов, а тех, кто совершил налет, найти не смогут. Скорее, полиция заинтересуется делами владельца, это гарантированная каторга. Чтобы не искушать шевалье, забираем с собой его и его управляющего и уезжаем отсюда.

Понимающе кивнув, Аркадий удалился. Алексей постоял какое-то время, пока шевалье не закончит писать, затем, подойдя к нему, взял из рук исписанные листы и, бегло перечитав, задумчиво хмыкнул и, посмотрев в глаза своего пленника, решительно заявил:

– Значит так, шевалье, ты и твой управляющий поедете с нами туда, куда вы должны были доставить длинномерные грузовики с оружием, и там осмотримся. Если все подтвердится, я вас обоих отпущу, но при условии, что твой управляющий также подпишет договор о добровольном сотрудничестве.

– Хорошо, я это сделаю, но как же быть с разгромленной усадьбой и захваченными сейфами с документами и деньгами, а также с восемнадцатью грузовиками с оружием и боеприпасами, кто теперь мне это все компенсирует, а? – в расстроенных чувствах проговорил шевалье, в глубине души надеясь получить компенсацию за учиненный в усадьбе разгром.

– Компенсацию вы стребуете с ваших партнеров с той стороны границы. Вы вправе все сообщить им без утайки, говорите прямо, в том числе и о том, что вы подписали договор о сотрудничестве с Управлением контрразведывательных операций, а также о том, что у вас конфисковали оружие. Во всех этих несчастьях, свалившихся на вашу голову, виноваты ваши гальзианские деловые партнеры, и вы им прямо на это указывайте, это по их вине на вас вышла контрразведка. Если будете убедительны, вы не только компенсируете свои потери, но останетесь еще с хорошим таким прибытком, – уверенно предложил Алексей Алексису, хотя сам в это не очень-то верил, но могло быть всякое. Главное тут было в другом. Личная судьба и благосостояние шевалье его вообще не волновали, его целью было донести до гальзианской разведки мысль о том, что в их рядах имеется высокопоставленный крот, работающий на империю. Это в свою очередь должно вызвать жесткую проверку с поиском источника утечки информации, что неизбежно замедлит работу гальзианской разведки, чего, собственно говоря, он и добивался – стремился по максимуму выиграть время.

– А что, это действительно мысль, – всерьез задумавшись, протянул шевалье Алексис, чем вызвал у Алексея сомнения в его адекватности, да и вообще в психическом здоровье, но проблемы этого человека его никак не волновали, как и он сам.

– Обдумайте, как это все обставить надлежащим образом, а сейчас давайте собирайтесь вместе со своим управляющим, мы сейчас направляемся в то место, куда вы должны были доставить приобретенное оружие. Кстати, напомните-ка мне, какое количество орудий было куплено? – потребовал Алексей, пристально всматриваясь в задумчивые глаза шевалье Алексиса.

– Восемь полевых пушек калибра восемьдесят пять миллиметров и четыре гаубицы калибра сто пятьдесят два миллиметра с тройным боекомплектом для всех орудий. Помимо этого, еще восемь полковых минометов калибра восемьдесят два миллиметра. Все стволы практически новые, что удивляет, ведь это не списанное оружие, а с армейских складов стратегического резерва, – пребывая в том же задумчивом состоянии, ответил шевалье Алексис и вдруг, остро взглянув в глаза Алексея, тихо задал ему вопрос:

– Скажите, неужели гальзианская разведка что-то страшное замыслила и в это дело втянула меня, скромного контрабандиста?

– Вы слишком поздно начинаете осознавать всю серьезность положения, в котором вы по своей собственной наивности или, вернее будет сказать, жадности очутились, – таким же точно тоном ответил Алексей и, показав жестом стоявшим рядом бойцам не спускать глаз с шевалье и его управляющего, направился на выход, в усадьбе уже делать было нечего, дело, ради которого они и взяли штурмом это гнездо, было сделано, настало время отсюда уезжать и больше здесь никогда не появляться.

Глава 6

Остановив машину в нескольких сотнях метров от дома, в котором жила его родственница, вдова погибшего при исполнении служебного задания штаб-капитана Амадея Фихтеля, штаб-майор, соблюдая все необходимые меры конспирации, обходным путем направился на давно запланированную встречу. По не зависящим от него причинам встреча эта несколько раз переносилась и вот, наконец, ему удалось вырваться со службы. Его родственница, баронесса Фаина Фихтель, хотела знать, можно ли теперь, ни от кого не скрываясь, выйти в свет или следует продолжать находиться на нелегальном положении.

