Проживи мою жизнь

Вот и славно, даже слезки высохли.

– А я удивлялся, почему вы такая взрослая, – покачал головой старший. – Меня зовут Вилли. Ну, Вильям Сток. В прошлом месяце четырнадцать стукнуло. Мамка прятала меня, сколько могла. А потом соседи настучали. Да я и сам решил уехать, надоело от каждого шороха вздрагивать.

И упрямо вскинул подбородок.

– Я Лири, – тихонько сказала девочка. – У тетки жила. Она добрая так-то, не обижала меня особо. Даже читать научила. Я к ней пару лет назад попала, когда родителей не стало. Так она сразу сказала, мол, не проснется магия, уедешь, мне проблем хватает.

Лири вздохнула и отвернулась к окну. Анника взглянула на худенького вихрастого мальчишку, наверное, самого несчастного из всех. Мягко улыбнулась, даря незримую поддержку.

– А тебя как зовут?

– Микки, – шмыгнул носом совсем еще малыш. – Гор, это отчим мой, даже ждать не стал, когда мне десять исполнится. Услыхал, что обоз собирается, сразу мамке сказал вещи собирать. И реветь запретил. Она, как папка исчез, во всем Гора слушается. Да и наплевать! Я вырасту и папку найду, с ним буду жить.

Наивные голубые глаза часто-часто заморгали, и Анника поспешила сменить тему:

– Вот мы и познакомились, давайте чай пить. Доставайте кружки, налью, пока свежий да горячий.

Разлив душистый напиток, девушка раздала всем по большому куску ароматного пирога со свежей малиной. Сладкое всегда успокоит растревоженную детскую душу.

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарила Лири. – Тетка такой пирог по праздникам покупала. В пекарне на углу площади с фонтаном. Только он немного другой был. Съешь кусочек, и внутри радость пузырится. Как от лимонада, знаете? Ой, вы не обижайтесь только, ваш пирог тоже замечательный!

– Ну что ты, милая, – вздохнула Анника. – Я не обижаюсь. Он и вправду обычный. Просто в нем уже нет моей магии. Я любила помогать в пекарне. Толстушка Бетти пекла пироги да булочки, а я напитывала их хорошим настроением и ощущением счастья. И нам доход, и людям радость. Теперь уж придется Бетти самой справляться…

– Тетя, если у вас такая добрая магия была, за что же ее отобрали? – серьезно спросил Микки.

Девушка немного помолчала.

– Что вы знаете о Забытой богине?

Ребята вздрогнули и испуганно посмотрели на свою спутницу. Потом наперебой стали рассказывать все, что знают:

– Это богиня сомнений и подозрений.

– Она сеет смуту среди людей и расшатывает их веру в свои силы.

– Из-за нее мы проиграли Восьмилетнюю войну и потеряли земли к западу от Белых гор.

– Ее имя забыто, а храмы разрушены.

– И правильно! Если бы наша армия оставалась сплоченной, мы бы победили!

– Зато теперь в людях нет сомнений и страха.

Анника молча слушала, изредка кивая головой. Да, именно так рассказывали о Забытой богине учебники и книги. Только правды в этих историях была капля. И надо ли детям знать ее? Надо. Их старый лживый мир разрушен, и на благодатной почве могут взойти нежные ростки истины.

– Я сейчас расскажу вам одну историю. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. В конце, если у вас останутся вопросы, сможете смело задать их.

Ника подула на широкое окно дилижанса и на запотевшем стекле проступили картины прошлого.

Много-много лет назад люди любили и почитали Дилекту, богиню возможностей. Если человек стоял на распутье и не мог сделать выбор, он приходил в один из ее многочисленных храмов. Там, в прохладной тени, отдыхая от суеты и проблем, наслаждаясь ароматным дымом курений и прислушиваясь к себе, можно было разобраться в своих сомнениях, спросить совета у служителей или у самой богини. Истерзанный муками находил спокойствие, уставший от проблем – необходимый отдых, разочаровавшийся – надежду.

Дилекта покровительствовала людям без магии. Если к десяти годам ребенок оставался пустышкой, его приводили в храм и оставляли там жить и учиться. На запястье расцветал знак богини – нежный ирис, символ надежды. Благодаря многочисленным пожертвованиям, дети получали прекрасное образование и профессию. Известно, что люди без внутреннего источника силы имеют склонность к творчеству и прикладным искусствам. Если бы вы видели храмы богини в период расцвета, у вас бы захватило дух от восторга. Ни один из дворцов нашего короля не сравнится с ними.

