Семь заветных желаний

Принять решение снова помогла Серенис: пусть она растеряла от пережитого много сил, ей все же удалось сделать видимым часть призрачного тела Каролины. Сначала руку, которая высветилась до локтя, потом лицо – когда Серенис коснулась ледяной щеки. Было даже неловко видеть, каким чувством наполнились глаза постаревшего герцога при взгляде на почившую, бледную, но все такую же любимую сестру. Ее слова и стали последним аргументом. Возможно, герцог сам понимал, что что-то с его браком не так, потому как велел готовить бумаги о расторжении союза, едва снова смог встать с постели без чьей-либо помощи.

Серенис и за лекарей поработала – как она и думала, те, что были при герцоге, понятия не имели, как выводить из тела яд с магической основой. Серенис объяснила. Герцогу быстро полегчало. На радостях он даже предложил ей должность при доме, но Серенис ловко отказалась, сославшись на большое количество несчастных, ждущих ее помощи в будущем. Развиваться там, где ее услуги перестали быть нужны, было бы сложно. А еще Серенис хотела домой – поспать и помыться в родных стенах.

Она понимала, что герцогу требовалась рядом не ясновидящая, а та, кто будет мостиком между ним и умершей сестрой. Самостоятельно Каролина не могла поговорить с братом или подать о себе знак, она была слишком слаба. Серенис не собиралась потакать желанию герцога – разве что ненамного облегчить его боль. В комнате, где хранилась картина Каролины, было зеркало. Призрак много времени проводила там: зеркало, как самый тонкий переход между жизнью и ее отражением, могло впитать ее образ – и сделать саму Каролину видимой при лунном свете.

Зеркало можно было переместить, но эту подсказку Серенис не оставила. Ей нужно было, чтобы герцог спускался в ту комнату и все это время помнил, что обязан выполнить волю сестры – показать всем ее картину. И помириться с сыном, унаследовавшим ее творческий дар. Большой вопрос, что было для его измученной души сложнее. Оставалось надеяться, что он не захочет осознанно брать на себя грех и продолжать удерживать призрака в доме – живым и мертвым надо было наконец разойтись своими дорогами.

Когда Серенис и стражник добрались до места, где останавливался транспорт, уже минул полдень. Местом оказалась деревянная скамейка, довольно широкая. Даже тут на спинке Серенис обнаружила герб герцогского дома. И успела слегка пожалеть, что не заломила герцогу цену побольше за свои редкие услуги.

– Господин стражник, у вас разве сегодня выходной? Или на новой должности к вам не так строго относятся?

– Просто хочу убедиться, что ты больше ничего не выкинешь.

– На этот раз у меня достаточно денег за проезд. – Серенис похлопала себя по карману, отозвавшемуся звоном монет.

– Прекрасно. Но я еще удостоверюсь, что ты не дашь волю кулакам, когда зайдешь в мобиль.

– Когда такое было? – возмутилась Серенис.

– Думаешь, почему тебе простили нападение на герцога? Он сам попросил тебя не трогать. Но о других людях речи не было.

– Я не нападала на него.

– Ты его ударила трижды.

– Ах, он еще посчитал.

– Его милость редко подвергается нападениям. Естественно, оно ему запомнилось.

– Уж страже должно быть известно, что большинство людей кулаки понимают лучше, чем слова. – Серенис вздернула нос. – Дорогой герцог решил поначалу ослушаться воли сестры, заявил, что сына прощать не будет… Впрочем, это его личное дело. Я всего лишь помогла ему принять правильное решение относительно будущего рода Демстель. Меня благодарить должны, а не угрожать решеткой.

Она демонстративно развернула газету, которую забрала из дома герцога. То был старый номер, хранившийся в ящике комода вместе с другими пожелтевшими выпусками. Герцог его уже читал, а вот ей этот номер на глаза не попадался. Хоть какое-то развлечение для ума, пока она добирается до родных мест.

– Вернешься домой? – спросил стражник после нескольких минут молчания.

Серенис, улыбнувшись, перевернула лист, на котором была обведена карандашом заметка – про новых музыкантов, полюбившихся публике в одном из графств.

– Сначала домой. А потом поеду в Алнум. Ни разу там не была.

– Собираешься на праздник? Даже завидую. Редко когда жалею, что не служу в столице – такое событие проходит мимо.

