Ди III Гений

Только по центру стоял неизменный стеклянный стол с креслами, качественно выделяясь на фоне пластикового ширпотреба. В креслах восседали две породистые девицы в неброских, но явно дорогих брендовых платьях. Длина – классика. Декольте – приличествующее. Причёски – только что из салона красоты. Обувь соответствующая.

Четвёртого кресла не было. Вместо него статуей замер официант с записной книжицей и салфеткой на предплечье. Дамы цедили через трубочку белую жидкость в высоких стаканах, походившую на молочный коктейль.

На этот раз Дима не стал моделировать ни свою внешность, ни одеяния, отдав всё это на откуп Кона. Просто попросил привести себя в соответствие предложенному антуражу. Ну, тот и принарядил. В результате в свет вышел мажор, явно одетый не с вещевого рынка.

Мягкие удобные туфли из кого-то натурального. Классические, но очень качественно пошитые брюки с ремнём из кожи того же, что и туфли. Свободная тонюсенькая рубашка с коротким рукавом, расстёгнутая до центра грудины. Причёска «ёжик волосатый» преобразилась в модельную стрижку. И в заключение Кон увешал статусными аксессуарами по самые уши: массивные золотые часы, резко утяжелившие руку, перстень, брюлик в мочке уха.

Не успел Дима триумфально выйти в свет, как на него тут же налетел спиной низенький турист. Ни то японец, ни то китаец, ни то ещё кто из их азиатской братии. Он их, как и любой среднестатистический европеоид, не различал. Тот, державшийся обеими руками за смартфон размером чуть ли не больше его лица, принялся кланяться и извиняться на своём Кяо-Мяо языке, что навело Диму на предположение, что это всё же японец. Вроде только они так постоянно раскланиваются по любому поводу.

Молодой человек тут же заценил идею Танечки. Прикольно было осознавать, что в очередном виртуальном мире ты не в качестве приведения бродишь, а вполне натурально можешь кому-нибудь набить морду. Или они тебе.

Мать её! Всё было настолько естественно, что Дима встал как вкопанный, озираясь по сторонам и всматриваясь в детали. Даже пластик рядом стоящего стола на ощупь потрогал. На что сидевшая за ним парочка уставилась на него с опасением. Видимо, испугались, что этот франт сейчас их столик с кофе и круассанами приватизирует.

Подруги не обращали на Диму внимания до тех пор, пока он не бухнулся в своё кресло.

– Долго же ты спишь, – вместо приветствия выставила претензию Вера, высасывая из трубочки очередной глоток смеси мороженого с молоком.

– Да какой спишь? – простонал Дима. – С рассвета боролся на реке за экологию.

– В смысле? – подала голос Танечка.

– Презервативы вылавливал, – тяжело выдохнул молодой человек, показывая всю тяжесть проделанной работы.

– Какие презервативы? – удивилась Вера, оторвавшись от сладости, как-то сразу расхотев её употреблять.

– Использованные. Какие ещё. Плавают себе в реке, как само собой разумеющееся.

– Фу, – скривилась Вера и тут же перевела вопросительный взгляд на официанта.

На что последний поднял бровки, развёл ручки и ответил ей на не заданный вопрос:

– Точная копия реальности.

Дима, конечно, догадывался, что этот слащавый мужчинка слегка за тридцать, в белом переднике и колпаке, и есть материализованный Кон, и его ответ лишь подтвердил предположения.

– Фу, – вновь выразила своё мнение по данному вопросу Вера, отодвигая стакан. – Я надеюсь, мы в ней не купались?

– Нет, – с улыбкой полной доброжелательности ответил официант, – до этого беспутства у вас дело не дошло.

– А что это ты, Танечка, над целым Господством изгаляешься? – с хитринкой посмотрел Дима на блондинку, меняя неприятную тему. – В официанта нарядила. Стоять заставляешь.

На что Танечка сделала такую глупую мордашку, априори положенную всем блондинкам, что Дима не сдержался и растянулся в улыбке от уха до уха.

– Так это исключительно для создания соответствующего антуража, – защебетала она, прикидываясь дурочкой. – Ну согласитесь. Это же так круто. Сидеть в кафешке какого-нибудь старинного европейского городка в окружении туристов, с персональным официантом, чувствуя себя путешественником с достатком выше среднего и могущим позволить себе всё, что пожелаешь.

