Ковен отверженных

Усмехнувшись, стоящий передо мной паладин начинает шагать к выходу, и я иду следом, притворяясь послушной девочкой. Окружающие меня воины шагают в ногу, и через несколько разных коридоров меня выводят на подземную парковку. Она отличается от той, где сегодня утром парковались мы с ребятами, и мне не удается сориентироваться и определить, где именно я нахожусь. Забираюсь в черный «Рендж Ровер», стараясь не содрогнуться от нахлынувших воспоминаний.

Хватит с меня черных внедорожников.

Паладин-водитель вывозит нас с парковки и выезжает на улицы города. Затем разгоняется до такой степени, будто нас кто-то преследует. Я несколько раз оглядываюсь, чтобы убедиться, нет ли у нас кого на хвосте, но там пусто. Окидываю взглядом лица остальных, но их явно не заботит эта пародия на GTA [3] в реальной жизни.

Через полчаса и большее количество петляющих дорог и поворотов, чем я могу сосчитать, внедорожник проезжает через ворота и останавливается у дома, который выглядит изящнее и современнее всего, что я видела до того. Открывается огромная деревянная дверь, размером в два раза больше любой другой, которую мне приходилось когда-либо видеть, и из нее выходят старейшина Клири, Энох, Нэш, Каллан и еще один молодой кастер, которого я не знаю.

Раздраженно вздыхаю и бормочу себе под нос ряд красочных ругательств. Да начнется гребаное шоу! Выползаю с заднего сиденья и захлопываю за собой дверь, обрывая нарастающий смех в салоне. Видимо, я выразила свое неудовольствие сложившейся ситуацией громче, чем думала.

При виде расчетливой улыбки старейшины Клири я автоматически прищуриваюсь, и мой злобный взгляд скользит по выстроившимся в ряд кастерам, ожидающим меня у входной двери. Под моими ногами похрустывает гравий, пока я нехотя плетусь к своим новым арендодателям. Сопровождающий меня паладин догоняет меня и идет со мной в ногу. Я даже не заметила, что из машины вышел кто-то еще.

– Винна, мы рады тебя здесь приветствовать, – доносится до меня чересчур дружелюбный голос старейшины Клири.

Его голубые глаза поблескивают. Я останавливаюсь в нескольких шагах от него и ничего не говорю. Смотрю на него без всяких эмоций, пока он не съеживается от того, что ответа так и не прозвучало. Я не вполне понимаю, что происходит, но ни на секунду не верю, что все это вызвано его искренним беспокойством о моей безопасности.

– Что ж, давай мы всё тебе покажем и поможем устроиться. Я уже позаботился о перевозе твоих вещей. Думаю, первые коробки доставят уже к обеду, – объявляет старейшина Клири и поворачивается, скрываясь за громадной дверью.

Я рассеянно прохожу за всеми остальными в дом, игнорируя тот факт, что по-прежнему окружена. Внутренняя отделка очень отличается от мегаособняка Лахлана или любого другого места, в котором я бывала, и я не вполне понимаю, как мне к этому относиться. Полы выложены полированным бетоном, в самом помещении просторно и повсюду – огромные окна. Деревянные покрытия теплых оттенков и текстурные ковры разбавляют холод бетона и белых стен, но во всем этом все равно чувствуется мужское присутствие.

Сам дом не такой уж и огромный, и это меня удивляет. Я не слишком близко знакома со старейшиной Клири, но мне казалось, что его дом будет более броским и помпезным. В ходе экскурсии меня приводят в так называемую мою комнату. В центре комнаты, у стены, стоит большая кровать с мягким серым изголовьем, венчающим ее, словно корона, и оттоманкой такого же цвета у изножья. Постельное белье и остальной декор в комнате выполнены в фиолетовом и шалфейном цветах. На стене напротив кровати висит огромный телевизор.

Выглядит чисто и уютно: я бывала и не в таких местах. Тревожиться я начинаю, когда замечаю в декоре нечто женское. Либо это комната другой женщины, либо они готовились дольше, чем полчаса, которые мы сюда ехали.

– Не буду мешать обустраиваться, Винна. Пожалуйста, если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся сообщить об этом Эноху.

Игнорирую старейшину Клири и продолжаю осматриваться, но мое молчание и безразличие больше не задевают его, и он разворачивается.

– Энох, увидимся в воскресенье за ужином. Не забудь сообщить Стратену, если у Винны есть какие-то предпочтения в еде.

