Укус змеи

– История стара, как мир, – я завела глаза и показательно зевнула. Типичные рассказы в начале карьеры я слышала через раз. Одна дуреха уводит мужа у другой, используя зелья или привороты какой-нибудь посредственной колдуньи. Когда чары неминуемо развеиваются или принимают неожиданный оборот, о чем корыстная карга, конечно, умалчивает, сказка исчезает. Мужчина либо возвращается к жене, либо его любовь становится такой навязчивой, что девица сбегает сама. – Ради роковой прелестницы ты, конечно, бросил Анезку, а затем негодяйка бросила тебя, – предположила я самый ожидаемый итог, с досадой подозревая, что тащила морозить задницу зря.

– Я не горжусь своим поступком.

– Дружок, такие дела не для меня. Слишком скучно и просто.

– Мне инкриминируют убийство, а не измену. Так что наберись терпения и дослушай до конца.

– Точно, у нас же труп. Так кто из них?

– Третья.

– Ого! Я смотрю, сойдя с праведного пути, тебя понесло во все тяжкие. Ладно, временно заинтриговал. Продолжай.

– Сначала мы встречались пару раз в неделю. Затем три, пять, пока свидания не переросли в ежедневные. Работа и дом стали казаться скучными, ничего не значащими и отошли на второй план. Но только для меня. Вечно отстраненная, привыкшая доминировать, Мелинда ни разу не показала привязанности или симпатии. Из-за ее непреклонной сдержанности я не мог решиться признаться Анезке в измене. Спустя пару месяцев странных зависимых отношений, моя черствая леди, неожиданно предложила сбежать. Она заявила, что устала делиться с женой и, что я принадлежу только ей.

– Естественно ты согласился. Ведь ты же «не был влюблен», – съязвила я, до чертиков желая задеть самовлюбленного мерзавца.

– Ты смеешься, но я не против, – Вильям виновато опустил плечи. – Мне тяжело описать, что я испытывал, но точно знаю, чего боялся. Не потерять любовницу или то, что между нами возникло, будь то страсть или эйфория. А утратить ощущения, что она давала. Рядом с ней мне казалось: я всесилен. Не просто человек, а нечто большее.

– Мне жаль Анезку, – поджав губы, я отчетливо представила серое невзрачное создание, рыдающее в подушку. – У бедолаги не было шансов. Кем бы ни оказалась роковая незнакомка, она обладала огромным влиянием на людей. – Пока я могу лишь предположить, с кем ты столкнулся, но мне уже интересно.

– Ты не поняла. Дело не в Мелинде. Да, меня бросили, но заслуженно.

– Она ушла после того, как узнала, что ты кого-то убил? – после утвердительного кивка, ухмылка сама расползлась по лицу. Было приятно осознавать, что между ними не было настоящей связи. – Должна признать, что ошибалась. Это точно не любовь. Иначе мерзавка не оставила бы тебя в сложной ситуации.

– Не называй ее так. Перед уходом Мелинда пыталась помочь. Если бы не она, тебя бы здесь не было.

– Какая честь. Это лишь подтверждает, что девица не та, за кого себя выдает. Так что я буду «называть» вас так, как считаю нужным: наивная курица-жена, стервозная охотница за чужими мужиками и мудак, не способный совладать с раздутым эго.

– Считаешь, ты – безгрешна?! – резко перегнувшись через стол, Вильям оказался в нескольких сантиметрах от меня и опасно оскалился. На пол полетели пустые бутылки, но никто из нас не отреагировал. – Я терпел Анезку восемь долгих лет и, уходя, постарался как можно мягче объяснить, почему мы не можем быть вместе. Я пытался стать хорошим мужем, но пресная обыденная жизнь не для меня. Нет ничего плохого в том, что я освободил нас обоих.

– Возможно «свобода» нужна была лишь тебе.

– И это значит, я должен был, вопреки желаниям, продолжать бессмысленное сосуществование с нелюбимой женой?

– Ты мог не мучить вас обоих с самого начала.

– Тебе-то откуда знать, что правильно, а что нет? Посмотри на себя. На лице написано: ни друзей, ни семьи, ни тем более любви или страсти. Одинокая, жаждущая внимания, девочка, рьяно мечтающая, чтобы ее заметили. Тебе ли рассуждать о взаимоотношениях?

