Ускользающее чудо

– Это твоя ниша, будешь хорошим мальчиком, получишь конфетку в следующем месяце.

– Время в данном случае критично, я нашел по-настоящему громкий материал! Мне необходима эта командировка!

– Тебе рассказать поговорку про шерифа и индейцев?

– Нет спасибо, я понял.

– Ну, так вперед! Орднунг унд арбайтен!

Не знаю, что повлияло на мои действия в тот момент, может быть непреодолимое желание разгадать именно эту загадку, а может просто, отодвигаемый годами предел моего терпения был, наконец, достигнут.

– А знаете, Виктория Александровна, пожалуй, откажусь – смяв выданные мне листы, я запустил импровизированный спортивный снаряд, в ближайшую урну. Пущенный мной бумажный болид, рикошетом от стола оказался в корзине, изобразив жест, который показывает баскетбольный арбитр, фиксируя попадание мяча из трехочковой зоны, я продолжил свою отчаянную тираду: – согласно трудовому кодексу Российской Федерации, у меня есть две недели, прежде чем я пополню стройные ряды безработных. Этого времени мне должно хватить, чтобы закончить свою статью, не волнуйтесь о финансировании, я возьму его на себя, пусть это и будет не просто, учитывая какие гроши вы мне платите. Ни в коем случае не хочу учить вас, как вести дела, но, если бы я был избалованной, маленькой девочкой обиженной на своего отца, который, по моему глупому мнению, не уделял мне достаточного внимания, и вместо ежечасного целования меня в пятую точку, занимался строительством моего безбедного будущего, то я, пожалуй, прислушался бы к мнению профессионала в области, в которой я ничего не смыслю, который на протяжении десяти лет, с завидным постоянством, приносил этой компании деньги и пусть порой и сомнительную, но славу. «Есть несколько способов разбивать сады: лучший из них – поручить это дело садовнику». Пусть это станет вашим жизненным кредо.

Муравейник замер, взгляды всех обитателей паноптикума были направлены на нас, люди ждали кровавой расправы, за мою дерзкую выходку. Лицо Виктории налилось краской, и поверьте, это точно было не смущение. Не отводя от меня своего карающего взора, она злобным голосом произнесла:

– Если кто-то считает, что ему нечем заняться, с удовольствием докажу ему обратное.

Мир вокруг нас снова пришел в движение. Сабрина смерила меня взглядом, медленно сняла очки, откинулась на спинку кресла, взяв со стола красный, из непонятного материала шарик, который мнут в руках для снятия напряжения.

– Ты ведь понимаешь, насколько твой поступок суицидален?

Я утвердительно кивнул, язык вязало внезапно пришедшее осознание, что сказано уже более чем достаточно.

– Я еду с тобой.

– Что? Куда?

– С твоими родителями знакомится! Возможно, полевая работа хоть немного повысит предельно низкий уровень моей компетентности. Свои данные отправлю на твою почту. Финансирование получишь в течение часа. Свободен.

Такого поворота событий, я точно не ожидал, чувствую, поездка будет непростой.

Глава без порядкового номера

Человеческая память тщательно изучена, проведено бессчетное количество исследований, проверено множество теорий, отметено море устаревших гипотез, но никто так и не нашел однозначный, устраивающий большинство, ответ на вопрос, как же она всё-таки устроена. Я до мельчайших подробностей помню одну американскую комедию, вышедшую на излете двадцатого столетия. Фильм страшно тупой, возможно его создатели сознательно добивались такого эффекта, это все-таки комедия, и она направлена на искушенного американского зрителя. Одно название уже должно настораживать: «Рука-убийца», сюжету оно полностью соответствует: призрак убийцы вселяется в руку подростка, основным видом деятельности которого является курение травы, и обретшая сознание конечность, вопреки желаниям носителя, начинает устраивать поножовщину в промышленных масштабах. Я даже помню день, точнее ночь, когда посмотрел этот шедевр западного кинематографа. Ночь с 31 августа, на 1 сентября 2005 го года. Я не мог уснуть, лежа на раскладном кресле, в крошечной съемной квартирке. Переключая каналы на маленьком сером телевизоре, я наткнулся на вышеупомянутое творение, на экране мелькала юная, обворожительная Джессика Альба, и я решил дать фильму шанс. Утром был мой первый день в университете. Я был так воодушевлен, это сладкое предвкушение перемен, безусловно, счастливых перемен. Это прекрасное чувство было настолько ярким, что моя память бережно сохранила каждую крупицу, даже самых бесполезных воспоминаний той чудесной ночи.