– Пап, она же здесь, спроси сам, – ворчит Энох, прислоняясь к косяку двери моей новой – надеюсь, временной – комнаты.

Старейшина Клири снова поворачивается ко мне.

– Винна, каждое воскресенье мы устраиваем семейный ужин в моем доме. Есть ли что-то, что ты не ешь?

Я в замешательстве смотрю на него.

– Погодите, вы здесь не живете?

Старейшина Клири оглядывается и смеется.

– Конечно же нет, это дом Эноха и его ковена. Я подумал, здесь тебе будет комфортнее, – невинно заявляет он, словно мой комфорт – главная его забота, но для меня кусочки пазла складываются воедино.

– Хрупкие цветочки и племенные кобылы, – тихо бормочу я, с отвращением качая головой.

Ребята рассказывали мне о старейшинах и том, как они содействуют в подборе подходящих, по их мнению, пар. Эти ублюдки пытаются свести меня с Энохом и его кланом.

Окидываю Эноха обжигающим взглядом.

– Ты знал, что они задумали?

Энох недоумевающе смотрит на меня.

– Кто задумал что?

Указываю подбородком на его отца.

– Твой папочка. Остальные старейшины. – Я с недоверием фыркаю. – Ты тоже в этом участвуешь?

Не даю Эноху времени ответить и переключаюсь на старейшину Клири.

– Другие женщины-кастеры что, спускают вам эту херню с рук? Пофиг, мне все равно. Вы не можете просто ткнуть пальцем в сторону мужчин, которых мне стоит выбрать, по вашему мнению. Напрасно вы ожидаете, что я, как послушный щеночек, рухну на спинку и подставлю пузико.

– Винна, все не так, как… – начинает Энох.

Старейшина Клири перебивает его:

– Что бы я или мои коллеги-старейшины ни решили сделать, это всегда будет в твоих интересах. Тебе предстоит многое узнать о том, что значит быть кастером, – со всем из этого вытекающим. Здесь твоей сильной магии будет лучше всего.

– Я живу не для того, чтобы по вашему гребаному приказу рожать магических детишек, – рычу я.

– Одно только это заявление показывает, как мало ты знаешь о том, что значит быть кастером, и о том, кто мы такие.

Мне кажется, что в реакции и словах старейшины Клири есть какое-то второе дно, и это приводит меня в замешательство. Я не понимаю, что он пытается таким образом мне сказать. Что я ошибаюсь, думая, будто нужна им только как племенная кобыла? Что мое ошибочное предположение лишь показывает, как мало я знаю о том, каково это – быть кастером? Или же – что единственная моя ценность заключается в детях, которых я могу им дать, и ошибаюсь я, думая, будто у меня есть другой выбор?

Прежде чем я успеваю выкарабкаться из лабиринта его слов и моих мыслей, не говоря уж о том, чтобы выудить у него какие-то разъяснения, старейшина Клири уходит. Пялюсь на опустевший дверной проем, не понимая, что, черт подери, мне со всем этим делать.

Меня жутко раздражают эти бесконечные люди, пытающиеся что-то решать за меня. Они перекидывают меня из одного места в другое и располагают там, где им вздумается, словно пешку в шахматах. Что ж, больше я не буду раздумывать над тем, что делать дальше. Я просто буду тихонько сидеть на месте и ждать финала. А затем – переверну доску и сброшу к херам собачьим все фигуры. Быть пешкой меня не устраивает.

Глава 4

Достаю из заднего кармана телефон и пробую дозвониться ребятам. Спустя несколько попыток вращения гаджета под каждым возможным углом – и в каждом уголке комнаты – я делаю вывод, что надпись «Нет сети» действительно не врет.

Падаю на чужую кровать и провожу пальцами по рунам за ухом. Остается надеяться, что у магии моих рун сигнал лучше, чем у телефона.

– Страж вызывает Избранных, ответьте, прием, кххххххххххххх…

– Киллерша, ты в порядке? – слышу первый голос.

– Боксерша, это не рация: нам не нужны позывные, да и этот твой статический шум тоже, — слышу второй и отвечаю:

– Бастьен, ты зачем портишь мне веселье? Ты что, не знаешь, что у меня был дерьмовый день… прием.

Я вздыхаю, чувствуя, как спадает часть напряжения, когда их голоса заполняют мой разум.

– Киллерша, Нокс? Серьезно?

