Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

– Я… Я просто…

– Снежинка, – подбадривающе улыбнулся дедушка. – У меня не так много времени. Давай пропустим ту часть, где ты удивляешься, и перейдем к той, где ты пьешь какао и рассказываешь обо всем своему любимому дедушке.

Анна невольно рассмеялась. Это было так на него похоже!

– Я не могла сюда приезжать, – сказала она, помолчав. – Этот дом… подарил столько теплых воспоминаний, и когда бабушка… Когда бабушка Милли его покинула, тут стало очень пусто. Мне казалось, что детство закончилось. И я решила не приезжать. Потому что это было… очень больно, понимаешь?

– Дорогая… – Дедушка мягко смотрел на нее. – Помнишь, в детстве ты любила играть со мной и Коржиком в снежки?

– А что, Коржик тоже тут? – удивилась Анна и с надеждой заглянула под стол.

Коржик был любимым пуделем ее дедушки, и знал все команды на свете.

– Нет, – покачал головой дедушка. – Коржик теперь стал великолепным бульдогом. Пожалуйста, не отвлекайся. Так что я тебе говорил, когда ты начинала сдаваться?

– Чтобы я перестала хныкать и собрала волю в кулак, – ответила Анна.

– А еще?

– Чтобы спряталась в безопасном месте, где твои снежки до меня не долетят, и там составила план действий.

– Правильно, – улыбнулся дедушка и сделал глоток из своей кружки. – Помнишь, как ты в первый раз победила меня?

– Я построила снежную крепость… На это ушло много времени, но я спряталась туда и забросала тебя снежками из укрытия! – ответила Анна, и перед ее глазами пронеслись видения прошлого: ее покрасневшие от холода руки, высокие снежные башни и Коржик, который, радостно виляя хвостом, делал подкоп…

Дедушка выразительно посмотрел на нее.

– Я потеряла свою крепость? Ты это хочешь сказать? – спросила она.

Она сделала большой глоток какао, тепло разлилось по ее телу. Точь-в-точь такой же вкус, что и раньше.

– Это уж ты сама реши, – усмехнулся дедушка. – Но ты на правильном пути. Кстати, помнишь, о чем «Ужин на одного»?

– Конечно. Об одинокой чопорной старушке, которая отмечает свой девяностолетний юбилей. Все ее друзья умерли, и дворецкому приходится ей подыгрывать.

– Вот именно, – кивнул дедушка. – Он изображает каждого из ее умерших друзей, их голос, манеру держаться, тем самым создавая впечатление, что все осталось по-прежнему.

– И что это значит? – спросила Анна. – По-твоему, я должна приезжать сюда как ни в чем не бывало? Делать вид, что не помню шумных праздников, веселья, настоящей новогодней сказки? Просто жить своей обычной скучной жизнью? Нет, я не могу позволить себе испортить еще и это. Этот дом должен остаться в моей памяти таким же светлым, таким же ярким, как…

– Анна, – перебил ее дедушка, – этот дом становился таким, только потому что ты была здесь. И ты, и Франц, и ваши родители, и множество гостей, даже те, кого я не помню. Ты не можешь вернуть прошлое, снежинка. Но можешь изменить настоящее и дать волшебству немного места в своей жизни.

Анна опустила голову, с трудом удерживаясь от слез. Дедушка вновь взял ее за руку.

– У тебя уже есть крепость, в которой ты можешь укрыться и набраться сил, чтобы жить той жизнью, которой ты мечтала, – сказал он твердо. – Не забывай об этом. Ты проведешь здесь еще много счастливых дней и ночей. Кому, как не тебе, оживить этот дом? – он энергично взмахнул рукой.

– Спасибо тебе, – сказала она. – Я очень скучаю.

– Я тоже скучаю, снежинка, – улыбнулся дедушка, бросив взгляд на окно. – Поднимается метель, а значит, скоро он уже будет здесь. Ступай на чердак, там то, что ты ищешь.

