Зима, изменившая нас

Мелисса Дефи

Зима, изменившая нас

Глава 1

МАЯ

В промерзшем хвойном лесу, у самого начала вековой топи, лежал мужчина. Черная россыпь волос смешалась с белым снегом, глаза были плотно сомкнуты. На светлой коже живота и груди растаяли снежинки. Или это блестел пот?

– Мая, ты его знаешь? – каркнул белый ворон с черным пятнышком на пузе, вырывая меня из минутного созерцания. – Это кто-то из столицы?

– Кажется, нет, – неуверенно откликнулась я, в сотый раз за день поправляя съехавшую на лоб колючую шапку. С утра, когда мы отправлялись за дровами, здесь никого не было. Зимой лес спал, и никого крупнее сов тут не встречалось. Теперь же, когда мы возвращались довольные, усталые, с полными санями, наш путь преградило неизвестно откуда взявшееся полуголое тело. И вопросов было больше, чем ответов.

– Ловушка? – озвучил мои подозрения Круш.

– Проверь, – коротко кивнула я, и ворон послушно поднялся ввысь к сосновым веткам. Мое же внимание вернулось к столь странной причине нашей остановки. Мужчина лежал прямо посреди той колеи, которую мы проложили утром. Ни сапогов, ни тулупа рядом не было видно. Подозрительно? Очень. Однако если это все-таки не ловушка, то у несчастного слишком мало шансов выжить. «Нужно торопиться», – подталкивало к решительным действиям сердце. «Первым делом стоит вернуться к саням», – остерегала рассудительная часть сознания. Где-то там, под хворостом, лежал ржавый топор с зеленой ручкой – с ним будет спокойнее. Кивнув своим мыслям, я отступила назад к лошади, пропуская неодобрительное фырканье Карамельки мимо ушей. Ее можно было понять, у меня и у самой уже щипало щеки от холода.

К незнакомцу мы вернулись одновременно. Круш с коротким отчетом о разведке, я со своим единственным оружием.

– Никого в округе нет, – с облегчением доложил ворон, складывая белые крылья. – Никого, кроме этого полуголого безумца. Как он попал сюда?

– Не знаю. – Взгляд невольно еще раз проскользил по сторонам, в глубину леса с одной стороны и непроходимые кусты с другой. Ни души. Как всегда. Ближайшая деревня была за сто верст. Зимой ни на болоте, ни в лесу никого не бывало. Только наша троица: изгнанная ведьма, говорящий ворон и необычайно смышленая лошадь.

– Почему нет следов? – Зимой снегу все равно что укрывать: лес, болото и даже река – все покрылось одинаково белоснежной скатертью. – Метель утихла еще прошлой ночью. Он же как-то дошел сюда? Ну не по воздуху же он перемещался? – Неожиданная мысль заставила поднять голову вверх. Вековые сосны стояли непотревоженными, ветки не обломались, снежные шапки там же, где были утром. Значит, все же не по небу.

– Магия? – выдвинул самое логичное предположение ворон.

– Может и так. – Эта версия мне нравилась больше всего. Магов в нашем краю было много, большинство обучались в столице, а потом уже разъезжались по разным уголкам королевства. – Может, он просто случайно перепутал артефакты или заклинания – вот его и выбросило к краю мира, – додумывала я легенду, откладывая топор чуть поодаль и опускаясь на колени рядом с незнакомцем, чтобы попытаться разбудить. Сковывающий тело страх за свою жизнь немного отступил, его место тут же заняло беспокойство за чужую.

– А вот это ты зря! – тут же послышалось предостережение. – Нам лучше убираться отсюда, подобру-поздорову.

– И оставить его тут умирать? – поразилась я бессердечности пернатого спутника.

– Да он и так уже не жилец. Сколько он так пролежал голой спиной на снегу? – белый клюв бесстыдно пытался заглушить мою совесть. Его хозяин перелетел на ветку ближайшего дерева и с недовольством взирал на то, как я пытаюсь привести в чувства бедолагу. – Я тебе так скажу: хорошо будет, если за ним никто не придет. А если все-таки придет, то одинокой девушке, вроде тебя, безопаснее переждать в хижине и не вмешиваться.

Согласиться с вороном – означало заранее сложить руки и проиграть. Нет, меня воспитывали не так. Несчастный все еще дышал, а значит смерть его пока не сцапала. Вот только как бы сильно я ни теребила мужчину за плечи, он не реагировал. Глаза были прикрыты, широкий рот расслаблен, длинные пальцы на руках – тоже. Грудь еле вздымалась. Незнакомец как будто бы спал. А мое сердце сжималось от безысходности. Круш был прав, у горе-мага почти не было шансов выжить.

