Темный Охотник

– О боже! Уважаемый!? – Веневитин обратился к таксисту. – Фаст, плиз! Фастер!

Белки сидели у меня на коленях. Пусть и не дословно, но они улавливали суть разговора. Чип довольно лыбился и переводил взгляд с меня на Веневитина и обратно, а вот Диля смотрела с осуждением. Маленькая пушистая зануда.

Таксист поначалу упирался, мол, нельзя превышать, но когда Веневитин кинул в него мятыми купюрами, и впрямь навалил скорости.

Десять минут езды по городу, ещё полчаса по трассе и вот мы, наконец-то, добрались до опорного пункта егерей. Здесь ацтекским колоритом даже не пахло. Обычная военная база, вот только обнесённая по периметру высоченной стеной. И колючая проволока поверх этой стены такой толщины, будто бы рассчитана на поимку слонов-диверсантов.

Внутри, за стеной – несколько зданий самого опорного пункта, длиннющие бараки и здоровенный полигон для одарённых. Почему именно для одарённых? Да потому что сразу видно, что на нём тренируются маги. Воронки от взрывов, борозды всякие, потёкший от сверхтемператур песок.

Что ж.

Вот здесь мне и предстоит провести следующий год. Ну или не совсем здесь. Надо бы закорешиться с таксистом и узнать номерок.

– Спасибо, что вошли в положение, – сказал я краснокожему. – Мой друг очень болен.

– О, боже-боже-боже!

Как только мы остановились на парковке, Веневитин выпрыгнул из машины, плюнул на свой багаж и со всех ног понёсся в сторону здания с красным крестом на крыше.

– Лазарет!? – крикнул он двум девушкам, проходившим мимо. – Где лазарет!?

– Меня, кстати, зовут Артём Чернов, – я протянул индейцу руку.

– Илхуитл, – ответил тот.

Илхуитл, значит. Илюша, если по-нашему.

– Думаю, в скором времени мне вновь понадобятся ваши услуги. Не могли бы мы обменяться контактами?

– Да без проблем, – пожал тот плечами. – Сразу звоните напрямую, хорошую цену дам.

Я забил номер Ильи в телефон, сделал прозвон, рассчитался по конскому тарифу диспетчерской, и краснокожий покатил обратно в город. Ну а я остался на парковке с целой горой багажа. И своего, и Веневитинского. Зря я похоже с ним так, теперь придётся всё это тащить в одного.

Диля победно хмыкнула, сидя у меня на плече.

Тоненько намекнул ей, что если ей так претит моя компания, то я могу просто сжечь её душу, да и разбежимся. Белка ответила, мол, сжигай.

О-хо-хо! Вот это заявка. А мелкая стервозина у нас ещё и не из робких, получается. Пушистая крыса с духом необъезженного мустанга. Ладно, пусть живёт пока что.

ㅤ

Обвешавшись сумками и чемоданами, я побрёл в сторону ближайшего здания. Но не успел я пройти и половину пути, как ко мне подбежал возбуждённый мужик в форме и с планшеткой. Из примечательного в мужике – густые усищи, розовые очки и яркая рыболовная блесна на панаме цвета хаки.

– Новенький? – хмуро спросил мужик.

– Новенький, – кивнул я. – Артём Чернов.

– О! – усатый радостно улыбнулся. – Русский!?

– Русский.

– Ну добро пожаловать! Егерь 3-го класса Жихарев, – мужик пожал мне руку. На секунду блеснул жёлтым перстень. – Евгений Евгеньевич. Я здесь вроде как замначальника базы. Рад видеть земляка, а то у нас здесь в основном немчура да местные. В прошлом году всего несколько ребят приезжали, а на постоянке так вообще никого кроме меня. Ну да ладно…

Жихарев уставился в планшет, нашёл мою фамилию и поставил галочку. А я, признаться честно, удивился.

