Полная версия
– Так, а что, если он похож на Джимми Нейтрона! – вскинулась Оксана.
– Такой же гениальный? – оживилась Яна.
– Такой же несуразный!
– Вы своим детям и в лицо это говорите? – не унималась «краска».
– Ну, а что, если…– Оксана аж приподнялась в кресле.
Почувствовав, что разговор выходит за рамки пустого трёпа, Саша легонько дотронулась до её плеча.
– Неужели же вы не понимаете, что наносите маленьким человечкам серьёзную травму? На всю оставшуюся жизнь!
– Ой, у нас с вами время вышло, – шустро подскочила к ней Яна. – Пойдёмте красочку смывать!
До конца стрижки Оксана больше не произнесла ни слова, молчала и Саша. Особенно слова клиентки душу её не тронули. Но с посторонними, действительно, обсуждать родных не очень красиво. Но если Динка – увалень неуклюжий, спотыкающаяся на ровном месте, что она её за это хвалить должна?
Саша вышла на крыльцо. Настроение противная тётка испортила окончательно! Да и ноги на каблуках немного устали. По крайней мере, для похода домой пешком. Может, наплевать на гордость и позвонить мужу? Ведь это он обиделся утром, а не она. В любом случае торчать в салоне больше нет смысла.
– Макс, ты скоро домой? Заберёшь меня?
– Ещё часик точно пробуду. Бабуля попросила…
– Ладно, потом расскажешь! —перебив мужа, Саша отключилась.
Вот радости слушать про огородную суету! Делать нечего ему вместе с его бабушкой. Сколько раз говорила, чтобы забили на огород. Можно подумать, морковка там вкуснее, чем на рынке. Время и силы тратят попусту, только и всего!
– Здравствуй, Сашенька! Отчего лобик нахмурила?
– Привет, Саныч! Муж не хочет домой забирать.
– Так поехали со мной, краш мечты моей!
Саша рассмеялась. Получилось не слишком убедительно.
– Поехали, хоть кофейку попьём? А ты уже обедала?
– У тебя новый джип? – с трудом сдерживая зависть, Саша карабкалась в новенький белоснежный Ленд Крузер.
– Да, ещё пыль с салона не слетела. Имею право! До выборов же ещё далеко, – он оскалился.
Саша познакомилась с Александром около трёх лет назад. Уставшие от пандемии родители с удовольствием посещали школьные собрания, чем бессовестно пользовался директорат. К прежним классным поборам прибавилась необходимость воспитания духа патриотизма у школьников. С одной стороны – понятно. Только очень уж тяжко высиживать по полтора часа, слушая штампованные общие фразы. А уйти совесть не позволяла. Саша оставалась исключительно из жалости к детям, выступающим в конце с номерами.
– Вот скукотища! Закруглялись бы уже.
Саша покосилась на холёного низкорослого качка, ёрзающего в кресле рядом.
– Сижу только из-за Вовки, – пояснил он. – В хоре поёт. А у вас?
– Дочка стихи готовила.
– Придётся маяться! – тяжко вздохнул Вовкин папа.
– Меня Александром зовут! – после выступления завуча не выдержал он и протянул руку.
– Александра! – она улыбнулась.
После концерта Александр выпросил у Саши номер телефона, пообещав пригласить на чашку кофе. Номер Саша продиктовала. Но потом дважды в течении следующей недели отказывалась от встреч. И пусть сексуально озабоченным Александр не выглядел, проблемы с мужем ей совершенно ни к чему. На третий раз он просто подрулил к парикмахерской, где Саша тогда стригла всех подряд.
– Сашенька, – лучезарно улыбнулся он, распахивая перед ней дверь чёрной и очень представительной машины, – у меня к вам деловое предложение!
И Саша сдалась. Из любопытства.
– Очень хотел купить цветы, но побоялся гнева вашего супруга.
– Вы очень проницательны, – улыбнулась она.