Он смеется, еще больше освобождая меня от пережитой сегодня травмы, оказавшейся куда сильнее, чем я могла представить.

– А что? Мне нравится. Сурово, но очаровательно. И технически точно – а это, я думал, ты оценишь.

– Да уж, это даже круче, чем Пищалочка, – ворчу я, и Райкер усмехается:

– Да ладно, признайся, что на самом деле тебе нравится, Пищалочка.

Я издаю игривый раздраженный стон и удивляюсь тому, как быстро им удается вытащить меня из ужасного настроения, момента или простого воспоминания, просто будучи самими собой.

– Что за хрень сегодня произошла? – спрашиваю я. – Я думала, что буду отвечать на вопросы касательно ламий и Стражей, а не участвовать в идиотском слушании по делу об опеке над детьми с последующим принудительным переездом в дом Эноха.

– Что за херня?! Они поселили тебя в доме у Эноха? – кричит в моей голове Сабин, и я морщусь.

Должно быть, парни что-то ему сказали, потому что он тут же извиняется за громкость. Меня раздражает, что они сейчас все вместе, а мне с ними быть нельзя.

– Да это просто смешно! Какого черта они относятся к кастерам как к детям, – до момента Пробуждения? – спрашиваю я.

– До Пробуждения кастеры не могут в полной мере контролировать свою магию. Им опасно жить самостоятельно до обретения полного контроля над своими способностями. После Пробуждения магические инциденты происходят гораздо реже. Вот почему, получив полный доступ к своей магии и контроль над ней, кастеры получают право на независимость и принятие собственных решений. Нам это не нравится так же, как и тебе, но, как я и сказал ранее, все это должно продлиться не дольше пары недель, – заверяет меня Вален.

Я хотела бы возразить и сказать, что вполне себе контролирую свою магию и заслуживаю того, чтобы жить самостоятельно, но похищение магии у старейшины, пожалуй, было не лучшим тому примером. Может быть, если бы я не выглядела столь же шокированно, как и старейшины, то могла бы сделать вид, что это было намеренно.

Концентрируюсь на заверениях Валена, что все это только временно. Так или иначе, я об этом позабочусь.

– Боксерша, если тебе что-нибудь понадобится, просто воспользуйся недавно обнаруженной нами штучкой, и мы появимся так быстро, как сможем.

При напоминании Бастьена я опускаю взгляд на руны на безымянном пальце. Мне тут же становится лучше от осознания, что, если ребята мне понадобятся, я смогу активировать эти руны и они это почувствуют.

– Мои вещи перевезут сюда… Ребята, можете забрать Лайкен и Талона к себе? Не хочу, чтобы с ними что-нибудь случилось.

– Уже забрали. А еще планшет и папку, которые оставили тебе Чтецы. Решили, что так будет безопаснее.

– Спасибо, Сабин…

Гулкий стук в дверь вырывает меня из мысленного разговора.

– Ребята, Энох стучится. Я поговорю с вами позже… прием.

Бастьен усмехается, и в моей голове звучат раздраженные прощания и обещания, что мы скоро увидимся. Провожу пальцем по рунам за ухом, отключая их, и сажусь. Энох упирается ладонями по обе стороны дверного проема; его загорелая кожа и мышцы напрягаются. Серо-голубые глаза пробегаются по мне; он явно нервничает.

– Хочу познакомить тебя с Бэкетом. Вы раньше не встречались. – Энох кивает подбородком в сторону коридора, и солнце, льющееся из окна, подчеркивает белоснежные переливы в его льняных волосах.

Он на шаг отступает от моей двери, и я прохожу за ним в гостиную, где уже развалились на диване Нэш и Каллан. Мы обмениваемся неловкими взмахами рукой, и меня представляют единственному незнакомому мне парню. Бэкет – типичный «мальчик по соседству». У него короткие пепельно-каштановые волосы, прямые брови над темно-карими глазами и высокие скулы с россыпью веснушек. Он хорош собой, но не в ошеломляющем – «он посмотрел на меня, и мой мозг перестал работать» – смысле.

– Бэк – четвертый член нашего ковена, – объясняет Энох.

Я непонимающе смотрю на него.

– Я думала, Паркер член твоего ковена?

Энох садится на диване рядом с Калланом и взмахом руки приглашает меня тоже присесть. Я не двигаюсь с места.

– Нет, он просто друг, с которым мы иногда занимаемся скалолазанием. Оттуда мы как раз и возвращались, когда в тот день наткнулись на тебя.