– Да не очнется он! – продолжал настаивать ворон. Круш был приставлен ко мне ныне погибшей ведьмой, моей бабкой, и должен был следить, чтобы я не влипала ни в какие истории. К слову, у него это выходило из рук вон плохо.

– Мы не можем его так оставить, – не соглашалась сдаваться я. – Смотри! Губы залиты красным, даже не посинели. Он пролежал тут совсем немного! И еще этот пот, разве можно потеть на таком холоде? – Я стянула зубами с запястий толстые, неудобные, но такие теплые варежки. Руку тут же закололо на морозе. Я потянулась к мокрому лбу, чтобы проверить температуру, а затем быстро вернуть пальцы в вязаный кокон. Горячий, даже слишком. Люди такими горячими не бывают. Не успела я додумать, как от места прикосновения по телу мужчины прошла едва заметная серебристая рябь, вырисовывая нечто, напоминающее чешую.

– Ты подумай, – рассуждал в это время пернатый, пропустив самое главное. – За весь прошлый год в этот лес ни разу не ступала человеческая нога, ну, кроме твоей, разумеется.

– А это и не человек, – перебила я, спешно поднимаясь и отходя на несколько шагов назад, туда, где лежал топор. На лесной дороге лежал враг. Враг моей семьи, моей страны.

– Дракон? – ахнул догадливый друг и слетел с ветки ближе ко мне, словно пытаясь прикрыть крылом. – Так далеко от границы?

Драконья империя начиналась по ту сторону Молийных гор. Столетиями наши страны воевали. Крылатые чудища жгли наши деревни, истребляли посевы, скот, даже похищали женщин. Сколько воинов полегло в битвах, защищая наши края, подсчитать никто уже не мог. Но имена всех героев, сумевших победить дракона, остались увековечены в камне на главной площади столицы. Список насчитывал больше тысячи имен и пополнялся последний раз еще до моего рождения. После двадцати лет тишины наступило шаткое перемирие. С тех пор крылатые не пересекали границу. Хотя этот все-таки пересек.

– Убей его, – недолго думая, выдал Круш. – Возьми топор и убей.

– Что? – в ступоре переспросила я. Такого совета уж точно не ожидала.

– Это же дракон! Огнедышащая тварь! – Подстрекатель в нетерпении начал расхаживать из стороны в сторону, оставляя треугольные бороздки на снегу. – Будь он в сознании, точно бы тебя убил.

– Ты этого не знаешь. Мы больше не воюем, – замотала я головой. Такое злодеяние мне еще не приходилось совершать.

– Да? А что же он тогда делает так далеко от своих земель? Уж часом не за тобой ли прилетел? – родились вороньи опасения.

– Не выдумывай. Зачем я драконам? – отмахнулась я от нездоровой идеи.

– Ладно, не хочешь убивать, тогда оттащи его в сторону и поехали отсюда, – шикнул Круш, будто он не ворон, а дворовой кот. – Рядом с ним оставаться опасно.

«Оставаться опасно», – мысленно согласилась я. Еще опаснее – помогать. Но разве можно бросить умирающего в лесу? Ответ пришел сразу. Конечно нельзя. А если это дракон? Если дракон – можно. Так бы поступил дядя. Я сделала еще два шага назад к лошади и остановилась. Нет, дядя бы согласился с Крушем. Убил бы и окончил мучения того, кто не должен здесь лежать. Ведь если он очнется, то сожжет мой лес или, того хуже, долетит до деревень. Я оглянулась направо, к ближайшему сугробу, куда предусмотрительно отложила топор. Слева же остался лежать дракон.

– Нет, нет, нет! – замотал клювом из стороны в сторону мой единственный говорящий друг. – Ну что ты удумала? – Вопрос не требовал ответа. Круш слишком хорошо меня знал. – Ты надорвешься, пока будешь затаскивать его на сани, а он издохнет еще до того, как мы доедем до дома. А если он все же очнется, то сожжет твое чересчур доброе сердце, – сыпались сверху пророчества, пока я пыталась хоть чуть-чуть передвинуть спящее тело, держась за голые пятки. Зато Карамелька одобрительно фыркнула сзади. Или мне так только хотелось думать.

– Может быть, – пыхтела я.

– Может быть? – изумленно переспросил ворон, похоже уверовавший, что я сошла с ума.

