Ди II Талант

Царевна-Лебедь остановилась, как бы подчёркивая законченность информационного блока. Этой паузой не преминул воспользоваться единственный хоть что-то соображающий ученик, не упуская возможности проявить свою крутость, на равных общаясь с представителем Высших Сил.

– Я так понимаю, выход отсюда лишь при общей аттестации, – констатировал Дима очевидное.

– Поодиночке выхода нет. И не только при завершении обучения. Смерть одного из вас также прервёт процесс. Но в этом случае вы всё забудете.

– То есть как нельзя умирать? – не на шутку испугался Дима, привыкший к смертям и перерождениям как к норме виртуальной жизни.

– В учебных локациях вы лишь нематериальные наблюдатели из другого среза виртуальности. Убить сможете только сами себя.

Эта пауза, подчёркивающая окончание информационного блока, повеяла неприятными ощущениями запаха крови и могильного холода. Дима, как единственно адекватный, по-чекистски подозрительно зыркнул на женщин, выискивая «предателя Родины», и в каждой заранее заподозрил искомое. Тем временем наставница продолжила:

– Прямо передо мной три двери. Это ваши личные апартаменты, подвластные голосовой корректировке. Кроме того, голосовым заказом можете пополнять гардероб.

Тут Царевна-Лебедь не преминула строгим взглядом акцентировать внимание почему-то только на Диминой одежде, как на вопиющем несоответствии образовательному дресс-коду. Закончила она короткий экскурс советом:

– Приведите свою жизнь в порядок. Систематизируйте деятельность.

Очередная пауза. Ну как только что обиженный взглядом Дима мог промолчать? Он с видом уставшего от всезнания философа попытался выпендриться перед всеми умной фразой, заимствованной у ангела разврата и похоти:

– Хочешь чего-нибудь достичь в жизни – наведи в ней порядок.

– ЭФИР плохого не посоветует, – обломала его Царевна-Лебедь, давая понять, что чужие изречения перед ней выдать за свои у него не получится.

Диме, может быть, и стало бы стыдно. А может, и нет. Только тут неожиданно пришла в себя Вера, буквально выдавив из себя вопрос, обломав молодого человека в самобичевании.

– А где чья комната?

– Не принципиально, – пропела Царевна-Лебедь и продолжила визуальную экскурсию. – Слева от меня кухня. Справа – информационный центр. Работает просто. Разберётесь самостоятельно. Там же находятся тренажёры с беговой дорожкой.

– А какая программная среда в этом информационном центре? – спохватился бывший айтишник, перебивая экскурсовода. – Интернет есть?

– Вам доступны все оцифрованные источники информации. В том числе хранилища библиотек.

– Мля, – только и смог выдавить из себя офигевший от такого расклада Дима.

Хозяйка необычного учебного комплекса развернулась вполоборота, обращая внимание учеников на три цветных двери за её спиной.

– Для исследования вам предоставлены три представителя вашей цивилизации: Наполеон Бонапарт, Александр Пушкин и Пабло Пикассо. За каждой дверью тамбур с тремя порталами.

Она для примера растворила в воздухе ближайшую, оказавшуюся жёлтой. За ней просматривался небольшой тамбур с ещё тремя дверьми того же цвета, но отличаясь оттенками.

– Порталы раскрывают определённую грань изучаемого. В них пространственно-временные нарезки. Управление голосовое.

Она замолчала, смотря на пока ещё ничего не понимающих учеников. Дима удержаться не смог и задал, по его мнению, самый важный вопрос:

– Какая задача перед нами стоит? Не просто же мы там должны будем ходить и смотреть на этих гениев?

Сущность Разума несколько секунд внимательно рассматривала троицу, глядя исключительно в глаза, и спокойным ровным голосом пропела основную цель обучения, уставившись на Диму:

– В каждом человеке ещё при зачатии закладываются талант, гениальность и величие. Только мало кому удаётся раскрыть в себе эти компоненты. Тем более одновременно. Ваша задача – сформулировать правила: как, избегая случайности, развить в человеке талант, гениальность и сделать его значимой персоной для всего человечества. Притом гарантировано.

– Не поверю, что до нас никто не пытался это сделать, – по-старчески проворчал Дима, отводя глаза в сторону, будто общаясь с внутренним «Я» и задницей чувствуя неподъёмность поставленной задачи. – И, как понимаю, это никому не удалось.

– Никому, – пропела Царевна-Лебедь, как само собой разумеющееся. – Только вы – не они. Вы особенные и собраны в непростую команду.