Я налилась кровью. Еще никто никогда не смел разговаривать со мной в подобном тоне. После первого шока в голове разразился бунт. Одна часть меня хотела прибить нахала на месте. Вторая старательно подавляла первую, убеждая, что он прав, а Искушаемые за истину не наказывают.

– Ты хоть представляешь, кого оскорбляешь? – единственные слова, что в смятении я смогла выдавить непослушным языком.

– Думаешь, мне есть дело до еще одного потенциального врага? Оглянись вокруг, я, итак, здесь не в почете. Одним больше, одним меньше – значения не имеет. Союзник для меня бо́льшая неожиданность.

– Ты – псих, – с досадой фыркнула я, понимая, что его откровенность и поведение подкупают. – И только поэтому я выслушаю тебя до конца.

***

Жизнь стала насыщенной и, будто снежный ком, наматывала на себя разнообразный опыт. Хотелось бы сказать, что большая его часть состояла из положительных моментов, но Вильям привык быть честным. Да, они вели свободный образ жизни. Да, ни в чем себе не отказывали: много путешествовали и повидали места от России до Африки. Тем не менее, удовлетворения это не приносило. Мелинду бросало из страны в страну с бешеной скоростью. Она словно убегала. Не то, чтобы девушка оглядывалась по сторонам, выходя на улицу, но ее неудержимое желание находиться в движении – настораживало.

Это, конечно, глупые мелочи, к которым парень легко мог привыкнуть, если бы не одно «но»: подруга, как и прежде, осталась сдержанной и безучастной. Скоро Вильям понял, что, как и он, партнерша испытывала не любовь, а странную одержимость. Отношения сложились необъяснимые, губительные, а сам он превратился в грубого, жестокого, беспринципного мудака. Чем больше времени молодой человек проводил в обществе Мелинды, тем сложнее ему становилось контролировать себя. Она подавляла волю, одним лишь словом или поцелуем, заставляя делать то, к чему минут назад он не был готов. Даже когда неудачливый любовник впервые узнал, на чем зиждется «перспективность и обеспеченность» пассии, вместо того, чтобы сдать аферистку в полицию – добровольно стал сообщником. Девчонка оказалась отличным манипулятором и хитрой мошенницей, благодаря чему и прожигала жизнь, не заботясь о финансах.

К концу года стало еще хуже. Вечно недовольная Мелинда пребывала в отвратительном настроении. Все чаще она требовала от Вильяма невозможного, пока однажды не призналась в истинных причинах беспокойного поведения.

– Есть одна стерва, само существование которой съедает меня изнутри. Когда-то, очень давно, я имела глупость связаться с гнусной лгуньей, за что и поплатилась. Сучка – коварная, подлая, влиятельная особа. Обманом, она утаила от меня важную информацию. Я не остановлюсь, пока не узнаю подробности, – равнодушные глаза подруги в кои-то веки заблестели и наполнились гневом. – Однако, придуманный мною план сомнителен и безумен. Потери неизбежны. Негодяйка знает: рано или поздно я объявлюсь, – а значит, максимально себя обезопасит. Меня могут убить, и, если ты будешь рядом – попадешь под удар. Нам нельзя быть вместе. Тебе придется уехать на родину.

– Попробуй – заставь! – с вызовом бросил Вильям, ни капли, не сомневаясь в честности любовницы. Сердце неистово заколотилось, и он впал в состояние, терзающее его последний год: панику, смешанную с желанием пойти на что угодно, лишь бы не расставаться. – Как ты собираешься разговорить предательницу без моих навыков?

– Лучше тебе не знать.

– А я хочу «знать» и не допущу, чтобы ты погибла.

– Я не стану жертвовать тобой из-за ошибок прошлого.

– Никто не смеет мне указывать, как поступать! Даже ты! – категорично замотав головой, молодой человек упер руки в бока и насупился.

– Лучше сделай мне «Николяшку», и начинай собирать вещи.

– Сейчас десять утра, а ты уже закидываешься водкой. Без меня ты скорее сопьешься, чем решишь вопрос.

– Не «водкой», а отменным коньяком. Если продолжишь читать нотации, я, и, выжив, к тебе не вернусь, – сердито отмахнулась блондинка. Грациозно поднявшись с широченной кровати, она сама направилась к солидному бару.

– Я не позволю тебе ввязаться в дерьмо в гордом одиночестве. Выкладывай, что задумала.