Анна непонимающе нахмурилась.

– Ты же ищешь выход, – напомнил ей дедушка. – Здесь внизу окна уже успели обледенеть, тебе не выбраться. Наверху наверняка найдутся какие-нибудь инструменты.

– Дедушка, спасибо за помощь, – Анна поднялась из-за стола с мокрыми от слез глазами.

– Спасибо за ужин! – он тоже встал и раскрыл руки, чтобы обнять ее.

Анна прижалась к нему, положила голову ему на плечо.

– Я постараюсь построить свою крепость из воспоминаний, – прошептала она. – И устрою самый лучший Новый Год. Вы просто обзавидуетесь!..

– Не сомневаюсь, – похлопал ее по плечу дедушка Бернар. – А теперь иди. И поторопись, иначе замерзнешь.

Она направилась к двери и остановилась, чтобы в последний раз взглянуть на дедушку.

– Фрак тебе, кстати, очень идет! – сказала она.

Все вокруг начало тускнеть, превращаться в серебристую дымку…

– Пойду удивлю твою бабушку! – улыбнулся дедушка. – Такого она уж точно не ожидает.

С каждой секундой он становился все прозрачнее. Свет начал меркнуть, откуда не возьмись повалил снег, налетел ветер…

Анна выскочила за дверь и только тогда все прекратилось.

– Чердак… – задумчиво проговорила она и посмотрела на лестницу.

Словно в ответ на ее слова наверху раздался грохот и, кажется, вскрикнул ребенок.

* * *

Анна поднималась по лестнице, то и дело вздрагивая. Во-первых, она понятия не имела, кого там встретит, а во-вторых, ей было страшно.

– Ты еще кто такая?

На Анну смотрела маленькая светловолосая девочка в пышном ярко-розовом платье с огромным бантом на поясе, похожая на куклу или принцессу. У ее лакированных темно-фиолетовых туфелек лежали осколки вазы.

– Отвечай! – девочка топнула ножкой. – Не то я позову Франца, и он надерет тебе уши. А если он не сможет, то бабушка Милли уж точно справится!..

– Ты – Анна? – В этом капризном ребенке Анна узнала себя и ее брови поползли вверх от удивления.

Она вдруг вспомнила, как прятала в этой вазе любимые конфеты. Это был ее тайник.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – спросила девочка. – Я тебя здесь раньше не видела.

– Я… – Взрослая Анна запнулась, не зная, как лучше ответить. – Я подруга твоей мамы, приехала пораньше. Она о тебе столько рассказывала! Я шла к себе в комнату и заблудилась.

– А-а-а, – протянула маленькая Анна, потеряв интерес к разговору. Она посмотрела на осколки вазы и вздохнула. – Никому не расскажешь, что это я ее разбила?

– Никому, – обещала Анна. – Но лучше бы тебе придумать тайник понадежнее.

– Откуда ты знаешь про тайник? – глаза девочки расширились, она пристально посмотрела на взрослую Анну.

– У меня в детстве был такой же, – нашлась та. – Я тоже прятала конфеты в вазе.

– Я там не только конфеты прячу, – сказала маленькая Анна. – Еще кукольные платья и юбки… Я сама их делаю.

– Сама?! – поразилась взрослая Анна.

Она никогда ничем таким не занималась! Или занималась? Не могла же она забыть?..

– Хочешь, покажу? – Не дожидаясь ответа, девочка побежала к огромному книжному шкафу, встала на цыпочки, пытаясь нашарить что-то на полке. – Вот, смотри.

Она держала в руках оранжевое платье в белый горошек и несколько криво сшитых, но симпатичных кукольных юбок.

– Эту я сделала из маминого старого платья, – сказала она. – Было сложно, но я смотрела уроки той милой женщины из телепередачи, и у меня получилось! Только мама не знает, что я брала ее иголки и нитки, а то бы она меня отругала.