В комнате повисает тишина, словно никто из нас не знает, как вести себя, когда речь заходит о произошедшем в тот день. В момент, когда тишина уже почти становится неловкой, Нэш нарушает ее, и его жизнерадостный голос с лихвой перекрывает мрачность мыслей, связанных с похищением ламиями.

– Считай это предупреждением, – подтрунивает он. –  На следующий день, когда Паркер очнулся и рассказал нам о том, что ты сделала, у него включился режим агрессивного поклонения. – Нэш хихикает, и его глаза загораются весельем. По выражению его лица видно, что он так любит сплетни, что мог бы посоперничать в этом с любой старушкой-южанкой, сидящей в своем кресле-качалке с чашкой сладкого чая в руках.

Его темные волосы влажные, и я задумываюсь, когда он успел принять душ или поплавать до моего приезда. Сейчас Нэш щеголяет в щетине, которой не было, когда мы впервые встретились. Он выглядит уставшим, и я впервые задумываюсь о том, как на них повлияло все это. Я настолько растворилась в том, что случилось с Талоном, и в том, что он мне рассказал, что даже не удосужилась вылезти из собственного дерьма и поинтересоваться шрамами, которые наверняка у них появились.

– На самом деле я особо ничего не сделала, – пренебрежительно говорю я, отмахиваясь от подтрунивания Нэша. – Уверена, как только Паркер это осознает, он быстро придет в себя.

Оглядываю гостиную и замечаю, что за окном мелькает чья-то тень. С любопытством подхожу к окну, но меня отвлекает Каллан.

– Эм… нас точно вместе похитили? Потому что как по мне, то, что ты сделала, сложно назвать «ничем», – говорит он со скепсисом в голосе и взгляде.

Я пожимаю плечами, не зная, что еще сказать. Мне хочется напомнить, что, если бы не я, никто из них там не оказался, но это – скользкая дорожка, и прямо сейчас я не готова на нее ступать.

Ищу глазами того, кто только что прошел мимо окна, но тут входная дверь открывается и кто-то входит в дом. На пороге гостиной появляется уже знакомый мне светловолосый парень. Улыбнувшись мне, он садится в кресло. Я перевожу взгляд с него на Эноха.

– Что здесь делает Сурок?

– Меня зовут Элиас Рок, меня назначили твоим охранником.

Мое лицо тут же кривится, как будто вдруг запахло чем-то мерзким. Совет назначил мне долбаного няньку? Смотрю на его самоуверенную ухмылку и, покачав головой, вздыхаю. Вся эта ситуация вызывает у меня приступ клаустрофобии.

– Пойду прогуляюсь.

Шагаю в сторону двери, но Нэш преграждает мне дорогу, и я останавливаюсь.

– Что-то не так? – раздраженно прожигаю его взглядом.

Он не двигается с места и не отвечает, бросая быстрый взгляд на остальных. Все уже вскочили на ноги, будто готовясь в любой момент перейти к действиям.

– Я здесь что, мать твою, – пленница?

Энох делает шаг ко мне, и я автоматически напрягаюсь.

– Не то чтобы, но, пожалуй, с учетом того, что случилось в прошлый раз, блуждать в одиночку будет не лучшим решением.

– А кто дал тебе власть над моими решениями и действиями? Я уж точно не давала.

Энох делает еще шаг вперед: в его глазах кипит досада.

– Во имя луны, Винна, неужели среди твоих многочисленных способностей нет чувства самосохранения?

Мои глаза быстро пробегаются по комнате, а затем снова встречаются с сердитым взглядом Эноха.

– Видимо, нет, – с непроницаемым лицом отвечаю я и отпихиваю Нэша с пути.

Он удивленно вскрикивает, а я тем временем бегу к двери. Распахиваю ее и выскакиваю на густой теплый воздух. Из-за моей спины раздаются ругательства и крики, но мне насрать. Быстро отталкиваюсь от земли ногами, переходя на бег. Я не успеваю оценить окружающую обстановку и придумать надежный план бегства, потому что позади меня раздается громкий и зловещий топот. Придется импровизировать.

Метрах в пяти от меня вырастает мерцающая стена зеленой магии, не оставляя ни единой возможности ее избежать – только если остановиться. Но я не собираюсь так просто сдаваться. Им придется приложить гораздо больше усилий, чем просто возвести сияющую магическую стену и надеяться, что этого окажется достаточно. Ну же, руны, не подведите меня. Я отклоняю тело, чтобы сперва удариться о барьер плечом, и продолжаю нестись вперед, словно разъяренный бык.

