Томография пророчества Иоанна Богослова

Идем дальше.

Понятно, что «дух мира сего», так же, «как дух от Бога», есть две сферы человеческой деятельности – материальная и духовная, в которых каждый индивидуум в той или иной степени вращается и к достижению вершин которых он стремиться. Не требует пояснений, что к «душе» и «духу» эти области имеют отношение опосредованное, но если «дух от Бога» в смысле субстанционального единства можно связать с Духом Святым, пронизывающим и поддерживающим все проявленные формы, то «дух от мира», по словам апостола, есть «…похоть плоти, похоть очей, да гордость житейская» (1Ин. 2:16).

Точное и емкое определение «духа мира», данное св. Иоанном, есть не что иное, как проявление во внешней деятельности человека его внутреннего мира в различной силы эмоциях, желаниях и страстях. Сильные страсти захватывают человека полностью, проявляясь как любовь, радость, горе, ненависть, гордость, амбиции, страх, тщеславие, привязанности и неприязни. Совместно с сильными страстями уживаются и мелкие, бытовые, занимая большую часть повседневной жизни человека, например, голод, сексуальное желание, маленькие удовольствия, антипатии, суетность, сварливость, любовь к похвале и ненависть к порицанию, мелкие разнообразные желания и множество прочих вещей. Вся эта амальгама страстей есть внешнее сознание, средство выражения индивидуального «я». К истинной душе они отношения не имеют, поэтому любая религия ставила одной из главных своих целей путем стоического самоотречения избавиться от грубых влечений инстинктов плоти, одновременно добиваясь устранения из внутреннего мира невежественного витального «я» с его низшими эмоциями и желаниями. Таким образом, «нищета духа» есть не что иное, как освобождение богоискателем внутреннего пространства души от «духа человеческого» или достижение подвижником состояния полного бесстрастия, что награждается стяжанием Духа Святого.

Точно в таком же ключе следует интерпретировать и другие «Заповеди блаженства». Следуя тому же принципу, нетрудно увидеть и в оставшихся примерах, приведенных Христом, ищущих Бога, чьи труды будут вознаграждены соответственно достигнутому ими духовному уровню. Становится очевидным, что только те, кому удалось «очистить свое сердце» от греховных помыслов, будут награждены неизъяснимым духовным блаженством Царства Божьего, что те, кому удастся продвинуться в своих духовных усилиях лишь незначительно, освободятся от всех страхов и горестей земного бытия («плачущие утешатся»), что даже те, кому удастся волевыми усилиями только покориться воле Божьей, удостоятся в следующих воплощениях жить в эпоху торжества Духа («наследуют землю»), и даже те, кто, простив все нанесенные обиды, будет источать доброту и милосердие, получат награду – им простятся их прегрешения. Но большей чести, говорит Иисус, удостоятся гонимые за Истину, те, кто примет терновый венец мученика, – им предстоит вечно пребывать с Богом Отцом в Царстве Небесном.

Пункт пятый. Еще одним аргументом в пользу нашей гипотезы может служить евангельская история о встрече Иисуса с фарисейским старейшиной Никодимом (Ин. 3:1-21). В этом эпизоде из жизни Иисуса св. Иоанн описывает, как на протяжении достаточно продолжительной беседы Спаситель пытается объяснить старому священнику, что означает понятие «рождение свыше». (В греческом оригинале допускается перевод «рождение снова»). Но очевидная необходимость зарождения духовной жизни иудейским учителем никак не воспринимается: старый фарисей не может понять сути доносимой до него идеи, понимая «рождение снова» как вторичное рождение во плоти. Изумляясь сказанному, он дважды переспрашивает Наставника: «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?» (Ин. 3:4). Но для Иисуса в доктрине второго рождения нет ничего необычного – Христос легко оперирует давно знакомым для Него понятием, поскольку в Индии слово «дваждырожденный», двиджа, укоренилось много веков назад, став основой разделения общества на касты, варны. Всего насчитывалось четыре: класс работников, шудры, класс предпринимателей, вайшьи, класс управленцев и воинов, кшатрии, и класс духовных наставников, брахманы. В касту дваждырожденных посвящались представители только первых трех высших сословий – брахманы, кшатрии и вайшьи. Класс работников такой возможности не имел, поскольку древним мудрецам было известно, что неравномерность эволюционного процесса становления души обусловливает наличие в человеческом обществе прослойки, не способной к восприятию духовных истин. Об этом неоднократно говорил Христос и своим ученикам, предупреждая о бесплодности проповеди шудрам: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7:6). Не стеснялся Иисус донести эту истину и до тех, кто толпами ходил за ним в ожидании чудес, повторяя, что «никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин. 6:65). И многие уходили. Так говорит Евангелие. Но в данном случае под «рождением свыше» Иисус имеет в виду не столько наработанную в ходе эволюции способность личности к самосознанию, а сколько внезапную вспышку Света, когда в течение очередного воплощения душа внезапно получает первый опыт контакта с Божественным – рождается к духовной жизни.

