Ведьма из Советского Союза 1. Воспоминания маленькой внучки

Эта семейная пара была близка нашей семье, мы часто ходили друг к другу в гости, и вместе празновали новые годы, дни рождения, троицы. Мужа звали дядя Миша. Он был большой и красивый, мне так казалось. А жену звали Василина Сергеевна. Меня всегда удивляло это имя. Детей у них не было. Жили они хорошо, по моему детскому разумению. У Василины Сергеевны были яркие блестящие платья, а дядя Миша всегда смеялся. Жили они в центре в деревянном доме. И мне в моем детстве казалось, что жили они вместе очень давно. По улице они всегда ходили под ручку, и я никогда не видела, чтобы они ругались.

Когда я увидела, что Василина Сергеевна пришла к бабушке, я подумала, что кто-то заболел. Но мне то было все равно. Увидела, отметила, забыла. Но она стала появляться периодически. Тоже не очень интересно. Может маленько интересней стало, когда увидела, что Василина Сергеевна положила на стол десятку. Я знала, что десять рублей, это много. И такие деньги дают редко. Было мне лет восемь. И спрашивать у кого-то что-то я не собиралась. У меня было полным-полно интересных дел, кроме взрослых, мне было тогда не до них, вообще. У бабушки в комнате много интересного было кроме ее деятельности.

Но однажды я услышала разговор:"Василинка то Мишку загнуть решила, вот и ходит". Это как загнуть? Зачем загнуть? Но в одно ухо влетело, а в другое вылетело. Забыла. Но в новый год мы гуляли с дядей Мишей и Василиной Сергеевной. Они, не смотря на отсутствие детей, ставили во дворе елку и заливали горку. Мне у них очень нравилось. Но увидев дядю Мишу, я подумала, что он как-то погрустнел, и сгорбатился. Уже реже звучал его смех и шутки. Но тогда еще не пришло время мониторить события. Тем более Новый год, горка, елка, вкусности, которые собирали целый год. Зачем в такое время думать о грустном? Ребенку?

Но я же взрослела, а дядя Миша гнулся. Ну так достаточно реально гнулся к земле. Он перестал быть большим и красивым, он превращался в старичка. А Василина Сергеевна по-прежнему носила красивые платья и ходила раз в неделю к бабушке. Но они еще по-прежнему ходили вместе в кино и гуляли по улице. Яркая и блестящая Василина, и иссохший и согнувшийся дядя Миша. А я же это все видела. Ну, потому что встречались мы все равно. Они в центре жили, и я там бегала от бабушки, к маме на работу, и так, где попало. Слов при мне больше никто никаких не произносил, а давношние я подзабыла. Зачем мне это помнить?

А скоро, дядя Миша согнулся почти пополам и стал ходить с палкой, потому что по-другому у него не получалось ходить. Сначала ему выписывали больничные, а потом дали инвалидность с каким-то непонятным диагнозом. Из дому он уже если и выходил, то только во двор, на него было страшно смотреть. Как сейчас я понимаю, эти перемены произошли за год, два. Красивый здоровый дядька превратился в горбуна с ввалившимися глазами, который не смеялся, не улыбался и не разговаривал. Мы перестали ходить к ним в гости, потому что Василина сказала, что Мише очень тяжело принимать гостей, он в основном лежит.

А потом дядя Миша умер. И, конечно, мы пошли на похороны, я и мама. Любила мама эти мероприятия, и меня до поры до времени за собой таскала. Ну пока я возмущаться не стала и отмазки придумывать. А что интересным было на советских похоронах? Сплетни! Вот там я и услышала, что это Василина Сергеевна дядю Мишу в гроб загнала, потому что есть причина. Я побежала смотреть на Василину Сергеевну. Она была вся в черном, вся грустная, но не плакала, в обморок не падала, и на кладбище в могилу за дядей Мишей не прыгала. А мой детский опыт подсказывал, что если умирает любимый человек, то надо так делать. А Василина просто была в черном.

А через два месяца Василина Сергеевна продала дом, вышла замуж и уехала в Свердловск. На свадьбу она меня, конечно, не приглашала, но пригласила бабушку Дарью Николаевну, сама слышала. А бабушка ей сказала :"Некогда мне. Да и как-то не по-человечески это. Рано радоваться начала". Но свадьбу же из-за этого не отменили, и переезд тоже.

