Повесть «Каштановый год»

Пакет оставался при нём. Вот только пухлость пакета заметно убавилась. Да и глаза Чернышева подозрительно ярко блестели. Водочный перегар она не уловила, видимо, Чернышев хорошо закусывал.

– Вы, что за мной следили?

– Следить – занятие скудоумных, а я вычислил. Перед самым обедом заглянул в ваш магазин, представился сантехником из местного жэу, якобы с ревизией отопления. Морозы-то вон, какие стоят!

– Всех местных сантехников мы знаем в лицо. Они часто к нам заглядывают, особенно с утра.

– Так я с одним из них и заглянул к вам. С Тарасовым.

– Это, который старый такой? У него одна бровь белая! – Людмила с интересом посмотрела на Чернышева.

– Да с ним. Душевный старик. А бровь это у него от ожога кипятком. Ещё по молодости. За бутылку согласился подыграть мне.

– И к чему такая одержимая находчивость?

– У меня сегодня, действительно, день рождения, и почему-бы мне не провести его с вами.

– Вы ещё скажите, как в кино – с понравившейся женщиной!

Людмила как-бы увидела себя со стороны; на голову ниже рослого крепкого мужчины, в грубых на войлочной основе, пусть и тёплых, сапогах; в чёрном объёмном пуховике, купленном ещё лет десять назад, уже давно вышедшем из моды, устаревшем только потому, что выглядело, будто из старого забытого всеми фильма. А на голове! Господи, что у неё голове?! Почти такая же вязаная шапочка, как и у этого… как же его фамилия?! Фамилию она не вспомнила, а вот имя, да – Женя! Точно Женя! Почему она запомнила его имя?! Когда-то, много лет назад у неё был парень, которого тоже звали Женей. Грустное воспоминание. И неуместное.

Они встали у регулируемого пешеходного перехода. Чернышев покрутил головой и отчего-то оживился:

– Надо же! Судя по всему, мы соседи. Во – о – он, видите кирпичную пятиэтажку? Это мой дом. Третий подъезд!

Людмила промолчала.

– Людмила, вы по-прежнему игнорируете моё предложение? Создаётся такое впечатление, что моё присутствие вас если не утомляет, то и особой радости не приносит.

Чернышев нарочито заговорил в шутливом тоне, рассчитывая на то, что это принесёт ему определённые дивиденды: Людмила обязана была растаять и пересмотреть свою молчаливую отстранённость. Во всяком случае, на это надеялся Чернышев.

– Послушайте, как вас зовут? – Брыкину юмор Чернышева не тронул.

– Евгений! Евгений Чернышев. Можно Женя.

– Хорошо. Так вот Женя! Я отработала в отличие от некоторых почти полный рабочий день, следовательно, устала, голодна, и спешу домой, чтобы заняться домашними делами.

– Извините, я что-то не подумал. Вы одна живёте? Ну, в смысле…. – и он замялся. Спрашивать замужем ли она – глупо; оба прекрасно поняли в первый же день знакомства, что оба свободны. Как поняли? Он, к примеру, по её взгляду. Ему вдруг вспомнился герой фильма «Москва слезам не верит», который, не особо-то углубляясь в женскую психологию, озвучил незамысловатую формулу: у незамужних женщин взгляд на мужчин оценивающий. Вот Людмила и смотрела на него оценивающе. И ещё с осуждением, чем с макушкой выдала себя. Замужние женщины на таких мужчин совсем не смотрят. Даже с пренебрежением не смотрят; много чести для таких мужчин. А то, что он не женат, это было понятно и без слов. Достаточно было не только взглянуть на него, но и поговорить.

Он потом весь вечер того дня и всю ночь мучился, не находя покоя. Вспоминалось прошлое, вспоминалась жизнь, та жизнь, которая иногда возвращалась к нему во снах, напоминала о себе, будоражила нервы и сердце. Два дня он страдал, а потом пришло желание оправдаться, показать себя в несколько ином в более презентабельном и благородном виде. Потому и пришёл к универмагу. Не случайно же?

