Дневники памяти. Сборник рассказов для семейного чтения

Наступило ещё одно утро понедельника. Виктор вскочил с кровати в предвкушении нового дня. Всё та же кофейня была наполнена молодыми мечтателями, страстными бездельниками. Он открыл книгу, написанную им, пригубив свежезаваренный кофе. Вот она, жизнь, здесь и сейчас. История минувших лет, навсегда увековеченная в альбоме, выцветшие рисунки, которые наполнили красками его жизнь. И счастье, которое всегда было так близко…

АЛЕКСЕЕВ БОРИС

Начинается!

В конце концов, что есть Рождество? День рождения Богочеловека. И человеку не менее естественно его справлять, чем свой собственный.

Иосиф Бродский (из беседы с Петром Вайлем)

В один из январских вечеров люди приметили между Полярной звездой и ковшом Большой медведицы неизвестное науке созвездие, по контуру напоминающее человека в кафтане и шапке-ушанке поверх вьющихся косм.

«Да нет, не человек это», – шептались одни. Другие ясно видели: фигура была именно человеческая. Не бывает созвездия с бородой! Разве что Козерог. Но он уж точно не человек. Хотя, если сказать по совести, – бывает.

Впрочем, ни человек в кафтане, ни Козерог с бородой тут ни при чём. Близится Рождество – вот и всё! Январские метели водят студёные хороводы. Гуляка ветер репетирует в голос распевы праздничных колядок. Снегу навалило! А в небе астрономы действительно заметили какое-то странное уплотнение.

Оно растёт и с каждым днём становится всё ярче! Вот-вот к звёздному ожерелью добавится новая неизвестная науке звезда – Рождественская! И поплывёт она по небосклону в сторону земли палестинской, и потянутся за ней люди, их мысли и вертикали сосен. Что уж говорить о путнике! Куда бы ни шёл божий пилигрим – на запад, восток или север, повернёт на юг обязательно. Религиозное чувство подскажет ему: там, в палестинских землях, скоро случится самое главное!

Не верите? Посмотрите, что творится в магазинах! Толпы мирян, озабоченных будущим счастьем, скупают всё, что целый год пролежало без дела на прилавках. Скупают наспех, не торгуясь – лишь бы досталось! Навьюченные фрагментами обещанной счастливой жизни, они с чувством «глубокого удовлетворения» расходятся по домам и там, в семейных теплушках, превращаются в рождественских волшебников.

И ещё. Рождественская неделя – неделя аромотерапевтическая! В каждом доме обязательно найдётся кусочек русского леса. Конечно, силиконовая ёлочка не виновата в том, что не умеет пахнуть, как настоящая. Но женщины и дети смастерят вокруг неё вертеп из ваты. Они знают: грядёт Спаситель мира, надо успеть приготовить Ему ясли. И тогда даже маленькая ёлочка из силикона оживёт и станет писаной лесной красавицей! Видите, как всё серьёзно и по-настоящему, а главное – близко!

Но что это? Самодельные вертепы из наивных ватных домиков с наступлением Рождественской ночи превратились в уплотнения неведомой лучистой массы! Будто жемчугом выложено дно. А на самые ясли вообще смотреть невозможно.

– Ух ты, здорово! Мама, это ты зажгла в вертепе лампочку?

– Нет, милый, я не зажигала.

– Значит, начинается!..

АНДРЕЕВА ОЛЬГА

Зимняя рыбалка.

В самом преддверии Нового года в семье маленького Елисейки полным ходом шли приготовления к празднику и к поездке в деревню к дедушке Коле.

– Мы едем в деревню к дедушке на зимние каникулы и встретим там вместе Новый год, – сказал папа Серёжа.

– Ура! Мама, папа, Дима, я, бабушка, Сейка… – затараторил Елисей.

– Ты точно всех назвал? – уточнил папа, улыбаясь.

