Китобой 2. Гарпунёр

Андрей Панченко

Китобой 2. Гарпунёр

Глава 1

Ветер усилился, волнение до пяти балов. В дрейфе крен до двадцати градусов. Мы проводим подготовку судна к шторму. Капитан лично обошел все помещения и отсеки нашего китобойца от носа до кормы, не оставив без внимания любые мелочи: от не закрепленной бочки, до не закрепленного ЗИПа в машинном отделении и кастрюль на камбузе.

Я тоже готовлюсь к шторму. С самого утра, я, согласовав с капитаном, сколотил бригаду из нескольких человек для работ на палубе и баке. Сейчас мужики, под руководством Ашурова, занимаются укладкой линей в амортизационном отсеке. Там специальные квадратные выгородки со съемными досками примерно четыре на четыре метра с правого и левого борта, которые называются тросовыми ящиками. В эти ящики очень аккуратно укладываем по пять-шесть бухт манильского линя, которые нам выделили после прихода «Колымы», запас очень приличный, и уже можно немного расслабиться, и не так трястись за три бухты которые у нас были до этого. Лини укладывают по порядку, что бы можно было их просто перецеплять, не тратя время на укладку троса после очередного выстрела. Если плохо уложить линь, то при вытравливании конец сам себя может подрезать и заклинить на выходе, тогда под огромным натяжением кита неизбежно произойдет обрыв. Значит потеря кита и самого линя.

Я проверяю крепление гарпунов с левого и правого борта на штатных местах, а потом спускаюсь в артпогреб. Нужно проверить укладку детонаторов и боезапаса. Нас должно как следует помотать по волнам, а значить всё должно быть надёжно закреплено. Внизу старпом открыл ключом дверь. По правилам безопасности, доступ в артпогреб – хранилище боевого запаса, имел только он и гарпунёр в присутствии не менее одного члена команды (боцмана, марсового или матроса первого класса). В амортизационном помещении уже полный порядок. Пружины амортизаторов смазаны, ничего не болтаеться. На палубе осталась работа по закреплению буксировочных цепей и шестов из бамбука для флагов, а также подкильных концов, которые нужны чтобы подтягивать китов к борту и швартовать их для буксировки к базе. Я уверен в своём хозяйстве, у меня всё будет чётко и надежно, как учил меня Томас.

Машинная команда занялась ревизией главных двигателей и генераторов. Наш радист проверяет антенное хозяйство – крепление стальных оттяжек на «утках» и дополнительно клетневал шкимушгаром. Кок наводит порядок на ботдэке, там еще часть картошки и овощей не были уложены в деревянные лари, крепил бочки с селедкой и солениями к леерам. Всем была работа. К концу дня ожидается серьёзное ухудшение погоды, на нас надвигается тайфун.

«Энтузиаст» идёт замыкающим в колонне, вся флотилия осуществляет переход на новое место промысла несмотря на шторм.

– База уменьшила ход «до минимального». Волна разбила на палубе один из загонов и несколько свиней вместе с досками смыла за борт. Внимательно! Не наскочите на бревна. Держитесь против волны и ветра сообразуясь с погодными условиями и старайтесь быть в пределах визуальной видимости базы, синоптики прогнозируют заряды с ухудшением видимости – передает полученную с «Алеута» радиограмму радист. Сейчас в рубке идёт мини совещание начальствующего состава китобойца, к которому отношусь теперь и я.

Умеют ли плавать свиньи? Даже если бы и умели, то вряд ли в такой разбушевавшейся стихии и холоде можно было продержаться больше минуты. Касаткам и акулам будет что пожевать, когда погода улучшиться.

– На базе проблемы, похоже поврежден руль, заходим в бухту «Двойная» и там встаём на ремонт – обеспокоенно извещает нас капитан.

– Чего там у них? – безразлично спрашивает старпом. В «Двойную», так в «Двойную», хотя там делать абсолютно нечего, но зато, по словам бывших там не один раз старых моряков, в этой бухте есть проход и в «Охотское» море и в Тихий океан. А значить на охоту можно выйти в любое место.

– Не понятно особо, руль слушается, но с «запозданием». Может намотали чего-то, а может и с рулевой машиной не порядок – пожимает плечами капитан.

