Бессмертные Вороны

Размеренно задышав, Алиса провела стилусом по планшету и начала рисовать.

II

Александр Белый даже не заметил, как пролетели первые рабочие часы. От изучения архивных дел его отвлек звук уведомления. Он взял телефон и встал из-за стола. Слишком увлеченный работой, только сейчас молодой следователь заметил ноющую боль в пояснице. Белый потер спину и посмотрел на покосившийся деревянный стул, которому на вид было явно больше лет, чем ему.

К столу напротив было приставлено офисное кресло, которое облюбовал его бывший коллега. Мысль о нем заставила Александра невольно поджать губы. И хотя кресло теперь никому не принадлежало и Белый мог с легкостью забрать его себе, он предпочитал сидеть на неудобном советском стуле. Воспоминания о человеке, который предал его доверие и их зарождающуюся дружбу, приносили намного больше боли, чем ноющая поясница.

Белый разблокировал экран телефона и увидел последнее сообщение: «Встретимся у входа. Отдам косарь». Он взял папки со стола и вышел из кабинета.

Перекинувшись в коридоре с несколькими коллегами короткими приветствиями, Александр Белый подошел к дежурному и отдал ему архивные дела. Мужчина за мониторами покосился на него, но без слов забрал папки.

Молодой следователь вышел через главный вход и увидел Антона. Парень стоял в трех метрах от него, в куртке и с электронной сигаретой. Он выдохнул большое облако пара и протянул ладонь для рукопожатия. Белый ответил на этот жест и тут же вытер руку о штанину, вопросительно посмотрев на коллегу из техотдела.

– Нервы у меня, – стал оправдываться Антон, повторяя его движение. – Вот и вспотел.

– Что случилось?

– Да это… – сказал Соличев, сделал затяжку и выдохнул. – Завал в отделе. Не суть. У тебя что?

– Пусто. Мне кажется, все, что я мог сделать, уже сделано. Рудской надеется, что я найду что-то в архивах для дела, но пока глухо. Не думаю, что резко может всплыть какая-то важная деталь. На самом деле это утомляет.

– Нет, – на выдохе сказал Антон и покачал головой. – Наоборот. Рудскому не хотелось бы, чтобы ты что-то нашел. Это же и так был удар по репутации – его в том числе, – и ему пришлось признать свою неправоту. В твоем отношении, – уточнил он. – А теперь Рудскому нужно подтверждение того, что все не настолько херово. Единственное, что может помочь, на мой взгляд, это признание самого Невзорова.

Белый резко дернулся, услышав эту фамилию. Антон приподнял брови, заметив это движение.

– Не самая приятная тема.

– А я подумал, что замерз, – сказал Соличев, с улыбкой кивнув на его одежду и шмыгнув веснушчатым носом.

Александр поправил воротник рубашки и провел пальцами от выреза синего свитера к животу. Он и правда не ощущал холод в этой одежде, поэтому пропустил последние слова Антона мимо ушей.

– Когда заметил корни? – поинтересовался Александр, легко ткнув парня в бок локтем.

– А, точняк!

Соличев зажал губами электронную сигарету, запустил свободную руку в карман куртки, достал оттуда тысячу рублей и протянул ему. Белый забрал деньги и вопросительно посмотрел на коллегу. Он и не думал, что любимчик Рудского ни разу за два года работы в отделе не видел отросшие корни волос начальника. Антон так яростно убеждал коллег в том, что у пожилого мужчины просто хорошие гены и оттого он не седеет, что Александр Белый рискнул предложить пари, которое вскоре благополучно выиграл.

– Честно? – выдохнул Соличев. – Я охерел, когда увидел.

– Ты был в кабинете сразу после меня? – уточнил Белый.

– Почти. По-моему, он сам заметил слишком поздно. Потому что следующим утром седых корней уже не было.

Они оба рассмеялись. Антон почесал затылок, взъерошив рыжие волосы, и теперь был похож на своего тезку из знаменитой русской песни про копание картошки и игру на гармошке. Словно подтверждая это сравнение, Соличев показал электронной сигаретой на наручные часы Белого и спросил:

– Обед там скоро?

Тот оттянул рукав и посмотрел на время.

– Еще час.

– Как же тянется время, когда в падлу работать, – сказал Антон, посмотрев на электронную сигарету и снова сделав затяжку. – Сейчас бы в отпуск. На море. К солнцу. Отдохнуть нормально. А не вот это вот все.

