А из-за перегородки раздаточной уже появился рядовой Серегин – срочник из взвода материального обеспечения, время от времени выполнявший обязанности официанта. Неся на вытянутых руках поднос с четырьмя дымящимися порциями первого, он сразу же направился к столу, за который усаживался капитан Гуревич.
– Спасибо! – принимая тарелку, поблагодарил капитан и, поставив на стол, тут же запустил ложку в ее ароматное содержимое.
– И мне тарелочку ставь! – весело потребовал появившийся в дверях старший лейтенант Крушинин.
– Этого можно вообще не кормить! – довольно осклабился сидевший за соседним столом командир роты связи капитан Воробьев. – Давай, шеф, тащи лучше сюда!
Солдатик, уже было вознамерившийся снять с подноса еще одну порцию, замер.
– Но, но! – запротестовал вновь прибывший и, не снимая кепки, спешно подрулил к замешкавшемуся Серегину. Широко ухмыльнувшись, он, не обращая внимания на протестующие возгласы дожидавшегося своей пайки Григория, ухватил с подноса тарелку с борщом и, плюхнув ее на стол, опустился на пустующий стул.
– Ну, как оно вам? – спросил он, беря ложку и примериваясь к кусочкам тонко порезанного хлеба. Смятая кепка почти сама собой очутилась на спинке стула.
– Ничего, сойдет, но могло быть и лучше, – повторил слова Ефимова Гуревич. – Капустка квашеная подкачала, а так ничего.
– Да я тебя о капусте, что ли, спрашиваю? Во, дает! Вы только о жратве и думаете! – Скорчив презрительную гримасу, Станислав зачерпнул полную ложку и потащил ее в рот. На полпути остановил руку, осторожно подул на горячий борщ и наконец-то соблаговолил пояснить свою мысль: – Да я вас про Б/З спрашиваю, а вы мне о борще рассказываете! – Содержимое ложки наконец-то достигло его губ.
– А ничего себе борщик! – несколькими секундами спустя похвалил он. Затем вопросительно взглянул на своих друзей, ожидая их реплики, но, так и не дождавшись, принялся развивать свою мысль дальше: – Интересно, как они себе это представляют? – Он снова хлебнул борща. – На недельку задержать… – хмыканье и качание головой. – Дурдом! Что с того, что мы перекроем три участка местности? Ему что, путей других не будет? В конце концов, он же не попрется в голове колонны?! У него в охране, я думаю, не одни дураки ходят! Одного навернем, а остальные сделают ноги.
– Слушай, Слава, дай пожрать! – не выдержав, перебил его монолог капитан Гуревич. – Какая тебе, на хрен, разница, можем мы его задержать или не можем. Короче, ешь давай и нам не мешай. Повезет – грохнем, получим по медальке; не повезет – свежим воздухом подышим.
– Я же говорил, не надо было ему борща давать! – вмешался в их диалог командир роты связи. – Сейчас бы выгнали на улицу, и сидели себе спокойно… – Воробьев, как всегда, был до невозможности добр.
– Да, я думаю, и сейчас не поздно! – охотно поддержал его мысль Игорь.
– Но, но! – опять запротестовал Крушинин, и его неожиданно поддержал появившийся в столовке и слышавший последние реплики Фадеев:
– Нет, нельзя!
– Правильно, товарищ майор! – приободрился старший лейтенант, никак не ожидавший от него такой помощи.
– Нельзя, – повторился Фадеев и, улыбнувшись, подсел к сидевшему в одиночестве Григорию, – все равно он в тарелку со своей немытой рожей уже влез. Не выливать же теперь!
– И вы, товарищ майор, туда же! – нарочно официально и одновременно как бы обиженно пробурчал Крушинин. – Но я все одно скажу, – он поднял ложку вверх и, потрясая ей в воздухе, торжественно озвучил свою только что пришедшую ему в голову мысль: – Давайте так: если возьмем «кассира», вам – ордена и медали, а мне – содержимое его чемодана.
– Боюсь, к раздаче ты опоздаешь! – заметил молчавший до сих пор Ефимов.
– Это почему же? – непритворно удивился Крушинин.
– Да потому – кто первый встал, того и тапки. Одним словом, кому улыбнется удача, тому и пирожок с полочки! – пояснил Сергей и принялся за только что принесенное ему второе.
– А я думаю, что в лучшем случае «победителя» ждут только награды, а что касается бабла, то наверняка все уже давно подсчитано и на все «бабки» уже готова грамотно составленная опись. Так что можете забыть про свои миллионы. И бойцам скажите, чтобы укоротили свои шаловливые ручонки, а то как бы чего не вышло! Наизнанку всех вывернут. К ядреной фене.