Анна взяла в руки маленькое платьице и осторожно разгладила ткань. Как вышло, что она ничего не помнит об этом своем увлечении?

– Я думала, что с детства мечтала стать телеведущей… – пробормотала она.

– Вы ведущая? – маленькая Анна поняла ее по-своему. – А на каком канале?

Она вдруг покраснела и уставилась в пол.

– Франц мне часто рассказывает про телевидение. Мама его школьной подруги там работает. Она даже экскурсию им провела. Франц говорит, что это лучшее место в мире!

– Ну, это он поторопился с выводами, – усмехнулась взрослая Анна. – А что еще он говорит? – с любопытством спросила она, сунув руки в карманы пальто.

Вдруг стало очень холодно, и она пожалела, что у нее нет с собой перчаток.

– Что там работают самые умные и красивые девушки, – призналась маленькая Анна. – И когда он станет известным футболистом, то обязательно женится на ведущей. Как ты думаешь, я бы смогла стать ведущей?

– Только если однажды тебе не придет в голову сняться в идиотской рекламе. Если не сделаешь такой глупости, тогда, наверное, сможешь, – сказала взрослая Анна и тут ее взгляд упал на ящик с инструментами.

– У ведущих ведь много красивой одежды? – продолжила маленькая Анна, поглядывая на нее. – Если нет, я могла бы сшить им много ярких платьев, как для моих кукол.

Взрослая Анна вдруг замерла.

– Что ты сказала?

– Я могла бы сшить… – начала девочка, но вдруг замолчала. – Не буду я повторять. Ты меня никогда не слушаешь!

– Никогда тебя не слушаю, – медленно повторила Анна. – Скажи, правильно ли я поняла: ты решила стать ведущей, только потому что они нравятся Францу?

Девочка покраснела, как спелое яблоко, и отвела взгляд.

– Что за глупости!

– Не может быть… – Взрослая Анна в ужасе схватилась за голову. – Этого не может быть…

Налетел ледяной порыв ветра, забрался под пальто. Анна почувствовала, как холод пробирает ее до костей.

– Если ты нашла, что искала, советую тебе поторопиться. – Сказала маленькая Анна, выглядывая в окно. – Он может и опоздать, а тебе нужно согреться.

Взрослая Анна кивнула. Взяв из ящика молоток, чтобы разбить замок или стекло на кухне, она направилась к двери.

– Эй! – крикнула девочка ей вслед. – Будь осторожна! Там ступеньки обледенели!

* * *

Анна очень старалась, но ноги то и дело разъезжались – ступеньки действительно оказались покрыты толстой коркой льда. Она понятия не имела, как это получилось, но удивляться у нее уже не было сил. В очередной раз поскользнувшись, она выпустила из рук молоток и ухватилась за перила. Но и это не помогло, они тоже были скользкими, и она с грохотом полетела вниз.

Больно ударившись коленом об пол, она застонала. Нога была вывернута под странным углом, и, кажется, сломана.

– Ну, супер! – пробормотала Анна. – Я в холодном доме, набитом призраками, нога сломана, связи нет! Да что за день!..

– Канун Нового Года, если ты вдруг забыла, милая!

Этот голос Анна бы не спутала ни с каким другим. Бабушка Милдред появилась так же внезапно, как и дедушка Берни, и маленькая Анна, но взрослая Анна не чувствовала ни страха, ни удивления.

– Бабушка? – позвала она. – Бабушка, прости! Я все испортила!

Сняв широкий вязаный палантин, бабушка Милдред накинула его Анне на плечи и опустилась на пол рядом с ней.

– Не переживай, дорогая. Он скоро приедет, с тобой все будет хорошо, – сказала она невпопад. – Моя маленькая, дорогая девочка. – Она обняла ее, нежно поглаживая по спине. – Пока я с тобой, я не дам тебе замерзнуть.

