Поэтому всё происходит так – как происходит

«Всемогущий Создатель».

Сотворив не только землю и небо, солнце и звезды, но и всю нашу Вселенную, вместе с видимым и невидимым, что в ней присутствует и её населяет, он через одного из своих посланников неустанно призывал и призывает каждого из нас:

«Отнесись к ближнему своему, как к самому себе»

Макс увлечённо рассказывал мне о своих идеях, а я, посмотрев на часы, вновь перевёл свой взгляд на него и, постепенно переставая его слышать, мысленно погрузился в прошлое.

Сколько же времени прошло с тех пор? Наверное, уже больше года, когда, точно так же как и сегодня, донесся стук в дверь, и Макс, изрядно прихрамывая, в первый раз перешагнул порог этого кабинета. Он поздоровался, и в его голосе, который я едва расслышал, звучали нотки растерянности и неуверенности. Буквально застыв в дверях, он лишь нервно теребил в руках свою кепку и, несмотря на моё приглашение, никак не решался пройти.

Я встал, сделал несколько шагов ему навстречу и протянул руку.

– Слушай, – сказал я довольно непринуждённым тоном и сразу переходя на «ты».

– Я, конечно же, могу тебя донести до твоего кресла, но вижу, что сейчас в этом нет никакой необходимости. Так что проходи сам и, пожалуйста, садись. Улыбаясь во весь рот и пожимая его вспотевшую ладонь, я усадил его в кресло и бодро сказал:

– Я думаю, что для начала мы с тобой сейчас чего-нибудь выпьем. Не знаю, как ты себя чувствуешь, а у меня, дорогой, лишь от одного твоего вида в горле буквально пересохло. Выбор у меня небольшой, но могу тебе предложить чай, кофе, минералку или простую воду, – сказал я довольно раскованно и даже слегка небрежно, стараясь тем самым снять с него напряжение.

Он попросил кофе, а я, приготавливая две чашки, что-то непринуждённо рассказывал ему о погоде и хорошем настроении.

– Да уж, – наконец-то произнёс он и добавил: – Настроение лучше не придумаешь.

– А кто же тебе его испортил? – спросил я, подавая кофе и садясь напротив него.

– Да я и сам не знаю, – ответил он довольно нервно и даже слегка агрессивно. – После окончания школы всё в моей жизни пошло наперекосяк. И сейчас я уже вообще ничего не могу понять. Слово за слово мне удалось его разговорить, и он поведал мне свою незадачливую историю.

Максим был единственным ребёнком в семье. И, к сожалению, как часто бывает именно в таких семьях, был и остался для своих родителей не только центром их забот и внимания, но и почти единственным смыслом их жизни. Родители Макса тоже не являлись исключением, и, воспитывая его по-своему, они буквально душили его в своих объятиях. А в награду за его податливость и послушание они исполняли, если не все, то почти все его желания. Но даже несмотря на это, Макс не вырос эгоистом. Он, по-своему, очень любил своих родителей, и в благодарность за такое к нему отношение вырос на редкость вовсе не капризным, а довольно послушным ребёнком.

Из своих воспоминаний он рассказал мне, что его комната была буквально завалена всевозможными игрушками. И среди них достойное место занимали всевозможные детские конструкторы, которые были его любимым занятием. Вспоминая своё детство, Макс не раз упомянул, что он очень часто и с огромным удовольствием пытался что-то мастерить, всегда стараясь при этом соорудить что-нибудь новое и необычное. С большим увлечением он поведал мне тогда одну историю.

Однажды в детстве, не предупредив родителей и шокировав их этим, он пешком и совершенно самостоятельно отправился в магазин строительных материалов, который находился довольно далеко от его дома. На деньги, подаренные ему на день рождения, Макс хотел реализовать одну из своих идей, которую он сначала старательно спланировал и скрупулёзно обмозговал. Без какой-либо посторонней помощи он подыскал в строительном магазине всё необходимое для этой идеи и, чуть ли не надрываясь при этом, принёс всё домой. Почти две недели понадобилось ему, чтобы смастерить то, что он задумал. И получилось довольно неплохо.