– Ну не знаю, – не согласился с ней Дима, озираясь по сторонам. – Лично меня на такое никогда не тянуло. Это чисто ваши, девичьи закидоны. Выехать в Европу и покрасоваться, до смерти ущёлкав себя смартфоном и забив фотками все социалки, задрав чувство собственной важности до заоблачных высот.

– Не нравится – проваливай, – грубо влезла Вера со своими головными тараканами ненависти ко всему мужицкому.

– Ага, разбежалась, – не повёлся на её показное раздражение Дима. – Чтобы вы на халяву себе ещё один выходной устроили? Обойдётесь. Работать будем.

Вера наигранно вздохнула и присосалась к трубочке с коктейлем, якобы сожалея, что фокус не удался. Танечка тоже перестала корчить дурочку, став серьёзной. Лишь Кон, стоя перед Димой, слащаво лыбился, услужливо чуть прогнувшись и продолжая отыгрывать официанта, поинтересовался, обращаясь к молодому человеку:

– Закажите что-нибудь?

Дима посмотрел на коктейль ведьмочки и понял, что пить эту дрянь он не хочет. А подумав немного, пришёл к выводу, что вообще ничего не хочет.

– Нет, спасибо, Кон. Может, присядешь к нашему столику?

– Нет, спасибо, – продолжая прогибаться, отзеркалил ответ Господство, – я постою.

– Ну как знаешь, – и, обращаясь уже к девушкам, спросил: – С чего начнём?

– Может, с плана? – неуверенно спросила Вера, смотря на свою Берегиню.

– Думаю, – уверенно ответила та, – что сначала нам следует определить базу. У нас должно сложиться единое понимание объекта исследования. Что для вас значит гениальность? Как вы это понимаете?

– А я думаю, – влез Дима со своим видением ситуации, – что для начала нам всё же придётся вернуться к тому, с чего начали вчера. Несмотря на желание оставаться загадкой, тебе, Танечка, всё же придётся выложить свои возможности, которые по установке свыше нам следует объединить. А они у тебя явно креативные. Так что давай, выкладывай, подруга, на что мы можем рассчитывать.

– Ничего особенного, Ди, – расслабленно ответила Танечка, мило улыбаясь. – Поверьте, несмотря на свою фантастическую сущность, я мало чем отличаюсь от обычного человека.

– Не ври, – столь же спокойно прервал её Дима. – Никогда не поверю, чтобы дух, созданный Душой Мира и превосходящий возможности богов, мало чем отличался от обычного человека.

– А что вы знаете о богах? – продолжила она диалог в том же спокойном тоне. – Ничего. По вашим верованиям, вы возложили на них всё, что делает Всевышний Искусственный Разум со своими многочисленными Функциями, и всё, что делает Вселенский Разум с сорока двумя составляющими. На самом деле ваши боги ничего не могут, кроме как портить вам жизнь в угоду себе. Притом не всем подряд, а лишь выборочно, с кем имеют связь в цепочке ДНК. То есть на тебя могут повлиять только твои предки. И что они могут в глобальном смысле? Ты правда считаешь их всесильными?

Дима молчал, переваривая новую для него информацию. С одной стороны, он уже понимает, что мир не так устроен, как считал раньше, но с другой – это же боги! Как они могут быть немощными? Но тут он вдруг кое-что вспомнил, и все её увещевания в его голове сами собой рассыпались.

– Ты мне сказки-то не рассказывай. А Веру кто научил?

– Ди, умение делать морду кирпичом никакого отношения к кирпичному заводу не имеет. Я знаю, как управлять вашими эмоциями, но это не говорит, что я умею это делать. Не забывай, я дух и социальными чувствами не располагаю. У Веры они есть, поэтому она может разлить Славу, а я нет.

– Но ты ведь наверняка ещё чему-то можешь научить?

– И чему вы хотите научиться?

– Не знаю.

– И я не знаю. Поэтому давайте, Ди, решать вопросы по мере постановки их в очередь. По сути дела, я универсальная энергетическая субстанция, способная встраиваться в биохимию человека. И всё. Да, в меня вложены определённые познания, выходящие за рамки вашего понимания. Но напомню, что я здесь не для того, чтобы делать из вас супермена, а, как и вы, учиться душевности. Поэтому давайте будем взаимно нужными.