Ну это не так страшно, база и так постоянно стоит в бухтах, а мы таскаем к ней китов. Ей, для того, чтобы работать нормально, можно вообще в открытое море не выходить, «свора» китобойцев обеспечит её работой в любом случае. Плохо только одно, бухта «Двойная» расположена на острове Матуа, Курильского архипелага, и сейчас это Японская территория. Остров совсем не безлюдный, на Матуа расположены рыболовные станы, звероводческий питомник, станция по охране котиков, сторожевой пост японских военных, метеостанция и синтоистский храм. Если уж принято решение повернуть к этой бухте, то видимо в такую погоду капитан «Алеута» серьёзно беспокоиться относительно безопасности своего судна.

На самом деле мы уже не раз заходили в различные бухты Курильской гряды, и проблем никогда не было. Переждать шторм, не сходя на берег, там может любое судно. Только недавно мимо нас проследовал германский пароход, который судя по всему идёт туда же, куда и мы, он идёт полным ходом и будет в защищённой бухте раньше нас и на много. Он тоже ищет спасения от непогоды. Когда немец проходили мимо нас, то я с ужасом увидел на его корме нацистский флаг, со свастикой! Но ужас это вызвало только у меня, наши пароходы дружески приветствовали друг друга, а матросы, как с нашего китобойца, так и с немецкого судна махали друг другу руками, с улыбкой на лице. До начала Второй мировой войн осталось всего несколько месяцев, а буквально через два года наши страны сойдутся в жуткой битве, которая продлиться до победного мая сорок пятого года. Пока же, фашистская Германия если и не друг, то вполне нейтральная к нам страна, в отличии от её союзницы Японии. Только недавно отгремели бои у озера Хасан и сейчас между нашими странами перемирие, но ощущение опасности и настороженность, когда мы в Японских территориальных водах, присутствует.

Площадь Матуа всего пятьдесят два квадратных километра. Причём большую часть занимает один из самых активных Курильских вулканов – пик Сарычева, ну а больше на острове считай ничего и нет, кроме ручья с питьевой водой. Мы идём к острову медленно, все три китобойца рядом с «Алеутом», на случай, если плавбазе потребуется помощь. Наши суда вполне могут работать и как буксир, поэтому далеко мы не отходим. «Алеут» рыскает на курсе, что-то у него и правда не в порядке с рулём. Лишь к утру суда флотилии подошли поближе и теперь мы идем вдоль острова. Я на капитанском мостике рассматриваю берега и дымящийся вулкан. У берега много камней, о которые бьются буруны. Бухт пока не видно.

Подходим ближе к берегу. Виден вход в какую-то сквозную бухту, огражденную скалами. «Трудфронт» сигналом запрашивает разрешение войти без лоцмана, или прислать лоцмана. С берега им сигналят в ответ, разрешение получено, и первый китобоец входит в самую настоящую гавань, с обоих его бортов набрасывают лот, измеряя глубину перед заходом плавбазы. За ним идёт «Авангард», потом "Алеут" ну а наше судно будет замыкать колонну. Я на верхнем мостике рассматриваю берег в бинокль.

Связались по радио с Роговым. Они уже стоят в бухте и сообщают, что бухта населена и к ним подходит катер с местными властями. Сообщают, что в катере много вооруженных военных. Передача вдруг оборвалась.

– Чего-то, там не то… – тревожиться капитан, но потихоньку, вслед за плавбазой идёт в направлении спасительной бухты. Нехорошее чувство какой-то тревоги гложет меня.

– Капитан! Давай ка кружок сделаем и сразу заходить не будем? И «Алеут» бы стоило по рации запросить…

Капитан пристально смотрит на меня, а потом командует радисту и рулевому, «Энтузиаст» уходит с курса и преодолевая огромные волны идёт на разворот. Я же, несмотря на качку и риск свалиться, лезу в бочку, прихватив с собой мощный бинокль капитана.

На берегу острова много солдат и матросов, они поспешно закрывают чехлами… мощные стволы дальнобойных морских орудий. В бинокль так ясно все видно и батарей тут так много, что их трудно не заметить. У самого берега, в утесах выдолблены эллинги, а быть может это и естественные пещеры, в которых стоят две подводные лодки. На волнах покачивается гидросамолёт. Ну а германский пароход сейчас активно разгружают, он тут явно не для того, чтобы укрыться от бури. К «Алеуту», и к «Авангарду» несутся быстроходные катера, точно такие же, как сейчас пришвартованы к «Трудфронту».