– Сказала же – нет! Ты не знаешь Ирику. Она – мерзкая тварь. Живет ради утоления плотского голода. Старая, зажравшаяся гадина, обожающая власть, деньги и секс с красивыми мальчиками. Она невероятно богата, владеет огромным поместьем, где охраны больше, чем в секретных архивах Ватикана. Попасть туда непросто, а выбраться еще сложнее.

– Ты – хитрая, умная и ловкая. Я – бывший военный с отличной боевой подготовкой. Кто, если не наш тандем, с легкостью справится с проникновением в неприступную крепость?

– Не в этот раз. Ты не представляешь, во что ввязываешься.

– Сведения, что тебе нужны, стоят того?

– Бесспорно.

– Тогда есть план получше. Он долгоиграющий, но зато без риска и жертв, – ехидно скалясь, Вильям забрал из рук девушки рюмку и, съев сахарно-кофейный лимон, опрокинул коньяк в рот. – Ты упомянула, что стерва развратна. Воспользуемся ее слабостью.

– Поясни, – быстро наполнив новую стопку, Мелинда повторила за партнером и непроизвольно скривилась.

– Как считаешь, во мне достаточно обаяния и притягательности, чтобы карга увлеклась?

– Более чем. Хочешь стать наживкой?

– Именно. Подсунем старухе новую игрушку и войдем в доверие.

– Хм… Если Ирика купится, то наверняка впустит в дом. Ты составишь схему помещений, оценишь количество и степень организованности телохранителей, затем незаметно проведешь в замок меня. Я выясню нужную информацию, вырублю тварь, и мы скроемся, – на ходу придумывала девица, с каждым словом сияя все больше. – Должно сработать. Но тебе придется с ней спать.

– Ради тебя я это сделаю.

– Почему бы и нет, – расплываясь в довольной улыбке, охотно согласилась любовница. – Одурачим гадину.

***

Поскольку Ирика славилась коварностью и проницательностью, слабо продуманный план мог провалиться в два счета. Карга с легкостью раскусила бы дилетантов. Так что в поселок заговорщики отправились по отдельности и в самый разгар новогоднего туристического сезона. Это помогло смешаться с толпой и, не привлекая внимания, каждому приступить к выполнению своей части плана.

Вильям взял роль разведенного красавчика, перебравшегося на окраину Финляндии зализывать раны, а Мелинда – неприметной тихони и затворницы. Первый должен был примелькаться соседям, найти скучную работу, завести полезные знакомства и увязнуть в обыденной, однообразной жизни. Вторая – поселиться на отшибе, и без крайней необходимости не высовываться из дома. Личные свидания на время переезда пришлось отложить. Связь условились держать по электронной почте, а на экстренный случай запаслись одноразовыми телефонами.

Прошло три месяца. Вильям успешно влился в общину, устроился преподавателем в гимназию, обаял изрядную часть женского населения, обзавелся нужными людьми и стал завсегдатаем заведений, где предпочитала отдыхать Ирика. Как и предупреждала Мелинда, старуха хоть и не являлась главой коммуны, но обладала большим авторитетом. Ее боялись, но в то же время уважали и были раболепно преданны. И да, несмотря на радушную показушность в стиле «единства сильных мира сего с простыми людьми», приблизиться к ушлой богачке не представлялось возможным. Постоянно кружившие вокруг особи женского пола (иначе перекаченные уродливые машины для убийств было не назвать), охраняли хозяйку с особым пристрастием. Но коварной парочке было плевать. Их план состоял не в том, чтобы взять каргу напором. Напротив, парень должен был привлечь ее внимание недоступностью. У властной, считавшей себя гениальным тактиком, карги, имелась слабость: она обожала побеждать. Неважно, как и в какой сфере. Финансы, политика, любовь, чья-то жизнь, – главное, чтоб игра продолжалась. Превосходно зная об этом, Мелинда продумала образ и поведение Вильяма до мелочей. У старухи не было шансов. Она тотчас клюнула на приманку. Строптивый, недосягаемый молодой человек казался Ирике лакомым кусочком. Она возжелала его и собиралась добиться любым способом. Оставалось ждать, когда карга сделает первый шаг.

Возвращаясь промозглым вечером домой, парень как раз вспоминал недавнюю беседу с Мелиндой. Обоих не покидала уверенность, что шахматная партия вот-вот начнется. Вильям был в радостном предвкушении: чем быстрее завертится веретено, тем раньше он объединится с любовницей. Зная, что она рядом, бедолага страдал. Он чувствовал себя ребенком, которому купили желанную игрушку, но не разрешали играть, а, усадив на верхнюю полку, позволили лишь любоваться.

