Зубры директорского корпуса. Тургумбаев К.Т. – Учитель

Газиз Сулейманов

Зубры директорского корпуса. Тургумбаев К.Т. – Учитель

Тургумбаев.К.Т.

Учитель.

Научи меня правильно распоряжаться временем

моей жизни.

Подари мне тонкое чутьё, чтобы

отличать первостепенное от второстепенного.

Убереги меня от наивной веры,

что все в жизни должно быть гладко. (Из молитвы.)

1.

Первое знакомство – на вершине бугра земли, возле почвенного разреза на опытном поле Диевского опорного пункта Почвенного института им. В.В. Докучаева.

Год 1975. О строении почвенного профиля рассказывает профессор Пак Константин Пахомович – ведущий ученый страны по солонцам. На районный семинар приглашены директора совхозов и главные агрономы. Все внимательно внимают говорящему.

Настала пора вопросов к лектору. Показалось, что слушал один лишь Тургумбаев – он забросал профессора вопросами, да такими, что можно было подумать, что солонцовая тематика его конек.

Потом, уже на опорном пункте, обсуждая итоги семинара, Пак К.П. отметил: «Ну, тот директор, что больше всех задавал вопросы, он загнал меня в «мыло». На ученых Советах в сельхозакадемии я чувствовал себя увереннее, чем перед ним. Он что, в аспирантуре учится? Какой умный и начитанный человек! Как его фамилия? Тебе нужно с ним познакомиться. Очень колоритный человек! Если у вас все директора такие умные и эрудированные, то сильный у вас район».

Так и запомнился он мне: в хромовых сапогах, на голове фуражка сталинского образца, китель, галифе из темно синего сукна. Предельно внимателен, любознателен, собран. Искренняя заинтересованность в обсуждаемом вопросе. Продуманные вопросы.

В дальнейшем встречались на партактивах, всякого рода собраниях, куда меня приглашали, но это были редкие встречи типа «привет-пока».

2.

Личная встреча состоялась летом 1981 года. Пригласили в райком партии к 10-00. На прием к Тургумбаеву, и не слова более.

Встретил радушно, словно мы были давно и хорошо знакомы. Никакого высокомерия, чванливости, строгости. Выйдя из-за рабочего стола, встретил рукопожатием. Усадил за приставной столик, сам сел напротив. Расспросил о матери, семье, работе, перспективах. Как сотрудничаю с совхозом? Каковы результаты мелиорации солонцов? Как там профессор Пак? Расспросил о родственниках. Вспомнил моего дядьку – Халиуллина Абдуллу Халиулловича. – «У-у, это был замечательный человек! Какой умный! Все знал! Народ его уважал! Мы многому у него учились. Бог не дал ему долгой жизни, а так бы он из Сулуколя сделал бы рай на земле. Ах, какой был человек!»

Потом неожиданно:

«Скоро в районе создадут новый совхоз на землях «Сулукольского», мы хотим вас рекомендовать туда директором. Как вы смотрите?»

Предложение было сверхнеожиданным, и я растерялся. В душе захолонуло, как от глотка ледяной воды в зной.

Он молча, видя мою растерянность, обошел приставной столик, приобнял меня за плечи:

«Газез, вы не торопитесь с ответом, подумайте, посоветуйтесь с мамой, с «карандас» (женой). Только потихоньку, чтобы все не слышали. Это немножко секретная информация. Вы меня поняли?»

Возвращаясь, домой в Диевку, я дорогой осмысливал разговор. Он знал обо мне больше, чем я о себе, и о моих родственниках, о моем окружении, о моей работе. Его теплый отзыв о Халиуллине А.Х., комплимент в мой адрес:

«У вас должны быть хорошие гены. Ваш дядя был великий директор! Как народ его любил! Мы многому у него учились. Какой мудрый был человек! Газез, вам надо гордиться дядькой. Надо быть похожим на него. Стараться надо».

3.

По району прошел слух – «первого» забирают в область, на должность председателя облисполкома. Приехал Тургумбаев К.Т. в «Шоптыкольский», объезжаем объекты совхоза, по дороге беседуем.

