Фехтовальщик

Взяв бутылку шампанского, коньяк, шоколад и апельсины Саша уже собирался идти на кассу, когда увидел девушку, которая выбирала мандарины. Она была высокой, стройной и очень красивой. Длинные черные волосы спускались по светлому плащу, который был чуть ниже колен, открывая возможность оценить ее ноги, обутые в полусапожки.

Александр даже рот открыл, потом спохватился. Осмотрев себя, он понял, что в этой «бесовской одежи» у него слишком мало шансов. Девушка явно была из другого круга общения и социального положения, о чем говорили ее сережки и кольца. Но Саша произнес про себя поговорку про то как любовь зла и решительно направился в сторону девушки. Пока он шел, все пикаперские заготовки вылетели из головы, и он подошел к ней уже с абсолютно пустой головой. Остановившись в метре от нее, Саша понимал, что надо что-то сказать, но вот ЧТО? … Девушка обернулась и посмотрела на него зелеными глазами. «Ну все, мне мандец… ведьма… но какая красивая!» Девушка улыбнулась ему и поинтересовалась:

– Простите, вы что-то хотели?

Парень не знал откуда прилетел этот вопрос ему в голову, но явно из каких-то глубин потустороннего разума.

– Извините меня, пожалуйста, вас не Степанида зовут?

Девушка широко улыбнулась и ответила.

– Вы считаете, мне подходит это имя?

Саша смотрел на нее и лишь дебильно улыбался. Потом спохватился в какой-то момент и выпалил:

– Ну что вы… имя конечно хорошее, но вам больше подходит Артемида! А если честно, я не знал, как с вами познакомиться, чтобы это было не так банально… Вот и задал этот вопрос…

Девушка снова улыбнулась и сказала:

– Ну, если вам еще это интересно, меня зовут Юля!

Девушка протянула руку.

В голове у Александра вращались только слова из Гайдаевской комедии «Операция Ы…». Саша взял ее руку в свою и сказал:

– Петя… эээ… Саша!!

Девушка уже рассмеялась.

– Любите комедии?

– Обожаю! … Я хочу, чтобы вы стали моей женой!

У девушки округлились глаза, и она осторожно вытащила руку из руки Александра. Она посмотрела внимательно на парня и показав правую руку с кольцом на безымянном пальце сказала:

– Я замужем, Саша…

У парня было чувство, как будто его жизнь только что смыли в унитаз. Ему так было нестерпимо жаль, что он даже удивился ее ответу, будто она должна была сказать что угодно, но только не это. Они смотрели друг другу в глаза, понимая, что нравятся и чувство чего-то давно желанного постепенно захватывает их разум, порабощает эмоции и начинает греть чувства, отражаясь на щеках и мурашках по коже.

– Мне очень жаль…

Девушка тихо ответила:

– Мне тоже…

Саша отвел взгляд, посмотрев на свой холостяцкий набор и сказал:

– Я хотел бы вас снова увидеть… несмотря ни на что…

Девушка улыбнулась и сказала:

– До свидания, Саша…

В Саше вдруг взыграла гордость. Он переложил корзинку в левую руку, вытянулся по стойке смирно и приложил руку к козырьку.

– Честь имею!

И развернувшись бодрым шагом, пошел к кассе, ощущая, как пронизывающий взгляд девушки сверлит его спину. Сердце сжималось от каждого шага, но он не обернется. Ему хотелось быстрее уйти из магазина и забыть ее, чтоб не было потом еще тяжелее, каждый раз думая, что она чья-то жена.

Саша вышел из магазина и направился домой. Противный, издевающийся голос внутри говорил ему, что он слишком правильный, что не стал добиваться внимания красивой девушки, пусть даже и замужней. Ведь он видел, что очень понравился ей! А вместо того, чтобы развивать «наступление» на ее устоявшуюся жизнь – «Честь имею!».

«Что я за баран! С таким взглядом как у нее не посылают к чертям собачим! Она смотрела на меня и кричала, чтобы я остался. Да, она сказала, что замужем, ну и что? Она должна была это сказать! Посмотреть на то, что я скажу, считать реакцию, а реакции практически не было. Что-то промямлил… это не то, что было нужно. Ну что уж теперь об этом говорить… Что сделано, то сделано…»

Он поднялся на этаж и зашел в квартиру. Скинув форму, Саша залез под душ, чтобы немного остыть от всех этих мыслей после встречи с Юлей. Немного полегчало, но не совсем. Он оделся и вызвал такси.