– Командир! В бухту не заходи! – ору я, пытаясь перекричать шум ветра и звуки ударов волны о борт китобойца. Для того, чтобы меня точно услышали, я быстра спускаюсь вниз и цепляясь за леера поднимаюсь на мостик.

– Услышал тебя Витя – отвечает капитан с обескураженным видом. На мостике уже не протолкнуться от народа. Тут и Бивнев, который должен отдыхать после вахты и старпом с обоими штурманами нашего китобойца. Весь начальствующий состав в сборе, и почти бессменный Дед на руле, который представляет экипаж – с «Алеутом» связи нет. Вначале была и сказали ждать, но как только катера к нему причалили, так и пропала связь.

– Там две подводные лодки, гидросамолёт и куча катеров, орудия на берегу. Наш немецкий «друг» стоит на выгрузке – сообщаю я всё то, что увидел – нужно уходить и ловить связь с Владивостоком. Судя по всему, наши связаться с портом не успели.

– Уйти то можно – скептически говорит старпом – только вот куда? У нас угля кот наплакал. Нужна бункеровка. Может там не всё так плохо?

– Да там всё зашибись! – соглашаюсь я – только не у нас, а у японцев! Это судя по всему какая-то военная база, и причем недавно построенная. Сюда никто просто так не пойдёт, уж больно место не удобное, и нам не повезло, что у «Алеута» проблемы с рулём, а то бы и мы мимо прошли. И теперь вся флотилия в этой бухте застрянет и причём без связи, нас же просто всех арестуют! Никто потом «Алеут» не найдёт, спишут на тайфун.

– Не перегибай палку Жохов! – морщиться Бивнев – мы с Японией не воюем. А тайфун, он вот как раз сейчас и может нас на дно пустить! Вечно ты что ни будь придумываешь, а нам потом разгребай!

– Что предлагаешь Витька? – снова берёт слово капитан, когда я только собираюсь ответить, что ни будь колкое моему недругу – и старпом и Бивнев правы. Если не будет угля, то мы останемся без хода в открытом море и запросто пойдём на дно!

– Я предлагаю, хотя бы не сдаваться пока не доложим о ситуации во Владивосток! – настаиваю я – нужно идти в море до установления связи, а потом решим, что дальше делать. Может и придётся обратно в бухту вернуться, но по крайней мере о нас кто-то будет знать!

Капитан задумался. На мостике повисла гробовая тишина. Решение сейчас за ним и только от него зависит судьба судна и всего экипажа. То, что суда флотилии арестованы японцами он и так понимает, но вот только выйти в открытое море во время тайфуна – это значить поставить на кон наши жизни…

– Радист! Что там?! – через пару секунд, так и не приняв решения, орёт капитан.

– «Алеут», «Трудфронт» и «Авангард» молчат, но с берега и сухогруза в один голос предлагают войти в бухту и переждать шторм – сообщает нам радист, поднявшись в рубку.

– Ну вот! Я же говорил, что там всё нормально! – лыбиться Бивнев – немцы же там стоят, а они к военной базе никакого отношения не имеют!

– А почему тогда наши молчат? – спрашиваю я второго помощника, и переадресую вопрос радисту – почему суда флотилии на связь не выходят?

– Не знаю Витя! – радист тоже обескуражен – с берегом и немцем связь отличная.

– Внимание! – это вперед смотрящий, перебивает наш спор – вижу на корме «Алеута» флаг! В, Веди! Сейчас его кто-то снимает!

– Валим капитан! – реагирую я. Кто-то из моряков «Алеута» умудрился вывесить сигнальный флаг: «курс ведёт к опасности!».

– Дед! Полный вперёд! – у капитана тоже уже больше нет сомнений, наше судно как раз сейчас развернулось на обратный курс, он с тревогой оглядывается назад и обращается к радисту – Сашка! Лови Владивосток!

Наш манёвр не остался незамеченным, сразу три катера выходя на глиссер направляются к выходу их бухты, а наш китобоец, тяжело перекатываясь с волны на волну, набирает ход. На мостике за старшего старпом, капитан перебрался в радиорубку, чтобы не пропустить момент выхода на связь вышестоящего начальства.

– Догонят ироды! – оглянувшись назад, констатирует Дед – узлов двадцать идут!

– Это они пока так идут – возражаю я, тоже оглядываясь назад – пока из бухты не вышли, а на волне им совсем не сладко придётся.

– Один хрен догонят – бурчит Бивнев – ну вот зачем их злить? Мало ли кому-то флаг померещился, кроме вперёд смотрящего его никто не видел. Вернуться надо. Зачем нам проблемы?