Сделав несколько хитрых петель и убедившись в полном отсутствии стороннего наблюдения, штаб-майор подошел к высокому кустарнику и, пробравшись через него, оказался возле высокого деревянного забора, выкрашенного обычной гашеной известью. Чуть поднатужившись, он оторвал широкую штакетину и проскользнул на территорию домовладения, где скрывалась баронесса. Обогнув небольшой сад и подойдя к двери черного входа, он достал ключ и, открыв замок, вошел в дом. Поднявшись на второй этаж, сначала огляделся, но никого не увидел, внимательно прислушался, но в доме стояла мертвая тишина.

– Фаина, ты где?! Это я, твой братец Игнатий, я здесь один, не бойся! – во все горло крикнул штаб-майор, и спустя несколько мгновений открылись две двери в разных сторонах второго этажа, из комнат вышли баронесса и Ольга, вооружены они были охотничьими ружьями крупного калибра. Увидев своего дальнего родственника, баронесса опустила ствол вниз и, с облегчением выдохнув, произнесла:

– Ты нас напугал, Игнатий, честное слово, не ожидала тебя увидеть в ближайшее время, ты ведь сейчас постоянно занят, даже дома бываешь эпизодически, а это нехорошо.

– Что делать, служба есть служба. Насилу выбрал время, чтобы к тебе наведаться и серьезно поговорить, – отозвался штаб-майор и хотел было продолжить, но первой заговорила баронесса:

– Это действительно хорошо, нам с тобой о многом надо поговорить и обсудить, что делать дальше, слишком все непонятно стало. Игнатий, давай пройдем в кабинет и там поговорим, а Ольга присмотрит за внешним периметром.

Понимающе кивнув, штаб-майор прошел вместе с баронессой в кабинет, где они расположились в удобных креслах друг напротив друга. Внимательно изучив его лицо, баронесса, глубоко вздохнув, задала интересующий ее вопрос:

– Игнатий, сколько мы еще можем находиться на нелегальном положении, если меня Управление криминальной полиции сняло с общеимперского розыска и принесло официальные извинения за допущенную следствием ошибку?

– Фаина, на этот вопрос я ответить не в силах, я многого не знаю и ко многим вещам допуска не имею вообще, но я тебя уверяю, нынче время таково, что доверять ни ты, ни я не можем вообще никому, слишком все сложно стало. В империи происходят какие-то странные и непонятные дела, и что характерно, детонатором многого, как это ни покажется тебе странным, являются те двое, которых ты где-то нашла. Я уж и не знаю теперь, кто это такие, но если быть предельно откровенным, я по-настоящему страшусь, если в центральном аппарате тайной полиции выяснят, что я имею прямое отношение к этим людям. Благодаря своей предусмотрительности, я устроил их официальным путем через своего знакомого, а он в свою очередь обезопасил себя, организовав это дело таким образом, что тот, кто их принял, недавно скончался от застарелой болезни, и вместе с ним ушли все концы в воду. Я категорически отказываюсь иметь какие-либо дела с этими людьми, что и тебе настоятельно рекомендую, они реально очень опасны.

Удивленно хлопнув глазами, баронесса, пристально вглядевшись в глаза штаб-майора, в которых читался тщательно скрываемый страх, поднялась с кресла, в глубокой задумчивости пройдясь по кабинету, остановилась возле невысокого журнального столика и негромко задала вопрос:

– Что они такого ужасного сотворили?

– Прямо-таки ужасного ничего, но ой, как могут, но прежде чем я отвечу на твой вопрос, скажи мне правду, где ты нашла этих людей? – с нескрываемым подозрением всматриваясь в глаза баронессы, поинтересовался штаб-майор, совсем не веря в ту версию, которую она ему в свое время озвучивала.

– Игнатий, я тебе все честно рассказала, как это было, и мне к этому добавить совершенно нечего. Они явились ко мне с личными документами, оружием и полетным планшетом моего мужа, где находилось, помимо полетной карты, вскрытое донесение. С их слов, они нашли самолет, в кабине которого было мумифицированное тело моего супруга. Ты сам читал медицинское заключение, так же как и заключение технической экспертизы самолета. Все, что эти двое говорили, полностью было подтверждено, и сомневаться тут объективных оснований нет, разве не так? Или ты подозреваешь их в работе на гальзианскую разведку?