Врезаюсь в зеленоватую магию, и меня захлестывает знакомое покалывание. Сопротивление барьера достаточно сильно, чтобы при соприкосновении с ним мое плечо начало жечь – наверняка останется ссадина. Но это не особо замедляет меня, и в итоге барьер разбивается на осколки, и я пробираюсь сквозь него. Бегу к каменной стене, окружающей владения Эноха. Активирую руны на ногах, призывая дополнительную силу, чтобы перепрыгнуть через трехметровую ограду. Но следующий шаг – и внезапно земля под моими ногами перестает быть твердой. Появившаяся передо мной яма выводит меня из равновесия, я спотыкаюсь и со всего размаху впечатываюсь в землю.

Инерция тянет меня вперед по траве, но что-то крепко держит меня за ногу. Я дергаюсь и, вытянувшись, замираю. Это охренеть как больно. Пытаюсь нащупать, что именно обхватило мою голень. Оборачиваюсь и вижу, что ее обвивает трава и земля. Какого черта? Выглядит так, будто я буквально расту из земли, словно гребаный цветок, что вот-вот расцветет.

Не помню, кто именно из этих засранцев владеет Элементальной магией, но знаю точно, что за это мне стоит благодарить именно их. Скотина, я же могла и лодыжку сломать. Я знаю, что технически Нэш легко бы ее излечил, но до этого, уверена, было бы еще больней. Дергаю ногой, но она будто и вправду вросла в землю. В то же мгновение я понимаю, что они продолжают бежать ко мне. Мое преимущество утекает, словно песок сквозь пальцы.

Вспоминаю обо всем, что уже успела прочитать об Элементальной магии, и взываю к своей собственной, вытягивая ладонь к окружившей мою ногу земле. Ничего не происходит. Пробую еще раз, но мои безуспешные попытки высвободиться просто смехотворны. Я раздраженно рычу. И как получается, что я способна сделать кучу всего, но при этом не могу заставить землю добровольно отпустить мою ногу, когда мне это нужно?

Бросаю попытки силой заставить мою переменчивую магию помогать и вместо этого сосредотачиваюсь на том, чтобы освободиться с помощью мышц. Методично тяну ногу и, вырвавшись из ловушки, показываю средний палец яме в траве.

Встаю и собираюсь с духом. У меня есть секунд десять, прежде чем меня окружат недовольные, любящие покомандовать парни-кастеры, и я твердо намерена хотя бы вполсилы оказать им сопротивление. Вопреки тому, как это выглядит, на самом деле я не пытаюсь сбежать. Гребаная правда в том, что мне некуда идти. Но когда они возбудились, намереваясь остановить меня, глубоко уверенные в том, что мне не останется иного выбора, кроме как подчиниться, я просто не смогла воспротивиться непреодолимой потребности послать их вместе с дурацкой попыткой взять меня под контроль куда подальше.

Кастеры окружают меня, готовые воспользоваться магией, чтобы удержать. Отсутствие у меня таких же способностей явно ставит меня в очень невыгодное положение. Тот факт, что земля только что зажевала мою ногу, а я ничего не смогла с этим сделать, служит жестоким напоминанием, в какой жопе я оказываюсь, когда приходится сражаться с колдовством.

Мои обычные клинки тоже не вариант, потому что я не собираюсь никого убивать или калечить, поэтому я быстро перебираю в уме, что еще из моего арсенала поможет мне выбесить их, не заставив при этом истечь кровью… слишком сильно.

Глава 5

Мои новые тюремщики обходят меня полукругом, оценивающе оглядывая меня и мою защитную стойку. С посохом в руке я жду, кто из них сделает первый шаг. Меня встречают прищуренные глаза и раздраженные лица. Желая добавить чутка устрашения, я ловко проворачиваю вокруг себя посох так, что Донателло [4] мне бы позавидовал.

Сурок делает шаг вперед, но резко замирает, когда Энох и Каллан начинают на него кричать.

– Подойдешь к ней, когда у нее в руках оружие, и тут же вылетишь из схватки, – предупреждает его Энох.

Сурок снова смотрит на меня, и я вижу, как он, явно сомневаясь, мысленно спорит сам с собой.

– Поверь нам, бро: в этой битве тебе не победить. Воспользуйся магией, это лучший вариант, – говорит Каллан.