Это был не просто домик для птиц, а настоящая, в два этажа, птичья вилла с просторной, так называемой, террасой на первом этаже и небольшим балконом на втором. Рассказывая мне тогда эту историю, Макс на какое-то время ожил, и глаза его буквально засияли, излучая при этом свет того человека, который занят любимым делом. Но, несмотря не только на его страстное увлечение, но и умение что-то изобретать и мастерить, по непонятным для Макса причинам его родители, и в особенности его отец, хотели, чтобы их сын стал врачом. И не просто врачом, а известным врачом – хирургом, желательно с мировым именем.

Очень быстро пролетели годы счастливого детства и беззаботной юности. Макс довольно хорошо окончил школу и, не желая огорчать своих родителей, поступил в медицинский университет. Но, несмотря на то, что он был очень способным к обучению, учёба в университете давалась ему чрезвычайно тяжело. Его мозг практически наотрез отказывался воспринимать и усваивать ту информацию, которую там преподавали. Вот тогда-то, как первые ростки бурьяна на плодородной почве, зародились у Макса первые сомнения. Сомнения и неуверенность в своих собственных силах и способностях.

С таким положением, он конечно же, был не согласен, и поэтому пытался всеми доступными ему способами приучить себя к тому, что ему было чуждо и непонятно, а самое главное – совсем неинтересно. Прилагая все усилия для того, чтобы хоть как-то исправить эту ситуацию, в которую он угодил, он тратил на это пустое и бесполезное занятие всё свободное от занятий время. Но все его усилия по-прежнему не давали никакого результата. И тогда, на втором курсе, по причине неуспеваемости, Максим был вынужден покинуть университет.

Это первое поражение в его жизни, к которому он был совсем не готов, нанесло весьма серьёзный ущерб его мнению о самом себе и оставило в нём первые и довольно глубокие следы неуверенности и страха. Ничего не понимая, что с ним происходит, он чувствовал себя безвольным слабаком, предавшим не только своих родителей, которые сделали всё возможное для его образования, но и самого себя. Совершенно неподготовленный к такому повороту событий и абсолютно не зная, где и как найти выход из сложившейся ситуации, он покинул университет и, находясь в довольно раздавленном состоянии, не придумал ничего лучшего, чем пойти работать на стройку простым помощником, где он зачастую выполнял самую тяжёлую и грязную работу.

На этой строительной фирме он работал словно озверевший, пытаясь тем самым забыть о своём поражении и заглушить неуверенность, боль и страх. Неуверенность в своих способностях, боль поражения и страх перед будущим. Воспитанный в нашем современном обществе, зная и неплохо владея уже со школьной скамьи двумя иностранными языками, он тем не менее, как и большинство его сверстников, не имел практически никакого понятия о том, как реагирует человеческий мозг на то, что ему безотрадно, скучно и неинтересно.

Ведь наше современное общество сделало всё для того, чтобы наши дети имели возможность получать знания высшей математики, но у них фактически нет никаких знаний о том, как подойти к выбору своей будущей профессии. В нашем, так называемом, цивилизованном мире многие дети имеют возможность одновременно изучать несколько иностранных языков, но не имеют ни малейшего понятия о том, как с наибольшей долей вероятности найти свою невыдуманную, а настоящую вторую половинку, чтобы создать с ней счастливую семью и воспитывать не только в физическом отношении здоровых детей.

Мы лишь раз за разом объясняем нашим детям, что ничего не даётся даром, и в жизни всегда нужно чего-то достигать, добиваться и к чему-то стремиться. Но мало кто им объясняет, как это можно сделать с наименьшими рисками и потерями. А что им делать, если вследствие ошибочного решения была выбрана ложная цель или взято неверное направление? На кого опереться и где тогда искать те знания, которые бы помогли им не только начать всё сначала, но и вновь не наступить на те же самые грабли? Мы преподаем им государственные законы, что тоже весьма немаловажно, но у них практически нет никакой информации, не говоря уже о знаниях о Законах Вселенной. И в наше время, в век компьютерных и атомных технологий, молодые люди, начиная взрослую самостоятельную жизнь, на самом деле оказываются к ней просто-напросто неготовы.