– И очень деловит, – без тени сарказма Александр выложил между тарелочками с пирожными какие-то бумаги. – Как вы смотрите на то, чтобы открыть собственный салон?
– Шутите? – Саша с ужасом пялилась на бумаги, как будто они могли укусить.
– Вы же в курсе, кто я?
Она кивнула:
– Папа Вовы.
Он засмеялся. Шаткий стол заходил ходуном, орошая бумаги тёмными пятнами кофе. Это несколько привело его в чувство. Наверное, пожалел светлый пижонский костюм. Потом рассказал, что он – депутат. Искренне удивляясь, что хоть кто-нибудь в этом городе может не знать.
– Моё лицо до сих пор висит на перевале!
Саша не решилась уточнить, что он имеет ввиду плакат. Очень хотелось скорее добраться до сути вопроса.
– Моя должность подразумевает запрет на ведение предпринимательской деятельности. Завод… Впрочем, не важно. Поверьте, это обычная практика! Хочу порадовать мою жену и её подруг, – продолжал он, видя Сашино недоверие. – В нашем городе, сами знаете, уровень бьюти-сервиса оставляет желать лучшего.
– Ну, так и цены!..
– Поверьте, есть сегмент, готовый платить. Лучше, чем тащиться за пятьдесят километров. При том ещё, если очередной тайфун опять не снесёт мост!
Саша понимающе вздохнула.
– Я и местечко бойкое уж присмотрел. Прикупим две квартирки на первом этаже, выведем отдельный вход…
– Прикупим? – не удержалась Саша.
– Не цепляйтесь к словам, моя милая! Соглашайтесь. Это в любом случае лучше, чем всю жизнь дешёвой краской дышать!
– Можно подумать, в вашем салоне, химии не будет!
– Очень надеюсь, на порядок выше качеством. Кроме того, я вам предлагаю роль хозяйки. Она не предполагает самой клиентам уши стричь!
Саша улыбнулась.
– Устройте всё по вашему вкусу. Наймите персонал, организуйте бухгалтерию. Тридцать процентов с чистой прибыли вас устроит?
– А вы уверены, что на мой вкус можно положиться?
– Конечно, вы шикарная женщина! И похоже, всё ещё скучаете по отличному сервису, – он прищурился.
– Откуда вы знаете? – испугалась Саша.
– Неужели вы думаете, что я кому попало доверю дело! И ещё, мой вам добрый совет – о моём участии Максу ничего не говорите!
Саша удивилась. Но мужу сказала, что взяла в банке кредит. У Саныча, которого так и не решалась называть по имени, уже после открытия спросила, откуда он знает Максима.
– В школе вместе… дружили. Потом немного повздорили.
Вот и весь ответ.
Глава 4
– Не отвечает! – от ругательства Максима удержал тревожный взгляд бабули.
– Диночке позвони, может, случилось что, – посоветовала она.
Не собирался ведь. Но это тот самый случай, когда сделать проще, чем объяснять, почему идея тебе не нравится.
– Дин, привет! Как дела? – начал он издалека. – Ты дома?
– Дома, – как-то не слишком уверенно произнесла дочь.
– А мама?
– Мамы пока нет. А ты скоро приедешь?
Вот оно началось! Из-за этого простого житейского вопроса он и не любил звонить домашним перед выездом. Дорога есть дорога, мало ли что!
Очень неудобно, когда праздники выпадают на выходные. Второе сентября – звучит не так торжественно, как первое. Хотя является ли праздником учёба для любого нормального ребёнка – большой вопрос. Особенно, когда от него ждут невероятных успехов. Пусть не в учёбе, а в спорте. Когда ты должен быть лучшим, иначе тебя не будут любить. К такой-то матери! То есть из-за своей родной матери. Не собирался ведь заводиться сегодня, и вот опять эта вспышка. Школа равно мама, это естественно. Поэтому он и решил провести этот день с бабулей, она всегда сглаживает острые углы. Неким волшебным образом она гасит его непрекращающуюся вот уже много лет внутреннюю войну. С уходом матери проблема не исчезла. Только чуть заглохла. И страдает теперь не он один. Частенько его комплексы отражаются на дочери. Однажды она вырастет и тоже будет его ненавидеть. Нет, только не это! Надо постараться, чтобы этого не произошло.
