Приболотье

Приболотье

Владимир Лапушинский

© Владимир Лапушинский, 2024

ISBN 978-5-0064-7255-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Встреча в лесу

Лес пробуждался с первыми лучами солнца, наполняясь мягким светом, который плавно струился сквозь густую листву деревьев. Каждый листик, каждая травинка, как будто танцевали под дыханием утреннего ветерка. Воздух был чист и свеж, словно пропитан самой природой, которая вечно кружила в бесконечном ритме жизни.

Я вдыхал этот воздух глубоко, ощущая, как он наполняет меня силой и спокойствием. Лес всегда был для меня чем-то особенным – он был живым, могучим, и одновременно нежным.

Пение птиц наполняло утренний воздух мелодиями, и каждый звук, словно нота в симфонии природы, резонировал с моими мыслями. Лучи солнца играли на земле, создавая причудливые узоры теней. Всё вокруг дышало жизнью, будто сама земля была живым существом, протянувшим свои корни и ветви далеко за пределы моего понимания.

Я шёл по тропе, стараясь не нарушать этот хрупкий баланс. Лес был для меня не просто местом работы – он был домом, частью меня. Его тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и звуками дикой природы, всегда успокаивала мои мысли. Здесь, среди могучих дубов и стройных елей, я чувствовал себя по-настоящему человеком.

Лес вокруг был словно живое существо, дышащее, полное скрытой силы. Деревья, с их толстыми стволами и бесконечными ветвями, казались мне старыми мудрецами, хранящими в себе древние тайны. Они стояли так величественно, будто наблюдали за всем, что происходит в их тени, молчаливые хранители гармонии этого места.

Под ногами мягко хрустела прошлогодняя листва, перемешанная с мхом и корнями. Земля здесь всегда была мягкой, податливой, словно сама природа помогала мне двигаться по её тропам. Тропинка вилась между деревьями, извиваясь, как река, проходящая сквозь вековые лесные просторы. Где-то вдалеке слышался шум маленького ручья, его журчание было едва различимым, но оно придавало лесу особенную мелодию – непрерывный шёпот жизни.

Папоротники, росшие вдоль тропы, выглядели так, будто их листья касались неба, и, несмотря на их густоту, лес всё равно казался светлым и открытым. На земле повсюду можно было заметить маленькие цветы, пробивавшиеся сквозь мох, добавляя к зелени и коричневым оттенкам леса яркие вспышки цвета. Они росли хаотично, но в этой беспорядочности было что-то невероятно гармоничное.

Воздух был пропитан ароматом хвои и свежести, которая приходит с первыми лучами солнца. Казалось, что каждый вдох приносил мне не только силы, но и понимание – понимание того, как много ещё я не знаю об этом лесе и о его скрытых чудесах.

Вдалеке от тропы, утопленной в густой зелени, простирались непроходимые участки леса, где заросли были настолько плотными, что солнечный свет еле проникал сквозь кроны деревьев.

Здесь всё дышало спокойствием, создавая ощущение уединения, когда лес, казалось, обволакивал тебя со всех сторон.

Между деревьями блестела тонкая паутина, покрытая утренней росой. Каждая капля, сверкала под солнечными лучами, как крошечные жемчужины. Ветер, едва касаясь листьев, рождал лёгкий шёпот, и этот шёпот был подобен древнему языку природы, который можно услышать только в тишине леса.

Земля вокруг была покрыта цветами – синие колокольчики, фиолетовые анютины глазки, белоснежные маргаритки, создавали контраст с мрачными тенями леса. Их яркие краски переливались, словно маленькие вспышки жизни среди зелени, наполняя лес радостью и умиротворением.

Когда я бродил по этим тропам, меня все чаще захватывали мысли о смысле жизни. Этот лес, его бесконечная гармония и спокойствие, всегда успокаивали мой разум, но в последние дни что-то изменилось. В сердце поселилось лёгкое беспокойство, словно туман, скрывающий то, что я до сих пор не замечал. Кажется, что в этой тишине, которую я всегда считал частью своей жизни, скрыты ответы на вопросы, которые я даже не успел себе задать.

Лес живёт по своим законам, и мне часто кажется, что у него есть своя собственная философия. Деревья растут медленно, но с каждым годом их корни проникают всё глубже в землю, а ветви поднимаются всё выше к небу.