– Пол борта право – задумавшись на пару мгновений даю я команду Деду, и улыбнувшись недоумённо повернувшемуся ко мне старпому, поясняю – у нас же сегодня по графику пристрелка пушки, совсем забыл. Мы с Ашуровым и ящики приготовили.

– Пугнуть хочешь? – усмехается старпом, он необычайно молчалив, как обычно после своей травмы.

– Зачем пугать? – делаю я невинные глаза – мы этот момент согласовывали, только в бухте хотели пострелять. Но раз нет такой возможности, не отменять же тренировку. Надо бы предупредить японцев, а то как бы под шальной выстрел не попали…

– А давай! – как-то лихо улыбнулся старший помощник капитана – действительно, не отменять же… передайте радисту, пусть предупредит о тренировке, хозяев.

Я бегу к пушке, попутно отдав команду боцману, а впередсмотрящий бежит в радиорубку.

– Толян! – ору я Ашурову – готовимся к пристрелке!

– Это мы завсегда! – марсовый пристраивается рядом со мной.

– Толя. Бегом в артпогреб!

– Пристрелка по полной программе?

– Основными и добойными. На ходу – отвечаю я. Основной – это стопроцентный заряд бездымного пороха в гильзу, добойный – семьдесят пять процентов от заряда. Еще был усиленный заряд. Это заряд, который процентов на двадцать имел больше пороха стандартного. Опасный, запрещенный… Им пользовались все гарпунеры флотилии. Пушка выдержит, уральская сталь не хуже круповской.

Я действительно планировал пристрелку пушки после шторма, даже приготовил полсотни зарядов «основных» и полсотни «добойных». Точнее мы готовили их с Толиком. После смерти Томаса, снаряжением гранат и гильз занимаются все гарпунёры самостоятельно. Гильзы заряжать – ничего сложного, все приспособления у нас есть на борту. Достать ящики с гильзами, порох из оцинкованных ящиков, пыжи и приспособы для набивки. Пару часов работы – и готово! Затем просто надо уложить готовые заряды в отдельную нишу артпогреба.

Китобоец сбавляет ход до среднего и пошел на плавную циркуляцию, я приказываю через каждые сто-двести метров выбрасывать заранее приготовленные ящики из-под продуктов за борт. Через некоторое время, капитан, который срочно вернулся на мостик дал команду «Так держать» и, через минуту – «Пол борта лево».

Я готовлю пушку к стрельбе. Сам поднялся на полубак, расчехлил пушку и открыл затвор.

Толян уже вынес из артпогреба по две гильзы и четыре гранаты, уложив их в металлические ящики, приваренные к фальшборту полубака. Я прошу принести еще столько же. Боцман готовил лебедку, отдав ленточный тормоз, соединив редуктор и прокрутив двигателем затем затянув тормоз, рассоединив редуктор от двигателя. В наших широтах, при жестоких штормах и минусовой температуре, часто лента стопора примерзала к барабану и в нужный момент могла задержать вытравливание линя. В общем – все по полной программе.

Толян загнал гарпун в ствол пушки, к нему в полое веретено уже была вставлена чека и к ней зачален хаплинь, навинтил гранату без пороха и взрывателя. Я загнал гильзу в патронник. Закрываю затвор, ставлю на предохранитель спусковой механизм.

На полном ходу судно вышло на курсовой угол к первому ящику примерно тридцать градусов, и тут же прогремел выстрел. Линь змеей взметнул по дуге вверх, гарпун не долетел метров пять до цели и ушел под воду, оставив за собой бурун. Был бы это кит, я бы попал, а в маленький ящик, который болтает по штормовому морю как цветок в проруби, даже снайпер с качающейся палубы не попадёт.

– Право на борт – командую я и, боцман начал выбирать линь. В это время Ашуров загнал гарпун с левым линем, я снова вставил гильзу. Снова выстрел, в этот раз гарпун летит вообще «в ту степь». До ящика, который подкидывает на огромной волне далеко, зато катер с японскими моряками прямо на линии.

– Мажем Толян, прав был Томас, руки у нас из жопы растут! – сокрушенно говорю я – надо тренироваться ещё. Давай усиленный!