Студенческие годы полностью оправдали мои ожидания, они были настолько плотно насыщенными событиями, что кажется, вместили в себя целую жизнь. В ней было все, чистая, искренняя любовь, горькие предательства, счастливые встречи, и слезные расставания, значимые приобретения и невосполнимые утраты. Каждое событие того времени воспринималось со всей его полнотой, переживалось, и занимало свое заслуженное место на полотне моей памяти.

Следующие же десять лет легко уместятся в десятиминутном рассказе, и повествование будет очень не торопливым. Что изменилось, ведь за это время я увидел несравнимо больше, посетил огромное количество удивительных мест, был свидетелем исторических, эпохальных событий, узнал множество уникальных людей, и ничто из этого не врезалось в мою память так, как просмотр глупого фильма в старом раскладном кресле.

Глава пятая

Перед началом долгого пути

Объем финансирования сильно отличался от привычного тарифа, сумма сравнимая с моим годовым заработком, а не напоминающая плевок в лицо как часто бывало. Виктория явно нацелилась на путешествие в комфорте. Я приобрел два билета в вагон класса люкс, меня приятно удивило, что они циркулируют в настолько северных широтах, забронировал два номера в отеле, с вероятно завышенным количеством звезд, и позвонил в офис, чтобы отчитаться перед Сабриной. Суккуб не стала меня слушать, а заставила тащиться обратно в офис, видимо для прилюдного поругания.

Дорога в час пик заняла больше двух часов. Кресло нашего чуткого руководителя оказалось пустым. Я решил, что маленькая ведьма уехала домой, а это было первое из бессчетного числа наказаний, приготовленных ею для моей скромной персоны. Один из сотрудников, в ответ на мой вопросительный взгляд, сделал едва заметное движение головой, в сторону кабинета. Я никогда не был в ее жутком логове, да и перспектива в нем оказаться меня никогда не прельщала. Я постучал, ответа не последовало, я подождал немного и снова, уже более решительно прошелся кулаком по двери, эффекта мои действия снова не возымели, я уже занес кулак в третий раз, как из-за кабинета донеслось:

– Смелее!

Я отворил дверь, и вошел в просторный кабинет. На стенах висели мрачные картины, напоминающие работы душевно больных, что я некогда имел сомнительное удовольствие наблюдать на недавней художественной выставке в Петербурге. На одной под лучом света, обхватив коленки, сидела маленькая девочка, в белой ночной рубашке, ее лицо источало неописуемый ужас, а со всех сторон, из темноты к ней тянулись когтистые лапы. На другой картине, ангел и демон что-то нашептывают седовласому мужчине, держащему в окровавленных руках собственную, отделенную от тела голову. В общем, атмосфера соответствовала ожиданиям. Удивило только присутствие объемного шкафа, забитого различными книгами, было заметно, что их подбирали по содержанию, а не под цвет обоев.

– Слушаю – произнесла Виктория, скрестив руки на груди.

– Я все организовал, завтра в 12:15 отправление, я заеду за вами около11.

– Отправление, мы что, на поезде поедем? Насколько мне известно, между Москвой и Усинском возможно авиасообщение, причем прямое.

– Я не очень люблю летать, да и погода на Ямале в любой момент может стать нелетной, а поезду капризы местного климата не страшны.

– Ты что боишься летать? – Спросила Сабрина, и по ее лицу растеклась довольная улыбка.

– Не боюсь, просто не люблю, боятся летать глупо, самолет в любом случае вернется на землю. Мне в поезде хорошо думается, а что еще важнее хорошо пишется.

– Ну-ну, ссыкунишка. Хорошо, жду тебя завтра в 10:00, адрес ты знаешь, не бери много вещей, кому-то ведь нужно таскать мои.

Я вышел из кабинета. Мысль, что мне придется провести несколько дней в замкнутом пространстве, наедине с этим «милейшим созданием», просто царапала мою черепную коробку. Черт, может самолет и не такая уж плохая идея?

