Маски Арагона. Сборник рассказов

Маг подошёл к полке, заставленной разными мелкими предметами. Взял маленькую куколку – балеринку, одетую в чёрную пачку и чёрные пуанты. И маленькую машинку, с непропорционально большими резиновыми колёсами.

Куколку и машинку мягко опустил на дно жертвенной чаши.

– Хочу ещё, чтобы была верным другом.

– Вот тебе ухо чёрного пса. Возьми его и положи в жертвенную чашу.

Артур с трудом притронулся к этому уху. Засохшее ухо казалось тёплым. Возможно потому, что в комнате мага было очень холодно. Это была слишком низкая температура для такого жаркого дня, какой был за окном. Кондиционера в комнате видно не было. Казалось, этот холод исходит от самого мага. Ухо поместилось на дне жертвенной чаши между балеринкой и машинкой.

– Хочу, чтобы нравилась она мне как женщина. Ну, понимаете.

– Понимаю, – сказал маг, доставая из мешка хвост рыжей кошки. Пушистый сверху, и засохший и твёрдый у основания меха.

Артур взял хвост, длинный и твёрдый. Опустил его в чашу, и к удивлению, этот хвост свернулся клубком, заняв свободное место, оставшееся между уже лежащими там предметами.

– Хочу, чтоб любила меня. Пусть уж любит, – Артур, не отрываясь, смотрел на предметы, лежащие в чаше.

– Хочешь, чтоб любила, хорошо. Клади туда сердце лебедя.

Если бы маг не сказал, что это сердце, то и не догадаться. Серо – коричневый, на вид камень, но очень лёгкий по весу. Полностью высушенное сердце лебедя казалось почти невесомым. Артур задержал в руке, рассматривая, этот засохший предмет. Комок дёрнулся в руке, потом ещё раз. Артур очень быстро, с ужасом, положил его в жертвенную чашу.

– Теперь сыпь сверху зеркало своё толчёное. И повторяй за мной заклинание.

Артур повторил заклинание, стоя над жертвенной чашей и глядя на всё, что находилось теперь там, засыпанное толчёным зеркалом. Колдун накрыл чашу чёрной тканью.

– Бери и неси домой. По дороге ни с кем не разговаривай. Домой принесёшь – спать ложись. Да, вот ещё. Возьми эту конфету.

Нубис протянул конфету, на этикетке которой была надпись «Холодок». Ни каких других надписей о составе и производителе не было.

– Если тебе станет холодно, очень холодно. Так холодно, как никогда ещё не было, можешь състь эту конфетку. Полегчает.

Артур взял в руки чашу. На секунду ему стало как-то дурно. Затошнило и закружилась голова. Колдун поддержал парня за локоть. Сказать, что руки колдуна были ледяные – так это ничего не сказать. Казалось, то место к которому он прикоснулся- промёрзло до кости. Даже дома, засыпая, Артур чувствовал холод на своей руке в том месте, где притронулся колдун.

– 2 —

Артур открыл глаза. На кресле напротив него сидела девушка и улыбалась. Увидев, что Артур проснулся, она улыбнулась шире:

– Таис. Можно Тая.

Тая нравилась Артуру. Она была хороша. Даже слишком хороша. Артуру нравилось делать с Таей всё. Спать. Есть. Болтать о серьёзном и ни о чём. Просыпаться и засыпать. Гулять и возвращаться в дом. Строить планы и внезапно убеждаться в том, что эти планы ничего не стоят. Менять их на другие. Знать, что они могут быть не обязательны к исполнению. И не испытывать сожаления об этом. Тая была всегда рядом. Ходила за Артуром хвостиком и выглядела счастливой.

В какой-то момент Артур засел за работу. Работа была не срочная. Можно было сделать её и позже. Но Артур чувствовал, что абсолютно все свое внимание он направляет на Таю. Направлять внимание было, конечно приятно, но Артур чувствовал, что теряет себя.

Последней ночью он на столько слился с Таис, что в ощущениях не мог отделить себя от неё. В тот момент он чувствовал себя божественно. Но вот наутро, Артур ощутил какое-то растущее напряжение.