– Вот так всегда. Даже и помечтать не дадут! – притворно огорчившись, выдохнул Станислав, и тут же забыв про свою «обиду», принялся с усердием наворачивать остывающий борщ.
Майор Фадеев поглощал пищу с той непостижимой быстротой, которая присуща лишь людям, долгое время вынужденным укладываться в кратчайшие временные рамки; даже Ефимову, всегда считавшему свою манеру есть до неприличия быстро, было далеко до ротного. Не сильно отставали от них и более молодые офицеры – группники. Так что когда степенно попивающий чай Воробьев потянулся за очередной печенькой, офицерско-прапорский состав первой разведывательной роты специального назначения потянулся к выходу.
На площадке перед столовой стоял старший прапорщик Косыгин. Он поглядывал по сторонам и неспешно затягивался уже наполовину выкуренной сигаретой. Кабура на ремне портупеи свешивалась едва ли не до середины бедра. Значок дежурного, расстегнувшись, был готов в любой момент шлепнуться в грязь, а висевший на ремне цифровой фотоаппарат придавал ему вид Шрайбикуса из советских учебников по немецкому языку. На лице Василича играла загадочная улыбка. Вышедший первым Гуревич окинул взглядом довольного старшину и, не найдя внешних признаков такого показного веселья, скорчил нарочито-недовольную гримасу:
– Чего лыбишься? Радуешься, что завтра нас на неделю спровадишь и опять в «синьку» уйдешь?
Васильевич, почти сразу же смекнув, что недовольство группника липовое, сделал новую затяжку и, не удостоив того ответом, швырнул сигарету в стоявшую тут же урну, в качестве которой служила старая артиллерийская гильза.
– Василич, а ты что это с фотоаппаратом? – улыбнулся выглянувший из столовки ротный. – В корреспонденты, что ли, записался, или с нами в горы идти собрался?
– С вами, – кивнул Косыгин, и все вдруг поняли, что тот не шутит. – Комбат на днях сказал: если еще раз выпью, то отправит меня с группой, вот, – радостно пояснил Васильевич, которого, похоже, такая перспектива нисколечко не пугала, а даже, судя по его настроению, радовала.
– Понятненько. Василич собирается нажраться уже сегодня! – сделал свой вывод из сказанного вынырнувший из-под палаточного полога Крушинин. От неприкрытой правдивости этих слов Фадеев даже дернулся.
– Василич, ты мне знаешь что, только попробуй прикоснись сегодня к бутылке! – Хорошее настроение ротного сняло как рукой.
– И не собирался, комбат уже сказал, что иду, – растопырил свои усищи старшина. Фадеев же, глядя в его совершенно честные глаза, вздохнул и говорить больше ничего не стал.
– Василич, а фотоаппарат ты за каким хреном сюда притащил? – натягивая на голову кепку, полюбопытствовал ни на грамм не поверивший старшине Крушинин.
– А, – отмахнулся Косыгин, – начштаба приказал взять. Наверное, что-то фотографировать собрался.
– Слышь, Василич, щелкни-ка нас! – потребовал появившийся в дверях Леонид Левиков и, не дожидаясь согласия старшины, начал озираться по сторонам в поисках наилучшего фона.
«Может, и впрямь сфоткаться? – подумал Ефимов. – Когда еще все вместе соберемся…»
– Так, я сюда! – Высокий, худой Гуревич прислонился к левому плечу ротного, плотный широкоплечий богатырь Станислав Крушинин – справа, рядом с ним Левиков. Ефимов приткнулся было к левому плечу Гуревича, но…
– Михалыч, давай в центр! – одновременно предложили офицеры. И Сергей не заставил себя ждать. Когда же объектив фотоаппарата уже был нацелен на застывших в ожидании разведчиков, из дверей столовой показалась щурящаяся от яркого солнца физиономия капитана Воробьева.
– И я, и меня! – сразу же сориентировавшись в происходящем, потребовал ротный связи. Но первый кадр уже был сделан.
– Становись, щелкну еще раз до кучи! – милостиво разрешил вошедший в роль фотографа Косыгин, и Григорий спешно шагнул вперед, подныривая под руку капитана Гуревича. Так они и застыли: широко улыбающийся Станислав Крушинин, подчеркнуто серьезный Вадим Фадеев, насупившийся Игорь Гуревич, на мгновение опустивший взгляд Леонид Левиков, печально смотрящий вдаль Сергей Ефимов и озорно смеющийся капитан Григорий Воробьев. На мгновение ослепив фотографирующихся, сработала вспышка. Народ зашевелился…
– Все, фотосессия окончена, – заявил Косыгин и начал неторопливо убирать фотоаппарат в предназначенный для него чехол.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