– Да! Папа, я, Дима, мама, Сейка, дедушка, я… – ответил мальчик.

– Сейка и ты… Ну что ж, так ещё веселее! – поддержал папа.

– Мама, мама! – следом закричал Елисей. – Не забудь для Чуси гостинцы.

– Конечно, мой дорогой, – сказала мама Оля, укладывая в сумку корм для кошек и баночку… оливок.

Признаться, кошечка у дедушки жила занятная. Как-то ещё маленькой она стянула с тарелки оливку, поиграла с ней, погоняла по полу и съела. А потом попросила добавку. И впоследствии частенько прибегала к этому экзотическому лакомству.

– Ещё нужно заехать в дедморозовый магазин, – напомнил мальчик родителям.

– Да, да, да, – поддержал Елисея старший брат.

– Пап, а соседских гусей не будет? – уже по дороге в деревню, сидя в машине, с опаской вдруг осведомился малыш.

– Сейчас холодно, сынок, гуси не ходят по улице, не переживай, – успокоил папа.

– Я им объяснял, что я несъедобный, а они шли прямо на меня, на меня шипели… – пояснил сын, вспоминая летний эпизод с пернатыми.

– Они так разговаривали с тобой, но в этот раз таких собеседников точно не будет, – заверил рядом сидевший брат Дима.

Довольный ответом малыш вскоре засопел, а проснувшись, очутился в дедушкиной деревне. Вокруг были огромные сугробы, а любимых Елисейкиных курочек и уточек дедушка запер в хлеву. Но какая же радостная встреча была! Дед подхватил Елисея на руки, а внук стал делиться всеми своими городскими новостями.

– Коша! – воскликнул Елисей, спрыгнул с рук дедушки и взял на руки подбежавшую кошку Чусю.

– Всегда нас встречает! – улыбнулся Дима.

Вскоре к празднованию Нового года, до которого оставался один день, всё было готово. Проснувшись поутру, Елисей обнаружил, что папа Сережа и дедушка Коля, надев тулупы, куда-то ушли. На рыбалку. Так сказала мама. Елисей слышал это слово и раньше, но до конца не знал его значения. Пришлось устроить маме небольшой концерт, прежде чем мальчика отвели туда же, куда ушли папа и дедушка.

– Ну вот и пришли, – сказала мама Оля.

Перед глазами малыша было огромное снежное поле, на котором много людей, рыбаков. Они сидели на корточках или ящиках и махали руками. Рядом Елисей заприметил дедушку и папу и побежал к ним. Тут и там зияли пробурённые круглые отверстия (лунки), куда рыбаки окунали удочки. У многих улов лежал прямо под ногами на льду. Некоторые складывали его в специальные рыболовные ящички.

Дедушка протянул внучку удочку:

– Ну-ка, попробуй поймать рыбку, – и показал, как правильно держать удочку и когда вытаскивать её из воды.

Елисей присел на дедушкин ящик и стал приговаривать:

– Ловись, рыбка, и моя, и великана. Ловись, рыбка, и моя, и великана…

– Ну, будет толк из мальца, – улыбнулся рядом сидящий с удочкой незнакомый мужичок. Буквально минуты через три леска на удочке натянулась, и дедушка помог Елисею быстро подтянуть её к себе. О чудо! Из воды выскочил блестящий щурёнок. Радости мальчика не было предела. Первый улов!

Закинули в следующий раз удочку, ждать пришлось немного дольше. Малышу наскучило, он отдал инвентарь дедушке и пошёл оглядеться. Рыбаков видимо-невидимо, и у всех рыбка. Недолго думая Елисей подошел к незнакомому рыбачку, взял лежащую у его ног рыбку и отпустил обратно в лунку.

– Она ещё маленькая, ей нужно подрасти.