– Не думал, что доживу до момента, когда ты начнешь жаловаться на работу.

– Я же тоже человек. И ты не забывай про отдых. Пойдем, – сказал Соличев, взмахнув рукой. – Пора возвращаться, пока нас не хватились.

– Жижка закончилась?

– Да… – сдавленно простонал Антон, пытаясь скрыть улыбку.

Александр Белый пропустил его вперед, придержав дверь. В коридоре они пожали друг другу руки и договорились вместе пообедать. Когда он проходил мимо дежурного, его остановил голос:

– Белый!

Развернувшись на месте, молодой следователь подошел к окошку, за которым сидел дежурный, и наклонился к нему. Мужчина протянул исписанную бумагу со словами:

– Поручение от Рудского. Заявления.

Белый взял несколько листов и просмотрел их. Три из четырех не представляли собой ничего интересного, но последнее заставило его застыть на месте. Он повернулся к дежурному и уточнил:

– Я могу взять любое?

– Если найдешь, кому отдать остальное, – лениво ответил дежурный.

Александр еще раз пробежался взглядом по коряво написанным строчкам заявления о пропаже человека. Теперь ладони вспотели у него. По шее скатилась холодная капля, заставив вздрогнуть. Имя разыскиваемого человека было ему знакомо.

III

Шум в ушах напоминает шелест листьев. Ветер поднимается, касаясь ее подбородка и подбрасывая синие волосы, запутывается в угловатых ветвях деревьев. Алиса медленно открывает глаза. Резкая боль в висках срывает стон с пересохших губ. Вена на лбу неприятно пульсирует, но девушка заставляет себя держать глаза открытыми.

Она видит укрытое дождевыми облаками небо. Кроны голых деревьев обнимают его полукругом. Слышится шум ветра. Покачивания сухих крючковатых ветвей кажутся почти живыми. Глаза наполняются слезами, размывая серую картину перед ней. Затылок и шея взмокли то ли от пота, то ли от влажных листьев, на которых лежит Алиса.

О лицо ударяется холодная капля. Неприятно. Мокро. Девушка с трудом садится и чувствует, как по щекам скатываются теплые дорожки слез. Она поднимает руку и стирает влагу с лица. В нос ударяет сильный запах мокрой земли. Алиса смотрит на свои бледные длинные пальцы, под ногтями которых застряла грязь и что-то темно-красное. Принюхавшись, быстро отнимает ладони от лица и пытается осмотреться.

Страшное предчувствие заполняет сознание. Сердце подскакивает в груди, заставляя ее затаить дыхание. Пальцы пахнут влажной землей и засохшей кровью. Спина мокрая от пота. Алиса старается сфокусироваться на чем-либо вокруг, но видит лишь нечеткие контуры изогнутых темных деревьев, утопающих в густом утреннем тумане.

Она пытается встать, но тут же заваливается на бок, проехавшись щекой по влажной подушке из гнилых листьев. Правая нога не слушается и кажется холоднее левой. Алиса опирается на колено и отталкивается от земли ладонями. Она встает и резко покачивается, взмахивая руками в воздухе в тщетной попытке ухватиться за что-нибудь. И в этот момент кто-то берет ее за локоть.

Алиса оборачивается и утыкается носом в клетчатую рубашку. Ноги не слушаются, стопы скользят по мокрым листьям, но ладони держат за плечи крепко и уверенно. Она с трудом вдыхает и чувствует болезненно знакомый аромат: молочного кофе и сладкой выпечки.

Поднимает голову и видит его лицо. Лицо человека, которого не смогла спасти. Андрей, бариста в ее любимой кофейне. Парень, что всегда был рад видеть Алису и каждый раз делал ей небольшие, но приятные скидки, сейчас стоит рядом и улыбается в густую темную бороду. Он пугающе бледен, а исходящий от него замогильный холод бросает в дрожь.

– Ты вернулась, – говорит Андрей, и девушка ощущает под пальцами вибрацию, идущую от ледяной груди.

Капилляры вокруг его зеленых глаз лопнули, и контраст двух несочетаемых цветов заставляет девушку отшатнуться. «Он мертв, – напоминает она себе. – Это сон. Очередной кошмар…»

– Не уходи, – низким голосом просит Андрей, хватая Алису за плечо. – Без тебя здесь так холодно… И грустно.