Ну а потом клуб фанатов обсуждал эту ситуацию. Конечно, был поставлен диагноз, что все это бабуля сделала. Что она такая сильная колдовка, все может. Я в те времена вообще не хотела думать о бабушке плохо, не верила я в ее черную магию. А сейчас совсем не знаю, что думать. Так или не так? Хотя какая теперь разница?

Василину Сергеевну я больше не видела.

А вот и следующая история. Эта история началась, когда мне чуть больше десяти лет. И запомнила я ее только потому, что вот прямо так все сложилось, как будто мне фильм хотели показать с самого начала до самого конца. А начался этот фильм на лавочке во дворе, вечером. Бабушка вышла голубей кормить, а я плела венки из одуванчиков. Мама позвонила и сказала, что задержится, поэтому мне надо было ее ждать. А с бабулей во двор я любила ходить. Она ничего не запрещала, и никогда не одергивала. Поэтому сейчас я нарвала целую гору одуванчиков и закручивала их, мечтая, что венок будет большой и красивый. Я сидела с одной стороны скамейки, бабушка с другой. Женщина материализовалась из небытия.

– Здравствуйте, Дарья Николаевна, я вас знаю, я живу в пятом подъезде.

– Добрый вечер, я вас тоже видела.

– Я к вам по делу, помощь ваша нужна

– Какой от меня толк? У меня пенсия двадцать восемь рублей?

– Я по другому делу

– Вам нянька нужна? Так вроде детей у вас нет?

– Есть у меня дочь. Замужем. С зятем проблемы

– А что зять?

– Зять в милиции работает. Бьет ее издевается, помощи ждать неоткуда, мой муж, ее отец, умер давно.

– А от меня то что хотите? Я ж не господь бог

– Люди говорят, что вы многое можете

– Это какие люди?

– Таня мне рассказывала, малярша, комнату вам белит

– Укоротить бы язычок этой Тане!

– Помогите, Дарья Николаевна!

– Ты чего хочешь то?

– Чтоб он сдох!

– Ты что так кричишь то? Какие слова вслух говоришь?

– Дарья Николаевна, миленькая, пожалейте девчонку!

– Ты хоть понимаешь, что просишь то?

– Ой, понимаю, сколько дум передумала! Она ж у меня одна!!!!

– Долгое это дело, милая.

– Я подожду

– А денег то сколько надо!

– Найду я денег, Дарья Николаевна, вы только помогите!

– Как зовут то тебя?

– Катерина

– Дочь то знает куда ты пошла?

– Да нет конечно! Разве можно такое кому говорить?

– Придешь завтра, сюда же, поговорим

– Сколько денег принести?

– Завтра обо всем поговорим, сегодня не могу. Все поняла?

– Все, Дашечка Николаевна, приду. Ну я побежала?

– Беги

Я маленько подрастерялась от услышанного. Значит правда бабуля колдовка? Ну я же своими ушами слышала! Завтра принесут ей денег и что будет с этим мужиком?

А мужик этот разбился через два месяца на милицейском мотоцикле. На работе был. Не поняла я. То ли на камень он наехал на большой скорости, то ли в поворот не вошел, то ли еще там что было. Только выкинуло его из седла милицейского "Урала", и закинуло на дерево. А у этого дерева прямо в нужную сторону сук торчал. Вот этот сук и проткнул мужика насквозь. Мгновенная смерть. Хотя какой там мужик? Парню было двадцать семь лет и звали его Виталий. Не знаю, правду ли рассказала тогда на лавке эта теща, или нет, поверила ей моя баба Даша или нет, ну вот так все дальше и раскрутилось. Или закрутилось? Никто не знает.

А я откуда знаю? Так хоронили то его из бабушкиного двора! Они там у тещи и жили! Милиции приехало, видимо невидимо. И бабушка на вынос пошла. Ну тут то я из любопытства с ней увязалась. Сначала в квартиру зашли, там ничего не видно, все милиционеры города пришли. Потом гроб во двор вынесли, поставили. На табуретку женщина в черном села. Как положила голову на край гроба, так и просидела. Мать, наверное. Молодая жена тоже рядом стояла в черном. Худенькая, глаза провалились, платочек в руках. Слезы вытирает, а они все текут и текут. Тещи, которая к бабушке приходила я не видела.

И все равно же непонятно что это было? Ну да, я услышала, увидела, но правильно ли поняла? Не знаю. Даже сейчас не знаю. Но результат то налицо? Наверное все-таки это бабушкиных рук дело?