Рыбаки стали тихонько прятать свои трофеи…

– Елисей, так делать не надо, – подошёл папа, – это чужой улов, дядя старается поймать рыбу к ужину, чтобы угостить своего сыночка, такого же, как ты. Давай поймаем побольше! Покажем бабушке и маме, какой рыбачок растёт! – заинтриговал он сына. Елисей вернулся к своей лунке и поймал с папиной помощью ещё несколько рыбок.

– Бабушка! – кричал Елисей, взбегая по ступеням в дом. – Посмотри, что я принёс! – внук протянул бабушке свой первый улов.

– Мы гордимся тобой! – сказала бабушка и поцеловала Елисея в красную от мороза щёчку.

– Это так интересно, бабушка, ты просто не представляешь! Рыбалка!

И маленький герой стал увлечённо рассказывать бабушке о новых впечатлениях этого дня…

БАХТИН ВЛАДИСЛАВ

Что произошло?

Я люблю, когда у меня есть деньги. Я их коплю и не трачу. Я бы все их разом потратил на «Лего». Но на «Лего» мне запрещают. И тогда я решил: пусть лежат – есть не просят. Мама предупредила, что деньги любят дело. Я предложил, чтобы родители взяли их у меня под проценты, хорошие. Папа ответил: «Ещё одну ипотеку мы не потянем». И деньги остались у меня.

Тратить на всякую муть – не хочу, растрачивать по мелочам – тоже. И тут со мной вот что приключилось.

На летних каникулах гулял я как-то с другом Семёном. Он мне и предложил: «Пойдём к тебе домой. Пиццу испечём и съедим». Хорошая идея. Пиццу я люблю. Позвонил маме, она и говорит: кто предложил, к тому и идите. Тоже правильно. Но к Семёну было нельзя. И тогда мы договорились на следующий день скинуться и сходить в пиццерию. Сказано – сделано.

Сидим в кафе. Официант к нам долго не подходил. Семён стал возмущаться, мол, что это такое, мы им что, дети что ли? Мы пришли с деньгами поесть, а они – никакого уважения к посетителям. Я молчу: хоть и согласен, но как-то неудобно вслух об этом говорить. Тут Семён вообще закричал:

– Гарсон! Гарсон!

Подошла миловидная девушка:

– Что, мальчики, будете заказывать?

Семён разошёлся, можно сказать, раздулся, притворяется взрослым и так надменно, через губу говорит:

– Нам, пожалуйста, одну большую «Пеперони» и по маленькой «Фокачча».

А я добавил:

– И чая улун. Два стакана, в смысле, чашки.

Ох и наелся я пиццы! Уже и не лезла она в меня, но не оставлять же: за всё заплатим.

Тут Семён пальцами щёлкнул и говорит:

– Счёт, пожалуйста!

Я взглянул на чек: 980 рублей. Хорошо, что тысячу взял на всякий случай, договаривались-то рублей по триста.

И тут Семён мне шепчет:

– Слушай, я деньги забыл. Ты расплатись, а я завтра половину, 440, тебе верну.

Я поделил 980 пополам и говорю:

– Почему 440? 490 ведь. Мы же поровну?

Семёна так возмутил мой вопрос, что он презрительно мне сказал:

– Чё ты мелочишься: пятьюдесятью рублями больше-меньше. Это же неважно.

Лучше бы больше, чем меньше. Но решил: ладно, хоть бы эти вернул.

На следующий день до Семёна я не смог дозвониться. Увидел его только через неделю. Напомнил о долге. Он долго вспоминал, что мне должен, а потом как хлопнет меня по плечу и говорит:

– Дружище, а я думал, что ты меня угощал.

– Нет, – говорю, – мы с тобой изначально договаривались, что будет складчина.

И тут Семён прищурился и говорит:

– А у тебя, я смотрю, память короткая.

Я от такого наезда даже оторопел.

– Это почему? – спрашиваю.

– Да ты совсем забыл, как я тебя с первого класса на переменах угощал? То яблоко дам откусить, то бублик с сухариком. Вот всё это сложи и получится, что это ты мне должен, а не я тебе.