Заработал пешеходный транзит. Людской поток мгновенно подхватил их и понёс. Разговаривать не представлялось возможным, нужно было быстро переходить широкополосную дорогу. Когда толпа поредела, Чернышев спросил: «Выходит, вы отказываетесь составить мне компанию и общими усилиями отметить мой день рождения. У меня, кстати, сегодня юбилей!»

Да, ему, Евгению Чернышеву сегодня пятьдесят лет. В, общем-то, ничем не примечательный день, ему казался необыкновенным. Он и хотел его провести соответствующим образом.

Сегодня утром, он был полон решимости! Он сегодня многое вспоминал из той, прошлой жизни. И какое-то отрадное, отчасти давно забытое чувство шевельнулось в нём. Чернышев все эти дни не пил, выглядел, как ему казалось, свежо. Он прихорашивался перед зеркалом, он готовился к тому, что Людмила примет его приглашение, они посидят в недорогом кафе, куда он иногда захаживал. Хозяин кафе знал Чернышева, знали Чернышева и сотрудники кафе, – разрешали ему приносить спиртное с собой. Ради такого события он достал давно не извлекаемый из недр шкафа костюм. Сколько же он его не одевал? Лет семь, поди. Он дожил до такой черты, что уже и забыл, что у него есть костюм. Кстати, неплохой костюм: тёмно-синего цвета, очень красивый.

Кафе, так кафе! Пусть даже и дорого, пусть он, потом почти неделю будет жить впроголодь в ожидании пенсии. Ничего, перебьётся на картошке и макаронах! Впервой что ли? Главное, чтобы согласилась. Он горел этим желанием провести с ней вечер. Про то, что Людмила может отказаться, он не подумал. Он был уверен, что согласится. А собственно, отчего родилась в нём такая уверенность? Наверное, от того, что её давно никто не приглашал на ужин. Если, вообще кто-нибудь приглашал. Да ещё в кафе! Он надеялся, нет, он был уверен, что его предложение вызовет в ней бурю эмоций, и она согласиться. Он погладил белую рубашку, надел костюм, посмотрел на себя в зеркало…. И понял, что костюм только всё испортит. Больно он в нём какой-то неестественный, чужой.

– Поздравляю! Во-первых, у меня нет подарка; во-вторых, я не одета для подобающего мероприятия; в-третьих, у меня напрочь отсутствует настроение. Согласитесь, что нет смысла, отмечает такой знаменательный день с человеком, у которого нет настроения. Немного удивлена, что у вас не нашлось ни одного более близкого человека, чем я, для празднования юбилейного дня рождения – Людмила перешла на грубость, это не было защитной реакцией, скорее всего это было желание и впрямь избавиться от него.

Она напомнила про близких людей, и ему стало как-то неуютно и грустно. Действительно, что он к ней привязался со своей распирающей радостью. Ну, день рождения и день рождения, ей-то с чего радоваться? Хорошо, что хоть в последнюю минуту костюм передумал одевать? Клоунаду устроил бы тут!

Волна благодушного настроения вызванного алкоголем ослабла.

Он стянул вязаную шапочку: от волнения бросило в жар. Под шапочкой, оказывается, скрывались густые тёмно-русые волосы. При такой-то шевелюре и борода смотрелась куда как приятнее, и лицо, неожиданно помолодевшее, в целом выглядело симпатичнее. Она, пожалуй, впервые взглянула на него без пренебрежения и впервые поймала себя на мысли, что доведись им познакомиться при других обстоятельствах, она на него не исключено смотрела бы другими глазами.

Чернышев не заметил, как в расстроенных чувствах расстегнул молнию пуховика. Мелькнул снежный отворот рубашки. Костюм вернул на плечики, а белоснежную рубашку всё-таки одел. Зря, что ли так тщательно гладил? Проходящая мимо женщина с интересом посмотрела на них. Нет, не на них, и Людмила это заметила, а на Женю.

Людмила внезапно остановилась и сказала подчёркнуто холодно:

– Я надеюсь, вы не будете провожать меня помимо моего желания?

Чернышев беспомощно огляделся по сторонам, без всякой надежды напомнил про недопитую бутылку вина и про заказанный столик. Людмила пожала плечами, вроде как посочувствовала:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.