С этими словами сущность Разума, больше напустив тумана, чем что-то растолковав, не прощаясь, медленно уплыла в открытый проём. Жёлтая дверь появилась, как и прежде, скрывая за собой неадекватную училку, оставляя троицу в полной растерянности.

Все молчали. Дима мельком прошёлся по эмоциям коллег. В голове у Веры царил хаос. Мозг её был явно перегружен, и в данный момент девочка вряд ли могла адекватно что-либо соображать. Она, похоже, и не думала вовсе, тупо уставившись сквозь прозрачную столешницу, ничего не видя при этом.

А вот Танечка была растеряна. Глаза её плавали, ни на чём не фиксируясь. Руки то и дело производили странные манипуляции, словно она хотела ими что-то сделать, но тут же запамятовала, что. Но как только поймала в поле своего зрения Диму, тут же принялась выказывать всепоглощающую любовь, сразу забыв, о чём думала. Молодой человек опрометью вынырнул из её эмоций и даже вполне реально, а не мысленно сплюнул и плечами передёрнул от подобной мерзости.

Троица молчала минут пять. Диме это даже надоело. Он смотрел на своих сокурсниц, разглядывал внешне и эмоционально, но ничего конкретного про них сказать не мог. Он их абсолютно не понимал. Вспомнив первоначальный план, молодой человек решительно продолжил атаку, стараясь во что бы то ни стало заставить их хоть что-нибудь рассказать о себе.

– Ну что, продолжим знакомство? – скорее потребовал, чем спросил он, уставившись на Веру. – Я ведь не для красного словца ляпнул, что мы теперь все на одном звездолёте. Убедились? И раз Царевна-Лебедь заявила, что мы непростая команда, а особенная, выкладывайте свои способности, коллеги. Думать будем, как их объединить. Мы отсюда не выйдем, пока не решим задачу, а решить её можно лишь сообща. А выходить вперёд ногами мне лично что-то очень не хочется. Когда ещё представится такая уникальная возможность учиться у космического Разума – хозяйки целой звёздной системы.

Лицо медсестры резко стало осмысленным. Похоже, об этой стороне своего положения она даже не задумывалась. Да она вообще, видимо, по-настоящему задумалась впервые с момента переселения из реального мира в виртуальный.

– Это всё какой-то бред, – тихо прошелестела Вера, прервав звенящую тишину. – Этого не может быть. Я просто сплю, и это всё снится.

– Нет, девочка, это всё ещё более настоящее, чем было у тебя раньше, – пресёк её упадническое настроение Дима, – и чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Так что рассказывай.

– Что рассказывать?

Она непонимающе подняла глаза на Диму.

– Всё, что касается твоего дара. Или даров, если их несколько. Мне надо понимать, в чём твоя особенность. И вообще, расскажи о себе всё, что считаешь нужным.

Девушка с минуту собиралась с мыслями. То рассматривая дрожащие руки, то стерильное окружение. Дима не мешал. Он ждал. Наконец брюнетка решилась, заговорив как на приёме у врача-психиатра.

– Меня зовут Вера. Мне двадцать лет. Три года назад была зверски изнасилована четырьмя одноклассниками, которых до этого считала друзьями. Сначала латали хирурги. Затем попала в психиатрическую клинику. У меня развилась стойкая мизофобия – брезгливость, доходящая до болезненного состояния. Всё, что связано с мужчинами, и сами они в первую очередь, воспринимается как нечто мерзкое и отвратительное. Даже словами не описать. Противны до потери сознания.

Девушка закрыла лицо руками и несколько секунд потратила на приведение своих эмоций в нулевое состояние. Затем откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и уже безэмоционально продолжила:

– После месяца отлёжки меня выписали. Но, как и многие, таблетки в скором времени принимать перестала. В результате впала в глубочайшую депрессию. На этой почве решила повеситься. Купила верёвку и отправилась совершать суицид на электричке подальше от города. Вбила себе в голову, что это надо сделать обязательно на берёзе и как можно дальше в глухом лесу, чтобы не нашли.

– Любопытная депрессия, – задумчиво прервал Дима, с интересом разглядывая красивую сокурсницу. – Не сложилось впечатление, что кто-то как за ручку отвёл?

– Угадал, – резко скривилась Вера, открывая глаза и укоризненно зыркнув на перебившего мужлана, всем видом давая понять, что он её раздражает. – Так и было. Как только углубилась в лес и нашла толстую берёзу, то в момент прикосновения к ней в меня вселилась Берегиня.