Практически не имея знаний о том, как работают не только законы Вселенной, но и даже основные жизненные принципы, многие, совершая ошибки, тратят на их исправление неимоверное количество сил и времени. А многие, совсем не зная, что у лицевой стороны медали всегда есть ещё и обратная, после первой же неудачи или поражения ломаются, и их мнение не только о себе, но и о нашем мире меняется с огромной скоростью и далеко не в лучшую сторону.

Максим, так же как и большинство из нас, прошёл стандартное обучение, где начиная чуть ли не с детского сада преподаются знания, целью которых является подготовка к дальнейшему изучению материала какой-либо профессии. К большому сожалению, в наших школах не существует таких программ, где молодёжь могла бы получать такие навыки и познания, которые помогли бы ей ориентироваться, пусть даже в самых несложных житейских ситуациях. Никто и нигде, кроме способных на это родителей и отдельных лиц, не обучает детей тому, как искать и находить такой выход из сложившихся ситуаций, который был бы наиболее оптимален и благоприятен для всех. Но, к сожалению, таких семей, где дети действительно смогли бы перенять успешный опыт своих родителей, становится всё меньше и меньше. Ведь темп и ритм жизни за последнее время выросли многократно, и у многих родителей просто-напросто нет ни сил, ни времени для своих детей.

Я думаю что никто, конечно же, не будет спорить с тем, что вместе с темпом и ритмом жизни, с одной стороны, многократно возросли удобства и комфорт. Но с другой, мы постоянно видим, что вместе с ними усилились и возросли всевозможные страхи, которые, как правило, забирают у нас не только силы, но и время. Вместо того чтобы передать своим детям знания о взрослой жизни, многие из нас, лишь опасаясь за настоящее и будущее своих детей, как правило, передают им лишь свои собственные и уже многократно усиленные страхи. Ведь не зря говорят:

"Если родители из-за лени или собственной глупости не хотят что-то менять в жизни, детям изменить это намного тяжелее, а внукам – почти невозможно".

И поэтому мы, зачастую, поступаем так, как диктуют нам наши страхи. На первых порах мы лишаем своих детей собственного мнения и права выбора, а затем, как следствие этого, инициативы, активности, деятельности и предприимчивости.

Макс тоже был одним из тех, кто со временем, и причём совсем незаметно для всех, был лишён, при помощи так называемой мягкой силы, права выбора, которое дано нам всем по праву рождения, и в безвозвратное пользование. Неподготовленный и поэтому побеждённый нежданными и неожиданными для него обстоятельствами, он не нашёл для себя иной перспективы, чем стать довольно частым посетителем местных кабаков. Там, по сути, он и проводил всё свободное от работы время. Он приходил домой обычно за полночь и старался как можно меньше показываться на глаза своим родителям, которые, совершенно не понимая, что случилось с их единственным сыном, ещё хоть как-то пытались наставить его на путь истинный. Но на все их навязчивые разговоры и попытки ему помочь Макс, сам не зная и не понимая почему, очень сильно раздражался и зачастую, громко хлопая дверью, исчезал в своей комнате.

Он порвал все отношения с друзьями и знакомыми, предполагая, что они за спиной лишь смеются, и обсуждают его неудачи. Прошло какое-то время, а в жизни Макса, по сути, ничего не изменилось, кроме того, что головы его ещё далеко не старых родителей изрядно побелели, а на его собственном, ещё по-детски свежем и юном лице, появились морщины и неприятный оттенок под глазами. Теряя всё больше и больше под ногами почву, он всё глубже и глубже погружался в бездну собственного отчаяния и бессилия.

Но на этом, так называемые, злоключения Макса ещё не закончились, и в один из вечеров, вдоволь насидевшись в кабаке и изрядно зарядившись спиртным, он зашёл, по дороге домой, на заправочную станцию, чтобы купить ещё чего-нибудь согревающего. Пошатываясь, бродил он между рядами прилавков, пока не нашёл то, что ему было нужно, и подошёл к кассе. Подняв уже давно потускневший взгляд, он увидел перед собой нежное девичье лицо. Огромные голубые глаза из-под роскошных ресниц смотрели на него с сочувствием и даже с каким-то состраданием. Под ласковым взглядом этих огромных, и, как ему показалось, бездонных глаз, его нервы, которые были и до этого ни к чему, сдали совсем. Комок подкатил к горлу, а по телу прошла непонятная дрожь.