Она делает шаг назад. Правая нога все еще не слушается и ощущается, как не своя. Поджав губы, девушка поворачивает голову и вздрагивает. Ярко-оранжевые волнистые пряди мелькают рядом, а следом – до боли знакомый голос шепчет над самым ухом:

– Останься с нами… Мы ждали тебя…

Алиса в панике размахивает руками, стараясь отогнать нахлынувшее наваждение. Листья под ногами жалобно скрипят, когда она отходит от Андрея. К ее удивлению, тот не удерживает, только непрерывно смотрит на нее пугающим взглядом красно-зеленых глаз. Нужно бежать. Куда угодно, неважно куда, главное – как можно дальше, за пределы сна, чтобы этот кошмар закончился как можно скорее.

На непослушных ногах она разворачивается и срывается с места. Но влажный туман словно застыл, стал густым и осязаемым. Алиса двигается слишком медленно, словно плывет в вязком безвкусном киселе, беспомощно хватая воздух ртом.

С каждым шагом ей становится труднее идти. Тело, неуклюжее, неповоротливое, ощущается чужим. Она медленно моргает и больше не может открыть глаза. Сердце сжимается, и все вокруг окончательно застывает. Как резко отрезанный кадр длинной киноленты. Оборванное на самом интересном моменте видео. Последняя картина перед неожиданной смертью.

Щелчок. Земля уходит из-под ног. Алису обдает ледяным потоком воздуха. Одеревеневшее тело падает в неизвестность, стремительно набирая скорость. Резинка, что слабо держала волосы в хвосте, соскальзывает, и теперь они поднимаются, больно оттягивая кожу головы. Девушку бросает из стороны в сторону, переворачивает в воздухе. Она предпринимает попытку вытянуть руки, и ей это удается. Тогда Алиса приоткрывает глаза, но сильный поток воздуха не дает сделать это, ударяя в лицо.

Девушка обхватывает плечи пальцами, и резко ее слух улавливает странную мелодию. Она пробивается сквозь рев ветра тонкой светлой нитью. Меланхоличная, мягкая, но настойчивая. Алиса прислушивается и различает голос. Никогда ранее она не слышала его, но что-то внутри отзывается тупой болью, стоит ей различить слова. «Малышка, помни, я с тобой», – поет он.

И Алиса начинает видеть с закрытыми глазами. Вспышками. Но отчетливо, словно находится совсем близко. Перебирающие струны гитары мужские пальцы. Следом – широкое плечо, обтянутое потрепанной серой футболкой. Мочку уха, а за ней – черные вьющиеся волосы. «Отдай печали мне, и помни – я с тобой», – мягкие губы двигаются вслед за словами песни.

Алиса протягивает руку, желая приблизиться к человеку перед ней. Голос такой молодой, печальный и полный тоски. Ей хочется увидеть его лицо. Обратить внимание на себя. Собрать кусочки образов в один и взглянуть ему в глаза. Щемящая нежность в сердце нарастает с такой силой, что каждый вдох дается с огромным трудом. Она тянется к человеку, которого не видит, но чувствует. Одновременно так близко, словно может коснуться щеки, и так бесконечно далеко, словно их разделяют расстояние, года и сами Вселенные.

Рука резко поднимается, и Алиса больно ударяется спиной обо что-то твердое. Мгновение – она открывает глаза. Темноволосый мужчина склоняется над ней, полоска света падает на его гладковыбритое лицо.

Алиса судорожно вздыхает. В нос ударяют сильные запахи кофе и сигаретного дыма. Сердцебиение ускоряется. Мужчина касается ладонями ее лица и скользит ниже. Карие глаза смотрят с пугающим хладнокровием. Его обтянутые кожаными перчатками пальцы резко сжимаются на шее Алисы, издавая громкий хруст.

Она начинает хрипеть, пытаясь сделать вдох. Кровь приливает к лицу. Капельки пота катятся по вискам. Алиса пытается вырваться, но мужчина держит крепко, упираясь ногой в спинку заднего сиденья машины.

Тело самопроизвольно дергается. Ее начинает бить крупная дрожь. Силы стремительно покидают Алису. Пульс замедляется. И жизнь покидает тело. Широко распахнутыми глазами она смотрит в глаза человека, в котором нет ни капли жалости и сострадания. Человека, который ее убил.

Глава 4

Их боль во всем, чего лишили Света.