Дима аж рот раскрыл и глаза выпучил от услышанной небывальщины. И если бы он этой небывальщиной не занимался последние три года, то в жизни бы не поверил. Поэтому перебивать не стал, но состроил такую вопросительную физиономию, что она вынуждена была пояснить:

– Берегиня – это такая природная сущность. Хотя правильнее будет назвать её – сущность Природы. Изначально всегда безлика, – тут рассказчица вынула золотой амулет, расположив поверх застёгнутой на все пуговицы медицинской курточки, демонстрируя объект пояснения воочию. – Она может принимать образ любого бога или богини. Этакая богиня-универсал. Понятно?

– Да я, в общем-то, не об этом, – уточнил Дима. – Непонятно, что значит «вселилась»?

Вера пожала плечиками.

– Сначала вроде бы как влезла в голову, а потом перебралась в амулет. Кстати, она же и заставила его выкопать из-под корней той берёзы. Я не знаю, как боги это делают. Делают, и всё.

– Пока ничего непонятно, но продолжай, – попросил Дима, усаживаясь поудобней.

– С этого времени Берегиня вкрадчивым голосом в голове принялась учить. Думала, с ума сойду от раздвоения личности. Но довольно быстро привыкла. Сначала я освоила обнуление эмоций. Всех без исключения. Устраняя, как она выразилась, то, что мешает жить и заодно является лучшим искусством защиты. Затем осваивала умение атаковать. Берегиня одарила меня способностью создавать и разливать вокруг себя Славу.

– Славу? – переспросил Дима в недоумении, забыв, что перебивать нежелательно.

– Никогда не слышал о такой силе? – вновь скривилась Вера, но на этот раз в ухмылке. – Девичья Слава. Я до этого тоже никогда про неё не слышала. Но вот даже зная и владея ею сегодня, не могу объяснить словами, что это такое. Просто от неё все мужчины сходят с ума. Становятся жалкими червями, ползающими у ног. Эта сила заставляет их в меня влюбляться до такого состояния, что у самцов крышу сносит, превращая в безропотных рабов, с которыми я могу делать всё, что захочу.

– Ну, мне можешь не рассказывать, – опять прервал её Дима. – Я эту силу через себя пропустил. Хотя соглашусь. Как-то описать её словами затруднительно. Извини, что прервал.

Но девушку к этому моменту вроде как отпустило, и она уже не возражала о переводе монолога в диалог.

– И вот тогда я начала отрываться, уходя в разнос, – продолжила свой рассказ Вера. – Я по выбору начала сводить мужчин с ума от любви к себе. Притом не в переносном, а в самом прямом смысле слова. Многие отправились лечиться у психиатров. Кое-каких особо рьяных индивидов заставила кончать жизнь суицидом.

– Жёстко, – подметил Дима с улыбкой Люцифера.

– Не то слово, – кровожадно отзеркалила она улыбку в ответ. – Я упивалась всевластием, превращала их мозги в кашу. При этом не могла остановиться. Я не знаю, чем бы всё это закончилось, не повстречайся на моём пути Танечка. Она-то меня и остановила. За что ей по гроб жизни обязана. А когда она попала в больницу, то я, используя свой дар, устроилась туда же на работу, чтобы хоть чем-то ей помочь…

Тут Вера прервала исповедь и вопросительно посмотрела на женщину, как бы спрашивая о чём-то разрешения. Та сидела на краешке кресла понурая и вид имела не от мира сего. Как будто тело пребывало в кресле, а сама отсутствовала.

Тем не менее секунд через пять женщина отчётливо кивнула в знак согласия. Девушка продолжила, но тоже после паузы уже собственных размышлений. Видимо, соображая, несмотря на разрешение, о чём можно сказать, а о чём лучше пока помолчать.

– Танечка помогла мне избавиться от Берегини. И не спрашивай меня, как. Это не моя тайна. Захочет – расскажет.

– Так сейчас, выходит, в нём нет Берегини? – указывая пальцем на висевший амулет, поинтересовался молодой человек, недоумевая. – А как же ты без неё творишь своё колдовство?

– А как ты без Суккубы творишь своё?

– Понял, – тут же пошёл на попятную Дима, поднимая руки в жесте «сдаюсь». – Просто из рассказа сложилось такое впечатление, что это она творит, используя твоё тело. А выходит, это умение, и ему можно научиться?

– Наверное, – вновь равнодушно подёрнула плечиками Вера, – только я ему вряд ли смогу кого-нибудь научить. Понятия не имею, как это сделать.

– Жаль, – протянул ученик школы соблазнения, уже выстраивая грандиозные планы покорения мира женщин подобной фичей, которая одна стоила всех его мучений на полигонах виртуальных миров Суккубы.

Посидели. Помолчали. Неожиданно Дима задал вопрос, вроде бы не из той оперы, но именно переключение внимания на что-то новенькое взбодрило всю команду.