Глава шестая

Пустое «вы», сердечным «ты»

Мое такси подъехало, я немного опоздал, чтобы это понять, не нужно было смотреть на часы, все прекрасно читалось по лицу, стоящей возле двух огромных чемоданов Виктории. Я выскочил из машины, подошел к ней, и немного замешкался, пытаясь подобрать слова, в свое оправдание.

– Тебя паралич разбил? – взбодрила меня юная путешественница, кивнув в сторону своего багажа.

Я схватил чемоданы, и начал заталкивать их в багажник, они упорно сопротивлялись.

– Нежнее пролетарий, порча моего имущества может стоить тебе, твоей жалкой жизни.

– Зачем вам столько вещей? Возьму на себя смелость напомнить, что мы едим туда не навсегда.

– Там холодно, запас теплой одежды не помешает.

– Ну да, мы ведь будем передвигаться исключительно на собачьих упряжках, а ночевать в чреве убитого животного.

– Ускоряйся остряк, из-за низкой скорости твоего пресмыкания, мы вот-вот опоздаем.

Наконец справившись со строптивым багажом, мы тронулись в путь. Я смотрел перед собой, делая вид, что не замечаю, как Виктория сверлит меня своим леденящим взглядом, готов поклясться, что за всю дорогу она ни разу не моргнула.

Мы и правда чуть не опоздали, за что Сабрина щедро наградила меня порцией «хвалебных» эпитетов. Мы оказались в своем, надо заметить очень уютном, в успокаивающих багровых тонах купе за несколько секунд до отправления. Я разобрался с багажом Виктории, со своим небогатым скарбом, повесил куртку в шкаф, и сел на кресло, уставившись в окошко, стараясь, стать как можно неприметнее. В данных условиях, не попадаться на глаза моей жутковатой попутчице было не возможно, как бы сильно этого не хотелось.

– Не проведешь для меня экскурсию? Я раньше не путешествовала таким видом транспорта.

– Я бы конечно с радостью, да вот только и сам впервые в люксовом вагоне, я обычно пользуюсь более скромными вариантами, как и другие простолюдины.

– По работе и награда мой недалекий друг. Будь ты не таким бездарным журналистом, получал бы достойное содержание.

– Боюсь мне никогда не достичь таких профессиональных высот, какие покорились вам.

Виктория изобразила что-то среднее между улыбкой и оскалом. Затем раскрыла один из своих чемоданов, долго копошилась в нем, наконец, вытащив оттуда какие-то вещи, отправилась в ванную.

Я решил, позвонит Виктору, мне вдруг стало за него тревожно, эта история с реакцией на прокурорский запрос не давала мне покоя. Он вновь в не зоны доступа. Ладно, гоню от себя мрачные мысли, он геолог, может, копается в какой-нибудь пещере на краю света.

Я открыл ноутбук, добавить к едва зарождающейся статье было нечего, так что я решил предаться игре в старые добрые шахматы. За этим занятием пролетело около часа, тем временем Виктория вернулась в нашу временную обитель, вода превратила ее идеально прямые волосы, в озорные кудряшки, что предавало ее прекрасному лицу, еще более милые черты. Из одежды на ней были крошечные светло-зеленые шорты, и такого же цвета и не менее скромного размера топ. Она бросила полотенце на полку, и развернула к себе экран моего ноутбука.

– Какой хлам – Сабрина брезгливо скривилась, оценив характеристики моего компьютера.

– Прошу прощения, я плохой потребитель.

Мой ответ вызвал не однозначную реакцию, но в целом, судя по легкой улыбке, был оценен положительно.

– Любишь шахматы? – на мониторе застыла безнадежно проигранная партия – я думала, ты еще с кубиками не разобрался.

– Не люблю, я их просто ненавижу, и эти маленькие ублюдки теплых чувств ко мне тоже не испытывают.

– Тогда зачем ты с ними мучаешься? Если нечем заняться могу сходить купить тебе раскраску.

– Нет спасибо, играть в шахматы меня заставляет желание развивать свой мозг, вы конечно такого желания никогда не испытывали, так что даже не буду пытаться объяснить.

– Я идеальна, мне некуда развиваться. Раз уж мы некоторое время будем жить под одной крышей, можешь обращаться ко мне на «ты».

– Я не смел, и мечтать о столь немыслимой привилегии.

– Хорошо, раз уж мы теперь подружки. Расскажи мне что-нибудь о себе.

