Комментарии к «Федру» Платона. Книга третья

ι. οτε σὺν εὐδαίμονι 250b

То есть когда мы вместе собираемся вокруг знакомых богов. Благословенный хор – это собрание божественных душ, которое называется «хором» из-за своего единства: как он уже говорил, pа ним следует войско богов и прочее, что теперь также названо «хороводом». И правильно названо «счастливым», ведь на самом деле, рассматривая это, эти виды являются счастливыми и блаженными.

***

Τουτέστιν οτε περιεπολούμεν τοις οίκείοις θεοις άμα. Εύδαίμων δέ χορός έστιν αί τών θείων ψυχών συμπεριπολήσεις, διο και «χορον» έκάλεσε διά το ήνωμένον· οπερ άνωτέρω είπε· τῷ δ» έπεται στρατιά θεών και τά έξής, νύν «χορον» έκάλεσε. Καλώς δέ « εύδαίμονα» έκάλεσε· τῷ γάρ οντι ό θεώμενος έκεινα τά είδη εύδαιμονών έστι και μακάριος.

ια. Μετὰ μὲν Διὸς ἡμεῖς 250b

В «Тимее» Платон утверждает, что после того, как творец создал космос, он вложил в звезды равное количество душ, не то чтобы он создал тысячу (ибо это очевидно), впрочем, мы услышим об этом согласно формам. Поэтому, создав солнце, луну и звезды, он посеял одних в землю, а других – в другие места. Таким образом, он теперь говорит, что мы следуем за Зевсом, как Платон признал божественное, принадлежащее ему. Ибо в этом счастье человеческой души: быть в согласии с собственными богами; ведь невозможно превзойти богов.

***

Εν τῷ Τιμαίφ φησιν ό Πλάτων οτι ποιήσας ό δημιουργος τον κόσμον | ένέσπειρε ψυχάς ίσαρίθμους τοις αστροις, ούχ οτι, εϊ τύχοι, χιλίας έποίησε (δήλον μεν γάρ) · άλλ» όμως κατά τά είδη άκούσομεν. Ποιήσας ούν ήλιακάς, σεληνιακάς, διίας, έσπειρε τάς μεν εϊς γήν, τάς δε άλλαχου. Λέγει ούν νυν επόμενοι μετά μεν Διος ήμεις, ώς τον οϊκειον θεόν έπιγνούς ό Πλάτων. Τουτο γάρ έστιν εύδαιμονία άνθρωπίνης ψυχής, το συμπεριπολήσαι τοις οϊκείοις θεοις· ούδε γάρ ύπερβήναι θεούς δυνατόν.

ιβ. Καὶ Eτελοῦντο 250b

«Обряд» упоминается, как мы уже говорили, с момента свершения души. Таким образом, вы видите, что она была полной именно душой! Здесь она разделена и не может действовать полностью сама по себе. Было сказано, что справедливо: ибо видение не просто самое блаженное, ибо видящий воспринимает одну вещь как другую, и должно быть единство: следовательно, установление действительно будет самым блаженным. Следует понимать, что обряд – это другое, посвящение – другое, а епитимья – другое. Обряд соответствует подготовке (и очищению) подобных: но посвящение, которое происходит от «посвящать» глаза, более божественно: ибо посвящать глаза означает воспринимать эти божественные тайны не через органы чувств, а через саму чистую душу: и эпоптея должна быть установлена как их эпопт. Мы используем термин «оргиазм» для обозначения акта участия в обрядах и таинствах».

***

«Τελετή» έκλήθη, καθώς ήδη είπομεν, παρά το τελέαν τήν ψυχήν άποτελειν. Ορας ούν οτι τελέα ήν ή ψυχή· ένταυθα δε μεμέρισται και ού δύναται ένεργήσαι ολη καθ» εαυτήν. Είπε δε ή ν θ έ μ ι ς ειπείν ού γάρ άπλώς ή θέα έστιν ή μακαριωτάτη· ό γάρ όρων ώς άλλος άλλο όρα, δει δε και ένωσιν γενέσθαι· ή ένίδρυσις ούν είη άν ή μακαριωτάτη. Εϊδέναι δε δει οτι άλλο έστι τελετή, άλλο μύησις, άλλο έποπτεία. Η μεν ούν τελετή άναλογει τη προπαρασκευη <και τοί’ς> καθαρμοις και τοις όμο ίοις· ή δε μύησις, ήτις παρά το «μύειν «» έλέχθη τούς οφθαλμούς, θειοτέρα έστ ί· το γάρ μύειν τούς οφθαλμούς τουτό έστι, το μηκέτι αϊσθήσει λαβειν έκεινα τά θεια μυστήρια, άλλά αύτη ψυχη καθαρα· το δε τής έποπτείας το ένιδρυθήναι αύτοις και έπόπτην αύτών γενέσθαι. Το δε οργιάζομεν οτι το τά όργια μετιέναι και τά μυστήρια «οργιάζειν» λέγεται.