Да, Йеллоустоунский эпицентр представляет собой охрененно-здоровенную зону, – тысяча километров в поперечнике, – и вся эта зона окружена такими же базами и городками как Арапахо-Сити, но неужели тут совсем нет наших соотечественников?

Странно.

Такие поездки для одарённых – не только повод подкачаться, но и шанс завести полезные знакомства. Егерские лагеря – это же не парад терпимости, и не университет дружбы народов, так что людей стараются расселять по национальности, оно так эффективней получается. Так с какого же хрена тогда меня забросили именно сюда? И кто вообще занимался моим распределением?

Хм-м… Неужели мне частично передалась паранойя дяди Миши?

– Со мной ещё один паренёк приехал, – сказал я. – Егор Веневитин. Запишите и его тоже.

– А где он?

– В лазарет убежал.

– Ох ты ж, – Жихарев неподдельно расстроился. – Что случилось?

– Акклиматизация, наверное, – пожал я плечами.

– Ну да, бывает.

– Евгений Евгеньевич, а мне куда?

– Вообще, тебе надо бы явиться в администрацию и заполнить бумаги, но-о-о-о…

Тут замначальника снял очки и хитро огляделся.

– Знаешь, что? Иди-ка ты сперва займи хорошую комнату, пока они ещё остались. В администрации сейчас и без тебя давка. У индейцев бюрократия похлеще нашей будет. Справочки, разрешения, справочки на получение разрешений и разрешения на получения справочек. Представляешь?

– Представляю, – кивнул я. – Спасибо большое за совет!

– Не за что. Рекомендую во-о-о-он то здание, – указал Жихарев на один из бараков, не самый ближний, но и не самый дальний.

– И вновь премного благодарствую, – я кивнул поглубже, совершенно искренне.

– Слушай, – заинтересовался вдруг Евгений Евгеньевич, – а что за белки у тебя такие? Разломные что ли?

– Да вот, прибились, – развёл я руками, в то время как Диля чисто по-девчачьи закатила глаза. – Не знаю теперь, куда их.

– Ну так ты это. Если они не опасные, то сдай их в живой уголок. В северном кампусе, у девушек, как раз есть, в зоне отдыха. Девчонки в восторге будут, ну ты понимаешь, – он расплылся в улыбке и подмигнул.

Конечно понимаю, что ж тут непонятного!

– Спасибо, учту, – улыбнулся я в ответ, а Чип взметнулся мне на плечо и тревожным шёпотом зачипчипкал что-то на ухо.

Приятный дядька этот Жихарев. Надо будет при случае с ним получше познакомиться.

Со всеми сумками и чемоданами я попёрся в сторону рекомендованной казармы.

ㅤ

Что ж, несмотря на суровый внешний минимализм, внутри оказалось некисло. Всё-таки подавляющее большинство одарённых – аристократы, о какой бы стране ни зашла речь. Папеньки и маменьки щедро финансируют базу, а также выкупают разломные материалы, так что и на обои приличные хватило, и даже на эдакую общую комнату отдыха. Кожаные диванчики, столики, плазма, все дела. Даже вендинговый аппарат с газировкой и снеками имеется. И приставка с двумя джойстиками.

Внутри, правда, не оказалось никого.

Из этой «гостиной» вдаль уходил длинный-предлинный коридор. Справа и слева через каждые пять метров двери, и значительная часть из них открыта настежь. По всей видимости, это и есть незанятые комнаты.

Я чуть прогулялся и остановился на комнате номер 7. Никакой нумерологии и магии чисел, просто здесь был самый приличный, на мой взгляд, кондиционер. А в остальном всё по-типовому: две кровати, два шкафа, два стула и небольшой столик. Также в каждой комнате был крохотный санузел с сортиром и душевой кабинкой, так что унизительный ритуал совместной помывки отменялся. На двери висел дартс, а на одной из стен постер с индианкой, одетой только в головной убор из перьев.