Белоснежные мраморные колонны, изящные арки, обилие зелени и света. А в центре – статуя Дилекты. Спокойно стояла она, протянув раскрытые ладони навстречу входящему. Лицо ее было молодо и безмятежно, лишь в каменном взоре читалась мудрость прожитых лет. У ног женщины обычно сидели белые гуси. Считалось, что эти птицы, пролетая все королевство с севера на юг и обратно, собирают для своей госпожи информацию о том, что творится в ее владениях.

Я верю, что когда придет время уйти за Туманный край, моя душа превратится в прекрасного гуся, распахнет белоснежные крылья и полетит быстрее ветра навстречу своей наставнице и покровительнице…

Анника немного помолчала, собираясь с мыслями.

Королевская семья и сильные маги почитали другого бога – Гленора. Он был родным братом Дилекты и ее полной противоположностью: высокий и сильный воин, храбрый и решительный, не знающий сомнений. Его храмы были подобны небольшим крепостям, такие же суровые и неприступные. В каждом была открыта школа для одаренных мальчиков, в которой обучали воинскому делу. Гленор покровительствовал магам с сильным даром, а пустышек считал не достойными божественной милости.

Королевский совет уже многие годы ломал голову над тем, как уменьшить влияние Дилекты на простых граждан, и вскоре им представился прекрасный случай. Началась долгая и тяжелая война за плодородные земли к западу от границ Фродлэнда. Спустя четыре года кровопролитных сражений многие заговорили о том, сама идея захвата территорий была изначально провальной, что нужно отступить, сохранив жизни воинов и прежние границы владений. Начались смута и волнения.

И вот тут исподволь началась кампания, направленная против богини. Она была построена так искусно, что буквально через пару лет измученные войной люди сами вывернули наизнанку учения Дилекты, разрушили храмы, и особенно возненавидели пустышек, поскольку те не принимали участия в той захватнической войне.

С тех пор прошло много лет. Переписаны книги, забылась правда, и только редкие последователи еще хранят в памяти доброе имя богини в надежде возродить ее былое могущество.

– Вот такая история, друзья мои. – устало улыбнулась Анника, широким жестом протирая окно и стирая последние картинки.

– Ой, как интересно! – восхищенно прошептала Лири. – Хотелось бы мне жить в таком храме. Я бы тогда училась в настоящей школе.

– У тебя забрали магию только потому, что узнали о поклонении Дилекте? – недоуменно спросил Вилли. – Как-то слишком жестоко.

– Нет, не только поэтому. В последний оставшийся храм, пусть и практически разрушенный, пробрался вор. Он хотел украсть «сердце богини», кристалл, наполненный ее светом, и уничтожить его. Мне пришлось самой забрать кристалл, а здание, лишенное магической поддержки, рухнуло, придавив этого вора. Меня обвинили в убийстве мага и должны были казнить. Но почему-то изменили приговор.

– А где теперь «сердце богини»? – жадно спросил Микки.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – рассмеялась Анника и легонько щелкнула мальчишку по носу. Потом серьезно продолжила:

– Я не знаю. Так безопаснее. Когда поняла, что попалась, передала кристалл надежному человеку. Если когда-нибудь…

Договорить Ника не успела. Дилижанс дернулся и остановился.

Глава 6

Где-то на границе миров.

Зыбкий сон. Вокруг тишина.

Я иду навстречу судьбе.

В темном небе слепая луна

Освещает дорогу к тебе…

Успокоительный сбор Свирского старца оказался удивительно действенным. Вероника уснула, едва голова коснулась мягкой подушки.

И так же резко проснулась, будто от толчка. Открыв глаза, посмотрела на настенные часы, освещенные мягким лунным светом: половина второго ночи. Можно спать и спать. Повернулась на другой бок, чтобы полюбоваться ночным небом, и улыбнулась спешащим к ней снежинкам снов. Сквозь приоткрытую форточку было слышно, как воет на улице своенравный февральский ветер. Удивительный контраст теплого одеяла и холодного воздуха рождал в душе ощущение спокойствия и уюта.