Снова выстрел, и в этот раз гарпун не приблизился к ящику, зато как намагниченный летит в направлении входа в бухту. Японские катера сбавляют ход и разворачиваются. Я радостно бью Толяна по плечу и оборачиваюсь на мостик, и моё лицо сразу теряет радостное выражение. На лицах всех, кто там собрался вселенская тоска и ужас. Попросив Толяна зачехлить пушку, я, держась за леера перебираюсь по переходному мостику к капитану. А в это время наш китобоец, судя по всему получивший второе дыхание, рвётся полным ходом в открытое море.

– Чего это вы? – спрашиваю я.

– Они тоже по рации передали, что у них сегодня учения и артиллерийские стрельбы… – могильным голосом сообщает мне старпом и орёт в переговорную трубку – быстрее мать вашу!

Мы все вздрагиваем от громкого шума, в ста метрах от «Энтузиаста» в море поднимается первый султан взрыва от выстрела дальнобойного морского орудия…

Глава 2

Вокруг рвались снаряды, а наш «Энтузиаст» выходил из-под огня. Гигантские столбы воды вставали вокруг вёрткого китобойца. Дед и капитан показывали всё своё мастерство, приобретённое в погонях за китами и маневрировании во время охоты. Деду пока удавалась искусно уклонялся от прямого попадания, но снаряды рвались так близко, что многочисленные осколки стучали по обшивке судна и надстройкам. Только по счастливой случайности пока никто не пострадал.

На мостике только я, капитан и рулевой, остальные укрылись. Радист, в своей радиорубке борется с помехами, пытаясь пробиться на связь с Владивостоком. Если у него не получиться, то рискуем мы своими жизнями зря… Японские артиллеристы стреляют просто замечательно, сегодня у них отличный шанс потренироваться на настоящей мишени, которая не просто болтается в море, а непрестанно маневрирует уходя из под огня. Стреляет по нам не менее трёх японских орудий. Страшно! Очень страшно! Если бы не шторм, по нам бы уже наверняка попали, а так, китобоец бросает из стороны в сторону не только из-за наших манёвров, но и из-за гигантских волн, для которых наша судно просто маленькая щепка в огромном океане. Сейчас день, и надеяться на то, что нас укроет собой ночь или туман не приходится, мы как на ладони перед японскими артиллеристами, а огнём ещё и кто-то умело управляет.

– Нам не уйти! – почти спокойно говорит нам с Дедом капитан – рано или поздно они по нам пристреляются и попадут. Мы уже давно вышли из территориальных вод Японии, а они не останавливаются.

– Суки жёлтожопые! – соглашаюсь я с капитаном, вцепившись в ограждение рубки, я отплёвываюсь от соленой морской воды, которая попала мне в рот, когда нас уже в очередной раз накрывает султан воды от близкого разрыва. Слышно, как осколки свистят мимо и дробный перестук железа о железо, когда осколки бьются в надстройку. Нужно что-то делать! Думай Жохов, у тебя голова большая и на плечах сидит не только для того, чтобы трофейную штурманскую фуражку носить и есть в неё! – точно стреляют, на три мили уже отошли, а они лупят, как будто мы от них на расстоянии ста метров падлы!

– Они трёхмильную зону не признают… – пробурчал Дед, не отрываясь от управления судном.

Дед закладывает очередной поворот на левый борт, да настолько круто, что китобоец почти на бок ложиться, мы с капитаном почти улетаем за борт, но всё же сумели удержаться. После таких манёвров, травмы в команде неизбежны, но лучше уж так, чем словить снаряд. От попадания осколка в приваренный на баке ящик для гранат и гильз одна из них взрывается, разнося конструкцию из крепкого листового метала. С бака поднимается белый дым, смешенный с паром от попавшей в огонь воды и меня осеняет!

– Нужно поставить дымовую завесу! На ботдэке бочки металлические из-под воды есть к леерам привязаны, давай в них мазут нальём и подожжём?! Во-первых, дым, во-вторых они подумают, что по нам попали! – выступаю я с предложение – нальём на самое дно, чтобы при резких маневрах не расплескать, а если водой захлестнёт, то мазут всё равно гореть будет! А там по обстановке. Если они по нам стрелять не прекратят, идём под прикрытием дыма, а если стрельбу остановят, то застопорим ход до малого, к нам катера пойдут, а когда они приблизятся, пойдём на рывок, по своим они стрелять не будут!

– Делай что хочешь Витя! Хоть камбуз поджигай, но что бы они от нас отстали! – быстро дает добро капитан, а в глазах его загорается надежда.