– Мля, – после длительной паузы выдал Дима, понимая, что в отличие от неё он этой «космической непонятке» дать пока ничего не может. – Но думаю, в процессе решения задачи ты не будешь прикидываться ветошью и поможешь своими знаниями или базами данных, не знаю, как правильно назвать.

– Естественно. Куда я денусь с этого корабля? Так вы не ответили на вопрос: «Что для вас значит гениальность?»

– Гениальность? – задумчиво переспросил Дима. – Ну это что-то вроде…

Он замельтешил в воздухе пальцами обеих рук, демонстрируя пародию на сурдоперевод. Но тут же осознал, что его фича переводчика язык глухонемых в себя не включает. Поэтому был вынужден признаться:

– Да хмуль его знает.

– Великолепное определение, – тут же съязвила Вера, продолжая поцеживать жидкое мороженое.

– Ну дай другое.

– Понятия не имею.

– Ну, твоё значительно объёмнее моего, – ехидно похвалил он брюнетку.

– Да что ты до меня докопался? У нас вот, – тут она указала на до сих пор пресмыкающегося официанта, – целая энциклопедия под боком. А для меня лично все гении – это шизоиды.

– Действительно, – удивился Дима, вспомнив наконец об Искусственном Разуме. – Кон, будь так добр, зачитай нам общепринятое определение гениальности.

Ну, тот и начал зачитывать без запинки и пауз на усвоение:

– Гениальность (от латинского «гениус» – «дух») – высший уровень интеллектуального или творческого функционирования личности, который проявляется в выдающихся научных открытиях или философских концепциях…

– Стоп, стоп, стоп, – вскинулся Дима, поднимая руки. – Судя по словоблудию, человек, который родил данный шедевр, сам ни бум-бум о предмете разглагольствования. Давай исходить из формулы.

– Из римской мифологии. Римляне верили в существование гениев – личностных духов человека. Ко времени Октавиана Августа это слово приобрело второй смысл – «вдохновение». Суть гениальности заключается в том, что благодаря личностным духам, дарующим вдохновение, человек порождает творение, никем до него не создаваемое. То есть гениальность – это способность создавать что-то принципиально новое.

– Вот, – обрадовался Дима. – С этим уже можно работать. А есть ли какие-нибудь эмоциональные аспекты гениальности?

– Есть. Для гениев характерно неординарное мышление и низкая эмоциональная стабильность, что приводит к шизофрении.

– Ну что я говорила, – вскинулась развеселившаяся Вера. – Они все шизики.

– Признанных гениев, – возразил Кон, – общество предпочитает называть не шизофрениками, а чудаками. Так они выглядят в глазах потомков более презентабельно.

– Кто бы сомневался в двойных стандартах человеческого общества, – хмуро высказался Дима. – Ложь – это его основа. Но тут ещё один момент вылазит. Что такое шизофрения – понятно. По поводу низкой эмоциональной стабильности – можно догадаться. А вот что такое «неординарное мышление»?

– Чтобы разобраться с этим вопросом, сначала нужно понять, что такое «ординарное мышление», то есть обычное, – продолжил Искусственный Разум, сверля глазами-космос Диму, словно гипнотизируя. – Какой процесс происходит в голове, когда ты думаешь?

Молодой человек, почувствовав, что уплывает, смотря в его далёкие звёзды в зрачках, сконфуженно отвёл взгляд. Это позволило прийти в себя и спокойно подумать. Наконец, после долгой паузы он ответил:

– Ну я лично, мысленно разговариваю.

– То есть для того, чтобы думать, ты создаёшь в воображении виртуальную среду, в которой путём фантазии формируешь кого-то, с кем ведёшь диалог. А кто управляет этим виртуальным миром мысли?

– Я. Кто же ещё?

– А что произойдёт, если не ты будешь контролировать этот диалог, а воображаемый мир?

– У меня диагностируют шизофрению.

– Правильно. А если человек будет находиться в пограничном состоянии сознательно? Не переступая грань в безвозвратное безумие.

– Ты хочешь сказать, что неординарное мышление – это голоса моих личностных духов в голове на грани реальности?

– Новые знания – это синтез анализа старых. И никак по-другому. Они не берутся из ниоткуда. Анализ, в свою очередь, – это разбор на составляющие. Синтез – собирание разобранных частей в нечто целое. Когда эти процессы производятся обычным мышлением, то всегда получается то, что уже было кем-то собрано. А когда к анализу и синтезу подключается неординарное мышление, то всегда получается «чёрт-те что и сверху бантик», как у вас говорят. Но, проанализировав неадекватный результат нормальным сознанием, можно преобразовать это в нечто логичное и однозначно эксклюзивно новое, не имеющее аналогов.