Пункт шестой. Еще один пример использования Иисусом ведантических понятий.

Огонь пришел я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся. (Лк. 12:49)

В толковании этих слов Иисуса точка зрения Святых Отцов неоднозначна. По мнению одних, «огонь», который Иисус мечтал увидеть полыхающим на земле, это мистическое пламя, неоднократно упоминаемое в Священном Писании, а именно: небесный огонь, который действовал в апостолах; который просветил ум Павла и омрачил его зрение; огонь, который видел Моисей в купине и который восхитил пророка Илию с земли. Иными словами, речь идет об огне не земном, а духовном – некоем овеществленном символе высшего мира. В интерпретации других богословов «огонь», принесенный Христом, – это «духовная сила, которая разрушает настоящий строй мира сего, и преображает его в новый». Есть версия и совсем экзотичная. Опираясь на слова Христа, что «не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34), некоторым богословам в «огне» виделись раздоры и разногласия, которых никак не избежать при Втором пришествии Христа. По мнению других старцев, слова Христа следует понимать фигурально, имея в виду огнем «огонь в сердце, воспламеняемый Духом Святым», или «огонь Божией благодати». На наш взгляд, последнее толкование наиболее приемлемо, поскольку максимально соответствует контексту учения Христа.

Но почему Иисус выбрал именно это слово, а не какое другое?

Обратимся к санскриту. На этом древнейшем языке слово «жар», родственное слову «огонь», звучит как тапас. В незапамятные времена это слово перекочевало в терминологию Веданты и стало означать мощнейшую концентрацию всех внутренних сил, направленную на реализацию одного из духовных состояний или на достижение других высших целей. В дальнейшем появилось понятие, производное от слова «тапас», – тапасья. Тапасья – понятие, почти тождественное Тапасу, и означает концентрацию воли с целью обретения контроля над низшей природой, ее обуздание и привнесение на ее уровень высшего сознания. В настоящее время слово «тапас» по большей части воспринимается как аскетическая практика, воздержание или самоотречение. Несомненно, что Иисус использовал слово «огонь» в его первоначальном смысле, имея в виду Тапас как горячую устремленность к обретению высших духовных состояний путем концентрации всех внутренних сил.

Итак, вывод очевиден. Новизна учения и укоренившаяся привычка Иисуса думать и излагать свои мысли на языке Веданты, обретенная за много лет, проведенных на Востоке, заставляет Его время от времени использовать некоторые термины, принятые в индуизме. Однако терминологические аналоги иврита, которые Учитель использует, для того чтобы заменить санскрит, не всегда удачно передают смысл или идею, которые вкладывает в них Христос, что рождает недопонимание между Ним и слушателями. Точно такую же ошибку совершают Святые отцы Церкви и современные богословы, пытаясь придерживаться буквального понимания слова, без учета лингвистической трансформации его с санскрита на понятия, доступные иудеям, воспитанным на древней религии своих отцов.

Еще одним примером, иллюстрирующим проповедь идей индуизма в сжатой и максимально доступной форме, является следующее речение Христа:

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. (Мф. 8:7-8)

На первый взгляд, создается впечатление, что Спаситель практически дублирует тему необходимости проявлять упорство в поисках Царства Небесного, ранее раскрытую Им в поучительной истории «О человеке, просящем хлеба в полночь у своего друга» (Лк. 11:5-8). Но если та притча посвящена только необходимости глубокой сосредоточенности и усердия в молитве, то в данном случае охват рассматриваемой проблемы намного шире – имеется в виду не отдельная духовная дисциплина, а вся практика целиком: то есть целенаправленные действия на уровне сознания, предпринимаемые с целью его духовного возвышения. При этом яркое по своей силе речение Христа усилено еще и анафорой – литературным приемом, в котором повторение определенных словосочетаний не привносит ничего нового, но придает бо

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее слова, выделенные курсивом и впервые появившиеся в тексте, являются терминологическими аналогами на санскрите, принятыми в священных писаниях Востока.