– Может быть, он умрет, а может быть, он убьет меня, когда очнется. Но это мой лес, – пришлось остановиться и поправить непослушную шапку, которая снова съехала на нос. – И в моем лесу случилась беда. Я не пройду мимо. И уж точно, я не стану убивать безоружного!

На это ворон не нашелся с ответом. Но все равно остался прав – незнакомец оказался тяжелым. Почти неподъемным. За этот год в изгнании я научилась делать многое: и дрова колоть, и печь топить, и крышу латать. Смогу и дракона дотащить. Подбадривала я себя мысленно, передвигая тело по чуть-чуть. Тишина продержалась недолго.

– Ну кто так тела ворочает?! – нетерпеливый Круш сменил вектор своего ворчунства. – Разложи рядом лошадиную попону, перекати на нее пострадавшего, а уже потом тащи его в сани! – Я со вздохом прикрыла глаза, пытаясь потушить раздражение. Если не считать тон, совет был хорошим. Вот уж не думала, что когда-нибудь ворон будет обучать меня, как затащить в свой дом мужчину, тем более незнакомого. И уж точно не думала, что это будет дракон.

Глава 2

АЛ

Сначала заныла грудь, затем закололи пятки. Постепенно боль возвращалась во все тело. Сложно было поверить в то, что я еще жив. Но в противном случае – откуда быть ломоте в пояснице?

Запах мяты проник в нос, наполняя легкие и неся свежесть в мою затуманенную голову. Что-то мокрое и прохладное коснулось правого плеча, снимая жар, затем это же коснулось левого, словно кто-то очищал кожу от застарелой гари. Девичий голос беззаботно напевал незнакомую мелодию. Я чувствовал запах, слышал голос, но увидеть ничего не мог. Перед глазами была лишь муть, словно меня опустили на дно заросшего тиной болота.

– Где я? – прозвучал хрип, отдаленно напоминающий мой голос.

– Ты в безопасности, – прервалась песнь. – И постепенно идешь на поправку.

– Значит, все-таки не умер. – И вновь сознание уплыло. Тишина. Ни запаха мяты, ни боли, ни мыслей. Времени тоже не было. Мог пройти час, а мог – год. Не знаю. Когда я открыл глаза, рядом уже никого не было. Зато зрение вернулось, а с ним и память. Меня отравили. Замудренный яд смог разорвать суть на две части, отделить незримой стеной дракона и человека. И ни один лекарь империи не в силах был помочь. Я медленно, неделя за неделей, сгорал от собственной магии, наблюдая, как сереет лицо отца. Спустя десять дней безутешные глаза матери уже не сдерживали слез. И все же я каким-то образом выжил. Кто-то спас меня. Последнее воспоминание – светлый потолок спальни и веснушчатое лицо друга. Сколько времени после этого прошло?

Бревенчатые стены комнаты точно не были частью дворца. Через маленькое квадратное окошко, пробивались солнечные лучи, подсказывая, что сейчас день. К выложенной темным брусом стене был приставлен столик с медным тазом и хлопковым полотенцем. Там же в разнобой стояли пузырьки, видимо, с травяными настойками, такими поят нянечки маленьких детей. Одинокий стул примыкал к кровати, полосатая простыня накрывала мое тело. А на груди кулон с красным и синим камнями. Мерцание сразу выдало артефакт. Может, это дом одного из шаманов? Драконья магия так не мерцает.

– Ты так усердно заботишься об этом чешуйчатом проходимце, – послышался переполненный раздражением мужской голос. – Переводишь на него наши припасы. Прогреваешь еще одну комнату, чтобы дракону было комфортно. Что на это сказали бы твои предки?

– Мои предки от меня отвернулись, – донесся звонкий ответ. – Почему меня должно заботить, что они… – речь прервал скрип открывающейся двери. Карие глаза встретились с моими, и девушка замерла, так и не войдя в комнату. Кажется, несколько мгновений она даже не дышала, прикрываясь глиняным кувшином, который, видимо, предназначался для меня.

– Очнулся? – возник короткий вопрос испуганного олененка. Я осторожно кивнул. – Буянить будешь?

– А надо?

– Нет, – девушка замотала головой так, что рыжие кончики волос коснулись точеного подбородка, а вода в кувшине чуть не выпрыгнула наружу. – Ты всю человечинку ешь? – последовал неожиданный вопрос. – Или только невинных дев?