Весь путь до дома Сергей, он старался ни о чем не думать. Получалось плохо. Была надежда, что алкоголь отвлечет, только вот в какую сторону сработает это «отвлечение» было не ясно.

Хозяин дома радушно открыл широко дверь, приглашая Сашу зайти.

– Ты чего один? А где Степанида?

Сергей, сказав это, радушно улыбнулся. Саша погрустнел и ответил

– Она замужем…

Его друг моментально все понял и сразу решил перенести все его внимание на свою семью.

– Знакомься, Саш, это моя жена Катя, а вот это мой сын…

Маленький человечек подполз по полу к ногам Саши и взял его за джинсы. Парень поднял его на руки.

– Ну здравствуй, тезка!

А мальчик внезапно протянул к нему руки и обнял за шею. Родители переглянулись, и Катя тихо сказала:

– Он никогда раньше так не делал… с чужими людьми… скорее, начинал рыдать… а тут…

Саша посадил ребенка на руку.

– Ну какой-же я чужой? Я свой!

Глава 4

Занятия по безопасности полетов было скучное, однообразное мероприятие, которое проходило ежемесячно, а в последнее время, еженедельно. Начиналось оно с читки телеграмм, об авиационных происшествиях по все стране. Как правило, первые слова были «В одной из частей округа…» и дальше шло повествование о кошмарах, которые присутствуют при эксплуатации авиационной техники. Вся информация фиксировалась в соответствующих тетрадях, которые регулярно проверяли прямые и непосредственные начальники. У Саши их было много, поскольку звание его позволяло любому проверить его подготовку к полетам.

В это утро Саша сидел на занятиях и потерянным взглядом смотрел в окно. За ним завывал декабрьский ветер, шел мелкий промозглый дождь, «умывая» оконное стекло.

Слушать, а тем более что-то записывать, не было ни малейшего желания. Сергей периодически толкал его локтем, когда командир полка, который проводил эти занятия, смотрел на Александра, явно пытаясь понять, чем он там занимается? Саша на минуту окунался в летные происшествия, но Юля выталкивала все эти мысли о катастрофах, заполняя все собой. Она сейчас сама для него была как катастрофа, как летное происшествие, как аварийная ситуация, как особый случай в полете, на который не предусмотрены правильные действия. Серега снова толкнул друга и прошептал:

– Сань, ты, о чем там мечтаешь? Смотри, Горыныч, тебе вдует с ветром, сесть не сможешь!

Горынычем называли командира полка. Отчество у него было Георгиевич, вот и прилипло. Мужик он был суровый, но справедливый, его побаивались и вместе с тем, боготворили. Он мог и «разорвать» морально, а мог и заступиться за любого из его полка, хоть даже за самого последнего рядового, если знал, что по отношении к нему поступают не справедливо. При этом чины значения не имели. Пусть это хоть сам Министр обороны.

Занятие закончилось и после ритуала «Товарищи офицеры», все двинулись к дверям. Сергей с Сашей сидели за последним столом и терпеливо ждали, пока выйдут все. Командир полка оставался сидеть за столом, заполняя журнал проведённых занятий.

Сергей снова толкнул Сашу.

– Пошли, что ты замер!

Парень вздрогнул и встал, направляясь на выход. Проходя с Сергеем мимо стола командира полка, Саша услышал.

– Ну ка остались оба!

Лейтенанты замерли как вкопанные. Такие слова ни к чему хорошему привести не могли. Сейчас будет «секс»! Эта мысль промелькнула у Саши и Сергея одновременно. А командир полка продолжил:

– Сели напротив и слушайте внимательно! Завтра летите на спецзадание. Нужно проверить ПВО в Ростовской области, город Шахты. Там аэродром. Ни с кем не разговаривайте, никому ни о чем не рассказывайте. Подготовку к полету проведете у меня в кабинете. Маршрут и профиль прислали секретной телеграммой. Вопросы?

Друзья переглянулись удивленными взглядами, и Сергей осмелился спросить:

– Товарищ командир, завтра же воскресенье…

Полковник махнул рукой.

– Вот именно! Что-нибудь надо объяснять еще?

– Никак нет!

– Тогда берите все, что вам нужно и ко мне в кабинет! Хоть кому-то расскажете – выверну наизнанку, ясно?