Федор Яковлевич Ващенко, директор «Шоптыкольского», спрашивает у Кабидоллы Тургумбаевича:

«Кабидолла Тургумбаевич, ходит по району «узун кулак», якобы вас в область сватают, председателем облисполкома. Вы согласились?»

«Нет, Федор, не согласился. Слишком обзорная работа. Объем большой, трудно все охватить. Вот совхоз – это можно, все охватить, все видеть. Если плохо видно, заеду на сопку и оттуда все хорошо видно, обзорно. Район тоже можно охватить – все-таки контора на 2-ом этаже, – далеко видно: и Шоптыколь, и Терсек, и Целинный…», – шутил он. Продолжил:

«Поэтому отказался – обзорная эта работа, – предисполкома области – мы не можем это охватить! (о себе он всегда говорил в третьем лице)».

Честное, искреннее признание – человек знал свой уровень, знал свои возможности…. Хотя сильно недооценивал их. С его знаниями, опытом, интуицией, мудростью, человеколюбием – таким людям по плечу любая работа и должность.

Но какая строгая самооценка! При его уме, памяти, образованности, глубокой внутренней культуре, умению сплотить и направить людей, четко определить перспективу и оптимальные пути ее достижения, жесткий контроль над исполнением, справедливость ко всему и всем – да с таким набором качеств и республикой можно «командовать»!

Много достоинств у моего Учителя!

4.

1983 год. Я парторг в «Шоптыкольском». Приглашает к себе Первый.

«Газез, как дела? Как семья? Как надои? Товарность молока? Бактериальная обсемененность? Как сохранность ягнят? Нашли общий язык со специалистами? Управляющими? Семье нравиться в Шоптыколе?»

Поток вопросов. Не успеваю осмысленно ответить. Этакий бурный словесно-мысленный спарринг. Небольшая пауза. А у меня вся голова в испарине – нечего себе беседа!

Затем совершенно неожиданный вопрос:

«Газез, а вы зачем так руки делаете?»

И он простер перед собой руки, сложив ладони лодочкой – так мусульмане завершают молитвы, сложив ладони и протерев им лицо.

Растерялся. Вспоминаю, когда и где я это проделывал, с трудом вспомнил – было это на мусульманском кладбище, – хоронили чабана, я, как парторг, принимал участие, и вслед за всеми проделал этот ритуальный жест.

Оправдываюсь:

«Кабидолла Тургумбаевич, я коммунист, устав и программу партии признаю и поддерживаю. Я атеист. Но я мусульманин и считаю, Коран не ниже устава и тоже признаю, но не верю в Бога!».

Ну, все, думаю, влип…. Сейчас первый тихо скажет:

«Партбилет на стол и до свидания…».

Сжался весь и в напряжении жду реакцию на свой монолог…. Лоб взмок, маленькая струйка пота скатилась по позвонку, уши горят, щеки пылают….

«Влип по самую макушку….»

Кабидолла Тургумбаевич медленно встает из-за стола, подходит ко мне (я сидел за приставным столом), ложит руки мне на плечи:

«Молодец! Правильно! Но делать это надо с умом. Люди разные, могут не понять – скажут парторг, а в Бога верит! Какой это к черту парторг! Вы поняли?».

«Да, понял».

Честно говоря, ничего не понял.

Но ни раз впоследствии этим эпизодом он меня не упрекал.

А как он мог повести себя – лидер коммунистов-атеистов района, когда его представитель в совхозе придерживается несвойственных атеисту ритуалов?

Но в то же время – «Молодец! Правильно!»

Это оценка Тургумбаева – человека, а все, что до этого говорилось это Тургумбаев-коммунист-атеист. Нужна разграничительная грань. И он на нее намекает последней фразой:

«Вы поняли?».

5.

«Ак жолын болсын, баурым» – таким напутствием ранним утром 15 ноября 1984 года отправил меня на первую директорскую планерку Кабидолла Тургумбаевич.