Девушка прикрыла глаза, убаюканная северной вьюгой. И вдруг в панике подскочила. Какая луна? Откуда? По статистике в ее городе за всю зиму бывает от силы пять-шесть ясных дней. И в этом году лимит уже давно исчерпан. Да, все верно, в стекло стучится темнота, плачет в трубах, и только редкие снежинки видны в этой чернильной круговерти.

Вероника обернулась на дверь в коридор. Сквозь матовое стекло проникал в комнату призрачный свет, дрожал на стенах причудливыми тенями. Будто по другую сторону кто-то зажег свечу или масляную лампу. По открытой спине побежали мурашки. Страха не было, только волнение и ожидание сказочного волшебства.

Мимолетно подумав о том, что старец явно знает толк в травках, девушка подтянула руками ноги к краю кровати, опустила на пол и, упираясь руками в матрас, с трудом распрямилась. Колени привычно дрожали. В темноте равновесие держать было сложнее. И после пары неприятных падений она взяла за привычку оставлять рядом с кроватью трость. Сегодня порадовалась своей предусмотрительности: и ходить легче, и оружие против незваных гостей со свечами имеется.

Накинув на плечи халатик, Ника решительно заковыляла навстречу ночным приключениям.

И они не заставили себя ждать!

За дверью оказался не привычный узкий коридор, а небольшая, довольно уютная комната. Слева, у закрытой на засов двери, расположился узкий шкаф с зеркалом. Справа, у открытого настежь окна, круглый столик и пара кресел. А прямо перед изумленной Вероникой оказалась широкая кровать. На ней, разметав по подушке светлые волосы, спала девушка. Длинные тени ресниц трепетали в свете ночника. Тот был похож на крохотный костер, заключенный в прозрачную сферу. Безумно захотелось рассмотреть его поближе.

Ника осторожно переступила порог и тихонько застучала палкой по деревянному полу. Огонек дрожал и переливался внутри своей хрупкой клетки. Порыв ветра всколыхнул легкие занавески, и девушка с удовольствием вдохнула сладкий запах южной ночи. Подкравшись к распахнутому окну, она обнаружила и источник дивного аромата. Комната располагалась на первом этаже, и с клумбы тянул к Веронике белые головки цветов душистый табак.

Внезапно упоительную тишину ночи нарушил то ли стон, то ли всхлип. Обернувшись, Ника увидела, что светловолосая незнакомка мечется в своей постели, непроизвольно теребя ворот ночной рубашки. Ее явно что-то мучило. Девушка, не просыпаясь, снова застонала. И Вероника, уже не задумываясь, подскочила к ней, села рядышком на одеяло, погладила по щеке и мягко подула в закрытые глаза. Так делала в детстве мама, чтобы прогнать страшные сны. Потом сжала холодные пальчики, согревая теплом своих рук, и тихонько запела колыбельную:

Спи, котенок, засыпай,Ночь стучится в двери.В своих норках спят давноВсе лесные звери.

Напевая, Ника думала о том, какой удивительный сон ей снится этой ночью. Только сейчас она стала замечать и осознавать все нестыковки с реальной жизнью. И, между прочим, комната вместо коридора стояла в списке несоответствий на самом последнем месте. Подумаешь, эка невидаль! А вот лето вместо зимы, юг вместо севера, легкие быстрые шаги вместо привычного уже ковыляния убеждали в нереальности происходящего.

– Это вы? – вдруг раздался немного хриплый ото сна девичий голос.

– Не знаю, кого ты ждала, но я – это я, – улыбнулась Вероника, глядя в широко распахнутые глаза цвета весеннего неба. – Ты стонала во сне, мне показалось, у тебя что-то болит. Может, надо вызвать врача? Хотя как это сделать во сне, ума не приложу.

– Ты не Дилекта, определенно. – бормотала девушка, внимательно оглядывая ночную гостью. – и одеяние не то, и возраст, и я не ощущаю божественной силы… Хотя, с такой дыркой в груди я теперь вообще не ощущаю магии…

– С дыркой в груди? Ты ранена? – всполошилась Ника. Она чувствовала ответственность за всех героев своего удивительного сна. – Как тебя зовут?

– Анника. А тебя?

– Вероника, можно просто Ника.

– Ой, а меня папа тоже Никой звал, – она впервые улыбнулась, отчего на щеках появились забавные ямочки. – А как ты оказалась в моей комнате?

– Вон, из своей спальни пришла, – Вероника махнула рукой на раскрытую дверь. В сумраке были видны очертания родной кровати и уголок компьютерного стола.