– Какие же подробности из жизни рабочего класса могут вас интересовать? Тебя интересовать.

– Ты обрезан? – с невозмутимым видом спросила Виктория.

– Что прости? –переспросил я, в надежде на несовершенство своего слуха.

– Обрезание, усечение крайней плоти, ты проходил подобную процедуру?

– Если ты таким пикантным способом пытаешься узнать мою национальность, то скажу сразу, я не еврей, мои далекие предки получили эту фамилию в Австрии, а этнически были венграми.

– Мне не интересна твоя национальность, и коль ты не знал, обрезание делают не только евреи.

– Да, и другие жители пустыни, а я родился и вырос на самом что не наесть севере, в самом холодном смысле этого слова.

– Спасибо. Ты ответил на мой вопрос. – С этими словами Виктория отвернулась от меня, надела наушники и уставилась в планшет, оставив меня в легком недоумении. Этот некорректный вопрос, и явно провокативный наряд Виктории, зародили в моей голове мысль, о том, что мой смелый акт неповиновения, произвел на Сабрину неожиданный эффект.

Молчание продлилось не более получаса, Вика достала наушники, повернулась, и направила на меня свой пронзительный взгляд. То самое, Есенинское море, полыхающее голубым огнем.

– Что-нибудь еще? – спросил я.

– Нет, на сегодня мне достаточно новой информации, может, ты хочешь о чем-нибудь меня спросить?

– Даже и не знаю, теряюсь в вариантах, ты ведь настолько интересная личность.

– Спрашивай уже, ты журналист, в конце концов, представь, что берешь интервью, раз уж диалоги еще одна из бессчетного множества твоих слабых сторон.

– Хорошо, ты когда-нибудь делала пластические операции?

– Нет, а что, сложно поверить, что такая неземная красота может быть делом рук одной лишь матушки природы?

– Ну что ты, я к тому, что некоторые детали можно было бы списать на неопытность пластического хирурга.

– А некоторые особенности твоего мышления, на неопытность нейрохирурга, неопытность и высокоамплитудный тремор, на фоне тяжелейшей алкогольной зависимости! Какой же ты козел.

– Интервью окончено?

– Да нет, продолжай.

– Ладно, возможно я немного перегнул, тебе достаточно заглянуть в зеркало, чтобы увидеть несостоятельность моего утверждения.

– Извинения приняты, продолжай – сказала Виктория, пытаясь сдержать рвущуюся на свет улыбку.

– Почему именно эта должность, ты ведь могла работать кем угодно, да и вообще не работать, как и большинство твоих собратьев по классу современной золотой молодежи. Тем более, твоя не любовь к работе с персоналом, да и к самому персоналу, мягко говоря, бросается в глаза.

– Мне нравится журналистика, и персонал мне тоже не так ненавистен, как может показаться, может ты забыл, но я не всегда была такой. Я пришла на руководящую должность, двадцатиоднолетней девочкой, едва закончив университет. Я старалась наладить работу на дружеских началах, да вот только никто не хотел подчиняться попавшей сюда по блату малолетке, к тому же, репутация моя была подпорчена выходками в стиле настоящего мажора. Я, правда, старалась, но вокруг с оскорбленным видом сновали мастодонты, глыбы журналистики, которые наотрез отказывались воспринимать меня всерьез. Вот мне и пришлось стать Сабриной, да я знаю об этом прозвище, вот только когда долго носишь маску, со временем начинаешь с ней срастаться. Диффузия, мать ее. Знакомое слово? Слышал когда-нибудь.

– Да куда уж мне до физики, с моими-то тремя классами церковно-приходской.

– Интервью окончено.

Виктория опустил глаза, задумавшись о чем-то, было сложно понять, искренна ли она, или это какая-то изощренная психологическая игра. Мне почему-то хотелось верить, что это действительно всего лишь маска, и там, за ее толстенными стенками, есть хоть что-то светлое. Уж слишком ее ангельский облик, диссонирует с образом кровожадной Сабрины.

Я взглянул в окно, наш поезд миновал городские окраины, и за окном поплыли картины, едва затронутой человеком природы. Вдоль пути, по белоснежным барханам, тянулась длинная цепочка следов неизвестного мне зверька, могучие, пушистые сосны, сменялись стройными, лишенными листьев березами, болота, перетекали в озера, ручьи и реки стремительно ныряли под железнодорожное полотно, вспыхивали и исчезали пестрые одеяла деревень, дым печных труб, нагло разбавлял, холодный разряженный воздух. Зима из окна уютного вагона, выглядит такой тёплой.