А до этого была тревожная бессонная ночь – такое навалилось – я директор совхоза. Все спуталось в голове – с чего начинать работу, как вести себя с людьми, что делать в первую очередь? А как там семья – Тамара, дети? А мама? А дела партийные в Шоптыколе? В голове круговерть, – какой там сон! Но делаю вид, что сплю.

Кабидолле Тургумбаевичу постелили на диване, мне и его водителю на полу. – «Газез, вы спите?».

«Нет, Кабидолла Тургумбаевич, не сплю».

«Не волнуйтесь. Это очень интересная и трудная работа – директор совхоза. Главное – людей понять, найти понятный язык с ними. Вот когда меня назначили директором, я тоже очень переживал – потяну ли, смогу ли? Ой, большие думки были…».

И он медленно, видимо вспоминая, начал свой рассказ о нелегкой, но интересной директорской жизни. Вернее это была беседа, когда он умолкал, я задавал мучившие меня вопросы. Не помню, как долго мы говорили, но многое я тогда почерпнул из его рассказа.

От этого разговора с ним мне сделалось просторно, я увидел красивые перспективы работы директора – сухая, суровая, административная работа вдруг представилась совсем другими гранями.

«90% успеха коллектива совхоза зависит от директора. 90%» – заключил он.

От тебя зависит многое: и чистота улиц, и эвакуация беременной женщины в районный роддом, и тепло в детском садике и школе; и блеск в глазах жен, труд мужей которых достойно оценен наградами и добрым словом; искрящиеся от слез радости глаза ветеранов Великой войны, получивших ключи от долгожданных квартир; и веселый, беззаботный смех малышей на игровой площадке – они имеют здесь все желаемые игрушки и развлечения, – и это тоже итог работы директора.

Я слушал эту поэму, и мне неудержимо захотелось стать таким – не только сухим и суровым администратором, но поэтом, с добрым и теплым сердцем; но музыкантом, извлекающим из людских глаз слезы благодарности и уважения; но скульптором, ваяющим красивые и добрые лица и светлые души. Эта ночь открыла для меня Вселенную директора, и понял я великую душу Тургумбаева.

Я часто размышлял об этой беседе и теперь размышляю, вспоминая детали той ночи, ночи бракосочетания с «Овцеводом», и брак мой регистрировал мой Великий Учитель – Кабидолла Тургумбаевич Тургумбаев!

Он восхитил меня своим видением перспектив развития хозяйства, его места в экономике района и мое место в этом процессе.

Он восхитил меня совхозом, а я уже полюбил его в сердце своем…

Тихий скрип дивана, Кабидолла Тургумбаевич подходит ко мне, бережно поправляет на мне одеяло, ласково, по-отечески похлопывает по плечу и ложится на свой диван. А ему-то что не спится?

Сколько теплоты, заботы, сердечности в этом отцовском жесте. У меня комок к горлу…. Он тоже не спит, ворочается на скрипучем диване. Какие же мысли отгоняют от него сон?

Вспоминаю его слова:

«Вчера совсем не спал. Сон не берет!».

Какой сильный образ – «сон не берет!», словно это одушевленное существо, которое не может взять в плен его утомленное тело. И он бессоничает в ночи. «Сон не берет!»

Сейчас он тоже не спит. Неужели обо мне переживает?

В глубоких предутренних сумерках снова скрип дивана:

«Газез, вставайте, пора на работу!».

Вскакиваю, желаю доброго утра, бреюсь, моюсь. Хозяйка с хозяином дома накрывают завтрак. Наспех поев, одеваюсь – теплый свитер, унты, полушубок – словно средневековый рыцарь облачаюсь перед сражением, – нахлобучив шапку, поворачиваюсь, чтобы поблагодарить хозяев за еду-постель. Незаметно подходит Кабидолла Тургумбаевич, кладет руку на мое плечо:

«Газез, будьте строгим, специалисты разбалансированны – нужна жесткая рука. Надо, чтобы все подчинились вам. Это трудно. Не каждому это удается. Но если удастся – из вас получится хороший директор. Гены у вас хорошие. В первое время мы вас поддержим. Разберитесь во всем досконально, вдумчиво. Слушайте аксакалов, советуйтесь с ними, но осторожно, с умом. Среди них тоже есть болтуны…».

