Месяц падающих листьев

– Что за бред! – Анна была поражена глупостью одноклассника.

– Так и есть! Отец завелся и пытался вытрясти из меня имя этого приколиста. Я знала, что это Эрик, слышала, как он хвастался своим дружкам, но отцу сказала, что не знаю. Папаша здорово разозлился, даже отвесил мне несколько подзатыльников.

– Так, а почему ты не сказала? Пусть бы с ним разобрался. Глядишь, этот идиот бы успокоился… Я про Кристенсена! – спохватилась Анна.

– Потому что я боялась, что одним подзатыльником дело не обойдется, понимаешь! – Кари помрачнела. – Отец… он… Ну как бы это сказать… не совсем адекватный, когда разозлится. От него всякого можно ждать. Теряет контроль. Честно? Я просто испугалась, что папашу опять упекут.

– Кошмар! А дальше что было?

– Я решила сама разобраться. Папаша просто из берегов вышел, вопил как потерпевший, даже дрался. У меня руки чесались отомстить этому гаду Кристенсену. Я нажаловалась завучу, что он лазает девочкам под юбки. Вызывали его родителей, и были разборки. Я решила, пусть и его предки устроят Эрику «сладкую» жизнь, какую мне устроил папаша! Кристенсен, естественно, орал, что ничего такого не делал, но на столе директора лежала анонимка, и отмахнуться нее было не так-то просто.

– А почему анонимка?

– Ну не могла же я подписаться своим именем! Этот придурок прибил бы меня!

– Умно.

– Я тоже так думала. И эффект был, Эрик притих и больше не «прикалывался». А сегодня как-то странно на меня смотрел весь день. Мне это не понравилось, по-моему, он что-то заподозрил… Короче, я решила сбежать пораньше, чтобы с ним не сталкиваться. Надеюсь, за выходные он успокоится.

– Ты не думала после школы заняться борьбой с преступностью, а?

– Нет уж, спасибо, оставлю это вам, мисс Ральфс.

– Эй! Девочки! – раздался мальчишечий голос позади.

Они обернулись и увидели приближающегося Эрика Кристенсена.

– Я смотрю, тебе, Кари, стало лучше, раз вы тут хихикаете посреди улицы.

– Чего тебе надо, Кристенсен? Анна помогает мне дойти до дома.

– Я тоже могу помочь.

– Не надо, мы уже почти пришли.

– Вы еще даже до парка не дошли. Твой дом дальше! И хватит притворяться, ничего у тебя не болит. Короче, я знаю, что ты злишься из-за того, что я немножко потроллил твоего старика. Предлагаю оставить все разногласия в прошлом. Оба получили. Поигрались, и хватит.

Анна была удивлена не меньше Кари тем, что Кристенсен оказался способен принять здравое решение.

– Я подумаю, – сказала Кари.

– А пока думаешь, раз уж мы все ушли с уроков, предлагаю в парке поиграть в прятки.

Анна и Кари переглянулись.

– В принципе, можно, час до окончания уроков еще есть, – пожала плечами Кари.

– Я, пожалуй, с вами, – сказала Анна.

– Отлично! Тогда пойдемте, – приободренный, Кристенсен заулыбался.

В городском парке, больше похожем на лес с вековыми деревьями, встретить кого-нибудь можно было в любое время суток. Веселые студенческие компании являлись под вечер, чтобы расположиться на «пенсионерских» лавочках, а собачники разгуливали по аллеям, сменив мамаш с колясками. Однако сегодня парк был на удивление безлюден. Ребята прошли по тропинке в густую чащу. Детские качели, песочницы и площадки для игр остались позади. Кругом были только мощные стволы деревьев.

– Кто первый водит? – спросил Кристенсен.

– Давайте на «камень, ножницы, бумага», – предложила Анна.

Анна и Кари показали ножницы, а Кристенсен – бумагу.

– Хорошо, я вожу, но только до десяти! – Эрик нехотя начал считать: – Раз. Два. Три…

Анна побежала вниз по склону и спряталась в детском игровом домике, а Кари спряталась недалеко от Кристенсена за старым необъятным дубом.

– Я иду искать! – раздался возглас Эрика, и девочки притаились.

Анна, кроме шелеста листвы, не слышала ничего. Ни шагов, ни голосов. Лишь где-то вдали мелькнули силуэты гуляющих людей, вскоре исчезнувшие в тени дубравы. Она попыталась разглядеть, кто же там ходит? Но подкрался Кристенсен и напугал ее почти до потери сознания.