Ехать в сумерках Максим не любил больше всего. В темноте и то лучше видно дорогу и её обитателей. Хорошо, машин мало. Макинск из тех городков, где ночью жизнь замирает. Тут нет ночных клубов и круглосуточных супермаркетов, за развлечениями люди едут во Владивосток. И, как правило, остаются там навсегда.
Максим утопил педаль газа. Тут же под колёса бросилась чёрная тень. Шмяк он прочувствовал всей взвинченной до предела душой. Взгляд в зеркало заднего вида, резкий удар по тормозам. Ремень безопасности больно сдавил грудь. Чуть убрав машину на обочину и включив «аварийку», шагнул на трассу. Кошка или собака? Первый раз в жизни! Господи, как же это неприятно! Включив телефон, нашарил на чёрной-чёрной дороге чёрного-чёрного кота. Ночь пока не слишком чёрная, серо-буро-фиолетовое марево с бледными прожилками. И надо же – на его любимой тополиной аллее, на новом, почти без изъянов, асфальте! В сухую погоду. Вспомнил, что после вчерашнего пикника на море в багажнике остался рулон пакетов для мусора, конечно же, чёрный.
– Надеюсь, тебе не было больно! Прости меня, кот, я не специально!
Хорошо, хоть не всмятку. Но касаться пушистой окоченевшей тушки всё равно неприятно. Может, он был старым или больным и специально кинулся под колёса? Бросить тушку на обочине совесть не позволила, а лопаты в машине нет. Лопата есть в гараже. Он ленится туда ходить, обычно бросает машину около дома. Если количество автомобилей продолжит расти, придётся вспомнить прежние времена и привести в порядок заржавевшую за четверть века «ракушку». С тех пор, как отец забрал из него старенькую «Ладу», можно по пальцам пересчитать, когда Максим открывал гараж. И всё равно он приехал к дому, на автомате. Значит, надо забрать пакет и пройти за гаражи для захоронения.
Позвонила бабуля. Максим со вздохом опустился на скамейку, как будто в машине не насиделся. А может, не ждал приятных вестей. Хотя новостей бабуля, как раз, ждала от него.
– Доехал? – Язык прилип к нёбу. – Максимушка, скажи честно…
– Кота сбил. Честно. Чёрного, на тополиной аллее.
– Ах, ты же господи! – запричитала бабуля. – К разладу это, помяни моё слово. Неужто, завёл кого?
– Кто? – не понял Максим.
– Ну, ты. Бабу на стороне.
– Бабуля, ты что совсем? Ой, прости, пожалуйста! Что ты такое говоришь! Какая сторона, у меня Сашка – красавица!
– Значит, красавица шашни завела, – пробормотала она еле слышно. – Храни тебя Господь, внучок! Доброй ночи!
– Господи ты боже мой, действительно! – Максим уткнулся локтями в колени и опустил в ладони лицо. – Неужели дожила до маразма!
– Папа!
Максим поднял голову.
– Чего ты там сидишь в темноте один? – надрывалась Дина из окна.
Максим вздохнул. Не орать же на весь двор, что собирается с силами захоронить котейку.
– Я сейчас спущусь! – Дина скрылась в комнате.
А ведь ей через месяц тринадцать. Ему тоже было тринадцать, когда мать утонула. Тьфу ты, снова-здорово!
– Папочка, ну, и чего ты тут сидишь? Пошли домой, мамы нет.
– И где её носит?
– Откуда же я знаю, она не говорила! – Дина картинно развела руками.
– Пойдёшь со мной кота хоронить? – Максим поднялся.