И он тихо засмеялся. Видно вспомнил кого-то из этих аксакалов-болтунов.

«Командовать людьми нужно жестко, с умом, но справедливо. Народ любит сильную справедливую руку. Все делайте с умом.

Ак жолын болсын, баурым» – повторил он уже на выходе из квартиры.

На душе стало как-то покойно и уютно, как у теплого и светлого костра, мысли выстроились в стройный ряд, вдруг куда-то исчезло волнение, беспокойные ночные мысли, суждения, сомнения….

В сердце моем забилась радость, как бьется упругая струя родника, заточенная в желоб.

Я уверенно шел по еще спящему поселку к конторе, навстречу новому этапу своей жизни.

6.

Человек – это такое существо, которое нуждается в постоянном «стимулировании», подталкивании, натяжении струн ответственности и действенности. Прослабляются струны ответственности за порученное дело, подступает лень, апатия. Деловое беспокойство сменяется спокойствием и безразличием, – вот тут-то нужен «стимулятор», «взбодритель», чтобы «тряхнуло» тебя как следует, чтобы «пробрало» до мельчайших нервных окончаний, чтобы совесть задремавшая встрепенулась.

Нужен шок. Нужен катализатор. Нужно так встряхнуть душу и совесть, чтобы стали они обнаженными, как нерв. Это как надо знать психологию, чтобы задремавшие чувства привести в бодрое состояние?

Мой Учитель обладал этим умением, этим даром!

Вспоминаю первое заседание бюро райкома партии – первое для меня в должности директора совхоза.

29-30 ноября 1984 года разразился сильнейший природный катаклизм. Ещё в полдень было тепло, солнечно, капало с крыш домов и сараев – замечательный день поздней осени. Погода резко изменилась во второй половине дня – поднялся сильный северный ветер, резко упала температура воздуха до минус 15-20 градусов, ближе к сумеркам начался сильный снегопад, превращаясь в мощный буран. Уже поздним вечером завьюжило так, что не зги не видно – закружило-запуржило, что в двух метрах ничего не видно – природное столпотворение!

И буранило всю ночь 29, весь день 30 ноября – страшный был буран!

А на утро 1 декабря ясный, морозный зимний день, да и мороз ниже 30 градусов! Буран промчался, словно скорый поезд!

Первый календарный зимний день – яркое-яркое солнце, белый-белый снег сугробами и мощный мороз за тридцать градусов!

Но и беды принесла эта неожиданная атака природы – заметены дороги, в щелястые базы надуло снега, пропал табун лошадей. Слава Богу, все люди целы! Потеряли около двухсот овец в Карагансае и 17 лошадей, которые утонули в реке Теректы, недалеко от Коктала.

Подобная же картина в других хозяйствах – пропало-пало десятки-сотни голов скота, погибли несколько человек. ЧП районного масштаба!

В первых числах декабря – дали возможность привести в порядок потрепанные бураном хозяйства, наладить восстановительные работы, – и, – внеочередное заседание бюро райкома партии.

Тургумбаев кратко делает обзор последствий бурана по хозяйствам района – картина безрадостная: пало немало скота, повреждены линии электропередач, заморожены сети водоснабжения, погибли люди….

Краткий отчет руководителей.

Первый угрюм, лицо осунувшиеся, почерневшее, но бодр, энергичен и зол…. И начался знаменитый тургумбаевсий разнос. Досталось всем – за нерадивость, нерасторопность, безответственность, разгильдяйство….

Таким я его видел впервые – для каждого из нас находил точное определение: «агенты Госстраха», «бесплодные монахи», «флюгеры», «инертные умы», «если в голове нет царя – голова набита опилками» и т.д.

