Жнец душ: 40 дней

Дмитрий Лазарев-Наумов

Жнец душ: 40 дней

эпизод 1

Встречаются явные болезни, симптомы которых человеку неочевидны либо непонятны, а бывают явные признаки, принадлежащие мнимым болезням. Во всех случаях органы чувств дают информацию мозгу о материальном мире. А внутренний мир – это иллюзия, созданная им, скрывающим все бессознательные заключения, к которым мозг приходит самостоятельно. Материальный мир отличается от мира, генерируемого моей психикой, потому что мой мозг располагает огромным багажом информации, который никогда не достигнет моего сознания. Кажущиеся мне невероятные и невозможные представления, скорее всего, будут приняты. Мне проще признать новые представления о шатком мире, чем отказаться в своей реальности от своих же ощущений.

Никогда бы не подумал, что чувства и эмоции будут диктовать мне правила жизни и ставить меня перед фактом о времени смерти. Уныние и отчаянье парализовало мою волю и свободу выбора. Не могу перестать думать о лучшей жизни, не познав худшую смерть. Отсутствие сна и аппетита вызвало у меня сильнейшее внутреннее возбуждение и одновременно полное подавление действий, сжимая часы в минуты, а минуты превращая в бесконечность дней и ночей, проведённых в психиатрической больнице. В состоянии стресса я сблизился с людьми, которые находятся в такой же ситуации и в той же психушке, которая сформировала во мне убийственное эмоциональное состояние. Что будет со мною в случае нарушения распределения эмоциональной нагрузки? Смогу ли соскочить с роли марионетки своих же эмоций? В чём я уверен точно, так это в том, что счастливым не стану, имея большее, но могу обрести душевное спокойствие, нуждаясь в меньшем.

С этого момента расскажу поподробнее об участи, которую приготовило мне моё же подсознание.

Мое имя Кай и оно довольно непростое и нетипичное для того места, куда волею судьбы я попал, ну ни как не по своему желанию, а как минимум по воле своей матери. Нахожусь в больнице, а точнее в обычном дурдоме, выстроенном из красного кирпича более ста лет назад. Сразу скажу, что не надо выдумывать мне всякие диагнозы, типа шизофрении, либо ещё какое расстройство личности. Мне 42 года, не женат и не хочу, т.к. не считаю, что способен нести ответственность за кого-то ещё кроме себя. Да и за себя, со слов окружающих, не гружусь. Печально, конечно это осознавать, особенно когда в редкие трезвые часы, это похоже на правду. Не так давно, вместе со своими не просыхающими от алкоголя товарищами, отдыхали на даче у одной «мамзели», которая благородно приютила меня на несколько дней, со страниц социальной сети. Естественно, я пока при правах, как на машину, так и на бренное тело Светланы, которая утром собралась на работу и, не намереваясь совместно встретить следующее прекрасное майское утро, благополучно свалила от меня. От безысходности допил какую-то жидкость в бутылке, докурил пару «бычков» из пепельницы в виде трёхлитровой банки и разочарованно направился к своему, да-да, к своему автомобилю отечественного производства черного цвета. Конечно не годовалый, и не пяти, но вполне гоночный, очень даже способный домчать до любого выбранного мною места на карте, где меня ждут и всегда мне рады, но не домчал…. Получилось так, что точкой на карте, где меня ждали, оказалась психиатрическая больница. Печально, но после того как проехал мимо мамкиного дома, пришлось не разуваясь залететь на своей тачке, прямо в соседский палисадник Сергея Ивановича. В прошлом уважаемый председатель СНТ «Ударник» и просто отличный крикливый дядька. По пути…, точнее в конце пути, пришлось на всех парусах въехать и обнять фонарный столб. Сам-то я вроде как не пострадал, ну может слегка руль зацепил, но мамка моя, с целью избежать различных неприятностей, вызвала специфическую помощь, которая меня очень даже скоро привезла в дурдом. Так я оказался в данном заведении на несколько дней, чтобы подлечиться от лап зеленого змия и как говорится «не отсвечивать». Что касается отделения, где меня разместили и даже предложили сходить по-маленькому, то хоромы те ещё. Оно представляет собой длиннющий коридор в длину метров 50, шириной около 15 метров и высотой потолков – 4 метра. Видно, что ремонта там не было со времён СССР. Но признаки какой-то деятельности по латанию дыр в стенах и на потолке, на котором заметны следы весеннего протекания талых вод, слегка заметны.