– Дурак, зачем так пугать?! – вскрикнула девочка.

– Для пущего эффекта, чтобы не расслаблялась! – рассмеялся Эрик.

Потом они вместе нашли Кари и снова начали выбирать ведущего. Анна и Кристенсен показали камень, а Кари – ножницы.

– Хорошо, начинаю считать. Кто не спрятался, я не виновата! Раз. Два. Три…

В этот раз Анна решила спрятаться за холмом. Когда девочка поднималась по тропинке, она услышала глухой звук от падения чего-то тяжелого. Анна поспешила назад и увидела, что Кари лежит возле бетонной площадки с люком. Вокруг головы девочки скопилась лужица крови, Кари была без сознания. Рядом стоял бледный Кристенсен, он с ужасом смотрел на лежащую Кари.

– Кари! Кари, что с тобой? – Анна бросилась к однокласснице, но вовремя вспомнила, что трогать ее до приезда скорой нельзя. – Господи, Кари… Ты жива?

Неожиданно Анна заметила, что шнурки кроссовок Кари связаны между собой.

– Кристенсен! Что здесь произошло? Это ты сделал, да? Хотел в очередной раз приколоться?

– Я… не знаю… как так вышло… Я не хотел… Она сама повернулась к люку…

– Черт побери, Кристенсен! По-моему, она не дышит! Что стоишь как столб! Вызывай скорую!

Мальчик растерянно похлопал себя по карманам.

– Я… Я не знаю, я, кажется, забыл телефон…

Анна готова была закричать от отчаянья. Ее телефон разрядился еще утром. «Почему, ну почему я его не поставила вечером на зарядку?» – корила себя девочка.

– Слушай, Эрик. Оставайся с ней, а я побегу в школу, позову кого-нибудь!

– Я… не знаю… как так вышло… Я не хотел… Она сама повернулась к люку…

Анна поняла, что Эрик в шоке, и, махнув на него рукой, побежала в школу. Она ворвалась в класс и, едва переведя дыхание, рассказала о случившемся.

Учительница вызвала в парк скорую помощь, а сама побежала вместе с Анной на место происшествия.

Когда они добрались, то увидели только кровавую лужицу у злополучного люка. Дети пропали.

Вызвали полицию. Анна рассказала все в мельчайших подробностях. Вскоре примчались взволнованные Мэгги и Реджи. Анна была рада их увидеть, как никогда раньше. Она еще раз рассказала всю историю, но только уже родителям, после чего Мэгги взяла дело под свой контроль.

Первые улики появились довольно быстро. Поверхность холма недавно разрыхлили, чтобы засеять травой, поэтому следы хорошо отпечатались в нескольких местах. Помимо следов от обуви детей были отпечатки еще одной пары обуви, явно принадлежавшей взрослому мужчине. В конечном счете тела детей нашли спустя десять дней на бывшем военном складе. Как показало вскрытие, Кари умерла в день похищения от потери крови. У девочки было тяжелое повреждение головы. По заключению патологоанатома, девочку можно было спасти, если бы в тот же день ей оказали помощь. Кристенсен лежал рядом со вспоротыми животом и грудной клеткой, из которых были извлечены органы, предположительно на продажу. По словам судмедэксперта, органы доставали, когда ребенок еще был жив и, возможно, даже в сознании. Расследование заключило, что девочку могла постигнуть та же участь, если бы она не скончалась раньше времени.

– Но почему тогда преступник не избавился от тела? – интересовалась у специалиста Мэгги, когда читала отчет.

– Потому что он использовал ее тело для сексуальных утех.

В теле была обнаружена довольно свежая семенная жидкость. На основании анализа этой жидкости провели сравнение с образцами из специализированных банков. Стопроцентное совпадение образцов вывело следственную группу на некоего Гренди Грендса. Ни работы, ни семьи, никаких дополнительных сведений. Однако в базе имелось место жительства Грендса.

Группа захвата застала Гренди врасплох. Он что-то расфасовывал по непрозрачным целлофановым пакетам. В доме стоял жуткий гнилостный запах. Судмедэксперт заключил, что в пакетах были органы Кристенсена.

Преступник оказался маньяком, без всякой помощи Мэгги он получил пожизненное заключение. Дело было раскрыто.