Продолжаем рассказ. Про здоровье, наверное. Здоровье, это такая штука, которая всегда пользуется колдунами. Даже пресловутые сглазы и порчи, это прежде всего про здоровье. Люди при таких манипуляциях теряли сон, аппетит, спокойствие. Но это конечно не про всех подряд, а про отдельную категорию граждан. Даже тогда, в детстве я понимала, что люди, подверженные сглазу и порче, даже выглядят как-то похоже. И еще у них была примета. Они были постоянными клиентами бабушки. Сначала их кто-то один глазил, потом другой, и так до бесконечности. Если сглаз заканчивался, то начиналась порча. Этот порок маленько посерьезней, но суть одна и та же.

А я здесь хочу рассказать про псориаз. Про то как бабуля его лечила и как его подсаживала на человека, потому что я видела и то, и это. И про эту болезнь бабушка почему-то говорила :"Да они сами себе ее придумали". Но не смотря на такое убеждение, я видела, как она подарила эту болезнь мальчику, давным-давно. А сейчас этому мальчику под пятьдесят, и он до сих пор болеет. Да, современные средства лечения очень облегчают течение болезни. Но когда мы с ним встречаемся и стоим рядом, глядя на его руки, я понимаю, все еще живо. И стоит только мальчику расслабиться, как все будет очень хорошо видно.

А гадость хотели сделать совсем не мальчику, а его матери. Я не буду вспоминать кого и чем эта женщина не устроила, но бить решили по самому больному. Сын у нее был выстраданный. От бесплодия лечилась, по бабкам бегала, в церкви на коленях стояла. В тридцать семь лет забеременела, в тридцать восемь родила. Это мне уже лет двенадцать было. Тряслась над ним, как над хрустальной вазой. Муж почему-то сразу после родов от нее ушел. Но ее это мало смущало. Была она начальником среднего звена, возглавляла отдел. И вот кто-то из отдела и заказал ее. Вернее, заказал ее через сына. Сыну тогда лет шесть было.

Знаю, потому что живем мы в соседних дворах до сих пор. И потому что район этот железнодорожный, раньше тут одни железнодорожники жили. А это просто большая деревня. И на работе вместе, и дома вместе. Интернета не было, зато языки были, длинные. Так вот представьте, та женщина, мать мальчика, давно умерла. Еще раньше бабушка моя умерла, а у него до сих пор руки в красных пятнах. И он, скорее всего и не знает, откуда взялась эта болезнь. Потому что я думаю, что и мать не очень догадывалась откуда эта зараза взялась. А я не буду рассказывать откуда я все это знаю. Просто много слышала и видела.

И делалось это не за один раз, с помощью гвоздя. Гвоздь заговаривался, уж не знаю как. И этот гвоздь, первый, а их было три, надо было забить под рабочий стол этой женщине, так, чтобы он ей мешал, и чтобы она сама его, желательно руками из-под стола вытащила. Гвоздь был большой, сама видела. Второй гвоздь, после того, как вытащили первый, забивался либо в порог либо в косяк двери, которая вела в квартиру. Ну там уже без вариантов его доставала женщина руками. А последний гвоздь забивали в дверь квартиры, тоже вытащить она должна была. Все было исполнено в точности.

Не знаю уж как это работало, и какие наговоры применялись, но результат то налицо! И время не имеет значения. И смерть в данном случае не важна. Сколько времени прошло? Кто из тех, кто был заинтересован, в живых остался? Нет никого, а болезнь есть. До сих пор. Люди, вы почему такие злые? Вы же ребенка наказали!!

Но так-же я видела, как она лечила эту болезнь. Можно сказать, одним взмахом руки. В холодильнике у нее много баночек с мазью стояло. Покупала она ее в аптеке. Мазь какая-то дешевая, чуть ли не по три копейки. Потом садила меня за стол, давала ватку с водой и заставляла отдирать этикетки. Легко они отдирались. Потом я же подписывала другие этикетки. Псориаз, лишай, бородавки, пятна, язва, и много других слов. Потом клеила на банки новые этикетки. Не знаю, шептала она над этими склянками или нет, но в восьми случаях из десяти они помогали. Вот такая вера была. Или что-то другое?

А еще люди очень любили ломать чужие жизни. Потому что жизнь сломать очень просто. Да, именно сломать. Потому что, если бы это случилось со мной, я бы так и считала. Но такое случалось. Но я тогда была маленькой и не понимала, насколько это трагично, для женщины. И еще мне интересно, что думает об этом другая женщина, которая это заказывает. Ситуация не красивая, и правых в ней нет, а вот крайние как-то образовались. Кого судить? Кого жалеть? Даже сейчас мне хочется сказать две фразы. Женщины, будьте осторожнее, женатики опасны. Любовница, она тоже женщина. Но если ты зла на нее, отрежь огурец у своего мужа. Так вот.