Повсюду вижу свежие толстенные слои нанесённой штукатурки, но из-за отсутствия денежных средств на краску и тому подобное, думаю, что натяжные и подвесные потолки радовать мой взгляд в ближайшее время на 3-й кушетке в 1-м ряду, не будут. Кровати у больных расставлены по казарменному принципу в три ряда и благодаря такому расположению, я могу наблюдать за всеми больными, которые здесь проходят лечение, да и просто проходят. Свой первый день нахождения в дурдоме я провёл на своём спальном месте, по той причине, что такого большого количества различных эмоций и чувств я не испытывал давно, а может даже никогда, особенно на фоне отрезвления и болезненных ощущений в голове. Здесь были гнев и любовь, вызванные малознакомой Светкой с дачи. Страх за то, что могу провести здесь на кровати ни один день. Грусть, что попал в огромное помещение с толпой людей, проходящими лечение, не считая медицинский персонал, где чувствую себя одиноко и потерянно. Одновременно испытываю удивление и чувство радости, что не разбился на смерть на глазах у матери и крикливого соседа Сергея Ивановича. Не остался прикованным к кровати, а имею возможность рассматривать дырявый потолок и проходящих мимо людей. Тут же испытываю от них отвращение, т.к. многие не считают нужным пройти до туалета и ходят по коридору вдоль спальных мест, мимо меня, чтобы освободить свои «задние фильтры» и скинуть балласт через отверстия штанин. Потихоньку наступил вечер, и боль в голове усилилась, походу, это из-за алкашки. Прошел обед и ужин, на которые желания идти не было. Жажда давала о себе знать и полторашка воды, предоставленная мне любезно санитарочкой Любой, помогла скоротать время и дожить до того, как по распорядку дня всех больных проводили до спальных мест. С пожеланиями спокойной ночи в 22:00 дежурная медицинская сестра Ира выключила свет.

эпизод 2

Утро началось с того, что я увидел на противоположной стене, на высоте чуть выше роста среднего человека, круглые кварцевые часы с нарисованным корабликом внутри. Время, которое они накрутили своими стрелками, совпадало с подъёмом согласно распорядку дня, а именно 06:00. К этому выводу я пришёл очень просто. Отделение стало напоминать большой муравейник, где больные, не успев раскрыть глаза, рванули к туалету. Даже не для того чтобы справить нужду, а чтобы успеть стрельнуть хоть какой