Анна вздохнула и увидела, что изо рта у нее идет пар. Губы едва шевелились, говорить было трудно.

– Я все испортила!.. Все делала не так…

– Милая, – говорила бабушка. – Ты здесь, а значит, можешь все изменить. Нет таких вещей, которые были бы тебе не под силу!

На глаза Анны вновь навернулись слезы – от боли, от холода, от осознания, насколько жалкой она стала.

– Я забыла, как сильно любила это место, – всхлипнула она. – Как мне нравилось шить… Я все забыла!

– Иногда мы часто забываем о том, что по-настоящему любим, – улыбнулась бабушка, убирая волосы с ее заплаканного лица. – Мы заняты другими, как нам кажется, более важными делами, а то, что действительно важно, стирается из памяти.

Было нестерпимо холодно. Анне казалось, что она лежит не на полу в доме, а посреди заснеженного поля.

– Я забыла, что была влюблена во Франца, – сказала Анна. – Я так старалась его забыть, что поверила, будто он мне не интересен. Чуть не вышла замуж за другого, а он все время был рядом…

Окна в гостиной хрустнули, потрескались. Послышался звон стекла, безжалостный ветер ворвался в дом, заглушая ее слова.

– Я так и не сказала ему… – протянула она жалобно. – Так и не сказала…

– Держись, милая, – бабушка растирала руки Анны, щипала за щеки, не давая уплыть в сон. – Потерпи немного, только не засыпай…

– Я… я… – с трудом проговорила Анна.

Казалось, все предметы в доме сорвались со своих мест и закружились, посреди холла поднялась снежная буря, заметая все вокруг снегом. Глаза закрывались сами собой. Очень хотелось спать.

– Анна! – пыталась докричаться до нее бабушка. – Анна, уже близко!

– Я немного посплю… – пробормотала она, не чувствуя своего тела.

– Анна!..

Голос бабушки звучал как-то иначе – звонче, настойчивее.

– М-м… – Анна не могла заставить себя разлепить веки.

– Анна, очнись! Пожалуйста, пожалуйста, очнись! – Бабушка яростно трясла ее за плечи.

Анна поморщилась, шея затекла, все тело ужасно ломило.

– Глупая, зачем поехала сюда одна?

– Франц? – Она сразу узнала его голос, но не решалась поверить себе. – Ты тоже призрак?..

Он подхватил ее на руки.

– Не волнуйся. Теперь все будет хорошо.

Она хотела ему ответить, но потеряла сознание.

4

Eine Eisbahn wird der See,Und wir freuen uns alle![8]

– Давай-ка проясним, – сказала Анна, разглаживая руками больничное одеяло. – Ты приехал в Бонн, только потому что мама рассказала тебе о моей спонтанной поездке?

– Не только, – усмехнулся Франц. – Короткий разговор с Маттэо убедил меня, что тебя нельзя сейчас оставлять одну. И как мы видим, я оказался прав, – он обвел руками больничную палату.

– Черт, – выругалась Анна. – Ты разговаривал с Маттэо? И что он тебе сказал?

– Достаточно, чтобы я до конца дней считал его полным идиотом, – твердо сказал Франц, проводя рукой по растрепанным черным кудрям. В его зеленых глазах промелькнула озорная искорка. – Не вздумай только сказать ему, что сбежала в бабушкин дом и чуть насмерть не замерзла из-за того, что он разбил тебе сердце.

Анна хотела бросить в него подушкой, но стоило ей напрячь мышцы, как все тело заболело.

– Не напрягайся, – Франц встревоженно привстал и начал поправлять одеяло. – Тебе нельзя. Ты слишком долго провела в холодном доме, и у тебя сломана нога!

– Спасибо, что нашел меня, – сказала она и покраснела от того, что он был так близко.

– Как вы себя чувствуете, фрау Миллер? – раздался энергичный голос.

В палату вошел доктор в белом халате, высокий, с пышными усами.