– Судя по рассказу, ты всё время находилась в реальном мире и ни разу не была в потустороннем?

– В Нави? – искренне удивилась вопросу Вера. – Была. И много раз. Но только во сне. Правда, во сне необычном, а осознанном. При этом я много где в загробном мире побывала: и в самом низу, и на самом верху. У меня даже в Золотом Городе собственные апартаменты имеются.

– Хм, – показательно раздражённо перебила её отчего-то встрепенувшаяся Танечка, – а ты мне никогда об этом не говорила.

– А ты никогда об этом и не спрашивала.

Но тут в их препирательства влез любопытный Дима.

– И как тебя в этой Нави звали? Ведь у тебя там наверняка было другое имя, судя по их странным и пока для меня непонятным порядкам.

Девушка ещё больше удивилась вопросу, но, подумав несколько секунд, призналась:

– Любава. Хотя это, скорее, не имя, а специализация. Любавами всегда звали таких, как я, обладающих боевой славой.

– И об этом слышу в первый раз, – обидчиво процедила Танечка, раздражённо ёрзая в кресле, словно резко стало неудобно сидеть.

– Да и не надо. Сама прекрасно знаешь, что нельзя попусту трепать о подлунном имени.

– Но я ведь перед тобой открылась? – с какой-то девчачьей обидой в голосе проговорила женщина.

– Вот и продолжай открываться. Твоя, кстати, очередь рассказывать о себе. Я закончила.

Наступила пауза. Вера и Дима смотрели на Танечку, а та молчала, с силой сжав губы, а в глазах блестели слёзы обиды.

– Да, – наконец выдавила она из себя вздох разочарования. – А ещё подругой называлась.

При этих словах женщина нервно вскочила и бегом домчалась до средней двери апартаментов. Не найдя ручки или какой-нибудь открывашки, хлопнула по ней ладонью со всей злости. Та исчезла. Тут же в проёме исчезла и она. Жёлтая преграда вновь появилась на своём месте.

Вера удивительно спокойно, даже обыденно отреагировала на эмоциональную выходку подруги. Видимо, подобное ей не в новинку, и она уже привыкла. Девушка подкорректировала свою эмоциональную защиту и замерла, уставившись на Диму, который, в отличие от неё, нервничал. И было от чего.

– Слышь, она там одна дел не наделает?

– Не должна, – равнодушно пожала плечиками Вера, отвернувшись от его прямого взгляда. – Обычно её духи доводят до белого каления, но, как она сказала, тут их нет. У неё бывают заскоки. Она быстро заводится, но столь же быстро остывает. Так что не переживай. Уже минут через пять успокоится. Мы-то что делать будем?

– Как что? – с наигранной весёлостью парировал молодой человек, вставая с кресла. – Для начала будем обживаться. Раз непонятно, сколь долго нам тут куковать, то в первую очередь следует освоить жилую зону. Кто куда, а я пожрать. Ты со мной?

– Нет. Не хочу.

Он выбрался из-за стола, развернулся на своих грязных и уже истерзанных бинтах, топорщащихся огрызками в разные стороны, и, скользя, как на лыжах, отправился осваивать пищеблок.

Глава 29. Локация 5. «Безалкогольные знакомства» – уважуха, спущенная в сортир.

Изучать кухню Дима мог сколь угодно долго. Одних шкафов и выдвижных ящиков – прорва. Но он не стал ими заморачиваться, а сразу направился к трёхдверному холодильнику, как к гарантированному хранителю всего съестного. Вот только открыв, чуть не заплакал. Огромных размеров агрегат оказался девственно пуст. Распахнул вторую дверцу. Морозильная камера тоже выглядела стерильно, словно в ней никогда ничего и не замораживалось.

Рывком дёрнув третью, изыскатель съестного задумался, почёсывая затылок. Он первоначально даже не понял, что это за отделение и для чего предназначено. Оно было разделено на два больших бокса. Верхний обшит красным материалом, типа пластика или крашеного металла. Нижний – синим. Оголодавший, а значит, озлобленный молодой человек внимательно осмотрел двухцветную пустоту и с раздражением захлопнул дверцу.

Ещё раз хмурым взглядом просканировал кухню. Никаких инструкций, мануалов, ни пультов управления. Оставалось экспериментировать методом тыка.

– Холодильника, – принялся дурачиться Дима, стуча костяшками пальцев по третьей двери, продолжая при этом обдумывать, как от этой технологичной скотины получить хоть что-нибудь пожевать. – Большую копчёную курицу хочу с картошкой фри.