А дело было так. Жили были муж с женой. Долго жили и вроде хорошо. Несмотря на то, что детей у них не было. Любили и уважали друг друга. Потому что многое вместе прошли, многое вместе видели. И вроде все их устраивало. И дом, полная чаша, и племянники мужа, как родные были, даже в отпуск иногда их с собой брали. Породнились все, проросли друг в друга. И слов не надо было, без слов друг друга понимали. Вот так все было хорошо и красиво до поры до времени.

А время пришло, когда муж нечаянно с другой женщиной познакомился. Но мало ли этот мужчина женщин в своей жизни знал? Много. А назовем этого мужчину Иван. Так вот, работал этот Иван в службе пассажирских перевозок, и женщин у него в подчинении было не один десяток. И менялись они, и разные были, но никто из них не привлек его внимания. Жена была на первом месте. А вот эта зацепила. Хотя и не под его началом работала. Хотя и не сильно молодая, лет на восемь жены моложе. Да и встречался он с ней в длинном коридоре может пару раз в неделю. Но попал Амур, туда куда надо попал. И перехватило у Ивана дух.

Но так-то он мужик не плохой был, и очень хорошо понимал, что и женат, и что вроде все у них с женой хорошо, но никак не мог себя успокоить, когда эту женщину встречал. Назовем ее Юля. Долго Иван держался, думал пройдет. Но бог то не Тимошка. Один раз он эту самую Юлию на улице встретил, с тяжелой сумкой. Помог донести на четверый этаж. Оказалось, рядом живут. Но это не самое страшное было. Самое страшное было то, что все тогда и случилось, где-то рядом с этой сумкой, которую Иван помог донести. Ну и все, закрутилось, понеслось.

Юле лет тридцать пять, разведена, детей нет. А тут вот раз, и сразу зачали. Юля еще и сама не поняла, что беременна, а по управлению дороги уже слухи поползли. И жена эти слухи услышала одной из первых. Бог с ним, муж налево пошел, можно пережить. А вот беременная любовница, от бездетной жены, мужа то может увести очень просто. Поликлиника маленькая была при управлении дороги, всего восемь кабинетов. Ну а жену назовем Валей. Прибежала Валя к гинекологу с бутылкой рома, на колени встала, слезы пустила. Ну и врачебная тайна наружу.

Угадайте куда Валя побежала с диагнозом? Конечно, к Дарье Николаевне! У бабки у моей детей не было, поэтому сильно надо было ее замотивировать на такой грех. Но Вале очень нужен был муж. И мужнины дети на стороне ей были совсем не нужны, это опасно. Но Дарья Николаевна с первого раза не согласилась. И Валя стала ходить к ней каждый день. Поэтому я и знаю эту историю. За закрытыми дверями бабкиной комнаты рассказывали и более страшные вещи. А меня вообще не принимали всерьез. Мебель по имени Галя. То пишет, то читает, интереса к разговору не проявляет.

И все-таки она ее уговорила. Срок был месяца три, я так думаю. Согласилась моя бабушка. Но цифру хорошую загадала. Только Вале было все равно. Сегодня договорились, завтра деньги принесла, через неделю все случилось. Валя прибежала в обед, в ноги бабушке упала, руки целовала, благодарила, голосила от счастья. Бабка подняла ее с колен и выставила. Сказала :"Больше не приходи". И дверь за ней закрыла.

Но не так все просто в этой жизни. Ваня дождался Юлю из гинекологии и дальше у них все закрутилось. Хоть и скрывали они и шифровались, шила в мешке не утаишь. И снова Валя пришла к бабке. Выгнала она ее. Но через пару месяцев у Юли опять случился выкидыш. Опять в слезах Валя бабу благодарила. Знаете сколько раз это повторилось? Раза четыре или пять. Я то тогда просто наблюдать за этим могла. А то бы нашла эту Юлю и все рассказала. Но Юля и сама не дура была. После четырех или пяти выкидышей, нашла себе работу на Забайкальской железной дороге и перевелась. За ней уехал Валин муж. Валя опять к бабе прибежала, мужа верни. Но больше ничего не было, выгнала ее Дарья Николаевна.

Больше я ее не видела. Как жизнь сложилась у них всех, не знаю.