– Уже лучше, спасибо, – сказала она смущенно.

– Скажите, с ней все будет в порядке? – спросил Франц, стоя у ее кровати. – Никаких осложнений не предвидится?

– Никаких, – покачал головой врач. – Однако ей нужен отдых и минимум движений. – Он обернулся к Анне. – Вам очень повезло с молодым человеком! Вы могли бы замерзнуть насмерть в этом доме. Говорят, за последние сто лет…

– Это самая холодная ночь в Бонне, – подхватила Анна. – Я знаю. И я не нарочно.

Когда она пришла в себя, Франц рассказал ей, что, очевидно, она упала в холле, поскользнувшись, сломала ногу и сильно ударилась головой. Ему пришлось выбить окно на кухне, чтобы пробраться в запертый дом.

– Берегите себя, – сказал врач. – И с праздником.

Настенные часы показывали 00:01.

– Если ты так хотела встретить Новый Год вместе, придумала бы что-нибудь не такое опасное для жизни, – пошутил Франц.

– Ну, уж прости, – пожала она плечами. – Ничего другого просто в голову не пришло.

– Я рад, что с тобой ничего не случилось, – сказал Франц серьезно. – Когда я увидел тебя на полу, замерзшую, без сознания, у меня просто сердце оборвалось.

– Главное, что теперь все в порядке, – улыбнулась Анна.

– Что ты вообще делала в этом доме? – спросил Франц, нахмурившись.

– Мне нужен был совет от людей, которых я люблю, – сказала Анна.

И тут вдруг включился настенный телевизор, висевший напротив ее кровати.

– Как в прошлом году, мисс Софи? – спрашивал дворецкий английскую даму, сидевшую за столом. По экрану пошли помехи, но Анна успела услышать ответ:

– Как и каждый год, Джеймс.

Два года спустя

Имбирное печенье в виде танцующих человечков остыло. Вооружившись кондитерским мешком с глазурью, Анна принялась рисовать пуговички, глазки и рот.

Когда она почти закончила, кто-то подошел к ней сзади и обнял.

– Красиво получается, – сказал Франц и поцеловал ее за ухом. – Может, станешь кондитером?

– Тогда тебе придется пробовать все, что я буду готовить, пока учусь, – фыркнула Анна. – Подумай, ведь там может быть что-то страшное… Сюрстремминг, например.

– Да хоть бы и его! – Франц сложил руки на груди. – Пока ты разъезжаешь по всему миру на свои мастер-классы по шитью, приходится есть, что попало. Я уже на сюрстремминг согласен!

– Не ворчи, – сказала она. – Лучше бы делом занялся. Родители приедут меньше, чем через час, а у нас гостиная не украшена.

– Гирлянды я развесил, снежинки на окна налепил, фигурка Вайнахтсмана уже висит под люстрой. Все, как в нашем детстве, только еще лучше.

Анна благодарно улыбнулась ему. С тех пор как они с Францем поженились и переехали в старый дом бабушки Милдред, прошло не так много времени. Это был первый Новый Год, когда они сами принимали гостей, и они пригласили в Бонн родителей и всех друзей.

– Пойдем, хочу тебе кое-что показать. – Франц потянул ее за руку в гостиную. – Смотри только, чтобы Кексик елку не повалил…

Услышав свое имя, черная такса, бешено виляя хвостом, подбежала к Анне.

– Ну что ты, кроха? – Она подхватила собаку на руки и почесала за ухом. – Франц, мне вообще-то некогда. У меня индейка в духовке, а еще нужно собрать все для раклета…

Франц вынырнул из ящика с елочными игрушками.

– Смотри, – протянул он ей красный шар.

– И что? – удивилась Анна. – Мы таких две упаковки купили.

Франц усмехнулся и повернул шар. Перед глазами Анны появилась надпись: «Моим А. и Ф. Будьте счастливы и никогда не расставайтесь!»