Тут я вообще обалдел. Если бы я знал, что его сухарики таких денег стоят – сроду бы не взял. А Семён между тем продолжал:

– Но поскольку я человек порядочный и своего друга не могу кинуть на бабки, так и быть, я тебе отдам деньги. Но только сто рублей. Согласен?

Я подумал, что нужно брать хотя бы сто, а то вообще прогорю. И мы пошли к Семёну домой, точнее, он меня оставил у подъезда, а сам исчез и не появлялся около часа. Потом спустился и дал мне пакет со ста рублями по рублю. Я так обрадовался, что наступил конец этой истории, схватил пакет и побежал домой.

Дома с радостью я рассказал маме о случившемся, а мама с каждым словом всё серела и вдруг схватила пакет с рублями и как бросит его на пол. Рублики мои все так и покатились в разные стороны. Я стоял окаменевший и не понимал, что произошло. А мама между тем с возмущением почти кричала:

– Боже, какой позор! Какой стыд! Да как ты мог продаться за сто рублей? Вот твоя настоящая цена! Вот сколько ты стоишь! – и показала на валявшиеся монеты.

Что-то я не понял: что произошло?

Нечётные числа, или Разве так приглашают…

Мне нравятся нечётные числа. Вот согласитесь, что 3 лучше, чем 2, а 5 красивее 4-х. Достал свой блокнот. Переписал в него всех своих друзей. Вышло – 14. Некрасиво! Написал врагов. Не то чтобы враги, а недрузья. Получилось 12. Некрасиво. Тут случай подвернулся, и всё стало на свои места.

Возвращался я из школы с другом Матвеем. Он мне и говорит:

– Слушай, у меня в пятницу днюха. Придёшь?

Я так обрадовался, даже почувствовал, как глаза заблестели. Отвечаю:

– Конечно! С огромным удовольствием!

Он мне в ответ:

– Вот спасибо. Выручил. У нас будет квест. Мы разделимся на равное число игроков. Но в одной команде получилось четыре игрока, а в другой – пять. Сам видишь – неравный бой. С тобой же нас будет равное количество. Понимаешь?

– Ещё как понимаю, – ответил я. – Когда в команде по пять человек – это очень красиво. (Мысленно я уже представил и число, и команду.)

– Я сначала тебя приглашать не хотел, – неожиданно для меня сказал Матвей, – я сначала пригласил Пашу Сомова. Но он с родителями куда-то уехал. Вот и подумал: может, тебя пригласить.

Я посмотрел на Матвея, потом на небо и говорю:

– У тебя днюха в пятницу?

– Да.

– Знаешь, совсем забыл. У меня в пятницу очень важная тренировка. Очень! Никак не получится прийти. Ты уж извини, – и быстрее зашагал домой.

Матвей мне вслед крикнул:

– Ты всех нас подвёл.

Я обернулся и ответил:

– Извини, никак не могу.

Пришёл домой, достал блокнот. Теперь у меня 13 друзей и 13 недрузей. Во всём должна быть гармония!

Башкирцева Геля

Цирк

В нашем городе не было своего цирка, но его отсутствие с лихвой восполнялось различными выездными представлениями. В те годы постоянно гастролировали по всей стране различные творческие коллективы и цирковые группы.

Выездной цирк располагался под огромным брезентовым куполом, ничуть не уступающим по своей величине постоянному зданию цирка. Папа считал своей святой обязанностью водить детей на эти представления.

Кто там только не выступал! Акробаты жонглировали под куполом в своих блестящих трико, ловко балансируя на высоко натянутых канатах. Медведи катались на велосипедах. Лошади с султанчиками на головах танцевали по кругу и скакали по арене. На их спинах виртуозно проделывали различные трюки стройные наездники и наездницы в восточных шароварах.