Их рост напоминает мне о том, что каждый из нас должен стремиться к чему-то большему, но для этого нужно терпение. Всё в этом лесу подчинено одному великому циклу – рождению, росту и возвращению к земле.

Иногда я задумываюсь, а какой же мой путь? Мои предки заботились об этом лесе веками, и я продолжаю их дело. Но неужели моя жизнь сводится только к этому? Неужели я просто ещё один страж в череде поколений, защищающий то, что старше меня на тысячи лет? В такие моменты я чувствую себя маленьким и незначительным перед лицом великого леса. Но в то же время во мне рождается ощущение, что лес что-то ожидает от меня, что у меня есть своя роль в его жизни.

Может, ответ лежит где-то глубоко в этих деревьях? Или, возможно, он внутри меня, ждет, пока я его открою? Каждый раз, когда я возвращаюсь домой после долгих прогулок, эти вопросы остаются без ответа, но я чувствую, что однажды я смогу найти истину, спрятанную за тихим шелестом листвы.

День шёл своим чередом. Я продолжал обходить свои владения, следуя маршруту, который знал наизусть. Каждый камень, каждая ветка – всё было знакомо, будто это были части одной и той же картины, которую я изучал годами. Но чувство тревоги никак не отпускало меня. С каждым шагом оно становилось всё сильнее, словно что-то древнее и неизбежное пробудилось в самом сердце леса.

Я решил сделать привал у старого ручья, где любил останавливаться для отдыха. Вода здесь всегда была кристально чистой и холодной, как родниковая. Присев на камень, я опустил руку в воду и задумался. В голове начали мелькать воспоминания о том, как я ещё мальчишкой бегал по этим тропам, слушал истории от деда. Он был тем, кто привил мне любовь к лесу, и, если честно, он видел в этих деревьях куда больше, чем другие. Для него лес был не просто природой – это было место силы, полное тайн и загадок, которые лишь немногие могли разгадать.

«Ты избранный», – часто говорил он мне, глядя своими выцветшими от времени глазами. Я всегда воспринимал это как очередную сказку старого человека, но сейчас… сейчас эти слова начинали звучать по-другому.

– Что со мной не так? – пробормотал я, глядя на прозрачную воду, текущую мимо. – Или это лес хочет мне что-то сказать?

Ответа не последовало, только лёгкий ветерок пробежался по воде, создав едва заметные волны. Я встал и решил, что пора возвращаться. Уже начало смеркаться, а вечером в лесу становилось холодно.

По пути назад я заметил, что тишина стала как будто гуще. Даже птицы, обычно такие шумные к вечеру, замолкли. Только когда я почти подошёл к своей хижине, я увидел нечто, что заставило меня остановиться на месте.

Передо мной, на краю тропы, стояла фигура. Она не двигалась, но по одежде и осанке я сразу понял – это не кто-то из местных. Тонкий силуэт женщины, одетой в тёмный плащ, едва различимый в сгущающихся сумерках. Лицо её скрывал капюшон, но я чувствовал, что она смотрит прямо на меня.

– Кто ты? – спросил я, хотя в голосе звучала не только настороженность, но и любопытство. Что делает незнакомка здесь, в этой глухомани?

Она ответила не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем я услышал её мягкий, едва уловимый голос.

– Я ищу убежище. Лес привёл меня сюда.

Эти слова прозвучали странно. Лес? Привёл её? В моей голове это звучало как нелепость, но в то же время я не мог не почувствовать, что в её словах есть нечто большее. Она не выглядела, как обычный путник. Что-то в её присутствии было… другое.

– Ты можешь остаться у меня, – неуверенно предложил я, хотя сам не знал, почему так поступаю. Скорее во мне говорило воспитание и традиции моего народа, давать приют путникам и бродягам, нежели сострадание. – У меня есть дом неподалёку, можешь переночевать.

Незнакомка чуть склонила голову в знак согласия, и мы направились к хижине. Моё сердце билось быстрее обычного. Кто она такая? Откуда пришла? И почему я чувствую, что её появление связано с той тревогой, которая не покидает меня весь день?

Когда мы вошли внутрь дома, она села у очага, а я начал разжигать огонь. В тусклом свете пламени её лицо наконец стало отчётливо видно. Она была молода, но её глаза, глубокие и светящиеся как у лесного зверя, казалось, несли в себе вековую мудрость.

– Кто ты? – повторил я свой вопрос, уже с большим нажимом. – Почему лес привёл тебя сюда?