Сегодня была пятница – день расслабления и одновременно неимоверных моральных усилий. С одной стороны, Вильям уже представлял, как дополнит вечернее общение с подругой рюмкой ледяного линье-аквавит и тарелочкой сырного ассорти. С другой – как отправляется в модное заведение на очередную негласную встречу с ненавистной старухой. Не спеша поднявшись на третий, последний этаж, к маленькой, но уютной съемной квартире, парень все еще прибывал в мыслях, когда с удивлением обнаружил на пороге широкоплечую, плотно закутанную в шарф, фигуру. Услышав шаги, она растерянно обернулась и устремила на пришедшего печальный взгляд.

– Какого дьявола ты тут делаешь? – не сумев подобрать выражение помягче, от неожиданности выругался Вильям.

Перед ним стояла бывшая жена.

Моментально отреагировав, молодой человек взбежал по лестнице, за секунду открыл замок и, грубо затолкав несчастную в скромное жилище, бесшумно закрыл дверь. Согнувшись вдвое, долговязый здоровяк схватил девушку под локти и, подозрительно сощурившись, накинулся с расспросами:

– Тебя кто-то видел? Соседи? Рабочие? Может любопытные прохожие? Давно здесь гуляешь? – в надежде, что незваной гостье хватило ума не торчать возле дома весь день, злобно прошипел парень.

– Я… – пролепетала побледневшая Анезка, скукожившись под его мрачным взглядом до состояния сгорбленной старухи.

– Когда ты прилетела? – поняв, что вряд ли добьется результата, если будет вести себя как урод, Вильям отпустил оробевшую овечку и постарался остыть.

– В обед.

– Где ты до сих пор шлялась?

– Сначала сидела в аэропорту. Не могла решиться приехать. Затем пару часов бродила по магазинам.

– Значит, сюда пожаловала недавно?

– Минут тридцать назад.

– Пока стояла в подъезде, столкнулась с кем-то?

– Что происходит? Ты во что-то влип?

– Ответь на вопрос.

– Если у тебя проблемы, я помогу! – преданно заглядывая в лицо любимому, искренне забеспокоилась девушка. Она вцепилась в подол его куртки, как в спасательный круг и несколько минут ждала объяснений. Но Вильям был непреклонен. Он безжалостно выдернул кусок ткань из дрожащих рук и требовательно на нее уставился. – Меня никто не видел, – разочарованно пробормотала Анезка, понуро опуская голову. – Я, как всегда, была тенью.

– Отлично, – Вильям облегченно выдохнул. Оставалось просчитать варианты, как менее заметно вывезти обузу в аэропорт. – Никто не знал, где я. Как ты умудрилась найти?

– Твоя пассия безупречно скрывала вас за пределами поселка, но на этой земле балом правят другие.

– Оставь отговорки и скажи честно. Ты наняла детектива? Кто-то из знакомых был здесь и узнал меня? Или ты следила за нами еще с Дании?

– За кого ты меня принимаешь? – моментально меняясь в настроении, психанула гостья. – Мама обнаружила ваш след!

– Твоя «мама»? Женщина, всю жизнь растившая цветы?

– Ты не представляешь, на что она способна.

– Неужели? – недоверчиво скривившись, прыснул молодой человек. – Мы знакомы с тобой с восьми лет. Я знаю ее как облупленную.

– Сомневаюсь.

– Допустим, ты не врешь, – сдался Вильям, не желая тратить время на споры с неприятным ему человеком. Парня жутко раздражало, что из-за навязчивости бывшей жены он может пропустить долгожданную беседу с Мелиндой. – Зачем пожаловала?

– Наше расставание далось нелегко. Я постоянно плакала и пыталась понять истинные причины твоего ухода, – парень завел глаза, но прежде, чем успел открыть рот, девушка затараторила: – А потом до меня дошло: во всем виновата гадина. Ей не нужна любовь. Она преследует личные цели. Использует тебя. Подвергает опасности. С тех пор меня ни на минуту не покидала уверенность, что я должна вас найти.

– Послушай себя, Анезка! Ты сошла с ума. Уходя, я сказал чистую правду. Дело не в ней.

– Ты не понимаешь. Тебе не доступно то, что открыто мне. Я обязана вывести негодяйку на чистую воду. Разоблачить лживую натуру и показать, что она не та, за кого себя выдает.