– Какого кота? – выдохнула Дина и плюхнулась на скамейку.
– Чёрного, – проворчал Максим, вытаскивая из багажника свёрток.
Они закопали несчастное животное за гаражами. То есть закапывал Максим, Дина светила. Потом немного постояли. И также молча, не сговариваясь, зашагали домой.
– Посидим минутку? – предложила Дина, усаживаясь на ту же скамейку.
Максим сел рядом и обнял дочь. Почувствовал, что она дрожит. Конечно, вышла в одной футболке!
– Как прошёл первый школьный день?
– Я опоздала на линейку. Мама подарила учителям цветы и ушла.
– И вы не ходили в кафе?
Дина покачала головой.
– А как же праздничный обед?
– Дошир. Я провинилась, мама обиделась.
– А почему ты опоздала?
– Если я тебе расскажу, ты расстроишься.
Максим неожиданно громко рассмеялся. Вероятно, перенервничал. Его самого вдруг заколотило от озноба, и он теснее прижался к Дине.
– Что это вы тут расселись? Сидят-сидят, потом презики валяются. И шприцы!
– Да как вам не стыдно, Зоя Фёдоровна! – подорвался Максим.
– Ой, Максимка, не признала, прости! С девицей?
– Да, это же я, баб Зоя! – пискнула Дина.
– Надо же, как выросла! А чего это вы тут сидите?
– Звёздами любуемся, – улыбнулся Максим.
– Счастливые. А у меня ещё столько дел, столько дел!
Соседка направилась к дому. В окне рядом с подъездом зажёгся свет, звёзды тут же потускнели.
– Папочка, я тебя очень люблю!
Максим снова обнял дочь, из глаз выкатились слёзы, из памяти – воспоминания.
Двенадцатилетний Максим выходит из раздевалки. С мокрых волос за шиворот стекают холодные капли, худенькое тело знобит. В глаза родителям он не смотрит, подозревая, что его ждёт.
– Позорище! – гремит мать.
– Ариш, ну, зачем ты так! Он же пришёл четвёртым.
– А должен был прийти первым! Ты не мой сын! Не мой… Не сын… Позор…
– Папочка, а может, этот котик был старым-престарым и специально кинулся под машину, чтобы не мучиться от болезней?
– Ну, Динка, ты даёшь! – Максим выдохнул. – Так какие дела оказались важнее школьной линейки?
– Малявки выгуливали голубя на шлейке. Я вмешалась.
– Битва была неравной?
Ситуация позабавила. Образ голубя на поводке вызвал череду коротких нервных смешков.
– Мне помог Влас. А потом он храбро залез на наш балкон с помощью «когтя». Потому что ключи я дома забыла.
– Когтей? У него когти, как у нашей мамы?
Настала очередь Дины хихикать.
– Ну, такой штуки… Ты с таким на скалу карабкаешься, чтобы оборудование закрепить.
– Понятно. Герой, конечно. Но не проще было к маме сбегать? Или так быстрее?
– Быстрее. У нас уже тюль загорелся.
Максим внимательно посмотрел на дочь. Выражение лица в темноте не разобрать. Но по голосу, похоже, не шутит.
– Всё хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела! Надеюсь, впредь не стоит ждать сюрпризов, наш дом не выгорел дотла? – пропел он, подражая старой песенке.
Дина засмеялась. Максиму тоже понравилась собственная импровизация. Но совершенно не понравилось, что его жену привёз окаянный Штрих. Дина с силой толкнула его локтем в бок. И сама с открытым ртом наблюдала, как Штрих выскочил и галантно распахнул перед её матерью дверь, довёл до подъезда и ручку на прощанье поцеловал.
– Ты его знаешь? – зачем-то спросил он у дочери.
– Конечно, пап, странный вопрос! – Максим уставился на неё. – Ну, он же депутат какой-то и, типа, спонсор школы. За него агитировали… Ты не знаешь, потому что на собрания не ходишь!