«О Великих Воронах»I

В квартире было жарко. Захламленная комната, в которой находились семь человек, окрашивалась в желтый под светом потолочной лампы. Александр Белый стоял на пыльном ковре рядом со старым шкафом, на самой высокой полке которого расположилась разноцветная икона из бисера. В дверном проеме появился восьмой человек и поставил перед ним стул со словами:

– Раз от чая отказались, присаживайтесь. Все в сборе?

Александр Белый посмотрел на своего коллегу, занявшего место на стуле, который он отодвинул от стола и поставил напротив дивана. Савелий был оперуполномоченным уголовного розыска, который как раз планировал собрать информацию об исчезновении Юлии Баку́менко.

Как только получил заявление, Белый тут же выбежал на улицу и спросил у курящих во дворе сотрудников соседнего отдела МВД, где можно найти человека, который занимается поиском девушки. Мужчины не скрывали своего неудовольствия от общения с ним, а один и вовсе спросил: «Ты, случаем, ничего не попутал?» Александр объяснил, что был знаком с пропавшей, и тогда ему указали на человека, который сидел в автомобиле в двадцати метрах от них. Белый бросил слова благодарности и побежал к нему.

Оказавшись у машины, он увидел за рулем смутно знакомого мужчину – ранее они пересекались, когда Александр приходил в отдел МВД, соседствовавший с их корпусом, – и, на всякий случай представившись, попросил взять его с собой. Савелий, сорокалетний мужчина с усталым взглядом синих глаз и пышными усами, в ответ на это махнул рукой, приглашая занять место в автомобиле.

– Да, знаю тебя. В последний момент успел. Так бы уехал. Знакомый кто-то? – поинтересовался он, выезжая с парковки на дорогу.

– Да. Опрашивал ее пару месяцев назад, – ответил Белый, пристегнув ремень безопасности.

– С Невзоровым?

Александр шумно вдохнул носом, нерешительно кивнул и перевел взгляд на окно. Каждый раз, когда он слышал эту фамилию, что-то внутри переворачивалось. Казалось, если избегать его имени, не придется встречаться с реальностью в виде уже переданной в суд серии уголовных дел, но все было не так просто. Адвокат Невзорова – Уде́льников Владислав Юрьевич – оказался профессионалом своего дела, и каждое заседание с ним превращалось в настоящую пытку для стороны обвинения. Белый понимал, что его не должна волновать судьба этого человека, ему не стоит так остро реагировать на все, что было с ним связано… Но он не мог.

Вячеслав Невзоров – первый человек, которого Александр встретил на своем пути следователя. Ему хотелось быть похожим на него. И хотя именно Белый стал человеком, раскрывшим правду, осознание того, что все произошло на самом деле, давалось ему непосильным трудом.

С тех пор он перестал слепо доверять людям. И неважно, кто был перед ним, коллега, свидетель, подозреваемый или преступник, такой сильный удар по психике невозможно перенести без последствий. Поэтому теперь Александр Белый предпочитал несколько раз перепроверять любые данные и общаться только с теми коллегами, которые уже зарекомендовали себя в личном общении и в работе.

Савелий был человеком спокойным и неразговорчивым, оттого на место они ехали под мерный гул работающего двигателя. У подъезда их встретил друг Юли, Егор, и пригласил подняться в квартиру, сообщив, что пока приехали не все. Под «всеми» подразумевалась компания, с которой девушка тесно общалась и которая присутствовала на вечеринке в ночь ее исчезновения. Егор производил приятное впечатление, как и его родители, которые были дома, когда Александр и Савелий вошли в квартиру.

– Добрый вечер, господа, – поприветствовал их отец парня, сутулый пожилой мужчина. – Проходите. Пока ожидаем, чаю не желаете?

– Добрый. Нет, спасибо, – спокойно ответил Белый, сняв обувь и проследовав за хозяином квартиры.

– Кто еще будет? – спросил Савелий, обратившись к Егору.

Парень потер острый подбородок и посмотрел на него:

– Алина и Наташа. Дима и Артур уже здесь.

Они прошли в гостиную, поздоровались с присутствующими и отказались от чая. Чтобы не терять время зря, Савелий спросил у парней их адреса и контакты, уточнил время прибытия Юли и место, где они «отдыхали» в ночь ее исчезновения. Родители Егора в тот день уехали на дачу, поэтому они решили устроить дружеские посиделки у него. Как сказал Дима Мишин, полноватый круглолицый блондин, «послушать музыку, выпить пива и отдохнуть».