Превратившись из забитого котенка в опасную кошку, разъяренная девица оскалилась и в бессильном бешенстве забегала по крохотной квартире. Заглянув на балкон, она принялась искать за шторами и мебелью, будто Мелинда действительно могла ее испугаться и в панике спрятаться где-то за углом.

– Что ты творишь? – изумленно наблюдая за слетевшей с катушек фурией, Вильям судорожно соображал, как безобиднее ее утихомирить.

– А на что похоже? Где мерзавка? Пусть посмотрит мне в глаза и скажет, что ты ей нужен или уходит из нашей жизни навсегда. Поверь, я нутром чую, – она лицемерная дрянь!

– Ее здесь нет, – грозно прохрипел парень, резко останавливая Анезку и хорошенько встряхивая, – но это ничего не меняет. Я знаю о подруге достаточно. Чтобы ты не придумала, ничего не исправить. Не стоило сюда приезжать.

– Но я люблю тебя и готова простить. Мы снова будем вместе. Вернемся домой, к прежней жизни…

– Как раз этого я хочу меньше всего! – оборвал ее молодой человек, сурово сдвигая брови. – Я никогда не питал к тебе нежных чувств. Наша женитьба – ошибка. Мы были лучшими друзьями, ими и стоило оставаться. Я провожу тебя в аэропорт, а после – мы никогда не увидимся.

– Ну, уж нет! – переходя на высокие ноты, воскликнула девушка. Ее лицо налилось кровью, а жилы вскипели от негодования. – Так просто ты от меня не избавишься. Человеческому умишку не понять, как любят мне подобные: однажды и по-настоящему! Я не смогу забыть предательства.

– Мне жаль.

– Не стоит.

Вильям ощутил, как от милой, чуткой, доброй девочки внезапно повеяло угрожающей опасностью. С ледяным спокойствием Анезка высвободилась из стального захвата и, словно зомби, поплелась к двери. Она обернулась лишь раз, и парень отчетливо понял: новый враг станет терпеливо ждать своего часа.

***

– Естественно ты не сказал о случившемся Мелинде, – догадалась я и, будучи уверенной в правоте, нагло заявила: – Если не так – возрази, а если угадала, с тебя «полуденная смерть». Уж коли слушать о любовном четырехугольнике, то точно не на трезвую голову.

– Это – пивной паб, здесь не подают коктейли, – Вильям обернулся в сторону стойки, желая наглядно доказать утверждение, но, заметив огромные испуганные глаза бармена, с трудом подавил смешок: – Но видимо твоя репутация в глазах местных похлеще моей. Не удивлюсь, если хозяин лично намешает нужное пойло.

– Значит я права?

– Конечно! Я не мог подставить Анезку. Едва ли Мелинде понравились бы ее настойчивость и угрозы. Те сведения были слишком важны. Я точно знал: подруга не позволит испортить то, что так долго планировала. Скажи я ей о неприятном визите, неизвестно чем бы все закончилась.

– Как ни крути, а в итоге кто-то пострадал.

Прекрасно зная, с кем связалась парочка, я искренне надеялась, что трупом в конце окажется Ирика. Но те же знания подсказывали, что если за столько лет изворотливую дрянь не сжили со света Искушаемые, то вряд ли это удалось обыкновенным людям.

Мы в упор уставились друг на друга. Молодой человек помрачнел. Воздух вокруг него стал гуще, потемнел и приобрел запах могильной гнили. Снова дурной знак.

– Прошло полтора месяца, – после небольшой паузы он встрепенулся и все плохое, что мерещилось, мигом испарилось. – Бывшая жена больше не объявлялась. Решив, что она одумалась и не станет беспокоить, я благополучно забыл о неприятном инциденте. Все внимание было направлено на Ирику. Как и ожидалось, властная дама попалась на удочку и провозгласила меня фаворитом. Оставалось втереться в доверие, попасть в дом и одним прекрасным вечером впустить Мелинду. С учетом маниакального пристрастия старухи к алкоголю и самопальным курительным смесям, сделать это было просто. Она постоянно употребляла какую-то дрянь: вонючую, опьяняющую, окутывающую мой холодный разум не меньше, чем ее собственный. В ответственный момент я должен был подсыпать в траву дополнительные ингредиенты и, одурманив сознание карги, дождаться, когда она вырубится. Я не претендовал на информацию, так что согласился на время разговора караулить снаружи.