Но жизнь, это всего и много. Поэтому еще я видела интересные битвы и соревнования. Это такие поединки случаются между колдовками. Почему и как, не знаю. Видимо наши люди до того ошалели, что и колдовок заказывали. Точно знаю, что деньги давали большие. Не сто и не двести, тысячами там пахло. Ну по моим наблюдениям. Мне тогда уже тринадцать было, ближе к четырнадцати. И бабушка уже ничего от меня не скрывала. Сильно не грузила. А вот этот случай решила видимо мне показать. Так сказать, показательные выступления. Они же все колдовки гадают. Поэтому бабушка заранее знала, что какая-то чернота на нее двигается. Только не знала откуда и зачем. Но как она сама говорила :"Все равно прийдет явится, вот тогда все на места и встанет"

И она явилась. Женщина, бабушки помладше. По национальности вроде татарка, Руфина. Но это мне уже постфактум баба рассказала.

– Видела? Это она пришла

– Кто она?

– Губительница моя

– Где?

– Да вышла сейчас. Коса вокруг головы обмотана. Не видела, что ли?

– Видела

– Кончать меня пришла. Кто-то заплатил. Кому-то дорогу перешла.

– Кто перешел?

– Да я, конечно, если она ко мне пришла. Половик подними, посмотри что оставила, хитромудрая

– Какой половик?

– Да тот, что у двери лежит.

Под половиком лежал кусок черного воска, а в нем булавка. Бабушка посмотрела на него и сказала :"Пакетик из газеты сделай, и этот кусок туда положи. Тебе ничего не будет, ты чужая. А я вечером с этим разберусь".

Так начиналось то противостояние. Не знаю уж кто из них сильнее был. Мне казалось, что бабушка. Знаете почему? Потому что она была старше. А значит и опыта больше. А еще я гордилась тем, что бабушка моя никуда не ходила. Руфина ходила к ней. Почти каждую неделю. Рассказывала какую-нибудь очередную басню, делала запрос на какой-нибудь обряд, и уходила, оставляя после себя какую-нибудь гадость. То клубок ниток запутанных в карман пальто положит. У бабушки рядом с дверью вешалка была, там вся ее одежда висела. То какое-нибудь липкое месиво к тапку приклеит, то в чайник на кухне паука или таракана кинет.

Мне всегда было интересно, как бабушка это угадывает. Сейчас я понимаю, что она чужую энергетику чувствовала. Поэтому все эти страшные инструменты со страшными наговорами она очень быстро делала безвредными. Буквально через несколько часов, ночью. Для этого она ходила во двор. Иногда на закате, иногда после заката. Как она расколдовывала все эти прибамбасы не знаю, со стороны я видела, что она голубей кормит и молитвы или заговоры читает. Так это был каждодневный обряд. Кому-то она на воздух колдовала, кому-то на соль, кому то на воду, кому то на вино. И все на закате на улице. Не поймешь короче.

А один раз после визита Руфины, она закрыла за ней дверь и сказала :"Все, последний раз приходила, не придет больше"

– Почему?

– Умрет. Смерть у нее нехорошая будет

– А ты откуда знаешь?

– Да я вообще много что знаю

– Это ты ее убьешь?

– Тюююю.... Ты что за ерунду придумала? Это она ко мне колдовать ходит. Могилу колдует. А я ее колдовство отпускаю на волю. То есть к хозяину

– И что? Все что она на тебя наколдовала к ней улетит?

– А по-другому не бывает. А защититься от этого она не умеет. Иди ка выйди за входную дверь, там в углу спица торчит, принеси ее сюда. Последняя гадость.

Через неделю бабушка мне сказала, что Руфину сын убил и в шифоньер спрятал. Сам на заработки уехал, ее соседи нашли.

– А ты откуда, баба, это знаешь?

– Земля слухами полниться

Не знаю, насколько это правда, но Руфины я больше не видела. А все это по времени длилось месяцев восемь. Значит Руфина тоже не слабая тетка была. Просто силы не рассчитала.

А сейчас про нейтральное. Но ведь не может человек только плохое делать. И Дарья Николаевна тоже творила разные дела. Сейчас, дожив до своих лет, я не понимаю, ей зачем нужны были деньги? Ведь она и не тратила их никуда. Мне помнится, что кроме молока и сметаны она вообще ничего не покупала. Я имею в виду каждый день. Пенсию получит, все деньги распределит, купит что надо. Каждодневных расходов не было. Молочка и хлеб. Всегда покупала по полбулки, чтобы не сох. Мать мою ругала, когда та ей приносила булку целиком. Бережно к хлебу относилась. Наверное, голодное детство так сказывалось.