Её губы слегка приподнялись в едва заметной улыбке.

– Меня зовут Ульфия, – произнесла она наконец. – И я странница. Но твой лес… он живой, и он знает, когда кто-то нуждается в его защите.

Огонь трещал в очаге, наполняя хижину мягким, уютным светом. Я сидел напротив Ульфии, наблюдая за тем, как языки пламени играли на её лице, создавая странные тени. Она молчала, словно что-то обдумывая, а я чувствовал себя странно напряжённым. Её появление в лесу казалось мне нелепым совпадением, но в то же время я не мог отделаться от ощущения, что это больше, чем просто случайность.

– Так откуда ты? – спросил я, разрывая тишину. Мне хотелось узнать о ней больше, но её присутствие заставляло меня чувствовать себя немного неуверенно. Она казалась чужой в этом месте, но в то же время… словно часть его.

Ульфия подняла взгляд, её глаза светились в полумраке. На мгновение мне показалось, что она не хочет отвечать, но затем она тихо вздохнула и заговорила:

– Я иду издалека. Из таких мест, которые ты, возможно, и не слышал. Но, как и ты, я чувствую связь с этим лесом. Он… звал меня.

Её слова прозвучали загадочно, но я не мог не уловить в них знакомую мне нотку. Лес. Я и сам чувствовал, что он был чем-то большим, чем просто скоплением деревьев и животных. Я чувствовал его дыхание, его силу. Но кто была она, чтобы говорить о том, что лес звал её?

– Лес никого не зовёт, – возразил я. – Он просто… есть. Мы, люди, лишь его гости, и наши чувства к нему – не более чем наши собственные фантазии.

– Ты так думаешь? – Ульфия улыбнулась уголками губ. – Лес древнее, чем наши с тобой знания. Он многое видел, многое знает. И не всегда он просто наблюдает. Иногда он вмешивается, иногда… даёт знак тем, кто готов его услышать.

Её слова задели что-то внутри меня. Лес как живое существо… Мой дедушка говорил об этом. Он верил, что лес защищает людей и хранит свои тайны для тех, кто по-настоящему его понимает. Но я всегда считал это вымыслом старика. Моя жизнь была простой: следить за порядком, за природой, охранять её. Никаких тайн, никаких знаков.

Но что-то в том, как говорила Ульфия, заставило меня задуматься.

– Ты говоришь, что лес вмешивается? – спросил я осторожно. – И как же он выбрал тебя? Почему именно ты?

Ульфия сделала паузу, её взгляд устремился в сторону, как будто она снова прислушивалась к чему-то далёкому.

– Потому что я ищу истину, – наконец ответила она. – И лес видит это. Он знает, что я готова услышать то, что скрыто от большинства. Ты тоже чувствуешь это, Фабиан. (Я удивился, что она знает моё имя, но не подал виду. Всё было и так очень странным, чтобы чему либо удивляться ещё) Иначе лес не стал бы тебя охранять, не дал бы тебе покоя здесь. Ты не просто смотритель, ты хранитель.

Слово «хранитель» эхом отозвалось во мне. Оно казалось таким неправильным и в то же время… точным. Я знал, что моя связь с лесом была глубже, чем просто работа, но никогда не думал, что это могло значить что-то большее.

– И что же ты ищешь? – спросил я, пытаясь вернуть разговор на более понятный мне путь. – Какую истину?

Она посмотрела на меня своими проницательными глазами, и на мгновение мне показалось, что она видит во мне больше, чем я сам.

– Ты веришь в Безумного Ангела, верно?

Этот вопрос застал меня врасплох. Безумный Ангел был частью веры нашего народа. Существом, которое, по преданию, принесло хаос и мудрость одновременно. Никто не знал точно, откуда взялась эта легенда, но многие считали её основной частью нашего миропонимания.

– Да, конечно, – ответил я, ощущая странную неуверенность в своём голосе. – Все в деревне верят в это. Безумный Ангел… это наша история, наша истина.

– Истина? – Ульфия слегка наклонила голову, её лицо выражало тихое сомнение. – А что, если это ложь? Что, если всё, во что ты верил, лишь тени на стенах, созданные для того, чтобы удерживать вас от настоящей правды?

Эти слова ударили меня как гром среди ясного неба. Ложь? Как она могла сомневаться в том, во что мы верим с рождения? Это не просто вера, это наш мир.