Лейтенанты встали по стойке смирно и выпалили хором:

– Так точно!

– Что вы орете? Бегом отсюда!

Друзья выскочили из кабинета и быстрым шагом направились в эскадрилью.

– Серега, что это было?

– Сань, ты че, не понял?

– Честно говоря, мысли другим были заняты…

– Вернись на землю, хватит о ерунде думать! Это спецзадание нужно на очень «большом» верху, понимаешь? Снять кого-то хотят, и заменить на другого!

– А кого, Серег?

– Как минимум, Командующего ПВО ЮВО! Вот и секретность такая, и подготовка под чутким руководством Горыныча, и полет в воскресенье, когда все на расслабоне!

– Теперь ясно… главное, чтобы нас тоже под шумок не «зачехлили» после этого полета! Че они нас туда пихнули? Нельзя было более опытный экипаж послать? Вон их сколько! А мы тут без году неделя летаем! А знаешь, почему именно мы? Да потому что не жалко, если уволят! А мне еще подвиг нужно совершить!

– Сань, хватит причитать, что ты разнылся?

– Я не разнылся, я пытаюсь мыслить логически! А вот ты, как овчарка, сразу «в стойку», не понимая, чем это может тебе грозить в будущем!

Сергей остановился и посмотрел на Сашу.

– Ну а выход то какой? Не полететь? Сказать, знаешь, что, товарищ командир, летите сами?? Че ты мне кровь сворачиваешь попусту?

– Ладно, Серег, не обижайся… я, ведь, так, для поддержания разговора…

– Ну ты и…

Сергей не договорил. Войдя в кабинет предполетной подготовки 1 эскадрильи, друзья собрали все, что могло пригодится в один портфель и вышли, направляясь в кабинет командира полка.

– Разрешить, товарищ командир?

Горыныч разговаривал по спецтелефону и лишь только махнул рукой, чтобы летчики вошли. Показав им на стулья, он несколько раз сказал «Есть!» и положил трубку, глубоко вздохнув.

– Так, ребятки, вот «телега» изучайте маршрут и профиль, наносите на карты, контроль готовности через 4 часа, вопросы?

– Никак нет!

Командир полка встал и вышел из кабинета. Саша с Сергеем стали изучать указания по планированию задания: от взлета, до посадки. Где и какие «поворотные», какой режим полета и профиль, где снижение, где набор высоты, где маневрирование в зоне обнаружения РЛС.

– Смотри, Сань, вот этот аэродром… здесь показано снижение, но почему-то забыли указать до какой высоты и на какой скорости это выполнять!

Сергей посмотрел на хитрый взгляд штурмана.

– Ну что, командир, по-хулиганим?

– Подожди пока, посмотрим, что Горыныч скажет.

Через три часа, закончив с бумажной подготовкой, друзья решили воспроизвести в кабинете «пеший по летному», пройдя пешком по всем поворотным, которые обозначали стулья и повторяя все свои действия на всех этапах полета.

– Так, Сань, смотри… проходим поворотный перед выходом на цель… сохраняем режим радиомолчания… опознавание «свой-чужой» выключено… контролируешь по БКО обнаруживают нас или нет… так идем дальше… спокойно снижаемся… снижаемся… снижаемся… до 15 метров и проходим над КДП на форсаже… чтоб они там все охренели…

За спиной раздался грозный голос командира:

– Это кто ж тебе, засранец, разрешил снижаться до 15 метров??

Летчики обернулись и застыли по стойке смирно. Горыныч прошел к столу, попутно расставляя назад стулья и сел в кресло.

– Товарищ командир, на последнем участке не указан профиль и режим полета… вот мы и решили…

– Ясно! По-хулиганить???

Горыныч встал. Сергей с Сашей замерли как кролики перед удавом. Командир прошелся по кабинету перед застывшими лейтенантами и остановившись на против сказал командирским голосом:

– Профиль и режим утверждаю! Подготовку к полету оцениваю на «хорошо»! Берите мой УАЗик и езжайте домой отдыхать. Тренаж в кабине самолета за 2 часа до взлета! Предполетные указания завтра в 07.40! Вылет на 08.30! Вопросы?

Друзья снова ответили хором:

– Никак нет!

– Да не орите вы так… Свободны!

Сергей с Сашей вышли из кабинета и быстрым шагом направились на выход из штаба.

– Серег, слышь, а че только на «хорошо»? Че не на «отлично»?