– О нем всегда можно узнать из газет. Да и разве других причин ехать в столицу нет? – Серенис хмыкнула, а когда стражник опустил на нее глаза, пожала плечами. – У меня в Алнуме встреча. Не с королем и не с принцем, хотя, учитывая мою профессию, для них это хороший знак.

Вскоре на улице стало шумно, будто кто-то одновременно вращал заевший механизм и мучил пару петухов. Это приехал мобиль. Серенис свернула газету, встала и подала стражнику руку. Он по привычке стал подносить ее к губам, но Серенис опередила его, крепко встряхнув мужскую ладонь.

– Была рада знакомству, господин стражник. Надеюсь, вы поспособствуете, чтобы о спасении герцога как можно быстрее узнали. Только прошу, не дайте газетчикам растрезвонить мои имя и внешность. Такая известность мне не нужна.

– Поклонники замучают? – усмехнулся стражник.

Серенис помрачнела.

– Да. Неживые.

Она даже вздрогнула, едва представила, сколько призраков захочет атаковать ее дом. В таких условиях она точно не сможет работать.

Крытый мобиль был почти забит. Была только пара свободных мест в задней части транспорта. Серенис устроилась у окна, рядом с тучным бородатым мужчиной, который тут же оценил ее фигуру маленькими глазками. Но стражник, помахавший на прощание рукой, отбил у мужчины желание знакомиться с Серенис ближе.

Мобиль тронулся. Стражник наконец отправился выполнять служебный долг. Серенис попыталась устроить локоть на подоконнике, но его постоянно скидывало, даже если кочек на дороге не попадалось. В конце концов, Серенис смирилась и обняла себя руками. Несмотря на духоту в салоне, ей было холодно – не отпускала воображаемая встреча с призраками около родного дома.

А когда извозчик резко повернул, и Серенис чуть не отбросило на большого и потного соседа, ее вдруг обездвижил холод. Заморозило горло, сердце гулко боднулось внутри, а потом застучало, но слишком медленно.

Серенис обхватила голову руками, изображая для окружающих тошноту. Сама же поняла – это уже не было выдумкой про призраков. К ней приходило видение. Пока что только ощущение события, она еще не знала, что произойдет и когда. Но судя по колотившей изнутри дрожи, будущее не предвещало ничего хорошего.

Глава 3

В Тронном зале гуляло довольно сильное эхо. Когда проводились балы, здесь могло собираться более ста человек. Но сейчас лишь двенадцать рекрутов застыли по стойке «смирно» в середине зала, на узоре из большого солнца. Кроме них в зале присутствовал капитан Шемн с частью отряда, охранявшего короля, сам правитель Ории и Хризант.

Принц больше всех испытывал воодушевление. Если бы не правила приличия и за ним не наблюдало бы столько глаз, он бы непременно прыгал, как конь, по залу. Потому что это наконец происходило – через несколько минут у него будет собственная стража. Избранные рекруты поменяют статус и с того момента будут подчиняться только ему.

Ну, формально в полное подчинение они перейдут после церемонии помолвки, а до этого момента приказы короля были выше приоритетом. Но пользоваться этим условием отец обещал в крайнем случае.

На лицах молодых людей читалось разное: гордость, радость, неверие, сосредоточенность. Один из рекрутов был близок к тому, чтобы свалиться в обморок – так он побледнел. Рыжеволосый Людовик стоял намеренно равнодушный, вряд ли он сомневался, попадет ли в элитную группу стражников. Ссадины на его лице еще не зажили до конца, поэтому на церемонию он явился в пластырях. Скулы Града тоже были заклеены, чтобы скрыть порезы. Но в отличие от наследника Кастеров, Град светился счастьем.

Когда великий камергер вошел в зал с ларцом из малахита, все было готово.

– Поздравляю вас, благородные сыновья, – открыл церемонию король. Его голос прогремел под бело-золотыми сводами зала, и даже Людовик Кастер ощутил торжественность момента и убрал с лица кислую мину. – С сегодняшнего дня все вы – члены отряда его высочества Хризанта, наследного принца Ории. Несколько недель мы наблюдали за вашими успехами, и вы не подвели – показали себя как лучшие во владении мечом, подтвердили силу духа и умение держать себя. Хотя над последним кое-кому еще придется поработать.