И вдруг, внезапно перед его глазами, совсем отчётливо, как на экране телевизора, возник сюжет, где в капитане терпящего бедствие судна он узнал самого себя. В непредсказуемом и зачастую коварном океане его корабль сбился с курса. А капитан, смертельно уставший от борьбы со свирепыми волнами разбушевавшейся бури и потерявший уже всякую надежду на спасение, вдруг увидел вдали едва приметный сигнал маяка.

Какие-то мгновения, словно остолбенев, он стоял и смотрел куда-то в пространство. А когда он пришёл в себя и вновь увидел перед собой эти бездонные глаза, смутился и оробев ещё больше от своего далеко не лестного состояния и внешности, быстро рассчитался и вышел. Он переступил порог входной двери и уже больше не смог себя сдерживать. Мужские, скупые слёзы отчаяния, перемешанные с каким-то непонятным облегчением, появились у него в глазах.

Ещё довольно долго бродил он по ночным улицам уже почти уснувшего городка, и какое-то светлое и незнакомое ему прежде чувство наполняло его всё больше и больше. Наконец-то он вспомнил о своих родителях, которые, не дождавшись его, никогда не ложились в постель, и пошёл домой. Открыв входную дверь, он не пошёл, как обычно, сразу в свою комнату, а подошёл к своим обеспокоенным родителям и по очереди обнял их, произнося при этом слова извинения и оправдания за своё долгое отсутствие. Буквально ошарашенные таким поведением своего сына, о котором они уже почти позабыли, они стояли, словно окаменев, и пытались хоть как-то разобраться в произошедшем. А Максим, воспользовавшись их замешательством, ещё раз извинился за причинённые беспокойства и быстро проскользнул к себе в комнату. За дверью он ещё какое-то время слышал слегка приглушённые и удивлённые голоса своих родителей, но он буквально рухнул в свою постель и уже чуть спустя его внимание вновь переключилось на эту неожиданную встречу и удивительно бездонные голубые глаза.

Как выяснилось чуть позже, та встреча, вместе с тем потрясением, что он пережил, с одной стороны, могла стать для него почти роковой, а с другой – спасительным шестом, который помог бы ему выбраться из того болота, где он уже изрядно погряз. Но всё это будет чуть позже.

А в ту ночь, загадочно улыбаясь, он лежал в своей постели, и до утра ему уже не суждено было уснуть. Перед собой он видел лишь привлекательное, и какое-то до боли знакомое, и родное девичье лицо. Вспоминая до мельчайших подробностей эту необычную встречу, он впервые за долгое время позабыл о всех своих неудачах. Временами ему казалось, что он где-то уже видел эти глаза. Но где? И наконец, оставив все попытки что-либо вспомнить, он просто лежал и, уже встречая рассвет, наслаждался тем неповторимым чувством, которое однажды приходит к нам совершенно не спрашивая и не предупреждая нас об этом.

На следующий день, едва дождавшись окончания рабочего дня, он зашёл домой, чтобы привести себя в подобающий вид, и буквально через несколько минут уже почти бежал к знакомой заправочной станции. Его желание вновь увидеть эти голубые глаза было настолько велико, что по пути Макс даже обдумывал запасной вариант: А как я её смогу найти? Если вдруг окажется, что она там вовсе не работает, а лишь кого-то вчера подменив, оказалась там совершенно случайно, думал он про себя.

Но ему повезло. Уже издали, за стеклянной витриной, он узнал знакомый силуэт. Обрадовавшись и одновременно оробев, он ходил в небольшом отдалении из стороны в сторону и никак не решался войти внутрь. Ну хорошо, думал он, наверное, будет лучше, если я подожду её здесь. А когда она освободится, предложу ей проводить её домой. Быть может, не откажет, надеялся он, и продолжал на противоположной стороне улицы отматывать по тротуару метры, а затем, наверное, уже и километры. Порой ему казалось, что время остановилось, и стрелки на часах замерли. Но неподвластное нам время, для кого-то, к сожалению, а для кого-то и к счастью, секунду за секундой продолжало размеренным шагом свой неумолимый ход.

