секс, любовь и другие осложнения ревматизма

Мы с соседями по палате наблюдали за красотками через открытую дверь и потом за чаепитием обсуждали различные версии: кто эти девушки и что они здесь делают. Олег Сергеевич предположил, что это отдыхающая смена врачей. Дильшод, как старожил палаты, сказал, что на самом деле всё не так, как кажется.

Он рассказал длинную душещипательную историю о том, что в нашем отделении тайно лечится известный миллиардер, а девушки – его секретарши и охранницы. По его словам, красотки имеют чёрный пояс по каратэ, стреляют из танка белке в глаз, а на прошлой неделе в больнице даже была перестрелка. Девушки выкатили пулемёт и отбивались от нападающих, пока не приехал ОМОН.

– Разве вы не видели репортаж в новостях? Там их крупным планом показывали. – Приколист даже забыл, что разговаривать надо с акцентом.

Дильшод помолчал, любуясь на наши выпученные глаза, потом не выдержал и закатился в смехе.

Версия о том, что девушки – симпатичные, но обычные пациентки клиники, вообще не рассматривалась нами в связи с её обыденностью.

Я встречал этих молодых женщин в коридоре и у процедурных кабинетов. Через некоторое время мы уже дежурно здоровались и взаимно справлялись о самочувствии. Иногда задавали друг другу стандартные вопросы о погоде и качестве мобильной связи.

И вот однажды вечером, после похода в подпольную курилку, я не стал заходить в палату, потому что Олег Сергеевич переодевался после душа. С разрешения блондинки, которая в этот вечер была одна, я присел к ней на диванчик.

Девушка сначала зависала в телефоне, потом огорчилась прочитанному, смешно наморщив носик и прошептав что-то злое, и убрала девайс. Я с удовольствием наблюдал за ней, пока она наконец-то не обратила на меня внимание. Девушка повернулась ко мне и улыбнулась.

– Совсем без меня распустились, – не вдаваясь в подробности, прокомментировала она телефонного собеседника.

Я согласился, что всех надо держать в тонусе, ибо нефиг, и мы разговорились.

Девушек, облюбовавших диван напротив нашей палаты, звали Наташа и Маргарита. Они оказались балеринами и, как все профессиональные танцоры, раз в год подлечивали суставы. После объяснения Наташи все пазлы в моей голове сложились, и я со смехом рассказал ей про споры, которые шли в нашей палате, о причинах нахождения в больнице таких красивых и явно спортивных девушек.

Пересказ версии Дильшода о том, что здесь делают девушки, Наташу развеселил. Она долго смеялась, потом сделала вид, что набирает чей-то номер, и сказала:

– Шеф! Нас раскрыли. Прошу разрешения убрать слишком умных.

Я заверил Наташу, что я совсем не умный, и для сохранения тайны достаточно убрать проницательного таджика.

Чуть позже к нам присоединилась Маргарита, которую Наташа называла Маргошей, и я тоже через некоторое время стал так к ней обращаться.

Выяснилось, что Наташа и Маргоша давно знакомы. Они работают в одном коллективе и, как я понял, звёзд с танцевального неба не хватают, но занимаются любимым делом. Обе ещё где-то подрабатывают, ведут танцевальные студии, являются мамочками чудесных девочек и любимыми жёнами молодых и успешных бизнесменов.

На этом сходства между девушками заканчивались. Маргоша – красавица с броской внешностью. Красивое, чуть смуглое лицо с точёным носиком и пухлыми губками дополняли чёрные блестящие глаза под прямыми бровями. Лицо Маргоши всё время в движении и выражает ежеминутное изменение настроения хозяйки. Только что наморщенный носик и сдвинутые брови сменяются на хитренькую улыбку, а уже через секунду ты видишь внимательный, изучающий собеседника взгляд. Такой типаж очень нравится мужчинам, по себе знаю.