– Ладно, потопали домой!
– Нет, нормально? – Саша набирала обороты – Прихожу, дверь нараспашку, в квартире никого нет!
– Конечно, где уж мужа и ребёнка на скамейке заметить, когда такой кавалер ручку целует!
– Встречаются ещё воспитанные мужчины! – парировала Саша.
– Часто?
Максим краем глаза заметил, как Дина юркнула в свою комнату.
– Нет, в первый раз!
– И давно это у вас?
– Что давно? Ты заколебал своими придирками! Попить кофе с клиентом – уже преступление? Сан Саныч, между прочим, персона нон гранта!
Максим истерически заржал.
– Да как ты!.. Да что ты себе…
– Вот именно, что – нон гра́та! Нежелательная личность. Лично я не желаю больше видеть его рядом с тобой, умница ты моя!
– Да он!.. Александр Штрихун – уважаемый человек, депутат! – надрывалась Саша.
– Штрих – уважаемый депутат! Конечно, только пока его папочка заводы в девяностые под себя подгребал, сынок гопотой в городе заправлял. Золотой мальчик местного розлива!
Максим кое-как удержался, чтобы не сплюнуть.
Глава 5
Он и сам не понял, почему именно это вспомнил в момент гнева. Алекс Штрих единственный, кто знал про него почти всё. Они подружились в начале седьмого класса, как раз после самых ужасных соревнований по плаванию. Нет, в самих соревнованиях не было ничего ужасного. Кроме того, что Максим в принципе не любил плавать. Он боялся воды, боялся глубины – спасибо матери за это.
И занял четвертое место, когда она на него налетела:
– Это же позорище! Ты мне больше не сын!
Опустив кулак в карман спортивных брюк, Максим до боли сжал миниатюрный железный меч.
– Риночка, – попытался тогда заступиться папа, – среди тридцати участников! Всё-таки он неплохо проплыл.
– Не надо меня успокаивать! У нас семья чемпионов!
Ребята с открытыми ртами наблюдали за самой настоящей истерикой матери. К счастью, отец её тогда оттащил. Максим уже начал прикидывать, как поступить, если мать кинется на него с кулаками. Лучше бы кинулась!
– Во Карга отжигает! – подошёл тогда Алекс.
Алекс учился в параллельном классе. От него страдали и дети, и учителя. Отец извинялся шикарной спонсорской помощью. Никто не хотел связываться с единственным сыночком местного олигарха.
– Не знал, что она твоя мать.
– Не знал, что она – Карга! – парировал Максим.
– Да ладно, это же просто – Каргашина Арина. Алекс! – он протянул руку.
– Максим! – ладошка оказалась в крови.
– Неужели, ножик?
Максим достал из кармана железный меч, найденный у бабули.
– Как так умудриться, он же размером с булавку! Серебряный?
– Не в курсе. Ну, просто прикольный.
– Согласен. Умойся! – Алекс подтолкнул Максима к туалету, заметив толпу следящих за ними школьников. – Только лицо не три, тогда краснота быстро исчезнет.
Позор иметь такую мать, самый настоящий!
Арина вела физкультуру в их же школе. Максим знал, что дети её ненавидят, но прозвище услышал впервые. А чему удивляться, над ребятами она издевалась. Особенно над мальчиками, посмевшими заявить, что физкультура им в будущем не понадобиться. На уроках Максим старался, поэтому обычно его не трогала. Зато запихала на ненавистное плавание, требуя при этом невозможного. Ужас для Максима состоял в том, что тренером по плаванию был его собственный отец. Но он как раз Максима не кантовал. Научился плавать – уже хорошо. Мать подобную точку зрения не разделяла, эдакая перфекционистка-физкультурница.
– Зачем мне это! – возмутился Максим после полутора лет водного измывательства. – Можно я лучше на самбо пойду?
– Я лучше знаю, что тебе лучше! – припечатала мать.