Король на мгновение примолк. По тому, как побледнели Людовик и Град, стало понятно, кому достался лукавый взгляд правителя.

– Я получил от капитана Шемна рекомендации на каждого из вас. Честно признаюсь, впечатлен. Такие, как вы, и должны защищать будущее королевства. Вам оказана великая честь, господа. Не подведите.

Великий камергер, чеканя важный шаг, приблизился к государю. Хризант еле отвел взгляд от топорщившихся усов.

Король открыл ларец, достал одну из брошей на цепочке и показал собравшимся. Украшение было выполнено в традиции браслетов-реликвий: посеребренное, в виде крохотной полной луны, в центре которой блестел камушек-сапфир.

– Эта брошь – символ того, что вы числитесь в страже его высочества. С ней вы можете беспрепятственно проходить в любые помещения дворца, кроме покоев королевской семьи. Отныне вы обязаны беспрекословно подчиняться наследному принцу, сопровождать его на церемониях и балах, незримо охранять во дворце и вне дворца. Быть всегда рядом, если не последует иной приказ. По желанию его высочества ваш отряд был наречен Волчьим. Теперь у вас один путь – подтвердить это имя. Быть безжалостным ко всякому, кто попытается навредить принцу.

Посуровевшие лица молодых стражников говорили о том, что они приняли слова короля всерьез. Хризант возликовал. Король передал ему брошь. Прежде чем закрепить ее на лацкане мундира первого «волка», принц произнес свою короткую речь. Она не получилась такой уж торжественной, зато была искренней – Хризант выразил надежду, что нынешний состав отряда сохранится и после того, как к нему перейдет трон.

Наблюдающие церемонию капитан Шемн и королевские стражники захлопали, вскоре к аплодисментам присоединился сам правитель. Хризант стал переходить от рекрута к рекруту, вешать на мундиры символ-брошь и пожимать руки. У Людовика пожатие оказалось чуть крепче, чем следует, но твердость во взгляде поразила Хризанта. Возможно, для сына Кастеров новый статус значит все же больше, чем Хризант предполагал.

Руку Града принц пожал с удовольствием, а повесив брошь, весело подмигнул. Град ответил еле заметной улыбкой. Но сразу напустил на себя суровый вид, когда Хризант отошел к следующему члену отряда.

Вся дюжина принесла присягу. И уже после этого Хризант объявил, что капитаном его стражи он назначает Града. Зал снова поглотило эхо аплодисментов. На этот раз скрыть удивление Град позабыл.

– Как же мне называть вас теперь, волками? – улыбнулся подошедший капитан Шемн. – Поздравляю, вы молодцы. В честь такого события в казармах накрыли особый ужин – набейте животы, пока есть возможность. А завтра у вас отгул. Вы же не против отпустить их на денек, ваше высочество?

– Не против, капитан!

– Проветритесь в столице перед началом службы. Теперь вам нести ее и днем и ночью.

Когда капитана Шемна позвал король, Хризант воспользовался моментом, чтобы отвести Града в сторонку.

– Я давно наблюдаю за тобой, Град! Наконец могу познакомиться лично.

– Ваше высочество, я глубоко признателен, что вы выбрали меня капитаном, – разволновался стражник. – Смею заверить, что я оправдаю ваши ожидания. Можете не сомневаться!

– Брось, к чему официоз? Ты это заслужил. Я видел, как ты уделал Людовика – та еще заноза в заднице, согласись? – заговорщически молвил Хризант. Гранд подавил широченную улыбку. – Ты ведь еще не был во дворце, верно?

– Только в крыле, которое выделено под казармы. В этой части дворца я действительно впервые.

– Тогда тебе нужна экскурсия. Остальные бывали тут с семьями на балах, для них дворец не нов. А тебе надо хорошенько все запомнить: что и где располагается, как быстрее добраться. Ты же теперь важная шишка.

– Согласен, ваше высочество.

– Можешь наедине называть меня Хризантом, – зашептал принц и на всякий случай проверил, не смотрит ли камергер. Тут же вздрогнул – усатый смотрел и щурился. – И можешь со мной на «ты», если никто не видит. Мы же ровесники. Или сколько тебе?

– Семнадцать.