Особенно запомнился мне большой бегемот. Он широко разевал свой некрасивый мясистый рот, подходя к краю арены, и сидящие в первом ряду зрители вскакивали со скамеек, намереваясь то ли убежать, то ли, наоборот, потрогать его.

После антракта устанавливали большую сборную клетку, в которой выступали полосатые тигры и лохматые львы. Дрессировщик громко хлопал хлыстом, и лев лениво запрыгивал на тумбу, а потом равнодушно смотрел, зевая, на зрителей.

А в перерывах между всеми этими цирковыми номерами обязательно появлялся разрисованный клоун в огромных ботинках. Пока рабочие подготавливали арену к следующим выступлениям, натягивали канаты или сетки, клоун смешно падал и что-то шутил.

В большинстве своём я эти шутки не понимала – то ли в силу малости лет, то ли мне на самом деле это не казалось смешным. Мне этот дядька с разрисованным лицом и в нелепой одежде казался каким-то неприкаянным и жалким. Он так старательно валялся или кувыркался на арене, что-то надрывно кричал в сторону зрителей, которые хохотали над ним, смешно взбрыкивал ногами в коротких штанах под щиколотку, из-под которых выглядывали яркие полосатые носки, одёргивал свой куцый пиджачок и вышагивал за шпрехшталмейстером, оттопырив свой зад, передразнивая его. Рыжий клоун плюхался на пол и громко голосил, разбрызгивая фонтанчиком искусственные слёзы.

А мне его было жалко до настоящих слёз, что он такой взрослый и уже немолодой, почему-то мне он казался всегда пожилым, возможно, из-за его искусственного красного носа. А вот поди ж ты, думалось мне, он вынужден так старательно изгаляться только для того, чтобы зрители смеялись.

Признаться честно, в глубине души я всегда подозревала, что папа водил не столько нас, детей, на представления, сколько шёл для себя. Он так бурно реагировал на все выступления цирковых артистов! Открывал рот, поднимая лицо вверх, туда, где под самым куполом парили в воздухе акробаты в облегающих костюмах. Долго хлопал после каждого отработанного номера цирковых. Он смеялся до слёз, хлопая себя по коленям, над несчастным клоуном. Вернее, над его шутками и глупыми, ужимистыми прыжками. Он хохотал во всё горло, так что я каждый раз одёргивала его, теребя за рукав пиджака: «Папа, перестань! Папа, не хохочи так громко!»

Он не замечал моих жалких потуг. В эти моменты он был целиком и полностью отрешён от окружающего мира. Его глаза ярко горели, лицо выражало восхищение и восторг, а смех был так заразителен и громок! А я смотрела не столько на цирковое представление, сколько на восхищённое лицо папы, удивляясь его бурной реакции, немного стыдясь и смущаясь его детских восторгов.

Господи! Откуда мне, ребёнку, было знать, что это были его первые в жизни представления. Мальчик, выросший в маленькой деревушке на Урале, родившийся перед самой войной… что он мог видеть тогда в своём сиротском, полуголодном деревенском детстве? Этот маленький мальчик сейчас сидел рядом со мной и восторженно смотрел счастливыми глазами на эти цирковые представления.

Вспоминаю своего отца; перед моими глазами всегда стоит его молодое смеющееся и такое красивое лицо с искрящимися глазами. Лицо моего папы в те далёкие семидесятые годы. Годы моего прекрасного детства.

А я так и не полюбила клоунов.

БОНДАРЕНКО НАТАЛЬЯ

Про деликатность

Вышли мы с мамой из автобуса, и я сразу спросил:

– Тот парень из салона – хулиган, что ли, мамуль? Жвачку зачем-то приклеил тётеньке на куртку…

Мама посмотрела на меня внимательным взглядом и сказала:

– На хулигана он вроде не похож… А ты видел девочку, болтающую ногами? Она пачкала ботинками пальто у сидящей напротив бабушки. И не реагировала на просьбу бабули прекратить безобразие. Тогда старушка обратилась к матери ребёнка, и та вскинулась: «Я воспитываю дочь без комплексов!» После этого парень мамаше жвачку и приклеил, сказав: «Меня мама тоже воспитывала без комплексов».