ни будь зажеванный бычок сигареты. Мое спальное место территориально находится очень выгодно, так как всё происходящее передо мной как на ладони, и я могу легко, не вступая ни с кем в контакт, быть в курсе всего происходящего, как в среде больных, так и в среде медицинского персонала. Подождав час-полтора, когда сигаретный дым развеялся, а медперсонал провел влажную уборку, сходил по-быстрому в туалет и, выходя из него, обратил внимание на одного из больных, закурившего сигарету и вставшего на секунду у открытого окна, зарешёченного снаружи. Почему на секунду, да потому, что стоять на одном месте он в принципе не умел. Его движения напоминали жизнь марионетки, которой управлял мальчик лет восьми. Окружающие называли его Костя Кент, по той причине, что курил он исключительно одноименные сигареты, которые раз в неделю по субботам приносила ему мать. Навскидку рост у него 1.6м, худой. Настолько худой, что прослеживается явная сутулость, заставляющая его грудную клетку впадать к позвоночнику. Стрижка головы короткая, а сам одет в спортивный костюм. Топчась с ноги на ногу, Костя втягивал сигарету как волк в «Ну погоди», смотрел в окно и приговаривал: «Вооо, вооо…, суббота, дааа, мать ща придёт, сигареты принесёт, дааа, сигареты, погода шепчет, займи, но выпей, на реке бы искупаться, дааа, мать придёт, как интересно «Сокол» в футбол сыграл? Какой счёт? Пивка бы стакан, дааа…, домой бы…, твой взгляд, твой смех…, займи, но выпей». Мои неудачные попытки заговорить с ним остались лишь таковыми. Своё слово вставить в его разнообразный монолог не может никто, даже медперсонал, который всеми правдами и неправдами в лице санитарки Любы, пытался утянуть его на спальное место. Люба, как мне показалось в первые мгновения её созерцания, очень приятная женщина лет тридцати пяти, с приятным голосом без намёка на курение всякой гадости. На фоне различных неприятных запахов, курсирующих по всему отделению, её аромат тела, способный излечить любой насморк, глубоко проник в мой мозг и сразу создал для меня образ идеальной спутницы. Ух, какая женщина! Мне бы такую! Светлые локоны волос до самой красивой в мире попы, огромные и голубые до безобразия глаза, а также бюст, способный открыть любую дверь и спасти жизнь при лобовом столкновении. И всё это прикрыто светлой униформой, которая в лучах солнца, создаёт призрачный эффект полного присутствия, а при полёте фантазии и полного погружения. Не женщина, а просто фея… Костя же в свою очередь очень настойчиво ждал маму, которая приведя его сюда, обязательно должна скоро его забрать. У него же есть дом, мать, интерес к жизни. Есть потребность наслаждаться жизнью вне стен больницы. Веселиться, отдыхать не на санном матрасе, а у себя дома перед телевизором. Чувствовать заботу мамы не только в субботу, а каждый день с понедельника по воскресенье. Все эти мысли вынуждали Костю Кента быть отстраненным от окружающих, жить в своём мире, быть потерянным и озадаченным, чувствовать беспокойство и постепенно терять надежду вернуться когда-либо домой, не понимая саму причину нахождения здесь. Он просто покинутый теми, кого так сильно любит с детства. Я по-прежнему нахожусь на 3-й кушетке в 1-м ряду, смотрю в потолок, иногда по сторонам, чтобы ещё раз разглядеть Костю и понять цель его пребывания здесь. Таким образом, может быть избавиться от тяжёлого психологического состояния, которое я на себя нагрузил. Часы по-прежнему висели передо мной на стене и стрелки постепенно подошли к 14:00, а именно к тихому часу. Медперсонал зашевелился по коридору, и санитары стали разгонять больных по своим спальным местам. Особенно, активно себя проявляла медсестра Ирина, которая не стеснялась в выражениях и могла сходу нацепить на себя облик лидера группы «Ленинград». Она является полной противоположностью Любочки и в отличие от неё, запросто может за раз втянуть в себя пару сигарет, а также зазевавшегося мужичка, так как складки по всему телу, образованные массой тела за центнер, к этому располагают. Закрыв глаза, провалился в сон, который перенёс меня домой, к телеку с приставкой, к холодильнику с холодным пивом, к пюрешке с котлетой маминого производства…к КРИКАМ, ШУМУ, БЕГОТНЕ! И здесь я проснулся, открыл ошалелые глаза и попытался вскочить вместе с одеялом до самого потолка. Но удержал себя в руках и задался вопросом «что произошло?» Часы показывали 16:20. Осмотрелся по сторонам и от окружающих получил страшную информацию о Косте, который ждал, и ждал свою мать, но что-то там за забором пошло не так у его родных, и мама в эту субботу просто не пришла. Костя подошел к окну рядом с туалетом, когда все находились на своих спальных местах и, используя свою худобу, запрыгнул на подоконник и постепенно просочился между прутьями решётки окна, которое находилось на третьем этаже. А это довольно высоко, учитывая старину здания и высоту потолков в целом. В результате он осмелился спрыгнуть вниз на участок земли, покрытый различной травой и, минув ветви березы, перевернувшись несколько раз вокруг себя, оказался лежащим на животе. В таком положении Костя отчётливо увидел в дали родной город, в котором он жил до больницы. Увидел тропинку, замусоренную бычками от сигарет, которые он и такие как он выбрасывали из окна, ведущую к основной дороге на территории больницы. Там дом. Костя оперся на поцарапанные руки. Привстал на ноги, пытаясь сделать шаг в сторону свободы от надоевших ему стен и рухнул на землю с резкой болью в ногах. А именно в правой лодыжке, что не позволило Косте продолжить придерживаться своего дерзкого плана и заставило ползком, оставляя кровавый след на свежей майской траве, двигаться обратно в больницу. Помощь он не ожидал, так как был уверен в своём побеге и сделал шаг к свободе с полной убеждённостью, что его никто не видит. Ситуация осложнялась тем, что его рана проявлялась в виде открытого перелома ступни. Порвав футболку с тремя полосками на рукаве, он как мог, обмотал ногу. Прошло достаточно времени, прежде чем Костя добрался до подъезда, ведущего в отделение. По лестнице поднялся к двери, над которой находился звонок, означающий полную его капитуляцию и признание самого себя неудачником целиком и полностью. В отделении, конечно, никто не заметил его отсутствие, и медичка Ирина сразу подняли панику после того, как он осмелился нажать на звонок. Потом его ногу обработали, перевязали, обматерили, уложили на кровать и зафиксировали руки к кровати вязками, представляющие из себя тканевые пояса шириной 5-7 сантиметров и длиной 2 метра.