Сергей ответил с сарказмом, садясь в УАЗик:

– Еще не поздно, сходи к Горынычу, выясни этот момент!

Машины зарычала и рванула к КПП, на выезд. Дорога была не слишком долгой – город небольшой, всего тысяч 300 населения, и все в нем располагалось компактно. Машина затормозила напротив подъезда где жил Сергей. Друзья вышли оба. Водитель остался ждать.

– Сань, давай завтра в 04.30 я за тобой заеду, нормально?

– Серег, да мне все равно, смотри сам!

– Ты, брат, озабочен чем-то, о чем мне не рассказываешь… Ты выброси все мысли хотя бы на завтрашний день? Давай слетаем по-нормальному, выполним задачу, а потом делай и думай, о чем угодно!

Сергей помолчал глядя на друга и сказал:

– Девушка? Как зовут хоть?

Саша протянул руку Сергею и пожав ее направился к машине. Открыв дверь, он посмотрел на него и сказал:

– Юля… ее зовут Юля…

Сев на переднее сиденье он махнул Сергею рукой, и машина рванула к дому Александра. Сергей проводил взглядом удаляющийся УАЗик и усмехнувшись, пошел домой.

Глава 5

Утро не наступило. Открыв глаза, Саша посмотрел на часы – было 04.00. На улице была кромешная тьма, которая навевала тягостные эмоции. И дело даже не в чувствах, которые мучили парня. Само по себе летать ночью очень гнетуще влияет на организм. Здесь дело не в природном страхе или еще в чем-то, здесь само состояние восприятия темноты, которая несет в своем мраке сплошную непредсказуемость, неуправляемость и невозможность что-то изменить. Нравится по ночам летать только самолету. Он летит так, будто в нем включается еще один двигатель, и освободившись от света, он со всей яростью желания насладиться темнотой, бросается в этот черный омут и летает как никогда днем. Странное наблюдение, но так оно и есть. Что движет этим «существом», непонятно. Только сидя в самолете ночью ты можешь на все 100 процентов понять, насколько он сейчас свободен. Многие могут сказать, что невозможно говорить о чувствах груды металла – это же бездушная железка, которая ничего не решает! Так может сказать только тот, который никогда перед полетом не гладил его фюзеляж, не говорил с ним, не просил его вести себя хорошо. Так может сказать, только тот, кто не ссал за самолетом ни разу, кто не понимает, что самолет – это не бездушная скотина, он все чувствует и знает все твои грехи. Только прощает он не каждого. Так тоже бывает. Только отношение к нему может либо сохранить тебе жизнь, либо убить в самой простой ситуации.

Саша встал с постели и отправился в душ. Через полчаса заедет командирская машина с Сергеем, и он должен быть готов.

Наскоро приняв душ и побрившись, он стал одеваться. Мысли о встречи с девушкой пытались пробиться к его сознанию, но парень отметил для себя сейчас всю бесполезность этих попыток. В голове было одно – маршрут и 2-х часовой полет. Нужно все было сделать грамотно и точно. А дальше – будь, что будет. Победителей не судят! Кто знает, сейчас снимут какого-нибудь генерала, их с Сергеем уволят, а через полгода придет другой генерал и их возьмут обратно. Такая сейчас была жизнь с алкашом у власти! Но армия была вне политики и все свои размышления Саша всегда оставлял при себе, какие бы они правильные не были. Для него, прежде всего, было небо, полеты, Сергей, а все остальное его задевало меньше всего.

Внизу раздался сигнал клаксона. «Ну, с Богом!». Саша присел на подлокотник дивана, посидел секунд 5 и встал, направившись к выходу.

Сев в машину он поздоровался с Сергеем, и они поехали на аэродром. Вокруг царил мрак спящих улиц города. В воскресный день никто даже и подумать не мог, что сейчас два летчика едут на задание, которое может изменить жизнь не только их, но и многих людей в Москве.

В голове двух друзей это сейчас не вызывало никаких эмоций. Был только полет и была только работа. Все сантименты, мысли о своем величии как о вершители судеб были отброшены. Да, может это утро где-то в высших эшелонах военной власти для кого-то станет не очень хорошим, а для кого-то и последним, но Сергея с Сашей это не волновало. Они перешли свой Рубикон и жребий брошен!