Я призываю метательный нож и усмехаюсь, глядя на него. Кидаю нож так, чтобы задеть только рукояткой, но делаю это с такой силой, что гарантированно останется неприятный синяк. Рукоять с глухим звуком врезается в плечо парня, и нож падает. Я выпускаю магию, поддерживавшую форму маленького клинка, и он исчезает прежде, чем успевает коснуться земли.

– Что за херня?! – кричит Каллан.

Он отзывает магию, что была в его руках, и, кривясь, потирает плечо.

– Ты вот так вот просто сдаешь меня Сурку? – обвиняюще говорю я, сдерживая ухмылку. – Подумаешь, чутка бы его попинала. Ровно столько, чтобы стереть эту дерзкую ухмылочку с его рожи.

Словно по сигналу, все смотрят на паладина, на лице которого – какой сюрприз! – растянулась самоуверенная, нахальная улыбка.

– Это мы еще посмотрим, лапушка, – с вызовом отвечает он, и в его голосе сквозит заносчивость, отлично сочетающаяся с заносчивостью ухмылки.

Я закатываю глаза.

– Умоляю, да мне и пяти секунд хватит, чтобы тебя уложить.

– Если хорошо попросишь, я с радостью уложусь и за три секунды – мне нравится, когда женщина сверху.

Я оценивающе наклоняю голову набок.

– Да, по тебе видно, что ты довольно ленивый.

Каллан негодующе указывает рукой на Эноха.

– Он тоже его предупредил, но что-то я не вижу, чтобы ты кидалась в него ножами!

– Энох просто сказал, что я надеру ему зад. Он не выкладывал мои слабости совершенно незнакомому человеку. Я-то думала, мы закаленные в бою товарищи, но, видимо, нет, – заканчиваю я, пытаясь сдержать ухмылку.

– Она ведь промахнулась, так чего ты ноешь? – самодовольно комментирует Сурок.

Из моей ладони вылетает еще один нож и направляется в сторону Сурка прежде, чем кто-либо успевает повернуться и заметить это движение. Лезвие вонзается прямо в мясистую часть его бедра. Он вскрикивает и смотрит сначала вниз, на нож, а затем на меня. Выражение удивления на его лице медленно сменяется злостью.

– Я не промахиваюсь. И я буду рада доказывать это столько, сколько ты будешь доказывать, что ты самодовольный придурок.

Возвращаю свое внимание к смеющемуся Каллану. Нэш усмехается и медленно подходит к Сурку, чтобы исцелить его рану. Энох фыркает и, проводя ладонью по лицу, явно расслабляется, когда понимает, что я не пытаюсь сбежать по-настоящему.

– Я думал, папа убьет меня, – бормочет он, в очевидном раздражении взъерошивая волосы.

– Не волнуйся, времени еще полно, – миленько отвечаю я.

Посох в моей руке исчезает, и я смахиваю случайные травинки с футболки и штанов.

Шагаю обратно по направлению к своей новой роскошной тюрьме, игнорируя боль в теле от падения.

– Да уж, Винна, очевидно, что легко с тобой не будет, – говорит мне Энох, и блеск его глаз ясно дает мне понять, что ему это, может быть, даже нравится. – Но мы в ответе за твою безопасность. Ты не можешь просто сбежать. – В его голосе слышится мольба, но также я чувствую, что в нем скрывается нечто более глубокое, что-то, что я не могу определить.

– За мою безопасность отвечаю я. Ну и давай начистоту: благодаря этому ебучему магическому миру мне некуда бежать. Но это не значит, что ты, твой ковен, твой дорогой папаша или его приятели-старейшины – мои хозяева и командиры. Да, мы вместе выкарабкались из полнейшей жопы, но правда в том, что вы не знаете меня, а я не знаю вас. Если вы ждете, что я пообещаю хорошо себя вести или слепо поверю вам и буду повиноваться, – ждите этого от кого-нибудь другого. Никто из вас не заслужил моего уважения и послушания. Поэтому, мать вашу, я буду делать все, что захочу.

Мы подходим к излишне большой входной двери, и он быстрее меня хватается за бронзовую ручку, чтобы открыть ее. Я знаю, что мне не стоит видеть в этом жесте что-то большее, чем просто проявление манер, но все равно чувствую раздражение. В любой другой день я бы не моргнув глазом спокойно прошла в дом, но из-за этих гребаных кастеров я во всем вижу какой-то тайный смысл и подтекст.