Кон замолчал, давая возможность переварить сказанное.

– Технологию уловил, – задумчиво проговорил Дима, почёсывая переносицу. – И как заставить себя балансировать на грани, окончательно не свалившись в шизофрению? К тому же управлять этим процессом во времени, уходя в астрал, когда заблагорассудится. Приведи хоть один пример.

– Например, фанатизм. Это явление по определению характеризуется заменой реальности виртуальной верой. Но вера здесь не в смысле религии, а слепое верование без разницы во что. Например, фанатичная вера в собственную гениальность.

Господство-официант замолчал, а находящийся в раздумье Дима как бы сам себе задал вопрос:

– То есть талант, доведённый до фанатизма, рождает гения?

– Гением может стать любой, и ваша задача – это доказать, – тут же отреагировала ангельская сущность. – Но только талант, доведённый до фанатизма, как ты выразился, порождает нечто значимое для человечества. Обычный же человек благодаря свалившейся на него гениальности может только в психушку загреметь.

– Мля, – горестно констатировал Дима, вспомнив, что в реале он уже там, и без всякой гениальности. – И как стать фанатиком? Я вот если даже захочу – ничего не получится. Как этому научиться?

– С этим тебе придётся разобраться самостоятельно. В этом и есть суть задания. Но если такая задача поставлена, то она однозначно решаема.

– Логично, – закончил за всех Дима с созданием единого базиса понятия «гениальность».

Глава 44. Локация 9. Для того чтобы стать безумным, много ума не требуется.

В локацию Наполеона троица направилась с разным настроением. Танечка с показным равнодушием. Дима с реальным азартом исследователя. Вера – как на каторгу, только кандалов и тюремной робы не хватало. Мало того, она ещё и на коллег смотрела, как на надзирателей: низко опустив голову и зло зыркая то на одного, то на другого из-под ровной чёлки, висевшей импровизированной шторкой.

На этот раз средиземноморская Корсика встретила их менее радушно, чем в прошлые разы. На небе возвышались грандиозные серые тучи в несколько слоёв. В отличие от Диминой фазенды, где дождь почему-то лил через день, да каждый день, придавливая небо к земле, здесь облака были высоко, и взгляд в перспективу моря порождал ощущение, что в тучах произошёл взрыв, взметнув их веером. И были они не свинцово-серыми, как в России, а перисто-дымчатыми. Красотень!

По всем признакам, на острове царила зима. По крайней мере, маленький Набулио, спящий прямо на улице в кроватке, был одет словно полярник для экспедиции на Северный полюс. Троица окружила младенца и внимательно его разглядывала. Дима встал у изголовья с одной стороны, Танечка – с другой. Вера, плетущаяся за ними следом, остановилась в ногах. Она лишь мельком взглянула на спящего и принялась вертеться, осматриваясь по сторонам.

– Если учесть, что Наполеон родился в августе, а на дворе зима, то ему, наверное, полгодика, – выдал Дима логичное заключение.

– Верно, – подтвердил Кон, вышагивающий позади всех в виде старичка-боровичка.

По общему решению, экскурсовод впредь будет являться на глаза абитуриентов в качестве вот такого умудрённого знаниями профессора, независимо от локаций. Эдаким старичком-боровичком неброской наружности, чтобы не отвлекал своим видом.

– А ну пошла вон, блохастая, – неожиданно громко взвизгнула перепуганная Вера и своей узкой попкой въехала в текстуры колыбельки.

Но тут же отпрыгнула в сторону, выставляя руки в жесте защиты. В этот же самый момент на кроватку с грацией пантеры запрыгнула облезлая кошка блёклой пегой расцветки и с наглостью гопника продефилировала по спящему ребёнку, сунув морду ему в лицо, принюхиваясь. Набулио распахнул глазки, вздрогнул от вида кошачьей морды у самого носа и дико заверещал, словно его режут или заживо обгладывают.

Кошка, вместо того чтобы рвануть куда подальше от вопля, выгнулась дугой, распушив всё, что смогла, и, оскалившись, зашипела. На шум из дома с грохотом дверей выскочила тётка с мокрыми руками и полотенцем. Шерстяная гопница, прикинув, что её сейчас будут бить, сиганула с кроватки с такой скоростью, что наблюдатели даже не успели заметить, как и где она пропала из виду.