– На год старше, ну, почти ровесники. Итак! Если у тебя нет планов на отгул, предлагаю провести экскурсию завтра! Заодно расскажу про наш род – наверняка вдали от столицы про королевскую династию разные слухи ходят. Я их развею.

Град, улыбаясь, кивнул.

***

– Навевает воспоминания, – с ноткой мечтательности произнес король Ангелан.

Он широким шагом шел по коридору. Церемония посвящения в личную стражу его высочества завершилась, отличившихся оставили наслаждаться обществом друг друга и старших по званию. У короля же всегда было много дел, он редко позволял себе их откладывать.

Рядом подстроился под бодрый темп Эмман. В его обязанности входило сопровождение королевской особы, но в последние годы король поручал ему более ответственные задачи, а охрану оставляли на других стражников. Эмман руководил поимкой преступников, представлявших опасность для страны, выявлял агентурную сеть соседей, следил за тем, чтобы подвальный мир не творил беспредела и оставался в границах договоренностей.

В самых крайних случаях, когда прочие методы не работали, именно Эмману надлежало вести переговоры с теневым главарем, в том числе при встречах с глазу на глаз. Теневого выводило из себя, что его приравнивают по статусу к слуге короля, но переходить от недовольства к открытым действиям вор пока остерегался.

– Сколько лет прошло с твоего назначения, Эмман, напомни?

– Около двенадцати, ваше величество.

– Представляешь, ты уже двенадцать лет капитан. – Король хмыкнул. – Признавайся, хоть раз пожалел, что принял мое предложение?

– Разве что пару лет назад, во время фестиваля фейерверков. – Несколько секунд Эмман томил правителя интригой, но все же на вопросительный взгляд ответил: – Моим ребятам, как и мне, не удалось насладиться зрелищем – дышали дымом отработавшей пиротехники, пока ловили обнаглевших подвальных. Только краем глаза видел, как вспыхивают образы в небе. Запомнил плывущую рыбу и лиру, у которой подрагивали струны. Было красиво.

– Да, беломорцы тогда порадовали. Все-таки пиротехника, которая питается от магической свечи, – это зрелище совсем другого рода.

Попадавшиеся в коридоре слуги склоняли головы перед королем. Некоторые принимались рьяно отдраивать подоконники, поливать растения или начищать канделябры. Как только опасность в сопровождении капитана Королевской стражи миновала их место работы, все возвращалось на круги своя.

– Газеты тогда знатно пошумели, – молвил король Ангелан. – Впрочем, я и не предполагал скрывать присутствие магов на фестивале. Бесполезное дело, об этом все равно бы вскоре узнали.

– Это же было вашей целью – разбавить наших и зуфийских мастеров магами-беломорцами?

– Верно. Хотел посмотреть на реакцию народа. И полюбоваться на красоту.

Король и капитан добрались до рабочего кабинета правителя. Камергер, отчитывающий слугу, прекратил разнос и почтительно поприветствовал государя. Король велел на время оставить коридор и зашел в кабинет, после того как подскочивший камергер отворил дверь.

Эмман, едва дверь закрылась, размял спину. В присутствии государя он мог позволить себе откинуть формальности. Мужчины были знакомы с юности, капитану довелось быть курсантом того же училища, которое ранее закончил Ангелан. Отбором в свою будущую стражу среди курсантов Ангелан занимался лично, поэтому был осведомлен об умениях Эммана. Еще тогда он призвал считать его старшим товарищем и другом – его советы по тактике боя действительно пригождались.

После окончания военного училища Эмман был под пристальным вниманием еще три года. И когда Ангелан повысил в звании бывшего капитана Королевской стражи и направил того на дальние рубежи, его место занял Эмман. Вот уже двенадцать лет он исправно исполнял свои обязанности.

Король раскрыл портсигар и закурил. Эмман расположился у окна, ставни которого чуть приоткрыл – он не любил запах сигаретного дыма. Но возражать против желания короля расслабиться не смел – курение, пожалуй, было единственной слабостью правителя. К тому же, оно не отвлекало от дел.

– Узнал что-нибудь интересное про мага Дейнуса?

– Подтвердилось, что Беломория – не его родина, он там учился какое-то время. Сам он из Ории, из небольшой деревушки на юге. Однажды мимо этой деревни проходил маг и забрал его. Разглядел потенциал.