Эта история оставила неизгладимый след в сознании Анны. Она понимала, что если бы осталась в тот день вместе с ребятами, то тоже могла оказаться жертвой маньяка. Пока велось следствие, Анна боялась одна ходить из школы, ей все время чудилось, что ее кто-то преследует. Ей казалось, что в каждой машине сидит маньяк, готовый ее схватить, а за каждым деревом прячется преступник с ножом. В каждом шорохе или дуновении ветра девушка слышала зазывающий шепот психопата. Две недели Анна провела на успокоительных и ночевала в спальне родителей.

После закрытия дела Анна постепенно пошла на поправку, и ее жизнь вернулась в прежнее русло. Но после этих событий она окончательно утвердилась в желании научиться разбираться в человеческом сознании. Со временем она выпросила у мамы материалы по делу Гренди Грендса, чтобы изучить его показания и получить из них ценный опыт составления психологических портретов. Первый опыт.

Как Мэгги и хотела, Анна поступила на отделение прикладной психологии. Большая часть сбережений семьи была вложена в это образование Анны: от самого обучения до оплаты жилья.

– Мам, скажи папе, что я хочу найти подработку! Хотя бы на съем жилья будет хватать, – в одном из телефонных разговоров предлагала Мэгги дочь.

– Не надо, радость моя, у нас с папой все и так хорошо, верно, Реджи? – та поднесла телефон к уху Реджи.

– Да, золотце, у нас все хорошо, тем более учеба же не вечная.

Анна улыбнулась и смахнула слезу.

– Да, спасибо, вы у меня лучшие.

– Это ты у нас лучшая, малышка, – говорила уже Мэгги.

Анна никогда не демонстрировала на публике свои отношения с родителями. Девушке казалось, что это можно принять за слабость, к тому же она боялась обнажать свои болевые точки: вдруг кто-то попробует ею манипулировать? Разговаривать с родителями Анна предпочитала только в уединении. Даже в собственной комнате она старалась найти уголок, в котором чувствовала себя в безопасности. Анна была прилежной студенткой, старалась все делать вовремя, не запускать никакие предметы и не попадать на пересдачи, чтобы в каникулы со спокойной душой ездить домой. Она не стремилась стать душой компании, но и в одиночестве не сидела, у нее появилось несколько подруг, каждую из которых она считала по-своему уникальной. Анна с удовольствием проводила время со своими девчонками, но, когда речь заходила о ночных вечеринках с крепким алкоголем, Анна категорически отказывалась составить им компанию. О личной жизни девушки тоже ходили легенды. Она гораздо больше интересовалась учебой, чем общением с парнями, но подругам казалось, что с такой внешностью и фигурой у нее от ухажеров отбоя нет. Только где же Анна их прячет? Загадку многим хотелось отгадать.

– Слушай, Анна, а сколько парней смогли растопить твое сердце? Ну или не только сердце… – пьяно хихикая, спросила Джейн, когда девушки возвращались в такси из клуба. Джейн была большой любительницей веселых тусовок, но в тот вечер, перебрав, едва смогла позвонить Анне и попросить, чтобы та забрала ее домой.

– Не так уж много, – холодно ответила Анна. Она как раз готовилась к коллоквиуму, когда позвонила Джейн и заплетающимся языком объявила, что уснет сейчас прямо на лавке, если Анна за ней не приедет.

– Да знаю я вас, таких тихонь, как раз вам обычно чаще остальных приходится стирать постельное белье.

Анна слегка приподняла брови и строго посмотрела на пьяную подругу, но та была уже не в состоянии что-либо сказать, а только невнятно бормотала во сне.

С компьютером Анна, что называется, не дружила. Несмотря на цепкий ум, «уверенным пользователем» девушка так и не стала. Особенно заметным это сделалось, когда на старших курсах начался курс «цифровое обеспечение психологии», в котором она не понимала даже названия. Работа со всякими таблицами, редакторами – все это для Анны было страшно и непостижимо. Тогда она и познакомилась с Клариссой. Девушки подружились, но и предположить не могли, что впоследствии жизнь сведет их в столичном отделении полиции.

Как-то Анна увидела сидящую на большом подоконнике Клариссу. Девушка что-то слушала через наушники.

– Кларисса, привет! – решилась обратиться к ней Анна.

– Привет! – Кларисса вытащила один наушник и отсалютовала им Анне.