– Ты говоришь ерунду, – резко сказал я, хотя что-то внутри меня дрогнуло. – Как можно ставить под сомнение то, что было с нами всегда?

Ульфия не отреагировала на мой гнев, её лицо оставалось спокойным.

– Иногда, чтобы увидеть правду, нужно усомниться в том, что кажется очевидным, – ответила она тихо. – Я не прошу тебя поверить мне сразу. Я только прошу задуматься. Возможно, всё не так, как ты думал.

Я не знал, что сказать. Её слова задели во мне что-то глубоко спрятанное, что я сам не осознавал до этого момента. Сомнение. Почему оно вдруг начало расти во мне?

Я встал и подошёл к окну, стараясь скрыть смятение. Ночь уже опустилась на лес, и в темноте что-то шевелилось. Словно сам лес пытался что-то мне сказать, но я не мог понять что.

– Я не знаю, что ты пытаешься донести, – сказал я, не оборачиваясь. – Но я не готов отвергать то, во что верил всю жизнь.

– Я не прошу тебя отвергать, – её голос был мягким, как ветер за окном. – Я просто хочу, чтобы ты увидел больше.

Я стоял у окна, глядя на темный лес, будто пытаясь найти там ответы на вопросы, которые меня захлестнули. Слова Ульфии отскакивали в голове, словно эхо: «Сомнения», «ложь», «правда». Я всегда жил в уверенности, что лес – это моя сила, а вера в Безумного Ангела – мой ориентир. Но что, если всё было не так?

– Что ты хочешь мне показать? – спросил я, не поворачиваясь к ней. Тишина в комнате казалась гнетущей, словно сама природа затаила дыхание.

– Я не хочу разрушать твой мир, – тихо сказала Ульфия. – Я хочу, чтобы ты задумался. Чтобы ты увидел, что лес хранит куда больше, чем ты можешь себе представить. Ты ведь сам чувствуешь это.

Она была права. Я всегда чувствовал, что лес живет своей жизнью, что в нём есть нечто большее, чем просто деревья и звери. Иногда мне казалось, что лес дышит, что он что-то знает, что-то хранит, но я никогда не углублялся в эти мысли. Может быть, я просто боялся того, что найду.

– Я не понимаю, к чему ты ведёшь, – ответил я, пытаясь сохранить спокойствие. – Я и так живу лесом, он – моя жизнь. Чего ещё ты хочешь от меня?

Ульфия ответила не сразу. Я услышал её мягкие шаги по деревянному полу, и вскоре она подошла ближе, став рядом со мной. Её тень, вытянувшаяся под тусклым светом очага, легла на стену, и в ней было что-то странное – словно эта тень была другой, чем все остальные.

– Ты живёшь лесом, да. Но ты не знаешь его истинного лица, – прошептала она, и в её голосе прозвучала уверенность, от которой у меня мурашки побежали по коже. – Лес может быть домом, но он также может быть тюрьмой, Фабиан. Что, если то, что ты считаешь гармонией, на самом деле скрывает его боль?

Я обернулся к ней, не в силах больше сдерживать накопившееся напряжение.

– Лес не может чувствовать боль! – я резко сказал это, пытаясь отстоять свою точку зрения. – Это всего лишь место! Дома для животных, деревьев… и для меня. Что ты пытаешься внушить мне?

Её взгляд был спокоен, но в нём было что-то, что заставило меня замереть.

– Я лишь говорю, что всё может быть не таким, как ты думаешь. Лес может звать, но он может и страдать. Есть древние силы, которые ты, возможно, не замечал, или не хотел замечать. Я чувствую это, и ты тоже чувствуешь.

Мои руки невольно сжались в кулаки. Мне не хотелось признавать её правоту, но что-то внутри меня подсказывало, что она права. Лес действительно изменился в последние месяцы, стал другим. Я это ощущал, но старался игнорировать, списывая на природные циклы и смену сезонов.

– Ты упомянула Безумного Ангела, – резко сменил я тему, желая увести разговор в другую сторону. – Ты не веришь в него?

– Безумный Ангел… – Ульфия задумалась, её взгляд стал отрешённым, будто она видела что-то далёкое. – Я не отрицаю, что в каждой легенде есть доля правды. Но ты когда-нибудь задумывался, почему его называют Безумным?

Я промолчал. Этот вопрос я никогда себе не задавал. Для меня это было просто названием, привычным и незаметным. Но теперь, услышав его из уст Ульфии, оно зазвучало иначе.