– Я бы предпочел курятину, – впал я в замешательство, окончательно переставая что-либо понимать. Это ж куда я попал, раз тут людей едят? То же замешательство отразилось и на девичьем лице. Похоже ответ ее не удовлетворил. – Людей никогда не пробовал, – осторожно добавил я, не желая при самом первом знакомстве оскорбить здешние обычаи. Услышав последнее, человечка глубоко вдохнула, словно успокаивая себя. Затем кивнула своим мыслям и решительно вошла в комнату.

– Лучше и не начинать. – С высказыванием невозможно было не согласится. Пушистые тапки на ногах делали шаги вошедшей практически беззвучными. Бесформенная одежда скрывала силуэт, а волосы чуть короче плеч на непокрытой голове окончательно сбивали с толку. Я не мог угадать даже страну, в которой выросла эта особа, с порога обращающаяся к принцу на “ты” и предлагающая “человечинку” на завтрак.

– Тогда слушай внимательно, пока твое сознание снова не уплыло. – Незнакомка решительно поставила кувшин рядом с медным тазом, а затем вернулась ко входу и плотно прикрыла дверь от того, кто подслушивал во втором помещении. – Кулон на тебе. – Изящный палец указал мне на грудь. – Это единственное средство, которое помогло справиться с хворью. Не знаю, что это, но отпускать тебя из рук смерти оно не хотело.

– Спасибо…

– Не перебивай, – отрезала незнакомка, прислонившись спиной к столу и, видимо, не желая подходить ближе. – Кулон – непростой артефакт. Он использует твою собственную магию. Пока он на тебе, ты не сможешь колдовать. Пока камень полностью не посветлеет, болезнь не отступит, – поясняла рыжеволосая девушка, так похожая на олененка. – Если попытаешься снять, то снова провалишься в беспамятство. А я сочту это твоим выбором и не стану помогать второй раз. – Мерцающий бордовым и черничным кулон продолжал мигать, будто повторяя предостережение.

– И скоро он посветлеет?

– Не знаю, – пожала плечами незнакомка, отчего шерстяной платок съехал с плеч. – Первый раз использую такую сложную магию. Да и способ этот раньше применялся только к людям. Могу лишь сказать, что ты тут уже две недели, в самом начале кулон был черным.

Значит, не меньше месяца. Никогда еще так долго не восстанавливался, но ведь главное, что жив. Месяц без магии как-нибудь проживу.

– Ты сообщишь моей семье, что я очнулся? – Мама наверняка себе места от беспокойства не находит. К тому же, если все дело просто в кулоне, и мне не нужен лекарь, я могу переждать эти недели во дворце.

– Сам сообщишь, когда поправишься. Почты тут не бывает, – отрицательно покачала головой незнакомка. – Тебе придется пробыть здесь до полного восстановления, а затем добраться до ближайших поселений на своих двоих, – озвучила нехитрый план девушка, а затем, нахмурившись, добавила: – Желательно, чтобы это все-таки были ноги, а не крылья.

– Но я не могу жить здесь месяц! – воскликнул я. Месяц – это пять недель. Уже потеряно две, – велся в голове неутешительный подсчет. А еще до этого я провалялся в агонии черт знает сколько. Все договоренности с гномами пойдут прахом. Кого заботит, что сын императора при смерти? Я даже не наследник. А Ильдар и носа не сунет в бумаги. Еще эта встреча с королем Мирии! Получается, она на следующей неделе. Мы только-только наладили контакт. От этого зависит открытие границ между нашими странами. Я должен там быть! А морские ведьмы? Без меня отец точно с ними не разберется. Просто руки не дойдут. А они ведь девушек похищают, только их океаний бог знает для чего.

– Меня это тоже не радует, уж поверь, – прямо заявила незнакомка. – Я не лекарь, и другого способа у меня нет. Травы тебе не помогли. Если ты знаешь, что делать – вперед. – Девичья ладонь решительно указала на дверь. – Будет гораздо лучше для всех, если ты покинешь этот дом сегодня!

Вот так сразу меня и остудили. Способа не было. Ни у одного лекаря империи его не было. Уж они искали, долго, пока их принц сгорал изнутри. Я положил руку на грудь – холодная, практически как у человека. Зверь внутри не откликался, похоже кулон действовал и на него.

– Нужно вернуться! – повторил я. – Слишком многое от этого зависит!

– От мертвого уже ничего зависеть не будет, – бесстрастно пожала плечами девушка.

– Дело в кулоне? Так? – уточнил я. И незнакомка кивнула. – Значит, я могу вернуться сейчас.