– Странно, я точно помню, что вечером за этой дверью была умывальня, – Анника выбралась из-под одеяла, подошла к темному проему и обхватила себя за плечи. – Откуда так тянет холодом?

– Ой, прости, у меня там зима! Совсем забыла об этом. Сама сейчас сидела и удивлялась, почему по ногам так тянет, если за окном лето.

– Ничего не понимаю, – жалобно протянула Анни и опасливо заглянула внутрь помещения. Но через порог переступить не рискнула. Вернулась к себе и села в кресло, поджав ноги. В груди опять тянуло и болело, ее знобило, несмотря на теплую ночь.

– Милая, ты явно умудрилась простудиться, – нахмурилась Вероника. – Давай-ка мы заварим чаю и поболтаем. Мне совсем не хочется, чтобы такой чудный сон заканчивался. Я расскажу тебе о своем мире, ты – о своем. Интересно только, смогу ли я утром вспомнить хоть что-то? Это было бы забавно, не находишь?

– Какая ты странная, – слабо улыбнулась ее новая знакомая. – Других миров не существует, это все сказки. И я не болею, просто у меня отобрали магию, и вся работа организма нарушилась. Разве ты не видишь мою ауру? Я-то твою и видеть уже не могу, как пустышка стала…

Вероника искренне рассмеялась.

– Ну вот, ты сама сейчас доказала существование других миров! В твоем есть магия, а в моем ее вообще нет. Или это я сама себе доказала? – задумалась девушка. – Может, ты мое раздвоившееся подсознание? Так бывает у людей, которые хотят уйти от ужасающей действительности. Хотя это не так и важно. Ты мне нравишься, и разговаривать с тобой прикольно. Я сейчас к себе сбегаю и принесу горячего чаю с медом. Брат недавно привез. А ты мне расскажешь про дырку в груди и почему тебя так наказали.

Она быстрым шагом пересекла комнату и уверенно переступила порог. В ту же секунду колени подломились, стопа подвернулась и Ника, нелепо взмахнув руками, полетела на пол, больно стукнувшись о край кровати.

Наступила темнота.

Глава 7

Королевство Фродлэнд. Неприятные открытия.

Там, где холод и лед,

Синий камень живет.

Как цветок аконит,

Людям смерть он несет.

Анника в ужасе вглядывалась в темноту за открытой дверью. Что там произошло? Вскрик, падающая в черноту неизвестности фигурка, грохот и… звенящая тишина. Надо было бы встать и проверить, что случилось с удивительной незнакомкой, но тело будто парализовало от страха. Ника малодушно закрыла глаза, пытаясь спрятаться от неизвестной опасности. Как в детстве, когда стоит зажмуриться, и сразу возникает уверенность, что монстр тебя не найдет и не увидит.

Так и просидела, скрючившись в кресле, пока не сон не сморил уставший организм. А утром долго не могла сообразить, почему она не в кровати. Все тело болело от неудобной позы, виски ныли, а в глаза словно песка насыпали.

И только бросив взгляд на открытую дверь умывальни, Анника вспомнила о странных событиях этой ночи. Правда, с ее места была прекрасно видна раковина с потрескавшейся эмалью и крючок с полосатым полотенцем. Никаких следов Вероники. Как же так? Если это был сон, то уж больно реалистичный.

С другой стороны, в нем все объяснимо и логично. Она едет в Холодные земли, вот и приснился ей могильный холод суровой зимы. У нее не осталось внутренних сил, и пришедшая девушка являлась олицетворением безмагической жизни. Наконец, она плохо поужинала после тряски по неровной дороге, вот и захотелось во сне вкусного горячего чая.

Успокоив саму себя, Ника встала и принялась приводить себя в порядок. Интересно, как ее маленькие друзья? Сейчас они позавтракают на нижнем этаже гостиницы и отправятся дальше. Опять их ждет целый день в замкнутом пространстве дилижанса. Вчера они останавливались всего пару раз – в кустики сбегать да перекусить. Сегодня будет также.

Внизу уже все собрались за длинным деревянным столом. Мик и Лири клевали носом, Вилли о чем-то тихо говорил с одним из сопровождавших повозку воинов. Двое других, разложив на столе карту, обсуждали с возничим сегодняшний маршрут.