– И перебросил мальчика в другую страну, чтобы набирался мастерства. – Король задумчиво выдул струю дыма.

Эмман, выждав паузу, продолжил доклад.

– Не можем утверждать точно, но вероятнее всего Дейнус получал знания не только в Беломории – его наставник нигде не задерживался надолго и мог брать мальчика с собой. Мы располагаем только беломорскими источниками. Согласно им, он закончил местную академию, довольно крупную и с сильными преподавателями. При этом учился в ней, будучи подростком, тогда как обычных студентов туда берут с восемнадцати лет.

– Примерно столько ему сейчас?

Эмман кивнул.

– Способный малый. Беломорцы говорят, что его возможности выходят за пределы среднестатистического мага. На экзамене, судя по отзывам руководства академии, он продемонстрировал какое-то сложное заклинание, которое даже не всем мастерам удается исполнить.

– Что же будет, когда он окрепнет? – пробормотал король. – Таких сильных соотечественников надо держать при себе.

– После академии его приглашали на работу в несколько гильдий. Интересовались и частные лица, которые держат при себе магов как распорядителей, лекарей или дают деньги на научные разработки. Есть сведения от агентов, что ему готовят место в боевой отряд. Но в академии Дейнус не проявлял рвения всерьез заниматься военным делом. Пока что ответов насчет работы он никому не давал.

– Выходит, время нас поджимает. Если не беломорцы, то на него положат глаз в других странах, а это еще хуже. Беломория хотя бы не интересуется нашими ресурсами, им больше по нраву династический брак и мирное сотрудничество. – Король постучал сигарой по пепельнице, скидывая пепел. – Мы обязаны добиться расположения Дейнуса, пока не поздно. Сегодня же потороплю великого камергера, чтобы ускорил приготовления к приезду. Он упрямится, старый баран.

– Я бы не винил его, Ангелан. Он предан короне и защищает наследие твоего отца.

– Сейчас это наследие отбрасывает Орию на столетие назад. Знаешь же, какой прорыв недавно совершили беломорцы в медицине? Того и гляди, их страна полюбится некромантам. А алхимики? Эти всегда были в почете, даже больше магов. И все это у нас под боком. Бог любит Орию, раз подарил такому соседу добрый нрав.

– Изменить мнение народа будет непросто, – сказал Эмман, наблюдая, как король затягивается сигарой. – За десятилетия гонений кто угодно увидит в магах врагов. Многие мастера подались в другие страны, не всех удастся вернуть.

– Им нужен пример для подражания, и мы его дадим. Мальчишка Дейнус нам в этом поможет. – Ангелан сделал еще одну затяжку и отложил сигару. – Что до мнения общества. Раньше это было на уровне слухов, теперь же ко мне лично обратились с предложениями два графа. В среде дворян ходят разговоры о том, чтобы отменить запрет на магию. Намекают на то, что с ней будет легче управлять владениями, людей лечить. И развлекаться – сейчас же магия сродни экзотике.

– Словно кто-то читает твои мысли.

Ангелан улыбнулся.

– Без поддержки дворянства было бы тяжелее проталкивать изменения в законе. Но ты только посмотри на их настроения! Не иначе как судьба подбрасывает мне возможность. Надо этим пользоваться. Я уже поднимал этот вопрос с советниками. Ох, Эмман, порой мне кажется, что в них вселяется дух великого камергера. Боятся, что возвращение магии из подполья урежет доходы от их производств. Впрочем, правильно боятся. Помнится, при деде была магическая гильдия, которая неплохо зарабатывала на производстве зеркал и стекла. Кстати, окна дворца и стены заклинали представители этой гильдии. Сейчас наверняка защита ослабла… Так вот когда магию объявили вне закона, это производство прибрал к рукам родственник Фальвена. Представляешь, какие картины будущего видит советник? Уж он-то не упустит случая поставить как можно больше палок в колеса, чтобы закон оставался в силе.

– Получается, советников будет труднее всего убедить?

– Посмотрим. На собраниях они единодушны, но, может, если повращаются в своих кругах, смекнут, что ветер переменился. Все они приглашены на вечер в резиденцию Шумских, там и оценим обстановку.

Капитан Королевской стражи поник.

– Мне обязательно присутствовать? За обстановкой могут понаблюдать мои подчиненные.