– Без магии? Без денег? – Брови девушки осуждающе поползли вверх. – И с моим кулоном?

– Если ты поможешь мне вернуться – тебе щедро заплатят.

– Я помогла тебе выжить, – олененок скрестила руки на груди в защитном жесте. – Большего не жди.

Зубы сжались сильнее, чем обычно. В голове закружились самые разные варианты развития событий. Даже без магии я мог бы обезвредить девушку и мужчину за стеной, взять все, что может пригодиться в походе, и уйти. Вот только сколько их там еще может стоять снаружи?

– Кулон лишь подпитывается твоей силой, – уточнила незнакомка, словно прочитав мои мысли. – Заклинание мое, держится на семейной магии. Если ты навредишь мне, моему кровному родственнику или просто попытаешься уйти слишком далеко от меня – оно перестанет работать.

Наш мир населяет множество магических существ. Но лишь у одних есть кровная магия. Та, кого я окрестил олененком, на самом деле – ведьма. Такую лучше не злить. Но, как подсказывает опыт, с ведьмами всегда можно договориться.

– Как твое имя, кстати?

– Что значит имя? – этого вопроса я ожидал меньше всего.

– Ну, как к тебе обращаться? – без особого стеснения уточнила незнакомка. – Не звать же мне тебя: чешуйчатый проходимец? – Рыжая голова наклонилась на бок, словно изучая неведомое.

– Я Ал, – коротко представился я, с трудом соображая. Как можно не знать, кого лечишь? А если девушка, и правда, не знает, стоит ли говорить, кто перед ней? – А ты кто?

– Мая, – с подозрением стрельнула глазами олененок, а затем добавила: – Я травница. Ты в моем доме и в моем лесу.

– А как я сюда попал?

– Мне это тоже интересно. – Спина травницы все-таки оторвалась от стола, и та присела на самый краешек стула у кровати, будто опасаясь моего тепла. – Я нашла тебя у начала топи, совсем недалеко отсюда. Ты лежал без сознания, в одних штанах, и больше никого рядом не было. Как ты там оказался?

– В лесу? – недоумевал я. – У топи? – От попытки напрячь память в голове зашумело, но не прояснилось. – Ничего не понимаю.

– Не понимаешь или не хочешь говорить? – сузились полные подозрений карие глаза. И когда наш разговор превратился в допрос?

– Последнее воспоминание было в моей спальне, – ответил я, смотря прямо в лицо травнице. – Как я оказался в лесу, не знаю.

Мгновение Мая напряженно молчала, а затем появился следующий вопрос.

– Ты враг мне? – И снова глаза, как у олененка заприметившего охотника. В опасности ли она, вот что на самом деле волновало травницу, даже дыхание задержала в ожидании ответа.

– Ты спасла мне жизнь, я твой должник и уж точно не враг, – произнес последние слова как можно мягче, одновременно пытаясь разложить в голове всю скромную информацию по полочкам. Это что же получается? Каким-то неведомым образом я оказался в лесу, рядом с незнакомой человечкой. При этом спасительница – даже не лекарь, и откровенно боится. Чего ведьме бояться? В ближайший месяц она точно могущественнее меня. Все эти разрозненные кусочки плохо складывались в единую картину. Должно было быть что-то. Причина, почему я оказался именно здесь, именно с ней, именно сейчас.

Пока я соображал, Мая молча встала со скрипучего стула и ушла за дверь, чтобы тут же вернуться с миской в руках. Горячий пар струился от поверхности блюда и разносил по комнате приятный аромат специй. Рот тут же наполнился вязкой слюной.

– Несмотря на то, что ты был без сознания, бульон ты глотал охотно, – сказала девушка. – Мне иногда казалось, что ты меня слышишь. Я тебе пела, и ты ел, – на этих словах она запнулась и даже немного покраснела. – Неважно. Теперь ты уже можешь есть сам. На обед попробуем что-то более твердое, а пока кушай это. – Мая опустила миску рядом с тазом и кувшином на столе.

– Спасибо. – Мне опять приходилось лишь удивляться, как стремительно тон диалога сменился с допроса на заботу. Мая будто сама еще не решила, стоит ли мне помогать. Впрочем, винить травницу за сомнения не приходилось. Около дома человечки, которая живет в какой-то глуши, появляется почти мертвый дракон. Ситуация была более чем странной. – Я у тебя в долгу и точно не стану вредить той, кто спасла мою жизнь, – повторил на всякий случай.