– Юля приехала в двенадцать где-то, – ответил Артур, кинув взгляд на Диму.

– Она мне голосовые присылала из такси, – уточнил Дима. – Я с ней с детского сада дружил. Вместе в школу ходили и в институт один поступили. Юля училась на другом факультете. А с Артуром и Егором мы с одного потока.

Все три парня были не похожи друг на друга настолько, насколько это было возможно. Артур Чиява́дзе говорил почти без акцента, но его темные глаза, густая борода и, разумеется, фамилия подтверждали догадки Белого о том, что парень из Грузии. Егор Смирнов был самым высоким из троих, с синей прядью в длинных русых волосах, взглянув на которую молодой следователь сразу вспомнил об Алисе. Больше всего нервничал именно этот парень, ведь пропала Юля после встречи в его квартире, и он открыто признался в этом.

– Давайте дождемся остальных и продолжим беседу, – сказал Савелий, перебивая взволнованного Егора.

Девушки пришли через десять минут, как раз до того, как Белому принесли стул. Егор отправил отца к матери на кухню, сказав, что справится без них. Савелий успокоил мужчину, заверив, что он здесь не нужен, тем более ничем помочь следствию на данный момент не может. И вот теперь компания из восьми человек расположилась в небольшой комнате, готовая вспомнить события той ночи, когда пропала их подруга.

– Давайте приступим, – сказал Савелий, указав рукой на Белого. – Пусть вас не смущает лейтенант Александр Белый. Он сегодня будет помогать мне и записывать показания. Если нет вопросов, я бы хотел…

– Простите, но… – прервала его Алина, подняв над головой руку с расслабленными пальцами. – Зачем все это повторять? Мы же уже…

– Аль, я же тебя просил, – отдернул ее Дима.

– Да какого?.. – сказала она, подняв голос.

– Простите, – перебил ее Дима, обращаясь к Белому и Савелию. – Она переживает из-за Юли… Мы все сейчас на нервах…

– А можно как бы я сама буду решать, что мне чувствовать, окей? – с претензией сказала Алина, выпятив подбородок.

– Вы хотите что-то добавить к тому, что было сказано ранее? – спросил Савелий у девушки, сохраняя бесстрастное лицо и ровный тон голоса.

– Вот именно! Я ничего не хочу добавлять. Мы уже рассказали все, что знаем.

Александр Белый в замешательстве перевел взгляд на Савелия. А вот этого он не знал. Заявление о пропаже Юлии Бакуменко датировалось 15 ноября. Мысль об этом заставила его поежиться. «Опять пятерки… – подумал Белый. – Не нравится мне это… Ох, не нравится».

И вот, три дня спустя после приема заявления они сидят напротив друзей пропавшей девушки. Когда он увидел знакомое имя, не успел сложить два плюс два, чтобы сделать вывод, который теперь напрашивался сам собой. Разумеется, Савелий, взяв работу над этим исчезновением, уже собрал информацию для того, чтобы начать поиски. А поехал на повторную беседу из-за того, что полученных данных оказалось, на его взгляд, недостаточно.

Но как тогда заявление попало в их отдел? Это была чья-то шутка? Или кто-то знал о том, что Александр был знаком с пропавшей? В мыслях всплыло насмешливое лицо Невзорова. «Неужели он? Но как? Он в этом замешан?» Из задумчивости его вырвал женский голос:

– У вас есть какие-то конкретные вопросы к нам? – спросила Наташа, поправив упавшую на глаза прямую челку.

– Это все как бы официально щас? – вклинилась в разговор Алина.

– Считайте это просто уточняющей беседой, – ответил Белый с добродушной улыбкой.

– Вместо того чтобы сидеть здесь, мы все могли бы заняться делом, – сказал Егор, окинув взглядом присутствующих. – Давайте просто покончим с этим. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим.

– Ранее вы сообщили, что Юлия пробыла здесь с двенадцати часов ночи до четырех утра. Верно? – спокойно уточнил Савелий.

Белый посмотрел на экран своего телефона и стал быстро записывать их разговор.

– Да, – ответил Артур. Остальные невпопад закивали.

– Кто провожал ее до машины?

– Я вызвал такси. Мы пили в ту ночь. Юле всегда от первого же глотка сносило башню, – ответил Дима. – И тот раз не был исключением.

– Я проводил ее, – сказал Егор, подняв руку.