– Чую, приближается очередное «но», – я залпом осушила принесенное «топливо» и многозначительно указала на пустой бокал. Дорогой напиток ныне был не по карману, а потому, терять возможность выпить за чужой счет, я не собиралась.

– Все шло по плану, – согласно кивнул Вильям, неодобрительно, но все же заказывая алкоголь. – Ровно до момента, как я сообразил, что перестарался. Ирика действительно в меня влюбилась.

– А ты себе не льстишь?

– Хотелось бы, но нет. Нескончаемые приступы ревности и собственническое отношение говорили о чувствах ярче слов. Мне приходилось проводить почти все свободное время в ее ненасытном обществе. Порой не находилось минутки, чтобы отправить весточку Мелинде.

– Фу! – брезгливо буркнула я, просто из вселенской неприязни к давней знакомой.

Парень же, расценив мою реакцию по-своему, принялся оправдываться:

– Все было не так плохо. Сменив круг общения, я осознал: чем меньше общения с подругой, тем свободнее ум. Будто спадали невидимые оковы. Да и старуха оказалась не такой «страшной и противной», как представлялось вначале. Даже пропало желание называть ее «каргой».

Я понимала. В действительности Ирика выглядела не старше сорока пяти: платиновая блондинка, статная, красивая, ухоженная, с идеальной кожей и греческим носом. Стерва обладала лишь одним изъяном, выдающим ее злобную суть: свирепым, цепляющимся за каждую мелочь, взглядом.

– Если есть возможность продлить молодость, почему бы не воспользоваться, да? – съязвила я, опрокидывая очередной бокал.

В моем мире все знали, что гадина почтенного возраста, но мало кто подозревал, что старухе аж сто пятьдесят два. Среди ей подобных не жили так долго. Пограничники мечтали уличить хитрую бестию в использовании незаконных средств омоложения, но подобраться настолько близко, чтоб поймать за руку – не могли. В противном случае «особый статус» защищал ее от любых нападок.

– Каждая женщина хочет оставаться прекрасной как можно дольше. Нельзя за это осуждать, – внимательные глаза Вильяма изучали мое лицо. Он понял, что я вложила в предложение иной смысл, нежели намеки на дорогостоящие пластические процедуры. – До сих пор мне это не казалось предосудительным.

– А сейчас? – я насторожилась и мигом протрезвела.

– Ирика все время курила травку. Я противник табака в целом и уж тем более наркотических средств, но пока был с ней, хотел того или нет, вдыхал дым. Особенно концентрированно, когда зачастил в замок. Я думал, именно из-за вонючей дряни мне порой мерещились ужасные вещи, но теперь полагаю, в доме действительно творились жуткие дела.

***

Вильям прозябал в замке вторые сутки. Бесконечный праздник утомил, голова шла кругом, и лишь одно желание разъедало ум – побыстрее оказать в одиночестве. Мечты, мечты. Вместо этого Ирика в который раз предложила «лекарство от всех печалей» и, надо сказать, отказываться становилось все сложнее. Если бы Мелинда не предупредила: категорически не принимать ничего, что подсовывала хозяйка, – вероятно, он бы сдался. Со слов напарницы, старуха любила подмешать редких трав из личного арсенала. Конечно, вряд ли она собиралась отправить любовника на «тот свет», но вот «немного расслабить и подчинить» – точно. А парню, как никогда требовался здравый рассудок.

– Kultaseni1, не будь занудой и прими parantava juoma2, – нежный, музыкальный голос нагло выдернул молодого человека из раздумий.

Секунду назад в комнате никого не было, но вот уже Ирика стоит возле пылающего камина, где по соседству, в огромном кресле, устроился ее бойфренд. Она настойчиво протягивает тонкий длинный бокал с вонючей жидкостью и лучезарно улыбается. Вильям вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к ее внезапным, непредсказуемым появлениям.

– Я не говорю по-фински, – едва покосившись на женщину, бедолага тотчас ощутил колющую боль в обоих висках.

– Не прикидывайся, ты отлично знаешь фразы, что я часто использую. У тебя дар к языкам, и не только к ним, – вульгарно оскалившись, хозяйка замка медленно, пританцовывая, подплыла впритык к гостю, и скинула шелковый халатик.

Несмотря на то, что в представлении парня любовнице было глубоко за пятьдесят, телом она обладала идеальным: гладким, упругим, – так и хотелось приласкать. Но не сегодня.