Тая подошла к Артуру, сидящему за компом, и обняла сзади за плечи. Смешанное чувство удовольствия и ощущения захвата какими-то внешними силами овладело Артуром. Не хотелось думать, что удовольствие, получаемое им в любой форме, может являться каким либо рычагом управления им самим.«Идти на поводу своих удовольствий – проявлять слабость. Если всё время получать одни только удовольствия, то можно утратить силу и потерять себя. Таис. Кто она для меня? Она всего лишь моё творение. Плод моего воображения.»

Артур поднялся. Незаметно для Таис подошёл к жертвенной чаше и вытащил оттуда хвост рыжей кошки. Потом подошёл к девушке и обнимая, прижал её к себе. Таис отстранилась с непонимающим и вопрошающим взглядом. Артур ухмыльнулся. Незаметно вернул хвост на место в чашу и сел на диван. Таис, проходя мимо, прыгнула к Артуру на колени. Засмеялась и несколько раз поцеловала.

– Кошка ты рыжая.

Артур пересадил Таис с колен на диван и сел за комп. Тая говорила, шутила, спрашивала что-то не значительное. Затихала и говорила вновь. Делала смешные фото. Показывала их Артуру. Веселилась. Наслождалась присутствием Артура. Не унималась, догадываясь, что Артуру, возможно нужен покой.

Прошло несколько дней. Артур работал за компом. Таис в свойственной ей манере продолжала что-то придумывать, шутить и сама же смеяться над своими шутками, приглашая Артура поиграть в придуманные ею же игры. Артур мог часами и даже днями не отвечать и даже не реагировать на радостные призывы Таис. «Она же не настоящая. Её нет. А внимание тянет, как живая.»

Напряжение Артура росло. Он всё реже отвечал Таис. Она замечала это. Отставала, но не на долго. Хорошо видела его реакции, но когда чувствовала, как сильно она его любит – не выдерживала и подходила к нему снова.

– 3 —

Однажды утром, глядя на спящую Таис, Артур подошёл к жертвенной чаше и начал последовательно вынимать оттуда предметы, которые там лежали. Вынимал и складывал рядом на столе. Хвост, ухо, балеринку, машинку, сердце лебедя. Спящая Таис стала выглядеть прозрачной. Начала мерцать, как некачественная галограмма. Кучка толчёного стекла от зеркала легла рядом на столе. Таис полностью исчезла.

Стало очень тихо. Хотя спящая Таис звуков не издавала, но это была тишина отсутствия чего-то, что только что заполняло пространство.

«Теперь я свободен. Одинок, как и прежде, но свободен. Удовольствие от этой близости чуть не поглотило меня. Если я откажусь от удовольствий, это сделает меня сильнее. Только слабоки идут на поводу у удовольствий.» Так рассуждал Артур всякий раз, проходя мимо стола с пустующей жертвенной чашей и предметам извлечёнными из неё, лежащими рядом на столе.

Артуру иногда казалось, что Тая сидит в кресле за его спиной и улыбается. Думал, даже, что если долго не оборачиваться, то можно услышать её дыхание.

– Таис, – тихо произнёс Артур, не замечая, что говорит вслух. Все разложенные предметы в правильном порядке легли на дно чаши. Когда последняя крупинка толчёного зеркала упала в чашу, из середины комнаты раздался знакомый голос.

– Привет.

Тая улыбалась, как ни в чём не бывало. Артур признался себе, что скучал по ней.

Несколько дней Артур не отпускал Таис от себя. И чем сильнее утопал в своей привязанности к ней, тем сильнее росло сопротивление захвату этой «несвободы,» порождавшее напряжение. У Таис сохранилась память о том, что Артур рассоздал её. И осознание того, что она создана им вновь, тоже отчётливо присутствовало. Но она не сердилась на Артура. Грустила только об этом. Лебединое сердце и собачье ухо не давали ей оставить Артура навсегда.

Таис знала наверняка, что после той ночи, которую они провели с Артуром, такой прекрасной ночи, он утром рассоздаст её вновь. Это происходило уже не однократно. Каждый раз, перед тем как Артур на утро расссоздавал Таю, она тихо плакала, не показывая этого.«О чём же я плачу?» – спрашивала себя Таис. «Да. Я очень боюсь не увидеть Артура больше никогда. Дурацкое лебединое сердце».