– Это бабушкин почерк! – воскликнула она, опустила собаку на пол и взяла шар. – Но как… как она узнала про нас?

– Наверное, видела, как ты на меня смотришь, – поддразнил ее Франц.

– Или как ты на меня, – сказала Анна.

Он притянул ее к себе и впился в губы поцелуем.

Раздался звонок в дверь. Анна с сожалением отстранилась.

– Родители пришли…

– Я открою, – сказал Франц и еще раз быстро поцеловал ее.

* * *

Стрелки на часах показывали без четверти полночь. Проходя мимо полок, на которых с недавних пор красовались их с Францем свадебные фотографии, Анна остановилась и подумала, что хорошо бы сегодня тоже сделать снимок, а потом поставить рядом.

Звучала громкая музыка, гости пили шампанское и веселились от души.

– Анна, дорогая! – крикнула мама из холла. – Тут к тебе пришли…

«Курьер?» – удивилась Анна, увидев мужчину в синей форме.

Он протянул ей конверт и скрылся в темноте так быстро, что она даже не успела протянуть ему чаевые.

Анна открыла конверт. На обратной стороне лежавшей в нем поздравительной открытки было лишь одно предложение: «Возвращайся туда, где тебе всегда хорошо».

– Что?.. – растерянно проговорила она.

Ни имени отправителя, ни адреса… Вместо привычного Вайнахтсмана в красной шубе, на ней был изображен веселый мужчина в костюме винного цвета и в желтом галстуке с маленькими коричневыми оленями.

Анна широко открыла глаза и ахнула. Она могла поклясться, что это был тот самый Отто, которого она встретила в самолете. И он только что ей подмигнул.

Пара на праздники. Юлия Кот

23 декабря 2023

Алексис

Это Рождество должно было стать худшим в жизни Алексис. Начать хотя бы с того, что парень – теперь уже бывший – бросил ее 21 декабря, в их годовщину. Алексис и Дерек планировали потрясающий отпуск во Франции. Уже послезавтра, в рождественское утро, они должны были загрузить чемоданы в багажник такси, отправиться в аэропорт имени Даллеса и сесть на рейс «Вашингтон – Париж». Алексис планировала наконец-то познакомиться с родителями Дерека и получить на палец заветное кольцо с бриллиантом минимум в один карат. И что в итоге? Вечер 23 декабря, и ей бы готовиться к Рождеству, а она в кофейне на Пенсильвания-авеню, и сюда, конечно же, почти никто сегодня не заглядывает.

Большинство офисов уже закрылись, унылые припозднившиеся служащие спешили домой, в свои теплые квартиры, мимо «Тейсти Бейкери». В кофейне было пусто; тишину нарушал лишь негромкий голос Синатры из колонок. Пахло свежими круассанами, которые Алексис полчаса назад поставила в духовку. Она собиралась взять их домой, чтобы хоть как-то скрасить вечер. В программе предполагались рыдания, бутылка вина и просмотр «Дневников Бриджит Джонс». Алексис стояла у прилавка, подперев подбородок ладонью. В другой руке она держала смартфон, лениво листая ленту и разглядывая фотографии друзей. На экране выскочило сообщение: «Дерек Лой выложил новое фото». Едва удержавшись, чтобы не швырнуть телефон в корзину для мусора, Алексис закрыла приложение.

Планы Дерека, в отличии от планов Алексис, не изменились. Когда он заявил, что в Париж к родителям поедет один, и ему нужно серьезно подумать об их отношениях, а ей – о том, куда перевозить вещи из его квартиры, Алексис пришла в бешенство. Их роман казался ей идеальным. Она совершенно не ожидала получить на Рождество в качестве подарка расставание, перевязанное ленточкой «мы-просто-друг-другу-не-подходим».