Да и не до этого было. Вера, продолжая визжать и подпрыгивать, при этом изображая бензопилу, вопила: «Уберите эту дрянь от меня»! Хотя пегое недоразумение вообще на истеричку внимания не обратила. Танечка с перепугу, притом непонятно с какого, то ли от неожиданности явления кошки, то ли от неадекватности поведения подруги, принялась с выпученными глазками кричать: «Кыш!», испуганно пытаясь столкнуть животное с ребёнка.

И, несмотря на тщетность попыток скинуть кошку на землю, так как руки проходили сквозь неё, она в натуральной панике продолжала это делать, пока та не встала дыбом. Вот тут Танечка, приняв её устрашающую позу на свой счёт, завизжала в унисон Вере и отпрыгнула от изголовья, заметавшись взглядом по земле в поисках чего-нибудь тяжёлого.

Она стояла к дому спиной и не видела выскочившей тётки. А заодно и не слышала выбиваемой с пинка двери, так как была оглушена собственным ором. Странно, но даже когда увидела выбежавшую женщину и ускакавшую в непонятные дали кошку, искусственный дух уровня «Бог» ещё долго не мог угомониться. Дима и то быстрей пришёл в себя.

Он, конечно, тоже чуть не обосрался от этой хоровой истерики, чего греха таить. Но, несмотря на изрядную порцию адреналина, быстро перешёл в режим офигивания, так как заметил взгляд ребёнка. Тот смотрел на Диму и, похоже, боялся его больше кошки.

Именно это обстоятельство не позволило старшему группы пугаться дальше, а перейти на командный ор: «Молчать!» Девочки хоть и не имели понятия об армейских уставах, но резко заткнулись, уставившись на грозного командира.

Незнакомая тётка подбежала, схватила ребёнка и, прижав его к груди, принялась успокаивать крикуна. Вот только у неё ничего не получалось. Мелкий Набулио, явно находясь в неадекватном состоянии, с глазами, полными слёз, с ужасом продолжал пялиться на Диму.

Скоротечный клип начал меняться, и молодой человек скомандовал: «Стоп, клип». И тут до него дошло, как до жирафа, что это безобразие нужно было уже давно остановить. Хотел было отмотать воспроизведение на старт, но передумал, решив, что подобная встряска с впрыском адреналина очень даже в тему.

Дима за считанные секунды увидел реакции Веры и Танечки, которых и теоретически бы не смог предположить. Особенно его удивила Танечка. Эта «хрень космическая» вела себя как обычная перепуганная баба.

С одной стороны, это удивило. С другой – заставило задуматься. Получалось, её искусственное сознание действительно в эмоциях максимально приближено к человеческим. Только по «заводским настройкам» оно у неё абсолютно эгоистичное. Хотя подобных ей в современном обществе пруд пруди. Выйдет в люди – затеряется.

Отсюда Дима сделал вывод: Танечка может пугаться, испытывать вожделение, голод, жажду и удушье, как все. Притом, скорее всего, эти низкие по эволюционной градации чувства у искусственного духа идеально подогнаны под человека. «И что мне это даёт?» – думал он, внимательно рассматривая пришелицу с того света.

Танечка поймала его взгляд, и это окончательно заставило её успокоиться, моментально, как и Вера, превратившись в безэмоционального робота. Она, сделав вид, что ничего не произошло, деловито подошла к замершей няньке и принялась зачем-то изучать ребёнка с остекленевшими слезами.

Дима перевёл внимание на Веру. Брюнетка рентгеновским взглядом просвечивала равнодушного Кона, который, сложив руки на груди, любовался взъерошенными тучами. Дима не понимал её недовольства, пока девушка не принялась за допрос Господства, что разом всё объяснило:

– Кон, признайся честно. Ты же знал, что я панически боюсь кошек?

– Нет, – со спокойствием памятника ответил лысоватый старичок.

Вера тяжело выдохнула, разжала кулачки и принялась настороженно осматриваться, полагая, видимо, что страшный для неё зверь залёг где-то поблизости, продолжая на неё охоту. Но кошки нигде не было видно.