– Ты, мамулька, сразу меня приструнила бы, если бы я пачкал, – сказал я.

– Как эта девочка, делать ты не стал бы. Ведь с раннего детства знаешь, что хорошо, а что плохо, – сказала мама.

– Да, воспитываете вы нас по полной… Только Алька не меняется – такая же своевольная.

– Воспитывали… Было дело на заре туманной юности, – заулыбалась мама. – Неизвестно, какими выросли бы вы, пусти мы с папой всё на самотёк.

– А парень, получается, преподал тётеньке урок, да? – спросил я.

– И не простой – наглядный. Но лучше бы воздействовал словами.

– Значит, пассажиры ему аплодировали за жвачку? – посмотрел я на маму. И тут меня как обухом по голове: вспомнил про Андрюшку.

– Ах, вот где собака зарыта! Вот почему тётя Ника молчит, когда её Андрюшка ломает мои машинки! Она воспитывает его без комплексов. Как та тётенька, – сказал я.

Мама сразу:

– Дело не в комплексах. Некоторые взрослые бездействуют, закрывают глаза на безобразия детей. Потому подростки иногда бывают…

– Без тормозов, – опередил я маму. – Как Андрюшка. А что, если разбомбить его автопарк, когда снова станет ломать мои машинки? И будет ему наглядный урок. Нет, лучше дам ему в лоб.

– Кулаками, чур, не размахивать! – повысила мама голос. – Попробуй его убедить.

– Я сто раз говорил!

– Надо уметь убеждать. Не умеешь – учись.

– На Андрюшке?

– А хоть бы и на нём. Только будь с ним деликатен.

Как это – деликатен, тогда я не спросил. Сам потом догадался. Ехали мы с папой в троллейбусе. Папка наклонился к сидящему напротив мальчику и сказал шёпотом:

– Дружочек, уступи кресло дедушке.

А мальчуган в ответ:

– Это мой дед.

– И твоему дедушке, и чужому – всем старикам трудно стоять в транспорте в силу возраста, – сказал папа пацанёнку, и тот встал.

И вот тогда я понял, что говорил папа с тем мальчиком деликатно.

Бритва с секретом

И почему мне всё время не везёт?.. Чуть что, слышу от папы: «Артём, встань в угол!» Вот и тогда…

Я хотел узнать, как крышечка на новой папиной бритве открывается. У папы она сама отскакивала. В папиных руках крышка словно волшебная: щелчок – и готово! Видимо, папка знал какой-то секрет. Бритва с секретом.

А я вот что сделал. Взял нож, вставил между корпусом бритвы и крышечкой – и всё получилось! Крышка отскочила. Я повторил – нож, крышка, щелчок – раз десять.

И всё же, почему это крышечка сама не отскакивает? У папы спрыгивает, как лягушка с берега в болото. Думал я, думал… И тут друзья позвали меня на улицу. И бритва вылетела из головы. А утром услышал я во время мерного бритвенного жужжания, доносившегося из ванной, грозный папин голос. Папка гремел прямо как гром:

– Кто сломал у бритвы автоматический механизм? Артём? Алина? Чёрт знает что творится в головах современных детей! Улечу, пожалуй, от них на Марс.

«Я не ломал, – подумал я с чистой совестью. – Я секрет вызнавал. А ломать – не ломал. Это, скорее всего, Алька. Она всегда что-нибудь ломает. Взяла недавно мой карандаш „на минуточку“, а вернула через неделю две половинки. А ещё… потеряла мамину заколку. Видите ли, кудри нечем было зашпиливать! Или вот…»

Тут думать мне расхотелось, и я выстрелил из игрушечного пистолета в дверь. Я так играю, когда рядом никого. Только стрельнул, на горизонте нарисовалась Алюха и ткнула в меня свой противный тонкий палец с размалёванным ногтем.