– Папа, ну, скажи ты ей!
Тот даже рта не успел открыть, как мать перебила:
– Папа тоже так считает. Плавание – это здоровье! В своё время папа много плавал.
Папа знает, папа плавал!
Вскоре мамы не стало, а папа уплыл в неизвестном направлении.
***
На следующий день Максим собрал «Юных Патриотов». Летом он периодически водил ребят в лес и на стрельбища. Однако на обязательном посещении секции на каникулах не настаивал. Приходили, кому деваться некуда. Как показывала практика, после лета возвращались не все. Иногда приходили новые ребята. Максим принимал всех, обязательным условием выставляя дисциплину и желание трудиться. Для несостоятельных иногда соглашался на отсрочку платежа, если ребёнок искренне хотел заниматься. С нарушителями расставался безжалостно. Двух обормотов выгнал на прошлых сборах, застукав курящими в кустах.
Проходя вдоль строя, заметил нового белобрысого паренька. По-человечески, конечно, было бы подойти к руководителю до начала построения. Однако тот, похоже, так не считал. Может, с ребятами заболтался? Максим решил не делать из этого трагедии. Но около парня всё-таки остановился.
– Заниматься желаешь? Зовут как?
– Вовка. Ой, то есть Владимир.
– Родители почему не подошли?
– Мне уже четырнадцать!
– Правила для всех одинаковые. Договор подписываю только с родителями.
– Да мы уже даже кредит в банке взять можем самостоятельно! – возмутился Вовка. – Хотите, согласие их принесу?
– Нет, не хочу. Или зовешь родителей, или иди… в банк!
Вовка покраснел.
– Про форму все помним? – Максим продолжал обход.
Неожиданно взгляд зацепился за нечто розовое, торчащее из-под девичей пилотки.
– Пилотку сними! – велел он.
Лилия стянула пилотку, явив уставившимся подросткам бледно-розовое каре. Некоторые восхищённо цокнули.
– Ты зачем волосы марганцовкой полила? – на полном серьёзе поинтересовался Максим.
– Да я.. да это… – Лилино лицо слилось по цвету с волосами.
– Кульный колор! Няшная тянка! – поддержали ребята Лилию.
– Значит так, кульная тянка, к следующей тренировке чтобы перекрасилась обратно!
Посчитав разговор оконченным, Максим перешёл непосредственно к предмету занятия. Для разминки предлагалось стрелять на выбор из пневматического пистолета по пустым алюминиевым банкам или из арбалета – по специальным мишеням. Ребята разошлись по позициям. Конечно же, не обошлось без стандартных препирательств. Когда кому-то оружие в руках товарища кажется лучше, чем доставшееся ему самому. Сомневающимся Максим помогал с выбором, учил прицеливаться. За лето подростки теряют практические навыки не только в науках, но и в спорте.
Неожиданно тишину, нарушаемую звуками выстрелов, разорвал вопль:
– Ты что, зашкварный садист, совсем башкой трабнулся!
Максим не сразу понял, что орёт Дина. Причем не понятно, откуда. Ребята тоже заинтересовались выпадом и растерянно вертели головами. Самые шустрые уже бежали к кустам у дороги.
Увиденное удивило своей нереальностью. Обхватив Вовку сзади, Дина мужественно пыталась повалить бедолагу на траву. Он отбрыкивался, но скинуть прилепившуюся к спине Дину не мог. Безуспешно размахивал оставшимся в руке арбалетом. Сообразив, что таким образом миссия невыполнима, выпустил из рук достаточно тяжёлое оружие. Поддался Дине, вероятно, полагая, что в горизонтальном положении отцепить её удастся быстрее. Ребята веселились, наблюдая за происходящим, но вмешиваться никто не торопился. Собственно, кого спасать? Не Вовку же! А Дина и сама пока справлялась неплохо.
Максим прекратил шоу, отцепив дочь от Вовки. И поставив их лицом друг к другу, потребовал объяснений.