В целом, я остался доволен. Здесь есть всё для того, чтобы комфортно отдыхать между зачистками разломов, ну а если захочется излишеств, то стоит лишь набрать номер краснокожего таксиста Илюхи.

Здорово было наконец-то сбросить вещи. Чтобы тащить все эти баулы, под конец мне даже пришлось себя усилить.

– Фу-у-ух, – я завалился на правую кровать.

Белки тут же облюбовали левую, да только я их мысленно согнал. Я и так в какой-то мере виноват перед Веневитиным, не хватало ещё, чтобы мои питомцы нагадили ему на подушку. Диля хоть и заканчивала бельчачий ВУЗ, но даже в её манерах я до конца не уверен, а Чип так точно навалит за милую душу.

Да, вне зависимости от его желания, Егорка Веневитин теперь живёт со мной. Раз уж нас тут всего двое, – помимо прапора Жихарева, – то это для меня самый лучший расклад.

Так. Ладно. Полчасика отдохну и пойду оформлять бумаги. При хорошем раскладе, уже вечером я доберусь до разлома и…

– Эй! – я забыл закрыть за собой дверь и в неё тут же просунулась холёная красная рожа. – Ты кто такой!?

Парнишка. Высокий, крепкий, лет двадцати пяти. На вид европеец, говорит по-английски.

– Тебе кто разрешал эту комнату занимать!?

О-хо-хо.

Неужто дедовщина? Не ожидал, по правде говоря, не ожидал. Господам егерям не хватает разломных монстров, чтобы меряться друг с другом письками? Хотя-я-я-я… Ну да, тем, кто из себя ничего не представляет, может и не хватать…

От скуки это всё, от скуки.

– Здесь было не занято, – предельно вежливо ответил я красномордому. – Пожалуйста, закрой дверь с той стороны.

– Слышь! Это комната уже была занята для…

– Отстань, – перебил я. – Я только с дороги, жутко устал и хочу полчасика провести в тишине.

– Ты чё такой дерзкий!?

Ну… конечно, он не прямо вот так сказал, но в английском хватает подходящих по смыслу идиом. А смысл один – я на тебя бычу, будь добр схавай или ответь.

– Это уже переходит всякие границы! – возмутился я, поднялся с кровати и подошёл к двери. – С каких это пор слугам позволено в таком тоне с благородным господином разговаривать?

– Ты кого слугой назвал? – и без того красная морда парня стала бордовой. – Да я!..

– Пришёл занимать комнату для кого-то! – напомнил я. – А значит – слуга или мальчик на побегушках. В любом случае, можешь катиться, откуда пришёл. А комнат здесь ещё полно свободных. Рекомендую выбрать для твоего господина комнату как можно дальше от меня, лучше даже в другом здании. А то, боюсь, не уживёмся.

Договорив, я просто захлопнул дверь перед обтекающей мордой Мальчика-На-Побегушках.

Глава 5. Пережитки прошлого

Я разложил вещи в шкафу и один из чемоданов отдал на откуп белкам. Установил его между кроватью и стеной, раззявил настежь и постелил полотенчик. Раз уж мы в одной лодке, у грызунов тоже должен быть свой уголок. Пока что так. Потом найду им клетку или коробочку с опилками. Или… в каких вообще условиях живут разумные белки? Наверное, надо бы купить им набор игрушечной мебели.

С туалетом, кстати, всё решилось само собой. Когда я пошёл раскладывать свои бритвенные принадлежности, нарвался в санузле на Чипа. Тот свесился жопой с ободка прямо в унитаз и, судя по сосредоточенному выражению мордочки лица, был занят.

А раз уж этот дуболом до такого додумался, то с его сестрой и подавно не будет проблем.

Прошло полчаса. Веневитин так и не появился.

Ладно, хрен с ним, не могу же я ждать его весь день. Мне ещё с документами уладить надо, а это, по всей видимости, не быстро. Так что, закрыв дверь в комнату на ключ, я отправился в администрацию.