– Да уж, было бы славно, – буркнула себе под нос травница. – Тебе надо поесть, – Решив, что для первого знакомства слов достаточно, она кивнула точеным подбородком в сторону миски и, не проронив больше ни звука, вышла прочь.

Я снова остался один. На столе остывал бульон, а в животе была ноющая пустота. Не только от голода. Дракон внутри молчал. Я как будто лишился половины себя. Вторая сущность не ворочалась внутри, не подсказывала. Я все еще знал, что он там, но достучаться не мог. Ну хотя бы теперь огонь не сжигает меня живьем. Стать первым в своем роду, кто умудрился сгореть заживо – было бы забавно. С членами императорской семьи случалось всякое, но такого еще не бывало. Я уже представлял, как внуки Ильдара водят мимо семейных портретов своих детей и рассказывают о дяде отца, который в прямом смысле выгорел изнутри.

Немного пошатываясь, я добрел до стола, поднес ложку ко рту и по привычке принюхался. Человечкам доверять нельзя. В моих краях это знал каждый. Но если человечка спасла мою жизнь тогда, когда уже никто не мог? То кому, как не ей, верить?

После еды, если так можно назвать жидкость с ароматом мяса, на меня снова накатила туманная сонливость. Перед глазами плыли образы матери и отца, младшего брата и его новой жены. Брат. Причастен ли он к моему отравлению, или его тесть действовал в одиночку? Поймали ли преступника, или Буйнару удалось бежать? Сможет ли отец самостоятельно удержать вектор нашего правления? Мы много работали, чтобы помириться с людьми и эльфами. Два года назад открыли границы, начали торговать. Конечно, нашлись несогласные. Похоже Буйнар тайно возглавил тех, кто противился переменам. Я предполагал разное. Но отравление от рук члена семьи предугадать не смог. Что ж, это не первое покушение. Я снова выжил. И вернусь еще сильнее.

В следующий раз Мая заглянула в комнату только через несколько часов. Теперь она входила с осторожным стуком, видимо проверяя, не сплю ли я. Девушка принесла отвар, от которого шел мягкий пар, и сухари на блюдце.

– Попробуй это съесть. – Взгляд хозяйки дома проскользил по опустевшей миске. – Я принесла тебе несколько льняных рубашек, они безразмерные, должны подойти. – Мая с едва видимым удовлетворением забрала опустевшую посуду со стола и уже было направилась прочь из комнаты.

– Я не успел поблагодарить тебя, – началась заготовленная речь с благодарностями, останавливая торопящуюся снова скрыться за дверью ведьму. – Тебе, наверняка, было очень тяжело ухаживать тут за мной. – Получив лишь неопределенный кивок, я продолжил: – Спасибо, что спасла мою жизнь. Я щедро отплачу тебе, как только доберусь до дома. – О том, кто я такой, предусмотрительно решил промолчать. В некоторых концах света были бы рады использовать мою кровную связь с императором. А потому стоило сначала во всем разобраться. – Отплачу тебе и всем тем, кто помогал.

– Я одна, – лишь вполоборота обернулась травница и тут же закусила губу, словно пожалев о сказанном.

– А как же мужчина за дверью? – не поверил я.

– Мужчина? – девичьи брови почти встретились на переносице и тут же снова разошлись. – А, это мой ворон.

– Ворон? – Неужели человеческая речь могла мне померещиться…

– Да, птица отличается умом и сообразительностью, а также вредностью и жадностью. – От упоминания о питомце лицо девушки чуть смягчилось. – Тебе еще придется к нему привыкнуть. А что до оплаты, – вернулась к теме разговора травница. – Есть только один способ, как ты сможешь отплатить. – Долг за спасенную жизнь может быть оплачен только спасенной жизнью. Я это понимал и приготовился услышать о чудище, которое надо победить, или враге, которого нужно обезвредить. Однако, Мая смогла меня удивить. – Ты пустишь все силы на то, чтобы поскорее поправиться. Будешь послушно есть, не нагружать лишний раз тело, а затем уйдешь из моего леса и никогда о нем не вспомнишь и никому, – сложно бы было упустить выразительный акцент на последнем слове, – никому о нем не расскажешь.

– Но этого мало! – Жизнь дракона стоила дорого. Я мог дать ей гораздо больше. Мог подарить корабль, замок или даже титул. Мог выкупить для нее хранилище у гномов и заполнить его золотом. Мая точно не знала кто я, иначе бы запросила хоть что-то весомое. Будет недопустимо с моей стороны воспользоваться ее неведением.