У Маргоши аппетитная попка и достаточно крупная для балерины грудь, которую она с удовольствием демонстрирует. Одна моя знакомая девушка так же гордо и напоказ носила бюст после операции по его увеличению. Я даже как-то спросил Маргошу, когда та была не по погоде одета в маечку, выгодно подчёркивающую грудь, не увеличивала ли она её. Маргоша, ничуть не смутившись, ответила, что у неё всё своё, естественное, без тюнинга, и что я могу потрогать и убедиться.

Маргоша – тот ещё провокатор. Бесёнок, знающая, что очень сексуальна, и постоянно пользующаяся этим. Маргоша могла очень эротично нагнуться, шнуруя кроссовку, а потом оглянуться и показать свой острый язычок мужчинам, пускающим слюни с отвисшей челюстью.

Наташа совсем другая. Она – спокойная, истинно русская красавица с длинными светло-русыми волосами, почти всегда собранными в хвост. Она немного выше Маргоши и на пару лет старше. Говорит Наташа негромко и рассудительно, напоминая при этом классическую отличницу-старшеклассницу из моего детства, любовь всех школьных хулиганов.

Наташа не выглядит пуританкой, хотя одевается менее вызывающе, чем Маргоша. Но и у неё есть на что с удовольствием посмотреть. Если Маргоша иногда выходит в шортиках, которые короче многих трусиков, и в маечке без лифчика, то Наташа одевается в более длинные шорты, и под её майкой всегда есть бельё. Пусть кружевное и почти прозрачное, но есть. Наташа красива спокойной, уютной красотой и знает об этом. Она более сдержанна, чем её подруга, я бы даже сказал – аристократична.

Характерами девушки тоже сильно отличаются – как огонь и вода. Маргоша, естественно, огонь. Она непоседа и болтушка. Маргоша иногда курит, и я, конечно, не смог устоять перед ней и сразу выдал все тайны подземной жизни больницы. Рассказал про курилки для людей первого и второго сорта и про тайную комнату с диваном.

Наташа – это вода. Чувствуется, что она обязательно семь раз отмерит, а потом попросит кого-нибудь ещё раз проверить расчёты. Она вся такая величественная и мудрая, что я не понимаю, почему, когда смотрю на Наташу, у меня в голове вертится пословица о тихом омуте, в котором черти водятся. А ещё я не могу представить её в танце, хотя Маргоша уверяет, что Наташа великолепно танцует.

Маргоша относится к подруге, как к старшей сестре: слушается её во всём и смотрит на неё восхищёнными глазами. Я замечаю, что когда Маргоша ловит на себе укоризненный взгляд Наташи, то сразу сбавляет обороты, гасит свою сексуальность и становится паинькой. Но Наташа не тиран – она позволяет подруге резвиться и очень редко одёргивает её взглядом.

Теперь по вечерам, после последнего, самого долгого чаепития в палате, Дильшод включив акцент, говорит:

– Ну иди уже, сисливсик, нильзя такой хороший два девушка ждать заставлять.

Мы с Маргошей встречаемся около дивана, а потом идём в подвал покурить. После долгого перекура возвращаемся на уютный диванчик в коридоре, где уже втроём, вместе с Наташей, болтаем до поздней ночи о всяких пустяках.

Девочки рассказывают мне о жизни танцоров. Это небольшая, но очень бурная и противоречивая тусовка, где все друг друга знают. О том, что уловки вроде насыпать битое стекло в танцевальные туфли или порезать костюм конкурентки на конкурсе встречаются не только в фильме «Шоугёлз», но и в жизни. О том, что Мигель и Егор конкретно так враждуют. О том, что Волочкова – это не только объект для насмешек всей страны, но и прекрасная балерина, заслуженно блиставшая прима Большого театра.

Я вешаю лапшу на уши девочкам о всяких забавных случаях якобы из моей жизни. Во всех этих историях я, естественно, самый умный, самый смелый и красивый. Девочки делают вид, что верят мне, широко открывают глаза и ахают в нужных местах. Я делаю вид, что верю им, что они верят мне.