По дороге к главному корпусу я встретил двух молодых ребят, парня и девушку, в белых халатах. Те на ходу просматривали на свет снимок и переговаривались меж собой:

– Как думаешь, объявлять карантин? – спросила девушка.

– Пока рано.

– Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое, вот если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое…

– Прекрати истерить! – рявкнул парень. – Это североамериканская кишечная гинекомастия, тебе же сказали!

– Но ведь никто о ней ничего не слышал! А может это что-то локальное? Парень ведь приехал из Российской Империи. Мало ли что у них там? Заразился от медведя и привёз заразу сюда…

– А почему она тогда североамериканская?

– Не знаю… Вот ведь чёрт!

Так. Похоже, розыгрыш вышел из-под контроля. Сейчас разберусь со всеми делами, а потом вытащу Веневитина из плена собственных фантазий. А то ведь психосоматика – страшная вещь. Вдруг у него и впрямь грудь вырастет? И чего мне потом с ним таким делать?

Белки на всякий случай семенили вслед за мной. Буду натаскивать их на мелкие поручения. Так-то я сам себе разведчик, но ведь у меня не всегда есть возможность уйти в тени – у свидетелей этого действа может появиться много вопросов. Так что пускай помогают.

В главном здании я тут же упёрся в хвост длиннющей очереди.

Впрочем, восемь человек – это не так уж катастрофично. Основная толпа уже схлынула. Скорее всего, полчаса назад здесь и впрямь было гораздо жёстче, не даром ведь Жихарев отправил меня выбирать комнату. Святой человек.

Делать нечего, и пока что я просто рассматривал людей, с которыми мне предстоит жить и работать. У всех в руках какие-то бумаги… А у меня только паспорт и направление на службу. Да пофиг, что есть то есть.

Рассматривал не только внешне, само собой. Астральное зрение я тоже подключил.

В углу на диванчике сидел и сверлил меня взглядом тот самый краснорожий Мальчик-На-Побегушках. Учитывая, что у парня нет никакой предрасположенности ни к физике, ни к укреплению щитами, я бы на его месте не стал так сильно раздражать окружающих. Парень огневик, да при том слабенький.

Так. Кого ещё мы тут имеем?

Прямо передо мной стоял парнишка с даром воздушного стихийника, следом светлый, прямо за ним девчонка-лекарь, а вот за ней… о-хо-хо! Так вот ты какой, Воин-Орёл!? Моё почтение, господа индейцы. Боевая единица сама в себе. Такой, если раскачается, то сможет зачищать слабенькие разломы соло. Основа его техники – ослабление противника, сиречь проклятие. Плюс физическое усиление себя, плюс возможность залатать несерьёзные раны, плюс нежная дружба со змеями и прочими гадами. Универсальный юнит, короче говоря. Выживала.

Так ещё и несмотря на юный возраст индейца, его источник полыхал, как кузнечный горн. Н-да. Если среди ацтеков есть такие ребята, то я не удивлён, что колонистам поводили по губам. Воины с рождения. Уважаю.

Возможно, не лишним будет познакомиться с краснокожим. Но это как-нибудь потом…

– Ох ты ж, – вырвалось у меня, когда среди толпы я заметил знакомых.

Иси и Миси. Майянки из поезда. И вот так неожиданность, обе девушки оказались одарёнными. И у них тоже была своя особая, национальная техника. Во всяком случае, в Российской Империи я ничего подобного до сих пор не встречал. Это… любовная магия? Что-то наподобие менталистики, но со значительным уклоном во всякое жаркое и потное.

Так вот почему с ними нельзя спать! Не успеешь понять в чём дело, и вот, ты уже стоишь под балконом с гитарой, ревёшь как дурак, клянёшься в вечной любви и говоришь, что сделаешь для майянки всё, что угодно.