– Я слышала много историй, – продолжила она. – В разных деревнях, в разных землях. Все они говорят о существах, которые приносят мудрость, но с ней приходит и хаос. Они учат людей, но также и разрушают их миры. Может быть, ваш Ангел был таким же? Может быть, его безумие – это не просто случайность, а часть его сущности?

– Ты хочешь сказать, что он был опасен? – спросил я, хотя внутренне понимал, к чему она ведёт.

– Я говорю, что все легенды можно пересмотреть, если ты готов к этому, – ответила она спокойно. – Иногда то, что мы считаем правдой, оказывается лишь иллюзией, созданной для того, чтобы мы не задавали лишних вопросов. Лес хранит больше тайн, чем ты думаешь, и в его сердце – ответы на все твои вопросы. Но тебе придётся решиться их искать.

Её слова засели в моей голове, как семена, которые теперь не могли не прорасти. Я снова повернулся к окну, глядя на тёмные силуэты деревьев. Лес стоял безмолвно, но в его молчании я вдруг ощутил скрытую глубину.

– Что же мне делать? – спросил я, сам не осознавая, что мой голос дрогнул. Впервые за долгое время я почувствовал себя потерянным.

Ульфия стояла рядом и, несмотря на свой загадочный вид, её присутствие было каким-то успокаивающим.

– Всё начнётся с вопросов, – тихо ответила она. – И, возможно, тебе придётся искать ответы не там, где ты привык.

Сны и реальность

Когда я улёгся спать, мысли продолжали кружиться в моей голове, словно тени от огня на стенах. Сомнения грызли меня изнутри, но вместе с ними пришло и предвкушение. Я знал, что этот путь неизбежен. Лес ждал меня, и я был готов услышать его шёпот.

Ночь была тихой, но её тишина скрывала что-то большее, чем просто покой леса.

Мне снилось, что я брожу по лесу, но этот лес был иным – незнакомым, словно пришёл из другого мира. Деревья казались живыми, но не так, как обычно. Их корни вытягивались, словно длинные пальцы, сжимающие землю, а кроны переплетались в бесконечные узоры, словно пытаясь укрыть небо от моих глаз. Лес был густым, и свет едва пробивался сквозь плотный покров листьев, оставляя только слабые блики на мшистых стволах. Но, несмотря на темноту, я видел всё чётко, как будто глаза мои привыкли к этой тьме.

Я шел, но шаги мои не издавали звука, и это было странно, будто лес поглощал все мои движения, не желая выдавать мое присутствие. Вокруг было тихо, но не та тишина, к которой я привык. Здесь она была как живая, плотная, почти осязаемая. Казалось, что лес слушает меня, внимательно и настороженно. Я ощущал, как на каждом шагу меня сопровождают невидимые глаза, прячущиеся за стволами и листвой.

Вдруг я заметил, что деревья вокруг меня начали меняться. Их стволы стали скручиваться, ветви вытягивались, становясь похожими на руки, тянущиеся ко мне. Я пытался двигаться вперёд, но корни цеплялись за мои ноги, словно хотели задержать, не отпустить. Ветви раскачивались, будто шепча на незнакомом мне языке. Я чувствовал, что они хотят что-то сказать, но слова их оставались непонятными, звуки гулким эхом откатывались от моих мыслей.

В центре леса я увидел огромный дуб, старый и могучий, с корой, покрытой узорами, словно кто-то вёл по ней древние письмена. Его ветви не колыхались, как у остальных деревьев, а стояли неподвижно, и казалось, что он наблюдает за мной. Я подошёл ближе, и вдруг ощутил, как воздух вокруг стал плотнее, как будто лес решил раскрыть свои тайны.

Дуб начал шептать, его голос был тихим, но настойчивым, как скрип сухих веток на ветру. Я не понимал слов, но чувствовал их смысл. Лес говорил о боли, о прошлом, о тех, кто был до меня. Я видел образы – люди, одетые в старинные одежды, проводили ритуалы среди деревьев, их лица были скрыты под капюшонами, а глаза светились ярко, как у зверей. Они общались с лесом, просили у него защиты, а взамен приносили что-то на жертвенный камень у корней дуба.