Стемнело. На станции погасло рабочее освещение, и та, которую Макс так долго и терпеливо ждал, наконец-то вышла из помещения, затворяя за собой входную дверь и запирая её на ключ. Макс очень быстро перешёл улицу и подошёл к ней в тот момент, когда она ещё поворачивала ключ в замке. Он поздоровался с ней, а она, совсем не ожидая встретить кого-нибудь в столь поздний час, слегка вздрогнула и быстро повернулась к нему.

– Ах, это вы? – сказала она облегчённо, и затем продолжила уже с лёгким юмором: – Ну здравствуйте, здравствуйте. Я вижу, что ваше самочувствие сегодня разительно отличается от вчерашнего.

– Так вы меня узнали? – спросил Максим с надеждой.

– Ну конечно же. Вас да не узнать, – ответила она довольно весело и уже совсем не скрывая свои впечатления от вчерашней с ним встречи. Макс вновь смутился, но не сдаваясь и пытаясь хоть как-нибудь завязать разговор, спросил:

– А вы далеко живёте?

– Ну вообще-то да, – ответила она. – Но если вы хотите меня проводить, то это ни к чему, так как за мной уже приехали, – сказала она, поглядывая при этом на дорогу.

В этот момент к ним подкатил шикарный автомобиль, за рулём которого сидел симпатичный молодой человек. Она села рядом, и, как ему показалось, со снисхождением помахала ему рукой. Они уехали. А Макс, словно вкопанный, стоял на одном месте и какое-то время о чём-то размышлял. Я думаю, что совсем несложно догадаться, какие мысли посетили его в те минуты. Но, по всей вероятности, чувства оказались сильнее, чем страхи, которые наверняка шептали ему, чтобы он махнул на всё рукой и просто жил дальше, довольствуясь тем, что имеет. Наконец-то оторвав свой взгляд от асфальта и решив действовать, он с каким-то мальчишеским азартом и дерзостью сказал сам себе:

– Ну ладно. Посмотрим, что ты скажешь тогда, когда убедишься, что я тоже на что-то способен.

Но не напрасно говорят:

«Нет худа без добра».

Ведь Макс, благодаря этим голубым и бездонным глазам, напрочь забыл про все кабаки. Теперь у него на них просто-напросто не было ни сил, ни времени, а потом куда-то пропало и желание. Вместо этого у него появилась цель. Вот только жаль, что, не имея необходимых знаний и опыта, двигался он медленно, но всё же верно не к своей цели, а в совершенно обратном направлении. Он решил приобрести дорогой автомобиль, и теперь вместо восьми часов в день, забыв про выходные и праздники, он уже работал, как минимум, двенадцать, подрабатывая и зарабатывая везде и повсюду, где это было лишь только возможно.

Естественно, что от такого отношения к самому себе тот запас сил, который даёт нам в распоряжение наша молодость, закончился у него довольно быстро, и в одно утро, проснувшись и встав с постели, он почувствовал незнакомую боль в тазобедренном суставе. Не обратив на неё никакого внимания, он ушёл на работу, но уже через две недели боль стала такой, что он был вынужден обратиться к врачу. После обследования и осмотра рентгеновских снимков врач дал заключение: операционный стол и искусственный тазобедренный сустав со всеми вытекающими отсюда последствиями. Надеясь на некомпетентность врача, который, быть может, допустил ошибку, Макс прошёл обследование ещё у двоих. Но заключения всех врачей остались неизменными.

Для него это прозвучало как приговор, который ставил крест не только на пути к его мечте и цели, но и на всей его жизни. И всё же, находясь в довольно непростой ситуации и благодаря, наверное, своей молодости и естественному желанию полноценно трудиться и жить, Макс не опустил руки и не сдался. Он упорно продолжал искать альтернативные пути для решения этой проблемы, которые и привели его однажды в нашу школу. В тот день я, молча и почти не перебивая, выслушал его, а он закончил свой рассказ и сидел почти совсем неподвижно, не проронив при этом больше ни слова. Лишь его влажные глаза, выражая полную беспомощность и отражая целиком и полностью его состояние, смотрели на меня с отчаянной надеждой.

– Ну хорошо, – сказал я в тот день, после несколько затянувшейся паузы. И ты из этого пустяка делаешь целую проблему? – спросил я Максима довольно развязанным и где-то даже насмешливым тоном, надеясь с помощью именно такого тона и поставленного мною вопроса хоть как-то его встряхнуть.