– Я думал, у вас цивилизованный клуб, а на деле – скопище дикарей! – выступил Вовка.
– Смотрите!
К собравшимся бежал Матвей, потряхивая явно неживой сорокой. Крыло её болталось в такт подпрыгиванию напуганного пацана, из шеи торчала стрела.
– Кто-то убил птичку! – задыхался Матвей.
– Так вот же! – выплюнула Дина, указывая чумазым пальцем на Вовку.
– Попал! – довольно объявил тот. – Не, ну, веселее, чем долбить в картонку.
Ребята с интересом ждали реакции руководителя. Максиму очень хотелось заехать маленькому засранцу в ухо. Дина сжала кулаки, Вовка сплюнул.
– Отдай ему птицу! – кивнул Максим в сторону Вовки.
– Нафига она мне! – возмутился тот.
– А зачем убивал?
– Так из спортивного азарта!
Матвей протянул тушку, Вовка поморщился. Но когда перья ткнулись в белую футболку, автоматически протянул руки.
– И что мне с ней делать? – возмутился он.
– Зажарь! – глядя ему в глаза, выдал Максим.
– Да вы что!
– Тогда закопай!
– Это троллинг, типа, такой? – Вовка дернулся, острый клюв чиркнул по голой руке.
– Форму приобрети в следующий раз! – Максим скрипнул зубами.
– Да провалитесь вы со своим вшивым клубом! – процедил Вовка.
– Птичку похорони! – Максим развернулся и зашагал к поляне.
– Чем?! – орал Вовка, не двигаясь с места.
– Да чем хочешь, хоть руками!
Расставив ребят по позициям, Максим повис на турнике. Каждый раз, касаясь подбородком прохладного железа, напоминал себе, что он –руководитель. Значит, на эмоции не имеет права. С самого начала он запрещал себе походить на мать. Она десять лет издевалась над школьниками под видом обучения физической культуре, заслужив при этом обидное прозвище. Максим понимал, что не только по имени-отчеству. Она не жалела девчонок в критические дни, мальчикам добавляла нагрузку. В любой момент могла взорваться и наорать. Обозвать ученика хлюпиком и размазнёй – в порядке вещей. «Выжимая» ребят, наслаждаясь собственным превосходством. После физкультуры они полуживые присутствовали на следующих уроках, не в силах собрать в кучу мозги. Максим не был исключением. Наоборот, к нему предъявлялись повышенные требования, он должен был соответствовать. Дополнительно дома мать трясла перед ним медалями, указывая, в каком направлении ему следует двигаться.
Никто не расстроился, когда однажды её не стало. Ни один ученик не пришёл проводить.
– Ребята, построились! Бежим кружок по местности в свободном ритме.
– По полянке? – уточнила Лилия.
– По лесочку! Давайте-давайте, а то расслабились за лето. Сильно не растягиваемся. За мной, бегом марш!
Вовка, до этого с остервенением ковыряющий палкой утрамбованную землю, оживился. Но пробегающий мимо Максим его разочаровал – освободив от пробежки, велел закончить с птицей.
– Со стрелой закапывать? – надрывался Вовка.
Не расстроится, если придурок, действительно, передумает заниматься.
Создавая четыре года назад секцию для подростков Максим изначально хотел просто водить ребят в лес, обучать туристическим навыкам. Представители городской администрации тогда настойчиво рекомендовали сделать уклон на воспитание патриотического духа молодого поколения. А в свете затянувшегося военного конфликта родители с радостью отводили к нему своих недорослей. Опять же специфическая направленность сыграла на руку – он автоматически не попадал под мобилизацию. В армии Максим отслужил уже после окончания института, в политику старался не лезть. Поэтому на душещипательные беседы приглашал офицеров из располагавшейся неподалёку части. Сам разбирал с ребятами оружие, обучал стрельбе и начальным навыкам рукопашного боя. Но душой отдыхал только в лесу.