Наскоро позавтракав в столовой, они взяли «говорящие шапки» и пошли к самолету, чтобы еще раз все отработать в кабине на тренаже. К 07.40 два лейтенанта уже сидели в классе предполетных указаний. Зашел командир и включив запись на диктофоне, начал говорить. Потом слово взял метеошник и связист, потом снова начал говорить Горыныч. Шли томительные минуты указаний по мерам безопасности. Наконец прозвучало слово «Вопросы?», после молчания диктофон был выключен. Командир отложил бумаги по предполетным указаниям и посмотрел на лейтенантов.

– Значит так, сынки, делайте все как отработали, не надо ничего выдумывать, ничего не бойтесь. Я в обиду вас не дам! Летите с Богом!

Обычно в конце говорится фраза «Товарищи офицеры» и после того как все встанут и примут команду смирно, это фраза звучит повторно. Друзья среагировали так на фразу «Летите с Богом», встав смирно. Командир вышел из-за трибуны и проходя мимо бросил:

– Товарищи офицеры

Сергей с Сашей сели на стул и переглянулись. Саша кивнул головой Сергею, а тот, поняв, что пора идти, кивнул в ответ головой в лево, типа «Пошли».

Друзья шли к самолету, держа в руках гермошлемы и молчали. Каждый думал о предстоящем полете, продумывая «узкие» моменты. Погода в районе аэродрома Шахты была простая и по данным метео видимость будет миллион на миллион. Это радовало, поскольку погода в точке вылета была ближе к минимуму. Но это на взлет не влияло, главное, чтобы к посадке не ухудшилось, поскольку допуска у Сергей на полеты при установленном минимуме погоды, не было.

Техник привычно доложил о подготовке самолета к вылету, и Саша с Сергеем начали ритуал «слияния» самолета с экипажем, который заключался в поглаживании, похлопывании и прочих телячьих нежностях.

До взлета оставалось чуть больше 8-ми минут, когда друзья запрыгнули в кабину, пристегнулись и прочитали карту перед запуском двигателей. Как только турбина начинает раскручиваться появляется этот волшебный запах керосина и кислорода вперемешку. Он сразу настраивает на деловой лад и дает заряд бодрости. Чистый кислород вообще спасает от похмелья, если уж так получилось, что ты сел в кабину не совсем «свежим». Притянул маску, открыл подачу 100%-го О2, сделал пару вдохов и жизнь возвращается.

Вырулив на взлетную полосу, Сергей доложил «Три семерки, взлет форсаж!» Руководитель полетов ответил «Три семерки, взлет!». «Вас понял, взлет разрешили!». Постепенно выводя двигатели на максимальные обороты всегда чувствуется как в кровь поступает адреналин с каждым делением шкалы оборотов. И вот тот момент экстаз, когда включается форсаж и отпускаются тормоза, и самолет, как соскучившийся по свободе дикий зверь, чуть приседая назад, рванул вперед и через 8 секунд уже оторвался от земли.

– Три семерки, на первом 1200

– Три семерки, первый

Сергей начал разворот на первую точку маршрута задания.

– Три семерки, набор 6000, по заданию

– Три семерки, выполняйте 6000, по заданию, конец связи

– Три семерки, понял, конец связи.

Весь оставшийся полет будет проходить в режиме молчания, лишь только сам экипаж может общаться между собой по внутренней связи.

– Сань, опознавание выключено?

– От взлета

– Хорошо

Пройдя по маршруту, экипаж вышел к поворотной точки захода на «цель». В 30 километрах впереди был аэродром. Метео не обмануло, солнце заливало кабину и пришлось опустить светофильтры на гермошлемах.

– Снижаемся до 15, крыло 69

Эти команды на протяжении маршрута Сергей говорил для «шпиона», который записывает все переговоры внутри экипажа, при том даже если отключить тумблер внутренней связи. Запись эта нужно на случай если произойдет что-то нехорошее.

Скорость начала расти. 800… 900… 1000…

– Серега, высота 50

– Понял. еще немного

В гермошлеме заговорил диспетчер аэродрома.

– Неизвестный борт, от меня в азимуте 120, включите опознавание, кто вы?

Сергей повернулся к Саше и подмигнув, вывел ручку управления двигателем максимально вперед. На передней панели приборов включились 2 зеленые лампочки форсажей. Самолет дернулся вперед и скорость перевалила за 1200.

– Борт, в азимуте 120, назовите себя, кто вы?

Диспетчер с явным испугом и нотками паники продолжал запрашивать экипаж. Ответа не было.