Сидим – тише воды, ниже травы. Боимся сделать выдох, глаза поднять на Первого. А он продолжает:

«Мы после вашей информации испытали мозговой шок – это как бездарно надо работать, чтобы природа оказалась сильнее вас? Когда спрашиваю: «как дела, чем помочь?», – все весело отвечают: «все хорошо, все хорошо!». На словах, как на гуслях, а на деле, как на балалайке – трень-брень, трень-брень.

Когда прекратятся ваши говорильни, обещания – шумовые упражнения? Вместо живой работы – бег на месте, где поток, где самотек, – целенаправленной, работы с умом не вижу! Ваша показуха, как ржавчина, съедает живое дело! Надо иметь аналитическое мышление, без которого самостоятельная управленческая деятельность невозможна, надо мозг, ум, интеллект развивать!

Инертные умы – в отставку! Надо развивать творческие умы! Необходима высокая требовательность, принципиальный подход, строгий спрос.

Я должен горькую правду сказать вам в глаза, разговор сегодня язвительный, думаю, умным на пользу пойдет. Поэтому от всяких шараханий, нервозов, куриной слепоты нужно излечиваться и больше не заражаться подобными болезнями.

Прошедшим событиям мы, коммунисты, должны придать характер чрезвычайности, учинить объективный строгий спрос, в коллективах должна господствовать суровая исполнительская дисциплина. Это не запугивание, а партийное требование.

Нетесов (прокурор района) здесь?

Умербаев (начальник РОВД) здесь? Арестуйте после заседания бездельников, саботирующих решения партии. Бездеятельность – это преступление против народа, а зачем народу лодыри и болтуны? Пусть посидят в тюрьме и подумают».

Вот тут-то меня пробрало до косточек….

Только начал работу, о которой с детства мечтал – и на тебе – преступник, в тюрьму…. Мысли в голове путаются – а как же Тамара, дочери, мама, коллектив….

Оказывается директор это еще и огромная ответственность перед народом, перед партией…. Я не только обладатель обширных прав, но и на мне еще бремя огромных обязанностей, за которые я в ответе….

Да, не сладко было на этом бюро…. В голове чертополох мыслей и все отрывочные, не могу связать их и направить в одно русло…. Вот, сейчас закончится бюро и у дверей встретят нас милиционеры, наденут наручники и в тюрьму….

Да, нелегка ты, директорская ноша, директорский хомут…. Кто бы знал…. Неспроста Халиуллин Абдулла Халиуллович говорил: «советская власть поднимает-повышает, а потом резко опускает-понижает», прав был мой дядя….

Разнобой в голове – никак не сплету из паутины слов корзину мысли, – ералаш в голове полнейший….

Заседание закончилось. Медленно покидаем зал. У дверей никого. На выходе из здания райкома партии – никого.

А где же Нетесов, Умербаев, милиционеры? А когда же арестуют…?

Садимся по машинам и разъезжаемся по хозяйствам.

….Наутро звонок. Подскакиваю со стула. Дрожащими руками поднимаю трубку.

«Ассоломагалейкум, Кабидолла Тургумбаевич! Я вас слушаю».

«Газез, как дела? Как спали? Как настроение? Вчера мы вас немного понервировали, это надо, – надо немного оживлять кровь, чтобы голова лучше работала, ноги-руки лучше двигались, – профилактика партийная это называется. Это на пользу вам, баурым!»

Вспоминается тоже бюро райкома партии. Середина лета. Работы по уходу за посевами – завершение химпрополки, междурядная обработка пропашных (кукурузы, подсолнечника), подготовка к уборке однолетних на сенаж.

Первый делает краткий обзор-анализ по совхозам.

Потом конкретно по персонам, персоны известны – директора совхозов. Манера Первого ходить по рядам, где сидят директора и секретари парткомов. Обычно он при галстуке и в костюме, на этот раз в галифе и френче сталинского образца, «хромачах» (хромовые сапоги) – видимо бюро срочное, а Первый только из хозяйства и не успел переодеться из излюбленного мундира (фуражка, френч, галифе и хромовые сапоги – сталинский стиль одежды) в цивильную одежду.