Поздоровавшись со всеми и извинившись за опоздание, Анника села рядом с девочкой. В ту же минуту на столе появились тарелки с дымящейся кашей, сероватый хлеб, масло и кружки с травяным чаем. Кроме того, подавальщица вынесла и положила рядом с каждым по свертку с мясным пирогом.

На часах не было еще и восьми, когда дилижанс продолжил свой путь. Разговаривать не хотелось. Ребята быстро задремали, а Ника рассеянно глядела в окно и все не могла выбросить из головы свой необычный сон. Очень хотелось вновь увидеть девушку с каштановыми волосами и глазами цвета гречишного меда. Она казалась такой настоящей, такой непосредственной и яркой, что и сама Анника почувствовала себя живой. Впервые с момента суда и несостоявшейся казни.

Интересно, а если мне удастся уснуть, я снова ее увижу? Было бы здорово.

С этой мыслью девушка поудобнее устроилась на сиденье, подложила под голову свернутый плед и, убаюканная тихим скрипом колес, уснула.

К сожалению, ночная гостья так и не появилась. А может, заходила в гости, да сон с пробуждением стерся из памяти. Остались разочарование и непонятная обида на саму себя.

После короткой стоянки для перекуса и неотложных дел ребята оживились. Вилли, оказывается, расспрашивал за завтраком о том, что ждет их в гарнизоне, а теперь обстоятельно рассказывал остальным.

– Пустышки живут в долине, окруженной скалами. И выходить им оттуда нельзя. Когда клеймо на руку ставят, это как маячок. Выйдешь за пределы поселения, сразу узнают. Раз в месяц староста оттуда в гарнизон приезжает. Меняет аконит-камень на еду да одежку.

– Аконит-камень, значит, – задумчиво проговорила Анника. – а я-то удивлялась, где и как его добывают. Ведь он любую магию блокирует. А вон как придумали, пустышек заставили. Им-то все равно, а нормальные люди плохо его присутствие переносят.

– А что это за камень такой, тетя? – спросил любопытный Микки.

– В тех местах, куда мы с вами отправляемся, растут на опушках лесов и по берегам рек высокие травы с рассеченными листьями и красивыми синими соцветиями. Каждый цветок похож на небольшой шлем, а изнутри торчат тычинки, будто борода воина. Это растение столь же прекрасно, сколь и ядовито. Названий у него много, но основное "аконит". Вот и камень, который добывают пустышки, имеет ярко-синий цвет и несет в себе смертельную опасность при неправильном использовании.

– А где ж его использовать-то можно? – удивилась Лири.

– Аконит-камень применяют в тюрьмах, когда необходимо временно заблокировать магию у преступника. Его добавляют в некоторые лекарства, правда, в микроскопических количествах. Сокровищницы, сейфы и хранилища часто делают с двойной защитой: магической и аконитовой. Используется этот камень и в военных целях. Он добывается только в нашем королевстве, поэтому другие государства вынуждены покупать его у нас.

– Так вот почему всех пустышек сгоняют в одно место! – воскликнул пораженно Вилли.

– Видимо, да. Ведь если бы власть захотела, уж нашла бы способ контролировать жизнь таких людей в обществе. Но прикрывшись заботой об остальных гражданах, король сделал пустышек рабами, вынужденными добывать камень в обмен на еду и вещи… Ужасно!

– Виль, а много в долине народу живет? – спросил Микки.

– Конрад сказал, что человек пятьдесят было в последний его приезд. У них мор какой-то случился, половину народа выкосило. Начальник гарнизона передавал им лекарства, что для воинов припасены, да только мало было и помогло не всем.

– Я не хочу туда, – у Лири задрожали губы, а глаза наполнились слезами.

Анника крепко прижала малышку к себе. Ей нечем было утешить и приободрить своих спутников. Если детей не убьет суровая природа, так надорвутся в скалах или умрут от болезней и недоедания. Она и сама все ближе подходила к плотной завесе, отделяющей мир живых от Туманного края.

Глава 8

Россия. Новые грани.

Я хотела бы встретить гостью прошлого сна

Посидеть, чаю выпить и узнать, кто она.

Рассказать о беде и о горе своем.

Где привык быть один, мы бы были вдвоем.

Где-то нещадно надрывался телефон. Казалось, резкая мелодия падает с потолка, разбивается на сотни отдельных звуков и рассерженным роем впивается в несчастную больную голову. Вероника застонала и открыла глаза. Она лежала на полу около кровати, а мобильник бесновался на прикроватной тумбочке.