Вновь распахнул створку, надеясь на чудо, и чуть равновесие не потерял от неожиданности, вцепившись в дверку обеими руками. В красном боксе стояло большое блюдо с огромной курицей, по размеру больше походившей на индюшку, и со всех сторон засыпанной картошкой фри. От секции пыхало жаром.

Дима попытался сунуться руками, но, поняв, что обожжётся, недолго думая, скинул с себя пижамную куртку и, используя её как прихватку, вытащил блюдо и с трудом донёс до разделочного стола.

Огляделся. Только сейчас до него дошло, что сесть на этой суперкухне некуда и локти поставить не на что. Наплевав на неудобства, решил не привередничать, успокоив себя народной мудростью: «Стоя влезает больше».

Закинув мимоходом соломину картофеля в рот, принялся греметь выдвижными ящиками в поисках вилок и ножей. Нашёл. Только приготовился к приятному в жизни времяпровождению, как напоролся на очередной затык, поняв, что чего-то не хватает. Пришлось возвращаться к агрегату по выдаче съестного.

– Холодильника, – он повторил процедуру со стуком. – Булку белого хлеба дай.

Открыл дверцу и счастливо улыбнулся. Агрегат был освоен окончательно. В том же боксе лежала поджаристая буханка белого хлеба, притом ещё тёплого, с хрустящей корочкой.

После утоления приступа голода сообразил, что всё это неплохо было бы запить. Соответственно, последовал заказ на сухое грузинское вино. Он почему-то посчитал, что это блюдо будет правильно запить именно им. А, не разбираясь в ассортименте, так и запросил: «Сухое грузинское» и, продолжая дурачиться, добавил: «И побольше».

В результате, когда открыл халявную выдавалку, то из нижнего короба на пол посыпались бутылки разных сортов и калибров, не уместившихся в доверху забитом боксе. Несколько из них с противным звоном тут же разбились.

Пока, подчиняясь инстинкту жадности и бережливости, пытался поймать остальную вываливающуюся стеклотару, бинтовая обувка пропиталась вином насквозь. Заодно промокли пижамные штаны по колено, хотя лужа была вроде бы и неглубокая.

С расстройства откупорил первую попавшуюся. С остервенением затолкал ножом пробку внутрь, даже не удосужившись посмотреть на этикетку. Напился из горла́ и бросил недопитую бутылку в общую кучу стеклопобоища, произведя мерзкий звон в глухой тишине пустого зала.

Захлопнул со злостью распахнутую дверцу и, оставив обгрызенную курицу с искусанной со всех сторон буханкой хлеба, презрительно оглядел произведённый на стерильной до него кухне художественный бардак. Одними губами грязно выругался. После чего, смачно хлюпая распухшими чунями о зеркальный пол, отправился искать свою персональную нору.

Ему досталась зелёная. И вот он, сытый, напитый, но недовольный собой, прошлёпал в шикарную спальню с аэродромной кроватью три на три, белым блестящим полом и такого же стерильного цвета стенами с потолком. Из всего увиденного обрадовало только то, что потолок выглядел обычным, а не в виде церковного купола.

Пошёл на разведку с обходом своих апартаментов. Первая же растворившаяся дверь открыла перед ним вид на ванную, совмещённую с туалетом. Кроме унитаза без бачка, имелся умывальник с раковиной в полтора метра шириной. Большое зеркало и два пустых шкафа по бокам. Душевая без шторок и странная ванна, напичканная металлическими нашлёпками с дырочками.

– Мля, – неопределённо протянул Дима, как бы находясь в непонятках, и тут же сам себя спросил: – Джакузи, что ли?

Стыдно признаться, но он в жизни о джакузи только слышал и в реальности, чтобы вот так потрогать руками, никогда не видел. Поэтому рисковать не стал, не зная, как этим пользоваться. Решил обойтись общепринятым душем.

Скинул штаны, памперс, размотал уже осточертевшие бинты, разбросав всё это по полу, и только сейчас вспомнил, что пижамную куртку оставил где-то на кухне. Сплюнул. В очередной раз выругался, но за пропажей не пошёл, оставив её утилизацию на потом.

Расслабившись на толчке, неожиданно осознал, что переел и оттого очень устал. Жутко захотелось спать, хотя разбудили его вроде как недавно. Сразу подумал о красивой ведьмочке по имени Вера, что вкатила ему укол, похоже, с какой-то долгоиграющей дрянью, которая до сих пор даёт о себе знать.

С другой стороны, а что ещё делать? Его коллеги по концлагерю будущего, где некая Высшая Сущность Разума будет проводить над ними опыты с экспериментами, наверняка уже дрыхнут. Для них-то поздний вечер по их биологическим часам. А значит, можно и самому баиньки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.