Глава седьмая

Знаки

Мое умиротворенное созерцание было прервано знакомым, раздражающим голоском.

– Здесь подают еду?

– Сомневаюсь. Но точно знаю, что через пару вагонов от нас есть ресторан. Ты должна быть готова к тому, что «ресторан», там, больше в названии, ну и в ценах.

– Ничего страшного, ведь ты угощаешь. – Виктория вскочила со своего места – Ну же, ангажируйте меня.

– А ты не хочешь надеть что-нибудь? В чем не стыдно показаться в приличном обществе.

– Если бы меня беспокоило общественное мнение, тебя я с собой точно бы не взяла. Выметайся. Я переоденусь.

– Для таких нужд мудрые конструкторы Уралвагонзавода предусмотрели ванную комнату.

– Пошел вон. – Виктория сделала изящное движение рукой, указав на дверь.

Я с выражением недовольства, нарочито медленно поднялся, и проследовал к выходу, Сабрина, уступая мне дорогу, ударилась обо что-то своей миниатюрной ножкой, после чего громко выругалась, последними, площадными словами, замысловатость которых вызвала бы удивление даже у бывалого военного моряка.

– Отправляйтесь в уборную юная леди, и вымойте рот с мылом.

Виктория злобно посмотрела на меня, после чего молча, повторила свой указующий жест. Я все в той же неспешной манере, покинул купе.

Стоя в коридоре, в ожидании свое спутницы, соревнующейся в скорости с престарелой черепахой, я проверил свой телефон, звонки, сообщения, почтовый ящик, ничего. Мы вот-вот покинем густонаселенные районы нашей страны, и телефонная связь станет исключительно редким явлением. Я оглянулся по сторонам, и увидел молодого человека, внимательно изучавшего, весящее на стене расписание остановок. Сигарета за ухом выдавала причину его любопытства.

– Не нужно туда ехать, ты не найдешь там того что ищешь! – произнес парень не отрывая взгляда от стены.

– Это вы мне?

Молодой человек повернулся ко мне, указав на приложенный к уху телефон. Глупо вышло. Фраза была вырвана из контекста, но мне показалось странным, что не до нее не после, не было сказано ни слова.

Раздался звук пришедших в движение роликовых подшипников, в дверном проеме появилась Виктория. На ней было легкое светло-синее платье, подчеркивающее идеальную фигуру, но удивительно скромное, особенно в сравнении с ее обычным одеянием, (любой ее наряд сопровождается вырезом, глубина которого способна вызвать обильное слюноотделение у любого мужчины, в независимости, от национальности, возраста и даже сексуальной ориентации). Сейчас же она выглядела будто Дюймовочка в изложении Тургенева. Вика убрала руки за спину, и подошла ко мне максимально близко:

– Я умираю с голода.

Я пропустил Сабрину вперед, заметив при этом, что наш любитель никотина уже растворился в недрах одного из купе. Мы прошли пару вагонов, и оказались в назначенном месте. Ресторан не оправдал моих пессимистических ожиданий, все те же успокаивающие багровые тона, элегантные кресла вдоль барной стойки, аккуратные столики, приятные глазу и телу стилистические решения. Виктория будто тянула за собой элементы своей богемной жизни.

– Вполне себе пристойное заведение – сказала Сабрина оглядевшись.

– Согласен, так везет далеко не всегда.

Симпатичная молодая девушка принесла нам меню. Пунктов в нем было не много, я заказал салат и стакан воды. Виктория же заказала полный набор, первое, второе десерт и две чашки кофе.

– Вода? Мы настолько мало тебе платим?

– Нет, просто я не пью ни кофе, ни чая, не представленные в меню соки.

– Болеешь еще чем-то, помимо слабоумия?

– Нет, мне просто не нравится вкус.

– Судя по твоему внешнему виду можно решить, что тебе очень нравится вкус дешевой водки, но я не припомню, чтобы хоть раз видела тебя пьяным, а мы пересекались на многих мероприятиях, где алкоголя было в изобилии.

– Не удивительно, что не помнишь, ведь стельку обычно отнюдь не я.