«Здесь разоряется младенец, но это не мой» – вспомнила девушка фразу из романа Ремарка «Три товарища». Как же я так умудрилась? Упала с кровати ночью и не проснулась даже. И голова раскалывается, видимо, ударилась.

С кряхтением и стонами удалось подняться на четвереньки. Отработанными движениями Ника подтянула к кровати деревянную лесенку с парой ступеней. Такие покупают в ванную комнату, чтобы малыши до раковины доставали. Сначала села на нижнюю ступеньку, опираясь руками, приподнялась выше. Сидя на второй ступеньке, переставила на первую ноги и, наконец, пересела на кровать. Сдвинулась в самый край, с трудом встала и замерла. Дверь в коридор была открыта и там, на полу, валялась трость.

Ноги дрогнули, и Ника плюхнулась обратно на смятую постель. В мозгу вспыхивали ночные воспоминания: гостиничный номер, светловолосая девушка, ее разговоры о потерянной магии и, главное, упоительное чувство сил и здоровья. Вспомнились ей и последние мгновения этого полусна. Вот она шагает в свою комнату, падает из-за вернувшейся слабости мышц и теряет сознание. А трость остается по ту сторону порога.

Телефон опять взорвался требовательной трелью и Вероника очнулась.

– Алло, мама? Как я рада тебя слышать! Да, Венька забегал, все привез, спасибо. Слушай, расскажи мне про старца, к которому ты на Свирь ездила. Очень уж интересный сбор он передал. Я вчера попробовала.

– Да что ж рассказать тебя, Верочка, – задумчиво сказала мама. – Мне про него баба Катя рассказала. Ей уж девяносто-семь в этом году стукнуло, а она, божий одуванчик, все в библиотеке работает. Говорит, из книг энергию черпает. Представляешь? Так, о чем это я? А, вот. Встретились мы с ней у подъезда, про тебя поговорили. Вот и присоветовала старца мне. Мол, живет в деревеньке, местных пользует, приезжим иногда совет дает, когда врачи лечить отказываются. Ну, я к нему и поехала. Фотографию твою взяла и диагноз, денег сняла побольше.

– Небось, прием у этого народного светила стоил как небольшая квартира? – хмыкнула Ника, почему-то почувствовав разочарование.

– Да ты послушай сначала, Фома неверующий! Он же ни копейки не взял. Все вздыхал, вздыхал, на фото твое глядя. Сказал, что ты уверенно идешь по дороге судьбы, но путь твой короток. Болезнь силы отбирает, и вылечить тебя он не в силах. Тут я, конечно, расстроилась, слезу пустила. Хоть и знаю все, но когда тебе прямо говорят, что кровиночке любимой недолго осталось, страшно это.

Мама замолчала, зашмыгала носом, а Вероника еще больше на этого неизвестного старика ополчилась. Вот зачем он, спрашивается, не в свое дело полез. Она же родителям всегда старалась мягче доносить информацию о своем состоянии: да, ухудшения есть, но незначительные, и лекарства экспериментальные поддерживают состояние, и вообще, в Канаде исследования проходят с очень обнадеживающими результатами. А тут, как обухом по голове, умрет скоро ваша дочка. Идиот какой-то.

– Так вот, – успокоившись, продолжила мама. – Дальше он стал мне про какой-то перекресток рассказывать. Бывает, говорит, что дороги жизни разных людей пересекаются. И эти точки считаются переломными в судьбе того или иного человека. Он может не заметить такой перекресток и дальше по своей дороге отправиться, а может выбрать иной путь. Не очень я его поняла. Главное, Верочка, что ты сейчас на такой развилке стоишь. И чтобы ее увидеть и почувствовать, он мне травок собрал и сказал тебе на ночь заваривать. Ты уж, заинька, попей чаек этот. Может, и правда, поможет? Даже если не веришь, попей.

– Обязательно, мамуль, спасибо тебе!

Настроение было приподнятым, Веронике казалось, что она стоит на пороге удивительного события, которое полностью изменит всю ее жизнь. Хотелось бежать, творить, действовать. Увы, сил хватило только доползти до кухни и приготовить нехитрый завтрак. А дальше – работа, упражнения, растянувшаяся почти на час короткая прогулка вокруг дома.