Вдруг образы стали меняться. Теперь я видел тех же людей, но лес уже не был их другом. Деревья стали чёрными, их листья опали, а ветви тянулись к людям, как к добыче. Я чувствовал, что лес обижен, что что-то пошло не так, что они предали его, нарушили древний договор. И дуб, этот огромный дуб, который был свидетелем всего, стоял немым укором среди сгнивших собратьев.

Я попытался отойти назад, но корни крепко держали мои ноги. Вдруг дуб зашевелился, его ветви склонились ко мне, и на них зажглись глаза, как у диких зверей. Они смотрели прямо в душу, и я понял, что лес помнит. Он помнит всё: и добро, и зло, и предательство. И я был частью этого. Не только как смотритель, но как кто-то, кто должен был узнать правду.

Я почувствовал, как корни начали стягивать меня к земле, тянули вниз, вглубь, в тёмные недра, где скрыты все тайны леса. Я не мог сопротивляться, лишь смотрел в эти глаза, и страх охватил меня, когда я понял, что лес ждёт ответа, который я не знал. И с каждым мгновением тьма становилась гуще, поглощая меня, и лишь шепот дуба звучал всё громче, требуя истины, которой я ещё не мог назвать.

Я проснулся резко, как будто меня вырвали из глубокого колодца. Сердце всё ещё бешено колотилось, а по телу пробегала дрожь. Я сел на кровати, тяжело дыша, и вытер холодный пот со лба. Огонь в очаге давно потух, и комната погрузилась в полную темноту, но я всё ещё чувствовал тот лес из сна. Словно тени деревьев и их шёпот остались со мной, обвивая моё сознание, как корни, пытавшиеся удержать меня в своих объятиях.

Я поднялся с кровати и вышел на улицу, где утренний воздух мгновенно освежил моё лицо. Лес стоял передо мной, спокойный и тихий, но его безмолвие теперь казалось мне другим. Будто за каждым деревом скрывалась тайна, которую я ещё не успел постичь. Ветер чуть шелестел листвой, словно продолжая тот шёпот, который я слышал во сне. Казалось, лес действительно ждал меня. Ждал, чтобы я сделал следующий шаг.

– Ты не спал?

Голос Ульфии прозвучал тихо за моей спиной, и я вздрогнул. Повернувшись, я увидел её, стоящую в дверях хижины, словно она знала, что мне не удастся найти покоя этой ночью.

– Был странный сон, – признался я, не в силах удержать нарастающее беспокойство. – Лес… он будто бы говорил со мной. Но это было не похоже на то, что я чувствовал раньше. Что-то в нём изменилось, что-то… жуткое.

Ульфия подошла ко мне, её взгляд был серьёзным, но в нём светилось понимание. Она уже знала, что я хочу сказать, ещё до того, как я произнёс это вслух.

– Лес начинает открываться тебе, – сказала она. – Он показывает, что за этой тишиной и красотой скрывается боль. Но это лишь начало. Сны – это только отражение того, что ты ещё не осознаёшь наяву. И если ты готов, то сможешь узнать правду.

Её слова ударили меня, словно что-то щёлкнуло в сознании. Я вспомнил образы из сна: люди, древние ритуалы, жертвоприношения у корней огромного дуба. Всё это казалось далеким и в то же время пугающе близким. Я никогда не думал, что лес может помнить что-то настолько древнее, что оно способно проявляться в моих снах.

– Этот дуб… – начал я, чувствуя, как образ дерева всё ещё стоит перед моими глазами, – он был огромным. Я чувствовал его силу, но эта сила… она была странной. Словно что-то сломалось в нём.

– Это не просто дуб, – мягко перебила Ульфия, её глаза блестели в утреннем свете. – Это символ. Символ тех, кто когда-то правил этими землями. Древние ритуалы, которые они проводили, связывали их с лесом и его силами. Но однажды что-то пошло не так. Лес отвернулся от них, и его боль стала проявляться через деревья, через корни… и через сны тех, кто чувствует эту связь.

Я молчал, переваривая её слова. Внутри меня всё ещё было множество вопросов, но один из них не давал покоя.

– Почему лес показывает это мне? – спросил я. – Я всего лишь смотритель. Я не связан с этими ритуалами, я не знаю этих древних сил.

Ульфия чуть усмехнулась, но в её улыбке не было веселья.

– Ты связан с лесом куда глубже, чем думаешь, Фабиан. Твои предки были частью этой истории, даже если ты этого не знаешь. Лес помнит всех, кто был с ним, и он выбрал тебя, потому что ты один из немногих, кто может его услышать.