Положив телефон на стойку, она повернулась к кофе-машине и пробормотала:

– Пошел к черту, гребаный…

За спиной у нее кто-то негромко кашлянул. Алексис обернулась и встретилась глазами с тем, кого про себя называла «мистер черный костюм». Он всегда заходил в «Тейсти Бейкери» рано утром, одним из первых, и вечером, перед самым закрытием, и заказывал одно и то же – эспрессо без сахара, иногда еще сэндвич с индейкой без соуса, с собой.

– Тяжелый день? – спросил он, и легкая улыбка тронула уголки его губ.

Ясно… Значит, слова Алексис он точно слышал. Натянуто улыбнувшись, она проговорила:

– Добрый вечер! Вам как обычно?

– Да, будьте добры. Эспрессо…

– …без сахара и сэндвич с индейкой без соуса. С собой, – скучающе подхватила Алексис, повернулась к кофе-машине и взяла картонный стаканчик.

Но «мистер черный костюм» внезапно сказал:

– Здесь. Сэндвич я съем здесь. Если, конечно, кофейня еще не закрывается.

Алексис удивилась, но виду не подала и бросила, не оборачиваясь.

– Как хотите.

Возвращаться в пустую квартиру, где нет Дерека, и собирать чемоданы – до сих пор непонятно, куда их везти, – особого желания не было, поэтому Алексис все еще торчала на работе и с легкостью согласилась побыть здесь еще немного.

Она отставила в сторону картонный стаканчик и взяла маленькую фарфоровую чашку, и через несколько секунд, когда она наполнилась ароматным крепким кофе, поставила ее перед мужчиной.

– Сэндвич будет чуть позже. Я принесу его, мистер…

Только сейчас Алексис поняла, что не знает, как его зовут, хотя видела его почти в каждую свою смену. Единственными словами, которые она от него слышала, было приветствие и состав заказа.

– Мартин Ирвинг. – произнес он. Его имя показалось ей смутно знакомым. – А вы?..

– Алексис, – ответила она. – Садитесь, где хотите. Вся кофейня в вашем распоряжении.

Мартин молча кивнул и, взяв длинными, как у пианиста, пальцами чашку, направился к столу у окна. Его черные, как вороново крыло, блестящие длинные волосы были стянуты в тугой хвост, слегка покачивавшийся, когда он шел. Выглядел он строго – всегда идеально белая рубашка, чёрный костюм, блестящие лакированные ботинки и большой кожаный портфель, – однако волосы у него были длинные. Алексис хмыкнула.

Собирая в полиэтиленовых шелестящих перчатках сэндвич, она искоса поглядывала на единственного посетителя кофейни. Тот вынул из портфеля серебристый тонкий ноутбук, сделал глоток кофе и начал быстро печатать. Его брови сошлись на переносице…

Алексис одернула себя, заметив, что слишком долго рассматривает Мартина.

Часы показывали девять вечера, и Алексис казалось, что они с «мистером черным костюмом» были единственными, кто еще оставался на Пенсильвания-авеню. Огни в окнах офисного здания напротив кофейни давно погасли.

Она достала тарелку из посудомойки, положила на нее сэндвич и направилась к гостю. Слова сами слетели с ее губ:

– Что-то вы засиделись. Наверняка вас уже ждут дома… Завтра ведь Рождество!

– Я вам мешаю?

Мартин поднял глаза от экрана. Алексис смутилась, поймав пронзительный взгляд его карих глаз, и пробормотала:

– Черт, простите… Нет, конечно, не мешаете, я просто…

– Я хотел бы еще немного поработать, – сухо заметил Мартин.

– О, ладно, тогда я…

Алексис неопределенно взмахнула рукой и, резко развернувшись, едва не налетела на соседний стол. Сердясь на себя за неловкость, она поспешила обратно к стойке. Ей казалось, что она буквально чувствует взгляд Мартина спиной, но, обернувшись, она увидела, что он вновь уткнулся в ноутбук. Сэндвич так и лежал нетронутым.