Интересно, как им это поможет в разломах? Затискают какого-нибудь волка-переростка до смерти?

Девчонки тоже меня заметили. Настороженно смотрели, перешёптывались, хмурились. Видать той ночью они пытались на мне поупражняться, но в ответ сами выгребли так, что аж проснуться не смогли. То-то я их больше в поезде не видел! Ну да, Охотник после зачистки разлома может вымотать хлеще, чем день ног и предновогодний шоппинг вместе взятые.

ㅤ

Прошло ещё где-то полчаса, и я наконец-то попал в нужный кабинет.

– Артём Чернов, подданный Российской Империи, – представился я.

– Ага, – ответила тучная краснокожая тётенька лет пятидесяти.

На столе перед тётенькой стоял старинный квадратный монитор. На экране был открыт пасьянс, так что ни о каком цифровом документообороте не шло и речи. Бумажки, бумажки, бумажки. Целые горы из форм, таблиц и бланков, раскиданные в творческом беспорядке, десяток печатей и целых три стеллажа с папками.

Тётенька среди всего этого добра выглядела, словно паучиха. Передвигалась она по кабинету строго на стуле с колёсиками, у неё была специальная палка-хваталка для верхних полок, а ещё аж две пары очков. Одни на носу, а другие, – вспомогательные, – на лбу. И в те редкие моменты, когда она смотрела на меня сквозь два стекла, мне казалось, что вместо глаз у неё две гигантские блестящие маслины.

– Артём? – не без акцента переспросила индианка.

– Артём, – подтвердил я.

– Ох, – служащая покачала головой. – Как же меня достали ваши имена.

Ну да. Человеку, который с рождения рос среди Илхуитлов и Мискванаквадокв, имя «Артём» действительно может резануть слух. Так что следующие пять минут мы вместе решали, как же правильней всего транскрибировать букву «Ё» на ацтекский.

И это только первые пять минут. Затем дело дошло до фамилии и всё повторилось, на сей раз с мягкой буквой «Ч».

– Ну хорошо, Артём Чернов, – барышня улыбнулась чему-то своему. – С этим справились. Давай сюда бланк №2304.

– Что, простите? – я отвлёкся от своих размышлений.

– Бланк №2304. Ты что, не взял его!? – приподняла тётенька брови вместе с верхними очками.

– М-м-м… А где я должен был его взять?

– В 304-м кабинете, – служащая перешла на строгий деловой тон. – Молодой человек, вы не дома, следуйте правилам процедуры.

– Ах э-э-э-этот бланк. Да-да-да, – сказал я. – А вы любите животных?

– Что? – не поняла очкастая. – При чём здесь животные?

Ребята, ну-ка развлеките тётеньку, – скомандовал я белкам. Чип и Диля тут же залезли на стол и явили себя во всей красе. Оказывается, что грызуны неплохо умеют в акробатику. Безо всяких предварительных танцев, Диля крутанула сальто назад, Чип схватил её за талию, подкинул в воздух и поймал на одну лапу. Диля вытянула вверх руки, – никак не привыкну, что у белок есть «руки», – и согнула одну «ногу» в коленке.

Похоже, в бельчачьем ВУЗе мохнатая не только грызла гранит науки, но и успела затесаться в чирлидеры. Отлично.

Убедившись, что всё внимание тётеньки приковано к белкам, я сделал пару шагов назад и нырнул в тени. Ушёл так глубоко, насколько это вообще было возможно без вреда для здоровья.

Время замедлилось.

Сквозь двери, стены и людей я помчался в 304-й кабинет. Ворвался в него и увидел похожую тётеньку в похожем кабинете с похожим монитором, – вот только играла она не в пасьянс, а в сапёра. Затем осмотрел стопки бумаг перед тётенькой, нашёл бланк №2304, утащил один листочек к себе в тени вместе с ручкой, по-быстрому заполнил и побежал обратно.