– 4 —

Ярко горел огонь в камине. Артур только что подбросил туда дров. Прилёг рядом на пол, растянувшись на мягкой медвежьей шкуре. Тянуло в сон. Рядом, поджав ноги, глядя в камин, сидела Таис.

Да, сегодня была та самая ночь, после которой Артур должен рассоздать Таю опять. Глядя на огонь, то ли от света, то ли от осознания, что Артур не хочет видеть её и слышать возле себя, и досады, что так выполняет свою функцию лебединое сердце, лежащее в жертвенной чаше, слёзы стекали по шекам Таис, и капали куда-то на пол.

– Тая, последишь за огнём? – спросил Артур, засыпая.

Таис не слышала его. Она смотрела на огонь полными слез глазами.

– Хвост. Сначала хвост, – сказала Таис. Поднялась и поднесла жертвенную чашу к камину. Через прозрачное стекло чаши было видно, как хвост меняет своё положение. Скручиваясь то в бублик, то в спираль, выпрямляясь и изгибаясь вновь. Балеринка смотрела на огонь чераз стекло чаши и не переставала крутить колесо маленькой машинки. Ухо поднялось верхушкой в верх и обратилось в слух. А сердце. Лебединое сердце билось чаще обычного, расширялось и сжималось, толкая ритмичными ударами всё, что с ним соприкосалось.

Таис взяла хвост. Метнула его в огонь. Сноп искр и запах палёной шерсти. Ухо чёрного пса туда же. Ещё искры и вонь палёного мяса. Таис тящело дышала. Слёзы больше не застилали ей глаза. Сердце теперь. Туда его. Бьющееся сердце вспыхнуло не сразу. Удары его затихали постепенно, и по краям оно начало чуть прихватываться огнём. Куколка – балеринка вместе с машинкой сгорели очень бысторо. Таис с трудом удерживала чашу. Наклонив её над огонём, высыпала стеклянный песок на горящие угли. В эту секунду она исчезла. Жертвенная чаша, на мгновение повисшая в воздухе упала, разлетевшись на мелкие осколки.

– 5 —

Артур проснулся утром от сильного холода. Камин затух. В окно, открывшееся от сильного ветра, залетал мелкий снег.

«Холодно. Очень холодно. Просто нестерпимо холодно.»

Артур вспомнил слова колдуна. «Когда тебе будет очень, очень холодно, съешь эту конфету.»

Конфета «Холодок», упакованная в обёртку чёрного цвета, лежала в портмоне у Артура. Он, трясясь от холода, дрожащими пальцами положил конфету в рот. Через несколько секунд Артур полностью перестал ощущать холод. Теперь температура его тела была ниже самой холодной температуры окружающей среды. Навсегда.

Массаж в четыре руки

– 1 —

Хелен обучалась в школе с первого класса. За время обучения овладела общеучебными и предметными навыками на высоком уровне. Владеет современными компьютерными технологиями. Выпускницу отличает общая эрудиция и стремление к самообразованию. Личность ориентирована на общечеловеческие ценности, обладающая задатками интеллигентности и высокой культуры. Доброжелательный и сострадательный человек, ответственный за свои поступки. Не многословна, порой замкнута. Скромная девушка, умеющая твёрдо обозначить свою позицию. С одноклассниками и учителями общается ровно. Вежлива.

Положительная девушка с немалыми возможностями. Критику воспринимает спокойно. Психологическая и эмоциональная атмосфера в семье благоприятна. Родители осуществляли полный контроль за свободным временем девочки. Прислушивались к советам классного руководителя.

Характеристика дана по месту требования.

Директор школы.

Классный руководитель.

– 2 —

Поступление в педагогический вуз прошло легко. Хелен даже удивилась, как мало знаний, полученных за весь период школьного обучения, пригодилось при поступлении. Куда теперь все эти знания? В этом вузе – точно не пригодятся. Школа теперь позади.

Хелен стояла у окна. Заходящее солнце красиво отражалось в стёклах дома напротив. Квартира, доставшаяся от бабушки по наследству. Близко к месту учёбы. Желание почувствовать себя самостоятельной. Взрослой.