– Я не планировал придавать вечеру серьезный тон, а твои стражники по-другому не могут. – Король усмехнулся. – Не хочешь попадаться на глаза графине?

– Эта женщина утомляет, – подтвердил Эмман. – Когда уже все ее дочери выйдут замуж? Графиня проявляет ко мне столько внимания, словно это я – девица на выданье.

– Ну, ты знаешь, как решить эту проблему.

– Говоришь точь-в-точь как мой старик.

Отставной генерал проживал в нескольких днях езды от Алнума, и только это спасало младшего Шемна от назойливого внимания родителя. Дряхлость не светила тому в ближайшие двадцать лет: генерал был крепок, как бык, выглядел так же, голос его разносился на большие расстояния и был такой мощи, словно в молодые годы на нем испробовали усиливающее заклинание, да так и забыли его снять.

С тех пор как генерал ушел с должности и переехал в тихое местечко, оно перестало быть тихим, а у Эммана прибавилось головной боли: старик наседал, требуя от сына – сына. Роду Шемнов нужен был наследник. На худой конец наследница, а потом, когда-нибудь… Но Эмман, по мнению отца, продолжал валять дурака, чем грозил погубить их семью. Ни одна встреча теперь не обходилась без родительских наставлений.

Претенденток на роль госпожи Шемн было, однако ж, немного – слава о крутом нраве старика шла впереди него. Но он был терпелив и упрям, эти черты провели его по нелегкому пути от рекрута до генерала. И пока были силы, старик не собирался сдаваться – быстрее у Эммана здоровье пошатнется от работы и попыток выстроить стену и мысленно оплести ее колючей проволокой, чтобы не лезли в душу.

Король Ории хмыкнул и покачал головой.

– Ты, конечно, увлеченный работой человек. Но, Эмман, не поверю, что тебя не интересует продолжение рода.

– У каждого в этом мире своя судьба. Моя – служить тебе и воспитывать поколение сильных бойцов. – Эмман пожал плечами. – Можешь считать, что все они мое потомство.

– Это несерьезно. – Ангелан прищурился, вглядываясь в лицо капитана. Эмман знал этот взгляд: сейчас правитель задаст какой-нибудь каверзный вопрос и будет наблюдать за реакцией. – Если по-честному, Эмман. Может у тебя кто-то есть на стороне? А я просто не в курсе. Знай я об этом, перестал бы тебя донимать – оставил бы это удовольствие твоему отцу.

Эмман задержался с ответом всего на секунду-другую. Темные брови короля чуть-чуть приподнялись.

– Нет. Я ни с кем связан ни чувствами, ни обязательствами.

Некоторое время король пытал его взглядом. Затем усмехнулся.

– Ты сам это сказал. Что ж, придется тебе, Эмман, и дальше терпеть мой эгоизм – не хочу, чтобы твои гены пропали даром. И, к слову, насчет этого. – Король почесал переносицу. Эммана поразило нехорошее предчувствие.

Король открыл ящик стола и порылся в бумагах. Вытащил одно из писем – с голубой гербовой печатью. Такие были распространены на севере из-за местного минерала, который добавляли в воск.

– Не сердись, ладно? У меня не было повода отказать, и ты только что забрал последний железный аргумент.

Король раскрыл письмо и протянул карточку, которая была спрятана внутри. Тяжело вздохнув, Эмман подошел к столу.

Карточка ожидаемо оказалась портретом. На белом фоне была изображена молодая женщина. Русоволосая, в веснушках, с двумя родинками – рядом с уголком глаза у виска и над бровью.

– У тебя такое кислое лицо, словно я тебе змеедеву подсунул.

– Гхм. Извини. Так на кого я имею честь смотреть?

– Очень-очень-очень дальняя родственница по матери. Зовут Полианна. Дочь герцога Геванского, советника беломорского короля.

– Известная личность, – пробурчал Эмман.

Однажды он уже сталкивался с герцогом, когда сопровождал Ангелана в деловую поездку в Беломорье. Пузатый, добродушный дядька, с кустистой бородой. Чрезвычайно хитрый. Наверное, тогда Эмман произвел на герцога впечатление, раз тот захотел сосватать за него свою дочь. Военные – почетная профессия в Беломории, но до магов им далеко.