– Ты, наверное, меня не знаешь, меня зовут Анна, я с прикладной психологии…

– Знаю, ты ж одна из лучших в группе, общие преподаватели часто тебя упоминают и ставят в пример.

– Ого, ничего себе, даже и подумать о таком не могла.

– Тем не менее это так. Ты что-то хотела?

– Да… Понимаешь, мне нужна помощь с работами по цифровому обеспечению. Мне подсказали, ты в этом здорово разбираешься и… можешь помочь… Если, конечно, у тебя есть время, – неуверенно проговорила Анна.

– Да там сложного ничего нет, – голос Клариссы звучал доброжелательно. – А какая именно тебе нужна помощь? Что-то не получается настроить?

– Ну… Скажем так, помощь по полному выполнению работ с нуля и до конечного результата.

– Даже так, – Кларисса понимающе усмехнулась. – Ясно. Какие именно работы тебя интересуют? – голос ее стал деловым. – Я про номера.

– Весь курс.

Кларисса удивленно подняла брови.

– Ого! Все настолько плохо с компьютерами?

– Ну да… Я вообще ничего в этом не понимаю! – в голосе девушки сквозило отчаянье.

– Но ведь по работе в любом случае придется с различной техникой взаимодействовать.

– Да, вот тогда и разберусь, как что включать и как куда нажимать.

– Хорошо, я тебе помогу.

– Спасибо, а что по цене?

– Давай поговорим по факту. Я пока сама не знаю, полный курс у меня еще никто не заказывал. Самой интересно!

– Хорошо, Кларисса. Тогда будем на связи? Я тебе напишу?

Кларисса кивнула, и Анна хотела уйти, но решила задержаться, она почувствовала в Клариссе нечто необычное.

– А можешь объяснить, как у тебя получилось найти общий язык с компьютером?

Кларисса тихо рассмеялась.

– Странный вопрос… В двух словах не ответишь! Наверное, это своего рода талант.... С компьютером нужно говорить, понимаешь? Не знаю, как это объяснить, но он меня слышит. Он гораздо надежней многих людей, да и разбираться в том, что на самом деле он думает о тебе или о ситуации, не нужно. Если с ним что-то не так, то причину всегда можно найти различными, годами проверенными способами. С людьми так нельзя, они каждый раз придумывают что-то новое.

– А мне кажется, что у меня как раз наоборот.

– Тебе проще разбираться с людьми?

– Не с людьми, а в людях.

– Значит, ты хорошо понимаешь людей. Такое не каждому дано! Откуда это у тебя?

– Само пришло, а может, гены, не знаю. – Секунду помолчав, Анна осторожно продолжила: – Не хочу без приглашения влезать на чужую территорию, но мне кажется, твоя ситуация тоже возникла не на пустом месте. Возможно, в детстве произошло что-то, что заставило тебя разочароваться в людях.

Кларисса была удивлена, было видно, что девушка не привыкла разговаривать о себе.

– В каком-то смысле ты права, Анна, я не просто так дистанцируюсь. Но это разговор не для коридора, где полно народу.

Кларисса рассмеялась и спрыгнула с подоконника.

– Но, если честно, полным разочарованием в людях я это назвать не могу. Просто меня с детства учили, что никогда не нужно ничего ждать от других, тогда тебя и не постигнет разочарование.

– Мудро. Что-то в этом точно есть. Если захочешь поговорить, то пиши.

– Обязательно.

Но разговор так и не получился. Анна забрала у Клариссы готовые работы, и девушки больше не виделись. До того самого момента, пока не столкнулись нос к носу в отделении полиции. Здесь девушки и подружились. На последнем курсе у Анны появился новый для университета предмет – психогеометрия, в основе которой лежит понимание человека через его физические характеристики. Университет хотел следовать последним трендам в области образования, в связи с чем и ввел этот предмет. Поколения студентов, учившихся до Анны, умудрились получить отличное образование и без этой дисциплины. Из-за чего многие сокурсники девушки были, мягко говоря, не в восторге: списывать работы было не у кого. Вести предмет поручили молодому аспиранту Дэвиду Роулю.