Вечер в компании девчонок пролетает незаметно. К себе в палату я возвращаюсь почти под утро и тихонько лезу под одеяло. Все дрыхнут, только Дильшод, будто бы во сне, приговаривает:

– Ай малатса, ай малатса.

Я шёпотом прошу Дильшода не путать китайский и таджикский акцент и ложусь. Вспоминаю лица похожих, но таких разных девчонок, и уже через пару минут понимаю, что это сон.

Иногда мы с Маргошей ходили в самоволку. Я договорился с охранниками, дежурящими на выходе из больницы. Поболтал с ними о тяжёлых охраннических буднях, о больных, которые беспредельничают и курят, где хотят, – того и гляди, притон в больнице устроят. Помог этим людям интеллектуального труда в чёрной форме решить пару неподдающихся кроссвордов. А ещё подарил бескорыстным парням со сложной работой блок сигарет и большую пачку хорошего чая. Теперь по вечерам повелители турникета нажимали заветную кнопку и демонстративно отворачивались, а я выходил во внешний мир.

Я с удовольствием гулял в вечернее время в парке неподалёку и по скверу рядом с больницей. Пил в небольшом ресторанчике хороший кофе. Иногда встречался с людьми, с которыми надо срочно обсудить рабочие вопросы не по телефону. Сделав всё запланированное, с удовольствием, как к себе домой после трудового дня, я возвращался обратно в больничную палату.

Не покерфейс

Как только Маргоша узнала о моих коротких вылазках на волю, сразу заявила, что в следующий раз пойдёт со мной. А так как завтра она не может, потому что её придут навещать муж и дочурка, то побег из курятника я должен планировать на послезавтра. В этом вся Маргоша. Мнение окружающих не то что не учитывается – оно даже не выслушивается в связи с полной ненужностью.

При всём этом Маргоша была как-то особенно чувствительна ко мне. Может, она чувствительна и к другим людям, не знаю, но мои малейшие нотки настроения она считывала сразу. Я никогда не встречал никого с такой развитой эмпатией. Это очень непривычное ощущение, когда малознакомый, чужой тебе человек видит тебя насквозь.

Я всегда считал себя человеком, который умеет скрывать свои эмоции. Не покерфейс, конечно, но и не думал, что меня можно читать, как открытую книгу. Перед Маргошей я чувствовал себя раздетым и беззащитным. Только взглянув на меня, она уже знала моё настроение.

Я решил доказать, что я непроницаемый терминатор, и, зная, в какое время Маргоша ходит на процедуры, специально ждал её у кабинета с максимально суровым видом. На её вопрос о делах я ещё сильнее нахмурил брови и ответил, что всё нормально. По сценарию имелось в виду, что у меня что-то случилось, но свои проблемы я молча, героически преодолеваю.

Маргоша посмотрела на меня иронично-внимательными глазками, улыбнулась и попросила не тужиться, а то правда накаркаю проблемы. Ну как так-то? Раньше всегда срабатывало.

Человеку, который чувствует твоё настроение, невозможно соврать. Это как полиграф, который мы называем детектором лжи. Полиграф не считывает, правду мы говорим или нет. Полиграф, так же как и Маргоша, считывает наше волнение. Волнуемся мы или нет, когда слышим очередной вопрос. Как бы человек ни владел собой, он всегда волнуется, когда врёт. Бедный муж Маргариты. Она может просто спросить у него, изменяет он ей или нет, и по его волнению узнать правду.

А ещё Маргоша очень тактильная и всегда старается прикоснуться к окружающим. Она может без намёка на эротизм положить руку на мою руку и, слегка поглаживая, слушать меня. Может сесть рядом на лавочку и прижаться ко мне плечом или грудью. То, что она рядом, я ощущаю физически. Не знаю, как так получается, но тело Маргоши всегда в контакте с моим телом. Как мужики выживают рядом с ней? Она, наверное, только со мной такая контактная.