Стрелки на часах незаметно дошли до 22:00. В течение дня я не обзавёлся ни друзьями, ни товарищами. По-прежнему нахожусь на 3-й кушетке в 1-м ряду, смотрю в потолок и искренне сочувствую тому пареньку, который ни смотря, ни на что, смог хотя бы попытаться усмирить свою тревогу и грусть, пусть ценой боли и неудачи.

Эпизод 3

Ночь прошла спокойно, по крайней мере, в моём восприятии окружающей меня реальности. Часы на стене никуда не делись и показывали ровно 06:00. Странно как-то, что моё подсознание само решает, когда необходимо заснуть и когда проснуться. Странно, что мой организм пытается выйти из ночного режима и перейти в дневной. Чувствую себя не выспавшимся, разбитым и скованным. Попробовал закрыть глаза и снова заснуть. Может получится посмотреть какой ни будь красочный сон, ну или просто сон, только бы избавиться от негативных ощущений. Мысли подобного плана недолго меня пробуждали. Я невольно повернул голову вправо и обратил внимание на пожилого человека, лежавшего через три кровати от меня, что-то бормотавший себе под нос, с устремлённым взглядом светлых глаз в сторону огромного зарешеченного окна. Выглядел он лет на семьдесят пять, худой, седовласый, аккуратно подстриженный. С кровати, судя по всему, вставать не собирался, да и встаёт довольно редко. Ноги от отсутствия кокой-либо физической активности начали постепенно атрофироваться. На нем была одета полосатая майка задом наперед с дыркой на боку, типа тельняшка и семейные трусы с красными цветочками, которые со временем отцвели и поблекли на том месте, на котором он лежал и взглядом встречал восходящее солнце. Санитарка Люба окликнула его: «Василич, вставай! Что раскидался по койке, как на двери после кораблекрушения?! Иди в туалет, а то опять надудонишь и снова тонуть начнешь без весел!» Василич медленно повернул в её сторону свою невозмутимую пожилую голову. Оценочным взглядом осмотрел её с ног до головы и чётко произнес слова, которые в виду отсутствия зубов в его рту, не должны были вообще сгенерироваться: «Дашь мне?» После этого он раскрылся в улыбке и подтвердил полное отсутствие зубов, кроме одного, как у бабы Яги. Люба опешила от сказанного Василичем секунды на три и полным набором зубов так сформулировала тесно поставленные рядом друг с другом слова, что образовался сквозняк между нею и окном, который заставил единственный цветок на подоконнике поверить в приход осени. Видно, что Василич спец по подкату к женщинам, учитывая, что всю жизнь он провёл в дурдоме, но семьёй так и не обзавёлся. В ответ на Любин негативный отзыв, дедок в семейках спокойно прокомментировал: «я про вёсла…» и снова растянулся в улыбке. Минут через тридцать за ним пришли санитар и помощник из числа больных, которые приподняли его, взяли под руки и повели в процедурный кабинет для взятия крови из вены руки. Сам Василич ходить немного может, но недалеко и в основном под себя. Он так соскучился по алкоголю, что после взятия у него крови, медсестра на место укола положила спиртовую салфетку для остановки крови, которую беззубый деда сразу вкинул в рот для последующего рассоса. На приём пищи в столовую, которая

располагается на этом этаже, он не ходил. Первое и второе с компотом санитарка Люба приносила ему на спальное место, где его кормили с ложечки. Приём таблеток Василич посещает очень редко и так же ему приносят всё в кровать. В дальнейшем, ситуация вокруг него в последующие дни стала только ухудшаться и его эмоции окончательно окрасились в тёмные краски, превратившись в уныние и отсутствие интереса к жизни. Даже приносящая чай Люба уже не могла ни как повлиять на его отношение к своей беспомощности. Из-за того, что Василич часто стал мёрзнуть, озноб стал его постоянным спутником, который заставлял старика кутаться во все одеяла, приносимые Любой. Ноги, изредка выгуливающие своего хозяина максимум до туалета, стали ледяными и бледными с синюшным оттенком. Когда то светлые глаза Василича отражают уже не лучи восходящего солнца, а онемение и долголетнюю усталость, постепенно ведущую его за руку в пропасть безнадёжности и отчаяния.