Анне он показался высокомерным, чванливым и гордым человеком, который не способен идти на контакт или уступки. Но через некоторое время стало ясно: профессор Роуль ценит прилежных студентов и всегда готов пойти им навстречу. Во время одной из последних работ Анна часто у него консультировалась: предмет был новый, и информации в свободных источниках было не много. Дэвид ни разу не отказал ни Анне, ни другим студентам, посягавшим на его личное время. Со временем Дэвид стал казаться девушке вполне приятным человеком. Преподаватель тоже хорошо относился к Анне и часто говорил, что у нее есть голова на плечах, и голова эта неплохо соображает. Постепенно между Анной и Дэвидом завязалось некоторое подобие дружбы. И однажды, засидевшись в рабочем кабинете допоздна, Роуль, пренебрегая университетскими правилами, пригласил девушку на ужин.

– А не слишком ли ты молодой для преподавателя? – после бокала вина студентка и преподаватель перешли на «ты».

– Не обязательно быть седовласым старцем, чтобы преподавать людям, – отшутился Дэвид.

– А почему руководство назначило именно тебя?

– У них просто выбора не было.

– В каком смысле?

– Это довольно узкопрофильный предмет, его мало кто захочет изучать, чтобы потом еще и преподавать.

– Но ты захотел?

– Нет, я до прихода к вам знал не больше того, что написано в «Википедии».

– Шутишь! – засмеялась девушка.

– Шучу. Конечно, мне пришлось потрудиться, чтобы дойти до приличного уровня. Но, честно скажу, тонкости этой науки я постигаю вместе с вами. В процессе преподавания.

– Но зачем тогда ты согласился? Тебе ведь это не нравится.

– Да, но мне предложили ученую степень через два года преподавания этого предмета. А это мне уже понравилось.

– Но… ты ведь профессор? – удивилась девушка.

– Всего лишь традиционное обращение. Если говорить о должности, то, пожалуй, да. А если о звании, то нет. Я всего лишь лектор, Анна.

– А степень тебе для чего?

– Да просто для себя.

– Для себя?

– Да.

– Или для родителей? – поддела Роуля Анна.

– И для себя, и для родителей. Впрочем, это в любом случае неплохо – быть доктором психологии в таком возрасте. А там уже и сменю работу. Правда, на какую – пока сам не знаю, но время определиться еще есть. А ты?

– Что я?

– Ты хочешь работать практикующим психологом?

– Да, но как получится, бог его знает.

– Почему?

– А вдруг не получится.

– Брось, Анна, ты талантливая студентка. В наше время это редкость.

– А толку?

– Не понял.

– Не всегда талант обеспечивает хорошую работу.

– Логично, но жить же на что-то нужно.

– Ну мне страшно это представить.

– Занятие нелюбимым делом?

– Да.

– Большая часть планеты так работает, и ничего, вроде живут как-то.

– Трудно поспорить.

На первых свиданиях Дэвид старался казаться закрытым и циничным человеком, однако со временем он смягчился, Анне удалось пробить его броню. Он стал чаще рассказывать о своей жизни, о своей семье, мечтах и чувствах. Анна была рада, что в конечном счете смогла «исправить» человека, который был ей небезразличен.

После того как Анна окончила университет, они решили жить вместе. Анна и Дэвид были той парой, в которой каждый хотел чего-то своего и мало задумывался о мнении и желаниях партнера. Практически с первых дней жизни с Дэвидом Анна поняла, что выстроить отношения будет непросто. Однако молодые люди не спешили с окончательными выводами, считая трудности просто привыканием друг к другу.

Почти сразу после начала романа с Дэвидом Анна почти перестала общаться с университетскими подружками. Их дружба закончилась скандалом, учиненным Джейн, которая считала, что на успеваемость Анны влияют вовсе не ее старание и ум, а исключительно расположение Дэвида. Джейн уверяла каждого, кто готов был ее слушать, что Анне достаточно раздвинуть ноги, чтобы все проблемы с учебой были решены. Сама бывшая подруга была отнюдь не прочь воспользоваться этим методом и даже поначалу просила Анну помочь ей подобраться к молодому профессору. На это Анна только разводила руками. И Джейн преисполнилась к «этой потаскушке Ральфс» настоящей черной зависти.

– И ты хочешь мне сказать, что никто не «помогает» тебе в учебе? – спрашивала взвинченная Джейн, стоя на ступенях университета.

– Джейн, я сто раз уже говорила, что отношения с Дэвидом не сказываются на оценках.