– Ну всё, – Дима наконец решил возложить на свои плечи руководство операцией. – Успокоились и собрались. Кон, будь добр, выдай нам подноготную этого взрывного в эмоциональной составляющей клипа.

– Никакой подноготной нет, – продолжая равнодушно рассматривать тучи, ответил невзрачный экскурсовод. – Это лишь констатация факта.

– Ой ли? – с первых же слов не поверил ему Дима. – Хочешь сказать, что это копия реальности?

– Нет, – сделав недоумённый вид, Господство перевёл взгляд на молодого человека, вроде бы как не понимая вопроса.

– А раз клип искусственен, то имеет смысл, – тут же добил ангельскую сущность Дима его же логикой. – Думаешь, я не заметил, что ребёнок в состоянии истерики увидел меня? Хотя я для него дух, привидение. А увидеть он меня мог только в одном случае – сознание малыша перешло в неадекватную фазу. Попросту говоря, он от страха поехал кукухой.

– Да, – как ни в чём не бывало согласился старичок. – Это был его первый опыт перехода из реальности в виртуальность собственного подсознания.

Дима изобразил недобрый взгляд, всем видом показывая, что поймал Кона на лжи.

– Так выходит, – принялся он его разоблачать, – не только фанатизм способен вывести за грань?

– Конечно, – легко согласился Искусственный Разум. – Фанатизм я привёл в качестве примера, если ты забыл. А так любая сильная эмоция, выходящая за рамки своих нормативных пределов, способна отправить человека за грань. Так люди и сходят с ума. При запредельных эмоциях у кого-то срабатывает предохранитель, и он возвращается в реальность. А у кого-то этот предохранитель перегорает, и бедолага остаётся в собственной виртуальности навсегда.

– М-ля, – задумчиво произнёс Дима, мысленно обозвав себя дебилом.

До него только сейчас дошло, что первоначальный настрой на изучение феномена фанатизма был ошибкой. Сознательно стать фанатиком – это, конечно, прикольно, но реалии подложили другую свинью для изучения. И вопрос, который у него родился по этому поводу, ему очень не понравился. Как, простите, раскачать в себе запредельную эмоцию и при этом вовремя её откатить, не сойдя с ума? Это же психологический мазохизм чистой воды.

Неожиданно Дима поймал себя на том, что куда-то идёт, заложив руки за спину. Резко остановился. Обернулся и замер. За время размышлений он, оказывается, отошёл уже метров на десять. Вся группа в составе Кона, Веры, Танечки и тётки с ребёнком уставились на него с таким видом, будто он у каждого что-то взял и не вернул. Дима непонимающе вскинул брови и спросил: «Что?»

– Ничего, – ровным тоном кирпичной кладки ответила Вера. – Ты куда пошёл?

– На хутор бабочек гонять, – сострил он на её тупой вопрос, но тут же поспешил вернуться к коллективу, чтобы для успокоения попытать Искусственный Разум. – Кон, какие последствия для Наполеона имел этот испуг?

Император французов боялся кошек до состояния паники всю оставшуюся жизнь. А так, в общем-то, никаких. Он до двух лет рос спокойным, тихим ребёнком, но потом проявил необузданный темперамент. Набулио был самым непослушным из всех детей Летиции. Упрямый и всегда желал делать только то, что хотелось ему. Домашние называли его не иначе как «Ribulione». Что с корсиканского переводится как «ребристый». Аналог русского «ершистый». Его прельщало всё запретное, хотя мальчик знал, что его ждёт за это наказание. Мама не скупилась на розги. Тем не менее, истерики с катанием по полу закатывал регулярно.

Следующий клип их вновь встретил роскошным летом средиземноморского острова. Притом прибрежной полосой пляжа. Хотя такого понятия, как «пляж», аборигены стопудово не знали. Мерные спокойные волны выбрасывали на белый песок растительный мусор, огрызки брёвен, обломки досок. И всё это превращало кромку воды в импровизированную помойку.

Узкая, всего метров десять, полоска песка, зажатая между лесом корявых кустов и лазоревой водой моря, была истыкана «росшими» как из-под земли огромными обгрызенными валунами. Эта россыпь скальных «самородков» наблюдалась и в воде на мелководье, и наверняка уходила глубже. Пляжные камни в рост взрослого человека и выше порождали причудливый природный лабиринт, в проходах которого мелкая пацанва в пару десятков голов увлекательно играла в древнюю детскую игру: «в войнушку».