Солнце село и в доме напротив зажгли свет. Хелен отошла от окна. Включила старый бабушкин торшер. Мягкий свет неярко заполнил комнату. Из приоткрытого шкафа была видна наполовину выпавшая широкополая шляпа. Хелен подошла к шкафу. Мутноватое зеркало, от времени потерявшее прозрачность по краям. Приоткрыла шкаф, потянув на себя заедающую дверцу. Шляпа и куча каких-то вещей упали на пол. Хелен подняла шляпку. Немного примятая, пахнущая нафталином, серая шляпка с вуалью.

Хелен надела шляпку. Глядя в зеркало сквозь вуаль, девушка почувствовала себя гордой леди голубых кровей. Подкрасила губы. На веки нанесла тёмные тени. Обычно Хелен косметикой не пользовалась. Но хранила подаренные ей косметические средства, на всякий случай.

Длинное бабушкино манто. Из тонкой ткани. С мехом. Холодное даже для осени. Хорошо смотрится со шляпкой. Зонт. Не понятно, как его открыть. Деревянные спицы. Открылся. Нужно ещё туфли поискать. Сейчас такие ботильонами называют. Немного жмут.

Хелен крутила, открывала и закрывала зонтик. Элегантным движением приподнимала вуаль. Лёгким кивком здоровалась с воображаемыми господами. Удерживая прямо осанку, ходила по комнате взад – вперёд, косясь из-под вуальки на зеркало.

Очередной раз, проходя мимо своего отражения, помахивая зонтиком и оттачивая грациозную походку, Хелен глянула в окно. В доме напротив, на фоне освещённого окна была видна тёмная фигура человека, прильнувшего к стеклу, и явно давно уже наблюдавшего за девушкой. Хелен быстро подошла к окну и с силой задёрнула портьеру. Тяжёлая занавесь и упавший карниз накрыли девушку. Выпутавшись, теряя шляпку, переступая через открытый зонтик, Хелен бросилась к выключателю. В полной темноте, подальше от окна, можно было наблюдать теперь за окном напротив.

«Неловко как. Глупо. Ведь он всё это видел. И как карниз упал, тоже» – думала Хелен. Человек отошёл от окна и выключил свет.

– 3 —

Прошёл месяц. Хелен не забывала по вечерам задёргивать портьеру, косясь на то самое окно. Но с того вечера свет в нём больше не зажигался.

Однажды, когда уже окончательно стемнело, задёргивая портьеру Хелен заметила два белых отблеска, близко расположенных друг к другу. Сверкнувших в тёмном окне напротив. Они сверкнули и сразу исчезли. Потом ещё раз. «Может показалось?»

Утро следующего дня выдалось ясное. В открытое окно светило солнце, и дул свежий ветер.

Хелен делала зарядку и наслаждалась утром. Подойдя с чашечкой кофе к открытому окну, стала рассматривать, теперь хорошо заметное, «то самое окно». Давно некрашеная рама. Тёмное, при дневном свете, стекло. В нижней части стекла видна какая-то картинка. Это было фото этого окна. Точно так, как выглядело это окно в тот первый вечер. Это был тёмный силуэт человека, прильнувшего к освещённому окну. У Хелен по спине пробежал холодок: «Маньяк? Может шутник? Хотя, тут не придерёшься. Ведь не запрещено выставлять в своём окне картинки. Не буду больше смотреть в это окно».

Вечером, после занятий, зайдя домой, Хелен, не зажигая света, задёрнула портьеру. Стараясь, чтобы окно напротив не попало в поле зрения.

Любимый ужин казался невкусным. Занимаясь анализом ситуации, Хелен поняла, что она утратила покой окончательно.

Вариант №1:

Плюнуть, забыть и больше не смотреть на это окно. (Не получается).

Вариант №2:

Разрешить себе смотреть на это окно. (Этим ничего не решается, покоя всё равно нет).

Вариант №3:

Установить видеокамеру. (Ситуацию не решает, но, возможно что – то прояснит).

Теперь, вернувшись вечером домой, Хелен сначала просматривала видеозапись. И только потом, уже переодевалась и ужинала. Фотография по-прежнему находилась в правом нижнем углу окна. Хелен злилась, что не может теперь спокойно, стоя у открытого окна, по утрам пить кофе.«В конце концов, я у себя дома. И могу стоять возле своего окна, когда захочу и сколько захочу.»

Хелен заварила кофе. Подошла к открытому окну. Попивая кофе маленькими глоточками, она направляла свой взгляд куда угодно, только не на окно. «Не думай о белой обезьяне». Допивая последний глоток, девушка уставилась прямо на это окно. Каких-либо занавесок за этим окном видно не было.