– О, а вот я думаю – как раз наоборот. Ты в прошлом месяце всего пару раз появилась на парах у деда, который периодически помогает твоему Дэвиду, и при этом он тебе поставил «отлично».

– Я про это ничего не знаю.

– Да, конечно. Не знает она. Своим языком ублажаешь Дэвида, а он тебе за это оценки завышает!

– Джейн, ты вообще соображаешь, что городишь?! – Анна начинала выходить из себя. – Если тебе нужно «покровительство» в учебе, то искать его явно нужно не в клубах и барах.

– Зато ты отлично знаешь, где его искать надо! Конечно! В клубы и бары ты не ходила, все паинькой прикидывалась! Лучше бы ты тусила, как все, а не лезла в постель к преподам!

– По крайней мере, я не надираюсь в стельку и не лезу в постель к первым встречным!

– Это называется жизнь! Нормальная студенческая жизнь! А ты корчила из себя недотрогу, а на самом деле только и ждала случая, как бы продать себя подороже!

– Это не называется нормальной жизнью. Это называется… развратом!

– Я не поняла, ты меня сейчас шлюхой, что ли, назвала?

– Проснись, Джейн! Да тебя только ленивый так не называет!

– Да пошла ты! Строишь из себя невинную принцессу, занятую и недоступную, а сама просираешь жизнь с какими-то престарелыми ботанами ради хороших оценок. Просто противно! И это вместо того, чтобы общаться в нормальной компании! А еще подруга, называется!

– У них хотя бы словарный запас побольше, чем у некоторых. И это мне противно даже стоять с тобой рядом, Джейн. Не было никакой дружбы. Мы просто проводили время в одной компании, которую ты, к слову, тоже просрала.

Вскоре после столь откровенного разговора девушки закончили университет и больше никогда не встречались. Когда с прошлым было покончено, Анна и Дэвид зажили жизнью, очень похожей на семейную. Он забрал у своих родителей котенка по кличке Китти и перевез часть своих вещей в квартиру Анны, которую для нее снимали ее родители. Дэвид продолжал работать преподавателем, в то время как Анна пыталась устроиться на работу психологом. В одной из частных клиник, где хотели открыть кабинет психолога, Анне предложили довольно скромную зарплату, которой едва хватало бы на уплату аренды. Анна решила, что если в частной клинике предложили такие деньги, то рассчитывать на госучреждение вообще не стоит.

– В общем, мам, я, честно говоря, очень расстроилась, даже не знаю, как буду смотреть в глаза Дэвиду. Уже прошло столько времени, а я все без работы, – Анна разговаривала по телефону, стоя на небольшом балкончике с металлическим ограждением.

– Деточка, не расстраивайся, что-нибудь найдется, обязательно. В жизни так всегда бывает, с первого раза мало что получается.

– Может, ты и права, но время-то идет, не хочется, чтобы жизнь превратилась в ожидание.

– Ты так говоришь, будто жизнь кончается в сорок. В сорок она только начинается.

– Обычно так говорят мужчины.

– Да не просто говорят, это у многих жизненная аксиома.

Они обе рассмеялись в телефон.

– Ладно, мам, как будут новости, позвоню.

– Звони, родная, буду рада тебя слышать. Или приезжай почаще, мы с папой так скучаем!

В течение некоторого времени Анна попыталась устроиться в частную клинику, но зарплаты везде были примерно одинаковые. Тогда девушка решила узнать, сможет ли она открыть собственный кабинет. Она начала поиски хорошего места, но потом, выяснив, сколько будет стоить аренда, совсем приуныла. Анна понимала, что нельзя забывать и про рекламу. Подбив смету, Анна с грустью признала, что даже при полной загруженности она едва ли покроет все расходы.

«Если даже брать на это все кредит, то первые лет десять придется работать только на выплату по долгам, не считая трат на остальную жизнь», – думала она.

Дэвид заметил перемены в настроении Анны, а когда наткнулся на ее блокнот с расчетами, то собрал весь пазл воедино. Он не ожидал увидеть таких низких цифр в зарплате психолога и таких разгромных цифр в открытии своего собственного дела.

«А это она еще не учла налоги», – подумал Дэвид.

– В общем, вот так, мам, открывать свое дело – тоже не вариант. Разве что у вас есть лишние деньги, – снова говорила по телефону Анна.

– Лишних денег не бывает, солнце. Но у нас с папой есть радостная для вас с Дэвидом новость.