Я посмотрел на часы, стрелки которых подошли к отметке 21:54. У меня осталось немного времени до того, как уйти в сон и в этом почти не сомневаюсь. Сегодняшний день, как и другие, не обзавели меня ничем полезным, кроме возмущения о том, что человеку отводится очень много времени на то, чтобы прожить свою жизнь активно и радостно с родителями, а потом с детьми и внуками. Но на деле получается, что однажды родившись, остаёшься ребёнком на всю свою бесполезную жизнь, обречённый ждать родного тебе человека снова и снова. И от этих мыслей, жалость, рождённая в моей голове по отношению к Василичу, только усиливается. В 22:00 я уснул.

Эпизод 4

Наступило очередное, совсем не ожидаемое мною утро, которое с каждым днём приходит только раньше, по той причине, что май стремится к июню и лучи солнца с каждым днём всё выше поднимаются по старым стенам нашей психиатрической больницы. Находясь на кровати и не имея никакого желания куда-то идти, кинул взгляд на часы только для того, чтобы очередной раз удостовериться в положении стрелок на отметке 06:00. Началась ежедневная суета, в которой медперсонал пытается отмыть пол от накопившегося ночного мусора и различных биологических выбросов и сбросов, количество которых, заставит любого прокатиться на тапках от стены до стены. Пациенты, не веря в скользкий пол, но веря в удачу стрельнуть не обгоревший фильтр от сигареты, несутся, не обращая внимания на крики санитарки Любы, к туалету. В этот момент мимо меня на своё спальное место проскочил какой то мужчина, на вид лет пятидесяти, у которого в правой руке прятался гвоздик длиною пару сантиметров. Располагался он на третьем ряду с краю у стены, которая не то, что не покрашена, а даже штукатурку держать не захотела. Интерес к этому человеку и особенно к его гвоздю заставил повернуться меня и визуально осмотреть его, особенно после того как за ним со стороны туалета прибежал санитар Антон с явными претензиями к нему: «Олег! Какого хера ты опять всю стену расцарапал, да и ещё снизу подписался Олежеком!» Сколько грёбаных лет нам теперь на это всё смотреть до следующего ремонта! Сообщу всё твоему лечащему врачу, пускай уколы назначает соответствующие твоему воображению!» У него какой-то есть врач, а где мой? Олег, привыкший к подобной реакции на его творчество, резко спрятал гвоздик в рот и повернулся к стене, сгруппировавшись в позу эмбриона. Закрыл глаза и уши руками. В таком виде пролежал, пока всё не утихло и с его персоны не сняли пристальное внимание, которое ему не было нужно как со стороны персонала, так и со стороны больных. Присмотревшись, обратил внимание на его плечи, которые были покрыты множественными кругленькими шрамами диаметром в сантиметр. Располагались, как выяснилось потом, они не хаотично, а прорисовывали, таким образом, геометрические фигуры в виде квадратиков с кружочком в центре. Шрамы получились от прикосновения зажженной сигаретой, а точнее после того, как он её докуривал до фильтра и тушил об себя. Через какое то время Олежек заметил, что я заинтересовался им и пристально разглядываю. Он демонстративно, глядя мне в глаза, достал двумя пальцами изо рта гвоздик и прикоснулся им к стене, а сам накрылся с головой одеялом. Далее художник приступил к своему творчеству, которое меня очень заинтересовало и, не моргая, стал следить за движением железного карандаша. Схематично он выводил человечка, у которого на голове не было изображено лицо, и который находился среди нари-