Бюро экспромтом, без «домашних заготовок». Плохо с промежуточной культивацией в совхозе N, – «прозевали» специалисты время обработки, кукуруза заросла сорняками, обрабатывать уже поздно – культиватор повредит рослые растения.

Спрос с директора. Первый коршуном нависает над директором-виновником и извергается на него тирадой:

«Вы, что, агроном с очным образованием, не знаете когда культивировать посевы кукурузы? Вы, что на лекциях спали? Или на лекции не ходили? Или в Волгоградской области не возделывают кукурузу на силос? Или слона-сорняка не приметили? А потом разводите всякие антимонии! У вас много слов, но мало действий! Жар в словах, лед в делах! Говорите на червонец, а делаете на грош! Страдаете куриной слепотой!»

Пройдясь по проходу, вновь возвращается к «виновнику торжества».

«Мы читали, что у человека есть мозг. В мозге есть небольшое пятно, называется ум. Ум! (повтором он всегда акцентировал наше внимание на слове, фразе), в Древней Греции у новорожденных определяли вес ума, у них был рентген такой…, в глазах…. У кого ум меньше 16 граммов сразу сбрасывали в пропасть, – чтоб дураков было меньше в государстве!

У нас тоже есть рентген в глазу, вот мы определим вес вашего ума», – он внимательно смотрит на голову директора.

Мы все замерли… – вдруг следующий на «рентген» Первого я…. Сжались. Напряглись. Взмокли. Постукивают в висках молоточки…

«Вот наш рентген показывает 9 граммов ума. Какой у нас гуманный строй! Человека с умом в 9 граммов назначают директором совхоза! А в Древней Греции его бы с горы в пропасть сбросили. Ох, гуманный строй придумали коммунисты!».

После таких «профилактик» забываешь о сне и еде – лишь бы в хозяйстве все было благополучно, не дай Бог, ума окажется в пределах 9 граммов, или того меньше.

Никто не хотел попасть под «рентген» Первого. И должен заметить, при этом никаких матов, оскорбительных выражений. Но болевые точки нащупывал точно. Сеанс психотерапии.

Великий психолог, филолог и актер был Кабидолла Тургумбаевич!

Театр одного актера!

Сеанс психолога!

Урок филолога! Сейчас бы сказали: «Три в одном!».

7.

За годы работы рядом с Тургумбаевым я не разу не слышал, чтобы он нецензурно ругался, кричал, гневался, осуждал или обсуждал кого-нибудь за глаза. Если были к кому-то претензии, он их высказывал в глаза, лично адресату.

Но был курьезный случай, когда я впервые услышал от него матерое слово.

Дело было в бытность мою директором совхоза. Напрашиваюсь на прием к Первому. Принимает. Моя просьба – разрешить слетать на Дальний Восток, в Благовещенск. Цель – договориться о покупке семян сои для опытного посева в совхозе. Корма в те годы проверялись тщательно, с определением в них протеина, микро и макроэлементов. Во всех кормах ощущался недостаток белка. Белок особенно важен для роста и развития животных, особенно в период лактации коров, вскармливания телят, ягнят.

Было высокобелковое бобовое растение – нут, но культура не очень урожайная, привередливая к почве, капризная при уборке, хотя содержание белка до 32-36%. Но и мороки немало с этой культурой. А, будучи в экспедиции, еще в студенчестве, в Амурской области обратил внимание на посевы сои. Уж очень интересная культура – мощная биомасса, высокое содержание белка – до 38%, хорошо развитая корневая система, да и урожайность в условия Амурской области до 18-24 ц/га зерна. Но условия Дальнего Востока это далеко не условия Северного Казахстана – а попробовать очень хотелось, – вдруг да выгорит?

Кабидолла Тургумбаевич поддержал мое предложение и командировку разрешил.

Слетал. Договорился. Отправил Камаз и привез семена. Посеяли на большом лимане, примерно на 20 гектарах. Получили хорошие всходы, растения весело разветвились, хорошо росли и развивались. К июлю уже имели хорошо сформировавшиеся «шарики» сои с многочисленными бобиками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.