Если в двух словах, то этот бланк был моим заявлением о желании пройти службу. Заодно я понял, почему передо мной было всего восемь человек. Ещё двадцать томились в очереди перед 304-м кабинетом.

– Ай ка-ки-е мо-лод-цы! – очкастая умилялась, хлопала в ладоши и не отрываясь смотрела на шоу Чипа и Дили.

Всё, ребят, – послал я мысленный отбой, – спасибо. Белки тут же прыснули прочь со стола.

– Вот бланк, о котором вы говорили.

– Угу, – тётенька резким кивком уронила одни очки на другие и взглянула на бумажку.

– А почему без печати!? – возмутилась она. – Кто вам его вообще выдал без печати!?

– Как без печати? – я вырвал документ обратно и велел белкам вернуться.

На этот раз Чип схватил листок бумаги и скрыл за ним Дилю, как за ширмой. Ширма упала, Диля исчезла, очкастая тётенька взвизгнула от восторга, а я опять побежал в 304-й, ставить на бланк печать.

– Ну вот же, – упрекнул я тётеньку в невнимательности. – Печать, всё как положено.

– Ох ты! И правда. Как это я не заметила?

Очкастая взяла ручку, дозаполнила что-то в нижней части бланка, затем шлёпнула на него свою печать, прикрепила к бланку какой-то другой документ.

– Вот с этими документами тебе теперь надо в 337-й кабинет, там надо будет предъявить свой перстень… да, вот, белый, всё верно, и тебе дадут бланк заявления на прохождение обучения. С этим бланком в 215-й, к коменданту общежития, он предложит комнату на выбор. Только тебе надо будет самостоятельно убедиться, что комната ещё никем не занята, и договориться, с кем жить. Это традиция. Так, перстень у тебя свой, значит заявление на его получение писать не надо… Пройдёшь медкомиссию, и сразу к начальнику опорного пункта, месье Лагранжу.

Я поморгал глазами.

– А вам не надоедает это каждый раз объяснять? – полюбопытствовал я. – Сделали бы памятку…

– А я всем и не объясняю, – кокетливо подмигнула мне служащая. – Просто я вижу, что ты не знаком с местными порядками. Так-то у нас всё просто, и мы боремся с бюрократическими пережитками прошлого, когда для получения справки сперва надо было получить разрешение… Но некоторые приезжие почему-то всё ещё путаются.

– Благодарствую за помощь! – искренне ответил я и двинулся на выход.

– Молодой человек! – окликнула меня тётенька уже в дверях. – У нас раз в месяц проходит шоу талантов. Рекомендую вам с вашими пушистиками поучаствовать. Есть все шансы на победу!

– Спасибо, – кивнул я.

Белки загордились. Чип аж раздулся от важности, как голубь.

С заявлением на обучение вышло легко. У кабинета никого не было, все стояли в других очередях, и я беспрепятственно написал нужное заявление. С заветным бланком, обязательно с печатью, я заглянул к коменданту. Там оказалось ещё проще, достаточно оказалось показать ключ от комнаты. Заодно записал в неё и Егора. Чего уж там, не заставлять же его бегать.

ㅤ

В соседнем корпусе, – там, где проходила медкомиссия, – находился в том числе и лазарет.

– О боже, боже, боже, – причитания Веневитина я услышал чуть ли не с порога.

Бедолага сидел на больничной койке в одних трусах и точно так же, как тогда в поезде, раскачивался обхватив колени руками. Вокруг него суетилась парочка озабоченных врачей.

– Почему вы ничего не делаете!? – истерил Егор. – Диарея вот-вот начнётся!

Свою озабоченность он дополнил такой витиеватой конструкцией на чистом русском, что даже я заслушался.

Что ж. Пора его вытаскивать.

Я взял из вазы на стойке дежурного сосательную карамельку, развернул её от фантика и вошёл в палату.