– Вот уж нет, на гальзианцев они работать не могут вообще никак, а на кого-то из представителей высшего истеблишмента империи, так точно. Они профессионалы очень высокого полета, я с такими за все время своей службы в тайной полиции несколько раз пересекался, и все они под кем-то ходили. Ты себе даже не представляешь, какого шороха они навели в личном секретариате князя Тогура. Начальник тайной полиции желает лично с ними поговорить, а это уже само по себе нонсенс. Такого вообще никогда не было, чтобы князь Тогур так возбудился, хотя конечно, оснований для этого хоть отбавляй, – в задумчивости мотая головой, проворчал штаб-майор и после короткой паузы вновь продолжил говорить: – Хочешь верь, сестрица, а хочешь нет, но я в последнее время держусь подальше от поступающей оперативной информации только лишь из одного опасения, чтобы меня не заподозрили в причастности к этой отмороженной парочке. Центральный аппарат тайной полиции растревожен как осиный улей, любая информация с упоминанием лейтенанта Лексия Тутовина и его напарника прапорщика Вина Дулиттла проходит под грифом «Молния» и «Особо секретно», а это не шутки, доложу я тебе. По результатам их деятельности следственным отделом были возбуждены более трех десятков уголовных дел касательно измены Родине и шпионаже в интересах гальзианской разведки, а также крупных хищений государственного имущества и взяточничества в особо крупных размерах. Насколько я знаю, уже сейчас в том числе и моим департаментом взяты под стражу порядка пятидесяти высокопоставленных лиц как в вооруженных силах, так и в государственном аппарате. Все они содержатся в одиночных камерах в следственном изоляторе тайной полиции.

– Так это же очень хорошо! Не пойму, почему ты такой растревоженный, ведь они четко выполняют взятые на себя обязательства по расследованию гибели моего супруга и, как я вижу, они до виновников его гибели непременно доберутся, чему я буду очень рада, – улыбаясь одними губами, баронесса пыталась понять, почему ее дальний родственник был совсем не в восторге от происходящего.

– Фаина, ты не понимаешь, тут уже даже не о резиденте гальзианской политической разведки, окопавшемся в Генеральном штабе, идет речь, все во много раз серьезнее, чем ты себе можешь представить. Понимаешь, империя – это не только законы и правила, знаки и символы, а также официальные и неофициальные традиции, но и еще негласный межэлитный договор, основанный на системе сдержек и противовесов. На этом и держатся внутренний мир и спокойствие империи, а тут какие-то перцы, ведя расследование, идут в буквальном смысле слова напролом, не считаясь ни с чьими интересами вообще никак. Исходя из межэлитного негласного договора, каждый властный клан имеет свою долю от общего пирога и не лезет на чужую территорию, а тут какие-то два отморозка, не считаясь с давно действующими договоренностями, берут и все ломают. Не скрою, такая тактика оказалась исключительно эффективной, дерьмо-то ведь так и поперло из всех щелей. Казалось бы, это хорошо, но нет, все очень плохо на самом деле, в результате их действий межэлитный консенсус фактически издох, его уже нет, он умер, а это значит – наступает время хаоса и чего-то нового, и это новое пугает меня до дрожи в коленках. Хотя нет, я несколько погорячился, разрушение этого баланса произошло значительно раньше, да и они к этому, в общем-то, не имеют никакого отношения, но именно они становятся тем детонатором, благодаря которому все и взорвется. Грубо говоря, есть все шансы того, что мы стоим на пороге большой гражданской войны, к чему нас так усердно последние десятилетия толкали гальзианцы. Вот именно этого я и опасаюсь больше всего, но и предотвратить надвигающееся я не в силах, а посему предпочитаю встать на обочину и наблюдать за всем происходящим со стороны. Фаина, уезжай из столицы, да подальше, заберись в какую-нибудь глушь и живи там не менее полугода и смотри, чтобы о тебе не было ничего слышно, повторюсь, все это очень серьезно. Если я все правильно понял, то за Лексием и Вином стоит один из властных кланов, заинтересованный в переделе сфер влияния в империи. Какой из них конкретно, сказать невозможно, в изменении существующей конфигурации влияния и контроля заинтересованы очень многие, и в этом заключается самая большая для нас с тобой опасность.