А деньги, я сама видела, лежали в железной дореволюционной коробке из-под чая. Их там было много. Да всего у этой старушки было много. Люди несли все в качестве благодарности. И если она считала нужным, она принимала эти подарки. Она тоже умела ценить свой труд. Лишнего она не брала, но и за бесплатно редко что делала. Но я не об этом. Вот смотрите, колдовала, зарабатывала, пенсия, хоть чуть-чуть, с детьми водилась, еще и цветы в своем доме поливала и собак выгуливала, когда люди в отпуск или командировки уезжали! Зачем ей столько надо было? Так все и осталось в железных коробках, заработанное на всяких поприщах.

А я сегодня про детей. Так как сама к ней попала, как к няньке. Обычно она водилась с одним ребенком. Но это уже тогда, когда мне лет семь было. Брала ребеночка полутора двух лет и нянькалась с ним за деньги. Еду приносили родители. Сколько за это платили, не знаю. Но это был главный ребеночек. К нему еще шли прицепом человек пять. Иногда больше, иногда меньше. Маленьких больше не было. Детсадовцы и школьники. Продленка так сказать. Детсадовцев родители приводили на час два, а школьников она сама забирала после смены, школа была рядом. И все мы собирались в ее комнате, восемнадцать метров! Хотя бы четверо, и еще малыш. Это прямо крутяк!

Она всем нам находила занятие. Мы ей не мешали, мы не шумели, мы не ссорились друг с другом. Мы занимались своими делами, она своими. Вот этих товарищей, которые повзрослее, она кормила. Булочками и пирожками. Мы их стряпали всем коллективом с большим удовольствием. Как же нам было интересно. Ведро булочек! А потом, когда они еще теплые, сидеть всем за столом и пить чай из самовара. Экзотика. И пусть самовар электрический. Мы, дети, этого не понимали. Нам было с ней интересно. Она никогда нас не одергивала и никогда не кричала. Потому что мы почти и не шалили.

Гулять она нас отпускала одних, во двор. Еще и малыша или малышку нам доверяла. И мы же не уходили никуда! Тусовались вокруг песочницы, качались на качелях, гуляли по дорожкам. Это сейчас во всех арках того дома стоят ворота, не зайти во двор. А тогда двор был проходной. Рядом мединститут, трикотажная фабрика, психбольница, областная больница, центр. А она со спокойной душой нас во двор.

Но это еще не все. Она ходила с нами на Ангару! Но ей то тогда было лет семьдесят, ей тяжело было к воде спускаться, ноги болели. А нам она разрешала. Идите, булькайтесь, где вода потеплее, запускайте кораблики, мечите блинчики. Ноги не мочить. Промокли, идите к бабушке, чтобы переодеть и носки, и сандалики. Носила с собой запасные тапочки для нас. Она для нас была вселенной. Главнее ее никого не было.

А как мы ее любили! Ведь ни каждый же день мы проводили с ней. И в школе выходные были и в садике. Как мы скучали, как мечтали снова сидеть в ее комнате за столом и рисовать разноцветными карандашами! Угадывать с какой начинкой пирожки и запивать их сладким чаем! Если бы не было ее, может и мы бы между собой ругались, а даже может быть и дрались. Сейчас то я это точно знаю. Дети, это непознанная вселенная и что у них в голове не знает никто. А в ее мире царили мир и дружба, и нам, детям, очень нравился этот мир. Наверное, потому что мне было в этом мире ругани, скандалов и криков. Был аромат пирожков и наши рисунки на стенах.

А сейчас мне, взрослой, интересно, это она своим колдовством нас, необузданных останавливала или все-таки любовью. Давно думаю над этим, ничего придумать не могу. Очень интересно, а спросить не у кого.

Еще чуть-чуть про детей. Вернее, про девочку, которую к бабушке принес ее отец на руках. Девочка вроде обыкновенная, такая же как я. Руки, ноги, голова, уши глаза. А не ходит. Он приносил ее к бабушке, и садил ее между столом и кроватью на самовязанные половики, а потом уходил. Началось это все в конце зимы. Мне было интересно, я подглядывала, а бабушка пшикала на меня. Уходи отсюда, мешаешь. Этой девочке, звали ее Лена, бабушка посвятила столько времени, сколько никому не посвящала. Я вот теперь думаю, она что чувствовала перспективы? Почему взялась?