– В каком она была состоянии?

– Бухая в хламину, – ответила Алина.

– Аль! – воскликнула Наташа.

– Да что не так?!

– Ты ведешь себя как стерва. Сейчас не время…

– Доброе утро. Я как бы и есть стерва, – сказала Алина, пафосно откинув черные волосы назад и посмотрев на подругу. Наташа раздраженно потерла переносицу немного дрожащими пальцами с круглым бежевым маникюром.

– Девчат, успокойтесь, – умоляюще попросил Егор.

– Вы что-нибудь нашли? – спросил Артур.

– Мы продолжаем поиски. Единственную родственницу уже оповестили о ходе дела, – ответил Савелий.

– Бедная баба Маруся… Она теперь одна осталась, – сочувственно заметил Егор.

– Я был у нее вчера. Она все еще плохо себя чувствует, – сказал Дима. – Мой номер у нее, если что, есть, но мы все надеемся, что Юля объявится как можно раньше.

– Думаешь, она сама сбежала? – осторожно спросила Наташа.

– Юлька? Не смеши, – прыснула Алина. – Это вообще не в ее стиле.

– Может, мы ее плохо знали?

– Ты может и плохо, но не я…

Савелий уточнил, перебивая назревающую перепалку между девушками:

– Что насчет номера автомобиля, который увез Юлию?

– Точно! Сейчас, – сказал Дима, доставая телефон из кармана брюк.

Белый посмотрел на спину Савелия. Ему казалось, что эта информация и так должна была быть у коллеги. В таком случае, зачем он спрашивает об этом снова? Но, к его удивлению, никто из присутствующих не отреагировал на этот вопрос так, как ожидал Белый. Все было подозрительно просто.

Дима повернул телефон экраном к Савелию, открыв данные последнего заказа, где были указаны ФИО водителя, цвет, марка и номер автомобиля. Коллега попросил его отправить эту информацию на почту и продиктовал электронный адрес технического отдела.

Дальше опрос проходил стандартно и без резких эмоциональных реакций. Алина отвечала, закатывая глаза, и производила такое же впечатление, которое в свое время создала о себе Юлия – напыщенная и смущающая окружающих раскрепощенностью и чрезмерной искренностью. Наташа, напротив, говорила редко и тихо, не скрывая своего волнения из-за слов подруги. Она сидела, склонив голову, и иногда качала головой, не отрывая взгляда от Егора. Тот, в свою очередь, активно участвовал в разговоре, но постоянно растирал пальцы и часто кивал.

Дима куда более спокойно реагировал на вопросы, но не переставал бросать взгляды на друзей. Александр Белый не мог до конца идентифицировать, что именно они означали, но сделал себе пометку об этом. Единственный, кто сохранял поразительное хладнокровие и почти ничего не говорил – это Артур, который лишь изредка говорил «да» или «нет», а в остальное время смотрел на пыльный ковер под ногами следователя.

Савелий повернулся к Белому и попросил его передать записи. Он приподнял брови, когда тот вместо записной книжки или блокнота протянул ему телефон. «Двадцать первый век на дворе, а он удивляется смартфону», – подумал Александр, заметив реакцию коллеги.

Убедившись, что все верно и добавить больше нечего, они попрощались с подростками и вышли в коридор. Отец Егора подошел узнать, все ли в порядке, и, получив удовлетворительный ответ, пожал мужчинам руки, пожелав им хороших выходных. Александр Белый усмехнулся про себя: «Это у вас выходные. Нам же спокойные дни только снятся».

– Пожалуйста, сообщите нам, если что-то вспомните, – сказал Савелий, обращаясь к парням.

Белый услышал, что девушки, оставшиеся в гостиной, стали о чем-то спорить. Прислушавшись, он разобрал только несколько фраз, которые несдержанная Алина кинула в адрес подруги: «не найдут» и «вляпалась».

– Мы ужасно переживаем. Найдите ее, прошу, – сказал Дима, протянув ладонь и задержав на Белом взгляд, в котором можно было распознать неподдельные беспокойство и грусть.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – ответил ему Александр, пожав протянутую руку.

Выйдя на улицу, Белый вдохнул полной грудью. В маленькой захламленной комнате, в которой они провели около часа, было невыносимо душно, поэтому вечерний ноябрьский воздух отрезвлял и добавлял сил. Фонари уже освещали темный дворик, куда вышли Александр и Савелий.