– Как загорится, пусть радист SOS, в эфир орёт и помощи требует! – уже на ходу выдаю я свои мысли капитану.

Я пулей лечу в машинное отделение, и уже через минуту, вместе с двумя механиками мы возимся на ботдэке. Две бочки по каждому борту, одна ближе к корме, а вторая возле надстройки варварски ломаются, мы выбиваем из них верхние крышки и льем из канистры мазут. Свист осколков и накрывающие нас с головой волны только подгоняют нас делать всё быстрее. Вот первая бочка, подожжённая механиком, начинает выпускать в небо черный дым, а через несколько секунд, к ней присоединяется и вторая. Густое черное облако накрывает китобоец, порывы ветра кидают его в разные стороны, и оно быстро накрывает и судно, и участок моря на котором мы крутимся, пытаясь уйти от снарядов. Время от времени из бочек вырываются сполохи огня, когда горящий мазут плещется в своей металлической таре. Если на нас смотрят в мощный бинокль, то подумают что у нас на борту пожар. Я лечу в радиорубку, в которой сейчас радист и старпом бьются с немецкой радиостанцией со смешным названием "Телефункен".

– Выходи на связь с япошками, говори, что в нас попали и мы тонем! Быстрее! Если они отреагируют, проси помощи! Если нет, сообщишь на мостик и дальше Владик долби!

– Мы чё, сдаёмся? – спрашивает меня наш «маркони», снимая наушники.

– Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! – процитировал я фразу из героической песни, как раз подходящую к нашему случаю. А что? Там тоже русские с японцами рубились, и как раз против превосходящих сил противника, как раз наш случай – Мы Сашка решили им женщин и детей передать! Так как женщин у нас нет, то только детей получается. Тебя отдадим, и Толяна Ашурова! Потому что вы ей богу как дети! Ну и ещё Бивнева можно отдать, а то он всё время ноет как баба! Делай, что тебе сказали и лишних вопросов не задавай балбес! Надо так!

– Сам балбес! – обиженно буркнул радист и отвернулся от меня к рации, а старпом только усмехнулся и хлопнул меня по плечу.

– Иди Витька, делай что задумал, а за рацией и нашем «дитеткой» я прослежу!

Стрельба прекратилась внезапно. Вот только что наш окутанный дымом китобоец вертелся среди разрывов, и вот мы уже спокойно идём, пробиваясь только через волны штормового моря. Старпом поднимается на мостик и сообщает нам новости.

– Они высылают за нами катера, сказали ожидать помощи. Какой дальше план? – обратился старпом к капитану.

– Вот он пускай скажет какой план – как-то зло кивает на меня капитан вытирая пот с лица. Ему жарко, несмотря на лютый холод – у нас всё по плану Жохова. Постреляли по японцам из гарпунной пушки, они по нам из морских орудий в ответ отстрелялись, китобоец побит осколками и только чудом снаряд не словил или ниже ватерлинии пробоину не получил, дымит, мы во время тайфуна в открытом море и почти без угля, а за нами плывут катера со злыми японскими солдатами. По-моему, у него все «планы» просто идеальные.

– Ты не прав, командир – выступил на мою защиту старпом – теперь то понятно, что «Алеут» и наших из бухты не выпустят, раз по нам даже из пушек пулять начали, нужно срочно связываться с Владивостоком. Так что правильно мы всё делали. Говори Виктор, чего дальше нам делать, раз только ты один из нас хоть что-то соображаешь.

– Валить надо, что ещё то делать?! Пусть катера подойдут поближе, а потом сообщим японцам, что мы починились и больше в помощи не нуждаемся и ходу! Отойдём подальше, а потом малым ходом пойдём в сторону Сахалина, искать связь. В крайнем случае встать в попутную бухту всегда успеем. Вот такой у меня план, товарищ капитан! Можете прямо так в судовом журнале и записать, мол Жохов скотина такая всё придумал, и отстранил вас от командования, под угрозой своей пушки! – я тоже разозлился. Да какого хрена! Другого выхода у нас не было, разве только идти и сдаваться – валите на меня как на мёртвого!

– Так и запишу! Совсем охренел молодой! Гарпунёром стал так теперь умнее нас себя считаешь?! – капитан закусил удила, хотя во время обстрела он вёл себя более чем достойно. Видимо наступил «отходняк» у человека и сейчас он выплескивает свой гнев и страх на том, кто больше всего для этого подходит – иди и туши свои костры, дышать нечем!