– Вот уж не правда! Ну, по крайней мере, ни подтвердить, ни опровергнуть данное заявление.

– Я действительно пью крайне редко, пусть ваш стиль руководства и жестко мотивирует на беспробудное пьянство, по несчастью или к счастью я на это попросту не способен, из-за убийственного абстинентного синдрома, который выбивает меня из колеи на несколько дней.

– Не пьешь, не куришь, разве твоя никчемная жизнь не располагает к саморазрушению?

– Конечно, и я с лихвой удовлетворяю подобные позывы работой на вас.

За время разговора, наш столик заполнили выбранные нами блюда. Виктория, элегантно, но пугающе быстро орудуя приборами, вычищала одну тарелку за другой.

– Ты, правда, собираешься все это съесть?

– А что, тут совсем не много для растущего организма.

– Ох милая, боюсь в этом вопросе, тебе пора оставить надежду.

– Ничего страшного, рост для девушки точно не главное. А тебе какие дамы больше по душе, высокие, или миниатюрные? – Задав вопрос, Виктория пристально взглянула на меня, остановив стремительное потребление.

– Молчаливые – мгновенно выдал я.

– Вообще-то ты сам начал этот разговор, так что отвечай.

– Мне больше нравятся невысокие.

– Значит, у меня есть шансы – Виктория улыбнулась, и подмигнула в карикатурной манере.

– Не для тебя моя роза цвела – ответил я в том же стиле.

– Ну конечно, хочешь сказать, я не вызываю у тебя желания? – сказав это, Сабрина прикусила губу, и подалась немного вперед.

– Разве что, желание заплатить ведьмаку чеканной монетой.

– Я смотрела этот сериал, Ведьмак не убивает разумных существ.

– Пока не вижу противоречий.

Виктория улыбнулась, хотела что-то ответить, но почему то промолчала. Я покончил с легким ужином, у десерта под ножом Вики тоже не было шансов. Мы поднялись со своих мест, поблагодарили персонал ресторана, и направились в свой вагон, как вдруг из включенного за стойкой телевизора раздалась фраза, один в один как та, что я слышал час назад от читавшего расписание остановок пассажира: – «Не нужно туда ехать, ты не найдешь там того что ищешь», в помещении как будто похолодало, я остановился.

– Ты чего? – спросила уткнувшаяся в мою спину Сабрина.

– Так, вспомнил кое-что.

– А вспоминать и идти одновременно для тебя задача невыполнимая?

Мы продолжили движение. Дойдя до нашего купе, я зашел в ванную, умылся, и завел внутренний диалог. Что это было? Простое совпадение? Уж больно детальное. Не нужно впадать в мистическую истерию. Все вполне объяснимо. Скорее всего, это проделки моего больного подсознания. Возможно причина в тревоге, вызванной бурной реакцией на прокурорский запрос, и пропажей Виктора. Или это страх, что в конце пути, вместо громкого триумфа, меня ждет сокрушительное фиаско, после которого я окончательно заброшу любые попытки написать что-то стоящее, вместо шанса на возрождение, крах всех надежд?

Глава восьмая

Сплю на новом месте…

Еще раз умылся, посмотрел в зеркало.

– Соберись уже! – сказал я своему заметно износившемуся отражению. Сделал глубокий вдох и вышел из ванной. Одежда Виктории снова приобрела символический характер. Знакомая комбинация шорты и топ, на этот раз была представлена в белом цвете. Она сидела на своей постели в позе лотоса, зафиксированный карандашом пучок волос на голове, очки и выражение лица «прилежной ученицы», раскрытый блокнот, рядом с ноутбуком.

– Не спросишь, чем я занимаюсь?

– Я итак знаю, прикинувшись прекрасной девой, пожираешь юные неокрепшие души.

– Это в рабочее время, а сейчас я читаю стихи современных поэтов, подумываю запустить проект в этом направлении, что-то вроде Пушкинского «Современника».

– Кто ты и что ты сделала с Викторией?

– Не бойся, тут исключительно коммерческий интерес.

– А вот и Виктория, которую мы все знаем и любим.

Вот прочти это, Сабрина протянула мне ноутбук.

– Ну как тебе?

– Погоди, я не дочитал.

– Там всего три строфы!

– У меня техника чтения как у первоклассника с прогрессирующей умственной отсталостью, прогрессирующей пугающими темпами.