– Борт в азимуте 120, кто вы?

С этими словами самолет на высоте около 20 метров выскочил над полосой, а Сергей ответил в микрофон:

– В окно посмотри!

С диким грохотом Су-24 пронесся в 50 метрах от КДП и сделав горку с восходящей «бочкой» скрылся в облаках.

– Серега, нахрен ты с ним разговаривал?

– Извини, не сдержался

– Главное, чтоб проблем не было.

В это же самое время, раздался хлопок в левой части самолета и поперла вверх температура выходящих газов.

– Серега, помпаж!!

– Вижу, выключаю левый, обороты правого на максимал. Сань, отключай лишнее оборудование

– Уже, оставил только АРК, нам хватит «золотой» стрелки. Докладывать будем?

– Сохраняем радиомолчание по заданию, на подходе к нашему аэродрому доложим.

Постоянно парируя крен от неработающего двигателя, экипаж вышел к своему аэродрому, и Сергей доложил:

– «Купол», я Три семерки, на посадочном, крыло 16, отказ левого, встречайте

– Три семерки, вас понял, сохраняйте режим. На посадки ветер слева 60, 5 метров, нижний край 100

– Вас, понял, я Три семерки, удаление 10,

– 500, на курсе глиссаде

Видимость была практически нулевой. Да что там «была», ее не было.

– Три семерки, удаление 6

– Три семерки, 300, к дальнему, контроль шасси, механизации

– Выпущено

Цифра 300 обозначало высоту прохождения удаления от полосы и по правилам, должна составлять половину от дальности, умноженное на сто.

– Три семерки, дальний, шасси, механизация выпущены, к посадки готов

– Я Купол, ветер слева 50, 3 метра

– Вас понял

Саша посмотрел вперед – полосы видно не было. Это был предел, после чего нужно было уходить на второй круг, либо запасной аэродром. Дальнейшее снижение может грозить предпосылкой к авиационному происшествию и отстранение от полетов. Но сейчас другого выхода не было. Идти на запасной аэродром с одним двигателем было еще хуже, зная, что он тоже может отказать, и тогда уже надо будет прыгать.

Саша продолжал диктовать дальность и высоту:

– Удаление 3 – 150… удаление 2 – 100… ближний, высота 70…

С этими словами перед экипажем появилась полоса, как будто «вынырнула» из облаков. Сергей успел выровнять самолет и создать допустимый посадочный угол, аккуратно опустил самолет в зоне точного приземления. Начался пробег с торможением, выскочил тормозной парашют. В конце полосы уже стояли пожарные машины, скорая и УАЗик командира полка.

Остановившись напротив них и заглушив двигатель, Сергей вытер пот и посмотрел на Сашу.

– Как ты?

– Норм

– Пошли за звиздюлями?

– Пошли

Они одновременно открыли «фонари» остекления кабины и к борту тут же повесили стремянки. Спустившись из кабины, экипаж двинулся к встречающему их Горынычу. Сергей приложил руку к гермошлему и доложил:

– Товарищ командир, задание выполнено. В полете отказал левый. Помпаж. В остальном, без происшествий!

Командир протянул руку Сергею – явный признак хорошего настроения.

– Спасибо, ребят, за задание, за то, что самолет сохранили, спасибо! Почему только сразу не доложили об отказе?

– Так ведь режим радиомолчания… товарищ командир… думали, что «играть» нужно до конца и не раскрывать свою принадлежность!

Горыныч заулыбался.

– Ну вы… черти! Ладно, садитесь в машину, поедем в столовую.

Это приглашение означало только одно – 100 грамм «за сбитый», как говорилось в одном известном фильме.

В «греческом» зале, где обычно принимали пищу руководство полка, был накрыт небольшой стол с закусками и коньяком.

Лейтенанты боязливо зашли, не зная, что им делать и можно ли, вообще, сесть. Командир, без долгих предисловий, усадил молодёжь и налил по полстакана каждому. Тост у Горыныча был один и остался еще с Афгана.

– Давайте, сынки, за Победу!

Все выпили до дна, и командир сразу налил еще по столько же. Все снова выпили. Это было своего рода отдание дани поговорки, где между первой и второй очень незначительный промежуток времени. Теперь можно было уже и поесть. Сергей с Сашей захмелели и немного расслабились.

– Товарищ командир, обязан доложить, что посадку произвел с не своим минимумом… готов понести наказание.