– Ты сломал бритву! – пригвоздила меня взглядом, будто знала наверняка.

– Я не ломал. Я секрет вызнавал, – признался я чистосердечно.

– Ага, твоя, значит, работа! – обрадовалась сестрица и упорхнула докладывать папе. (Ну и ябеда…)

«Моя?! Не может быть! Даже не верится… Но я не хотел», – подумалось мне.

И по папиной команде пришлось перебазироваться в угол. Зато знаю теперь бритвенный секрет! От Алинки. Она вызнала о нём раньше меня – от папы. Оказывается, в корпусе бритвы есть малюсенькая кнопочка, она-то и открывала ту крышечку. Но теперь не работает.

О чём я? А, вот! На Алинку я ни капельки не обижаюсь. Ведь она всегда приносит мне в угол либо бублики, либо конфеты. На сей раз притащила тарелку пельменей! Так что это благодаря ей не умер я от голода. И на том Альке спасибо.

БОРИСОВА АННА

Приключения гномика на новогодней ёлке

Жила одна девочка. Когда ей исполнилось три года, бабушка стала звать её на ёлку, на праздничное представление, чтобы там повеселиться.

– Не пойду на ёлку, у меня своя дома есть, – ответила девочка.

Бабушка стала убеждать, что на ёлке будет интересно, ведь обычно на праздник приходит много других ребят, и только тогда её внучка согласилась.

– Посмотри, какое платье я тебе приготовила, будешь снежинкой, – показала бабушка облачко из кружев.

– Не хочу быть снежинкой, буду гномиком! – заявила малышка.

Бабушка не стала спорить. Достала красное платье, полосатые чулочки, а из красной ткани быстренько прострочила на машинке колпачок, а на его кончик прикрепила белый помпон.

Вскоре они отправились на праздник.

– Какая красота! – сказала гномик, увидев огромную нарядную ёлку.

Тут заиграла музыка и на сцену вышли участники представления – человечки Миньоны, которые позвали детей танцевать, показывая движения и предлагая их повторить.

– Я и в садике делать зарядку не люблю, и здесь не буду, – отказался танцевать гномик.

На новогоднее представление прилетела Баба-Яга с ученицами – молодыми Бабками-Ёжками. Яга сразу приметила гномика и подошла познакомиться. С собой она привела маленького мальчика.

– Знакомься, гномик, это мой сынок Петруша, – сказала колдунья. – Поиграйте пока вместе.

И убежала по своим делам.

Гномик и Петруша отправились водить хороводы. А вокруг было столько детей, что вскоре они потеряли друг друга из виду.

Тем временем человечки Миньоны разговаривали, спрятавшись за занавес.

– Давай заберём себе одного гномика, – предложил один.

– Которого? – спросил второй. – Их тут несколько.

– Вот этого, самого сладкого, – показал первый, – только надо попросить Бабу-Ягу привести его, она умеет с детьми управляться.

Но Яга возмутилась, когда Миньоны подошли к ней с таким предложением.

– Что? Петрушину подругу захотели себе забрать? Да ни за что не позволю это сделать!

И позвала своих учениц – молоденьких Бабок-Ёжек.

– Девочки, поручаю вам следить за гномиком, Петрушиной подружкой, чтобы никто её не увёл.

Тем временем на представление пришёл русский богатырь. Он показывал свою силу молодецкую, поднимая тяжёлые гири. И Миньоны тоже поднимали их, хоть и с трудом.

Гномику очень захотелось попробовать и свои силы тоже, но богатырь отказался давать гирю.

Хоть и шумно было в зале и весело, но гномику захотелось спать. В это время в детском саду тихий час! Малышка улеглась на стулья. Хоть так можно немножко отдохнуть!