сованных кроватей. В его рисунке, как и в реальности, было изображено три ряда, в том числе 3-я кушетка на 1-м ряду, где всё это время я нахожусь. Стена для Олежека представляет собой чистый лист бумаги, на котором его фантазия оживала и создавала, понятные только для него, объекты. Вокруг кроватей стали прорисовываться маленькие человечки, которые, вроде как, стоят и смотрят на одного из них, более крупного. Рисунок относительно стены совсем небольшой и Олег пытается изображать его так, чтобы он визуально не выходил за пределы самого художника и старался разместить всех человечков без лиц ниже к своей койке. Далее наступила минутная пауза, при которой рука с гвоздём зависла в воздухе, и человек под одеялом явно принимал решение. Неожиданно для меня, Олег резко скинул с себя одеяло и через секунду уже сидел на коленях и быстро рванными движениями зачеркивал всех изображённых маленьких человечков в районе их шеи и после этого, так же резко, спрятался под одеяло. Мой интерес к происходящему был на высоте. Я снова и снова вглядывался в творчество на стене, рядом с моим новым знакомым, который вытянул из-под одеяла руку с гвоздём и твёрдо, уверенно нацарапал «Олег Олег Олег Олег Олег Олег». Не спеша, жёстким нажатием гвоздя, провёл прямую и ровную черту, проходящую под неоднократным изображением имени художника нашего психиатрического отделения. Далее, сколько я не смотрел на человека под одеялом, так и не увидел больше ни какой активности. Кроме той, что к нему подошла Люба и аккуратно подмышку поставила градусник, который через две минуты показывал температуру около сорока градусов. Про таких людей Люба говорит: «огнём горит».

Прошло какое-то время. Я лежу на спине с закрытыми глазами и пытаюсь дать оценку увиденному сегодня, объяснить себе и оправдать Олежека за испорченную им стену. Видимо, Олежек через своё творчество, сделал какой-то вывод, и пришёл к определённому решению. Связь между ним и его гвоздиком очевидна, и цель, которую он себе поставил, может вылиться во что-то страшное, и нести в себе вызов окружающим. Олежек, как и я, ни с кем не общается и не дружит. Постоянно находится на своём спальном месте с накрытой головой, целиком и полностью доверяет лишь одному себе и маленькому кусочку металла, который выражает волю и мысли своего хозяина. Я же, после увиденного, приобрёл некое недоумение, чередующееся с сомнениями и выливающееся в растерянность. Почему скрывая свой рисунок от окружающих, со мной наоборот, демонстративно дал понять, чтобы я наблюдал? Что значит схематичный человечек и множество таких же маленьких без лиц у кроватей? Почему они стали зачёркнутыми и что значит многократная подпись «Олег», наоборот, подчёркнутая? Где мой лечащий врач? Где мать? От большого количества вопросов в моей голове, я на минуту открыл глаза и кинул взгляд на часы, стрелки которых приближались к отметке 21:59.

Моё имя Кай и я никуда отсюда не делся. По прежнему наблюдаю за окружающими меня людьми с 3-й кушетки на 1-м ряду и пытаюсь найти ответы на огромное количество вопросов, которые генерируются в моей беспокойной голове. Далее сон и новый цикл нового дня с новыми чувствами новых для меня людей.

Эпизод 5

Очередное утро, наступившее в 06:00 для меня и всех остальных пациентов в этих обшарпанных стенах, напоминавших атмосферу из фильма ужасов, обещало познакомить меня с очередным местным жителем. Основная масса больных, в большинстве своём, не представляло для меня никакого интереса и поэтому лёжа на кровати, смотрю по сторонам в поисках интересного субъекта. Время постепенно приближалось к завтраку, проходящему довольно поздно, в районе десяти часов, а индивида, который привлёк бы моё внимание, так и не видно. В той части отделения, где размещена столовая, начал кучковаться медперсонал и готовиться к раздаче какой-то каши и чая. Так как последний вчерашний ужин был очень давно, и с тех пор прошло порядка шестнадцати часов, голодные пациенты толпились в ожидании еды, как зомби при жажде мозгов. Учитывая, что и внешне многие из них были схожи с ними. Пока у меня безудержно урчало в животе, по полу мимо меня кто-то проползал в сторону огромного светлого окна, которое территориально находилось за моей головой и за третьим рядом кроватей. Этот некто совершал движения на карачках довольно медленно, аккуратно и не спеша, видимо, желая остаться незамеченным. Передвигаясь по полу как хищный зверь, достиг окна и резким прыжком вскочил на подоконник и с размаху выкинул майку, потом посмотрев на руки, выкинул тёмные штаны и вдогонку, без зазрения совести, швырнул чёрные семейные трусишки. Вся одежда наглядно повисла на ветвях берёзы и напоминала при взгляде в окно пиратский корабль с рваными парусами после шторма. Пациент, совершивший данный поступок, не торопился слазить с зарешёченного окна, а лишь слегка наклонив голову, пустил бурно журчащую струю, которая минуя решётку, с шумом Сочинского водопада оказалась внизу.