– Всё нормально! – сказал я ещё до того, как доктора успели возмутиться. – Я личный врач господина Веневитина!

– Егор, – я улыбнулся и похлопал парнишку по плечу. – Дружище. Всё позади, я нашёл лекарство.

– Что!? Правда!? Но как ты…

– Не скажу, что это было просто. Но я подключил все свои связи и вот, пожалуйста, волшебная пилюля. Возможно, тебя вырубит на несколько часов. Сам понимаешь, организм начнёт бороться. Но проснёшься ты как новенький, и никакая кишечная гинекомастия тебе отныне будет не страшна.

– Артём, – у Егора на глазах аж слёзы проступили. – Спасибо тебе. Спасибо большое. За мной должок, слышишь? – Веневитин кинул карамельку в рот и проглотил безо всякой запивки.

– Сочтёмся, – сказал я и пошёл на медкомиссию.

Здесь, слава тебе яйца, обошлось без бюрократии. Медсестричка-европейка заглянула мне в рот, посветила в глаза и уши, а затем спросила, нет ли у меня аллергий, хронических болезней и прочих патологий. После мне измерили рост и вес.

– Какими техниками владеете? – задал вопрос дядька-врач.

– Физик, – не раздумывая ответил я. – Ну и ещё немного щитовик.

Я так часто повторял эту легенду, что уже сам почти в неё поверил.

После медкомиссии меня направили обратно в главный корпус, чтобы уладить последнюю формальность.

ㅤ

Здесь снова пришлось постоять в очереди. И снова тут-как-тут оказался Краснорожий говнюк, заниматель комнат. Он меня преследует что ли? Пока делать нечего, приказал белкам выяснить, где живёт этот персонаж и разведать для меня обстановку.

Диля кинула мне в голову возмущённую мыслеформу. Донести её смысл при помощи картинок было непросто, однако я её понял.

– Мы что тебе, ищейки!? – как бы спрашивала пушистая дрянь и упирала руки в боки.

А вот Чип согласно кивнул, подхватил сеструху под локоток и потащил прочь. Так… Раз уж у рыжей барышни такой крутой норов, надо бы с ней подружиться что ли? Что любят белки? Орехи? Семечки? Бегать в колесе? Или там… не знаю… бесить пантер?

ㅤ

Ладно, об этом потом.

– Артём Чернов! – раздалось из открывшейся двери.

– Добрый день, – поздоровался я, входя в кабинет Начальника и закрывая за собой дверь.

– Присаживайся, сынок.

С первого взгляда и первого слова я понял, что мы с этим товарищем вряд ли подружимся. Не знаю даже, в чём была проблема. Скорее всего, во всём сразу. В покровительственном обращении «сынок». В том, что в кабинете было накурено. В слишком уж дерзком командном тоне Начальника. Ну и в его внешнем виде, само собой. Противный, обрюзгший, пальцы-сардельки, а под глазами… нет, это даже не круги как у Веневитина, а чёрные такие наросты, похожие на древесные грибы. Прямо вот фу. Так ещё у него прямо сейчас одышка, хотя он всего-то навсего сидит на жопе в своём креселке.

А ещё у него, в отличие от моего земляка, не было егерского перстня.

– Жан-Жак Лагранж, начальник этого опорного пункта, – представился жирамбарий. – А ты у нас, стало быть, Чернов.

Начальник принял у меня заполненные бумаги, вложил их в папочку с моим личным делом и начал читать. Я невольно обратил внимание на то, какая же тощая у меня папочка. Аж слеза наворачивается. Ну ничего, дайте мне буквально пару дней…

– Цвет перстня? – спросил он, не отрываясь от текста.

– Белый, – я повернул руку так, чтобы начальнику было видно.

– Ха, – Лагранж мерзяво ухмыльнулся. – Ожидаемо, если честно. Только русские могут послать «белобрысого» сопляка в одно из самых опасных мест на планете.