Мне это удалось, и теперь в его глазах застыл немой, однако, судя по его взгляду, довольно дерзкий вопрос: Вы надо мной издеваетесь?

– Скажи мне, Макс, – продолжил я, не обращая никакого внимания на его немой вопрос. А что тебе сказали врачи? Можно ли еще повременить с операцией, или её нужно делать в срочном порядке?

– Полтора, ну может быть, два месяца. А потом боль может стать такой, что её, скорее всего, будет уже невозможно заглушить ни какими обезболивающими средствами, – ответил он, и взгляд его снова потух.

– Полтора – два месяца, – вскричал я радостно и неожиданно для самого себя. – Да знаешь ли ты, сколько у нас с тобой в распоряжении времени? – спросил я его и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Поэтому, друг мой, это время мы понапрасну сейчас терять не будем, а сразу возьмёмся за дело.

Макс уставился на меня, мало что понимая, а я взял телефон и позвонил одному человеку, с которым дружил ещё с детства. Мой друг, кому я позвонил, жил и работал на юго-западе Германии, и с ним нас разделяло около пяти часов неспешной езды на машине. Переняв от своего отца бесценный опыт, знания и ответственность в этой непростой, но такой нужной профессии, мой друг был весьма неплохим специалистом в области физиотерапии и массажа. А говоря простым языком, костоправом от Бога. К слову сказать, знакомство между нашими родителями, что со временем переросло в дружбу, началось с того, что отец, в свои молодые годы, благодаря своей беспредельной наивности и доверчивости, залез однажды в такие дебри, из которых он, судя по его воспоминаниям, сам бы уже, наверное, никогда не выбрался. Случайно, хотя в случайности я уже давно не верю, он познакомился с отцом моего друга, который не только оказал ему неоценимую помощь в разрешении, как казалось тогда моему отцу, неразрешимых проблем, но и, указав направление, ещё довольно долгое время поддерживал его, помогая ему не сбиться с намеченного пути.

Не даром говорят в народе:

«Всё, что не делается, всё к лучшему».

Ведь благодаря именно этим, так называемым, проблемам у моего отца в жизни появилась совсем иная цель. И эта цель, уже немного позже, стала изменять не только его жизнь, но и судьбы многих других людей. Несмотря на то, что дел тогда у него было невпроворот, и время для того, чтобы дойти до своей цели, он зачастую забирал у сна и отдыха, ему всё же удалось, шаг за шагом, почти вплотную продвинуться к этой цели. Справедливости ради хочу отметить, что в следствии отсутствия некоторых знаний и времени этот тяжелый путь мой батя вряд ли смог пройти без посторонней помощи. Но случайностей и совпадений, как я уже говорил, не бывает. А мудрецы по этому поводу говорят:

«Готов ученик, готов ему и учитель».

Я думаю, что именно по этой причине в жизни отца тогда и появился такой человек, о котором я расскажу когда-нибудь подробнее. Долгие годы помогал он ему и советом, и делом. И мой батя, с его помощью, смог подготовить себя именно к тому, что в будущем стало делом всей его жизни. А цель его заключалась в том, чтобы уметь помогать людям. Именно таким людям, которые, так же как и он в своё время, бултыхаясь, захлёбываясь и тратя остатки сил, гребут куда-то в этом бешеном круговороте жизни, совершенно не понимая при этом, куда и зачем?

С помощью своего учителя он искал и находил ответы на такие вопросы, которые помогали ему не только рационально использовать оставшиеся силы, но и найти скрытые резервы, что неизменно присутствуют в каждом человеке. Так, шаг за шагом, он постигал одну мудрость жизни за другой. Ведь для того чтобы в этом бушующем, а порой и безжалостном океане, под названием жизнь, не пойти ко дну, необходимо овладеть способностью принять и полюбить эту стихию такой, какая она есть. И если человек, несмотря на все внешние обстоятельства, научится не противостоять этой, на первый взгляд, разрушающей силе, а всего лишь навсего изменить к ней своё собственное отношение, то тогда происходит чудо. Эта недружелюбная стихия обязательно успокоится. А на смену сердитым и порой буквально взбесившимся волнам снова придёт затишье, засияет солнце, и нашему взору вновь откроется горизонт.