Внизу, на дороге, два водителя ссорились, не пропуская друг друга. Оценивая, кто из них прав, Хелен отвлеклась от наблюдения за окном. Когда она подняла взгляд снова на окно – фотографии, прислонённой к стеклу, уже не было.

«Но, ведь, только что была!»

Хелен побежала пересматривать видео. Исчезнувшее фото в записи выглядело так, как будто его сдуло ветром, и оно, упав на подоконник, перестало быть заметно. Никого подошедшего к окну видно не было.

– 4 —

Утренний звонок в двери разбудил Хелен. У порога стоял курьер службы доставки.

– Но я ничего не заказывала. Вы, вероятно, ошиблись, – сказала Хелен.

Курьер посмотрел на красиво оформленную подарочную коробку. Назвал имя, фамилию получателя. Адрес. Сообщил, что их частная контора службы доставки обязуется не раскрывать имени отправителя, если он хочет остаться инкогнито. Содержимое посылки проверено и является безопасным.

– Поставьте пожалуйста вашу подпись в графе «получатель», – курьер протянул квитанцию.

– Прежде, чем поставить подпись, я попрошу вас самостоятельно распаковать эту посылку за пределами моей квартиры.

Курьер смущённо улыбнулся, распаковал коробку, быстро дал девушке подписать бланк о получении и удалился.

То, что Хелен увидела в коробке, привело её в полное замешательство. В коробке лежал дилдо. Розовый, глянцевый силикон просвечивал через прозрачную пластиковую упаковку. «Helper Pitter» – было написано крупными буквами.

«Идиоты. Идиотские шутки». Девушка не притронулась к коробке. Захлопнула дверь. Постояв у двери, подумала, что все поймут, что эта коробка и её содержимое, раз стоит под дверью, имеет к ней прямое отношение. Открыла дверь. Забрала коробку. Начала заталкивать её в мусорное ведро. Коробка не помещалась. Рвала мусорный пакет. Хелен вынула упаковку с дилдо. Расплющила ногами коробку. Затолкала в мусор. Дилдо бросила сверху.

«Нет. Так нельзя. Нужно завернуть его. Чтобы видно не было.»

Бумаги, газеты, даже старого пакета под рукой не было. Запакованный в пластик, новенький дилдо лежал на полу в кухне возле мусорного ведра.

Раздался звонок в дверь.

Хелен схватила дилдо, обернула курткой и спрятала в шкаф. Соседка зашла одолжить коробок спичек.

«Дилдо. Видела только на картинке. А тут… У меня в шкафу розовый дилдо. И смешно. И стыдно как-то. И страшно даже. Вероятно, мне его передал тот маньяк, который наблюдает за мной из своего окна». Хелен подошла к окну. Задёрнула портьеру.

«Может рассмотреть, как следует его, и потом уже выбросить? Всё равно никто не узнает.»

Хелен вскрыла упаковку. Потрогала поверхность дилдо кончиком пальца. Силикон как силикон. Маслянистая поверхность. Взяла в руку.

«Да ну его!» – бросила на кровать.

«Регулятор какой-то».

Покрутила. Вибро и подогрев.

«Чего только не придумают. Хорошо, что никто не видит».

«Нужно погуглить об этом».

Хелен углубилась в изучение «Всё о дилдо». «Фаллоимитаторы всех времен и народов». «Польза и вред фаллоимитаторов».

Хелен никогда ещё не имела сексуального опыта с мужчинами. Чтение информации о дилдо, гормональный фон, любопытство – всё это смягчало отношение к предмету. Хелен даже как-то подзабыла, что собралась дилдо выбросить.

Взяла его в руку. Включила вибрацию и подогрев. Дилдо принял температуру человеческого тела. Хелен прикоснулась дилдо к своей коленке. Вибрация, тепло. И какое-то странное чувство стало овладевать девушкой. С одной стороны, было понимание, что это всего лишь кусок силикона. С другой стороны – тепло этого предмета, внешний вид и какое-то неясное, еле уловимое ощущение чего-то живого. И эта «живость» предмета или процесса притягивала, возбуждала и давала смутный намёк на какое-то интимное единство с этим дилдо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.