ιγ. Oλοχληροι μὲν αὐτοὶ ὄντες 250c

Действительно, как наблюдатель, Платон говорит об этих божественных тайнах. Правда, не в совершенстве, а исключительно. Более того, впоследствии он утверждает, что приобщение к телу является причиной падения души. Через непоколебимость указывается на твердую и стабильную природу умопостигаемого. Он говорит об инициации и надзоре, которые происходят от обрядов в Элевсисе. В чистом свете, будучи чистым, он отмечает, что свет здесь не чист, поскольку смешан с воздухом. Он утверждает, что, поскольку запрещено прикасаться к чистому и нечистому, те, кто чист, не должны приближаться к этому знаку. Подобно устрицам, поскольку как устрицы связаны друг с другом, так и мы здесь.

***

Τῷ οντι ώς έπόπτης έκεινα τά θεια μυστήρια φθέγγεται ό Πλάτων. Ολόκληροι άντι του τέλειοι. Οσα δε έν ύστέρφ είπεν, οτι ή του σώματος κοινων ία αιτία γίνεται τής πτώσεως τής ψυχής. Διά δε του άτρεμή το εδραιον και σταθερόν τών νοητών ένδε ί κνυται. Το δε μ υ ο ύ μ ε ν ο ι κ α ι έ π ο π τ ε ύ ο ν τ ε ς ώς άπο τών τελετών τών έν «Ελευσινι λέγει. Εν αύγη καθαρα καθαροί οντες, οτι ή ένταυθα αύγή ούκ έστι καθαρά· συμμέμικται γάρ τῷ άέρι. Καθαροι δε οντες είπεν έπειδή μή καθαρφ καθαρου άπτεσθαι ούκ έστι θεμιτόν. Ασήμαντοι δέ, μή περιφέροντες τουτο το σημειον.

Οστρέου τρόπον, επειδή ώς τά οστρεα ένδεδεμένα είσίν, ουτω και ήμεις ένταύθα.

ιδ. Ταῦτα μὲν οὐν μνήμη κεχαρίσθω 250c

В кратком изложении и комментариях к вышесказанному говорится, что их следует помнить: по этой причине он задержался на них, приучая нас не торопиться с такими делами. Ибо постоянное воспоминание о разумном вырабатывает в нас привычку останавливаться на этих вещах, как это естественно для нас, поскольку оно действительно показывает, что такое воспоминание в действии, относясь к ним (то есть к разумному) с энтузиазмом. Поэтому, вспоминая об умопостигаемых вещах, мы высказываемся. Следует отметить, что Благодати – это те, кто создает все прекрасное. Это можно объяснить и более пространно: с точки зрения слов и слогов, сказанное мало, но по сути оно огромно. Так, в «Пире» он выразил речь Диотимы о любви в немногих словах, но по сути произнес глубокую речь.

***

Σύνοψιν ποιείται και ύπόμνησιν τών άνω είρημένων, λέγων οτι ταυτα μνήμη παραπεμπέσθωσαν· διά τουτο δέ και έβράδυνεν έν αύτοις έθίζων ήμας τοις τοιούτοις έμβραδύνειν. Η γάρ συνεχής μνήμη τών νοητών | έθος ήμιν ποιει έν έκείνοις διατρίβειν· ώσπερ εικότως ένδιέτριψεν έν έκείνοις, ατε δή ένθουσιών περι αύτά (τουτέστι τά νοητά) ένδεικνύμενος τίς έστιν ή έργφ άνάμνησις. Ταυτα μέν ούν άναμνησθέντες περι τών νοητών πραγμάτων εϊρήκαμεν. Κεχαρίσθω δέ είπεν έπειδή αί Χάριτές είσιν αί πάντα έράσμια ποιουσαι. Δύναται δέ καί τις και το μακρότερα ουτως έξηγήσασθαι, οτι τη μέν λέξει και ταις συλλαβαις ολίγα είσι τά λεχθέντα, δυνάμει δέ μακρότατα. Ουτω και έν τῷ Συμποσίφ έποίησε, λέγων τον τής Διοτίμας περι του Ερωτος λόγον διά λέξεων ολίγων, τη δέ δυνάμει μέγιστον λόγον είπε.

ιε΄. Περὶ δὲ κάλλους ὡς εἴπομεν 250c

Он хочет обсудить эротическое, в частности то, как оно возникает из присутствующей здесь красоты и переходит в умопостигаемую красоту. Он имеет в виду, что умопостигаемая красота сияет в умопостигаемой сущности наряду с теми зрелищами, от которых исходит эта чувственная красота. Как свет, исходящий от солнца, освещает весь разумный мир, так и красота, исходящая от разумного, переходит в разумный мир. Он называет зрение «самым ясным» из чувств по отношению к остальным; среди других чувств оно действительно самое обостренное. Именно поэтому его часто сравнивают с огнем, когда сравнивают органы чувств со стихиями. Для вас станет очевидным следующее: когда звук одновременно возникает с видимым, то есть с громом и молнией, мы сначала видим молнию, а затем, через мгновение, звук достигает нашего слуха. Почему так происходит? Очевидно, что, поскольку зрение воспринимает без необходимости во времени, другие органы чувств нуждаются в нем. Зрение аналогично разуму: как разум воспринимает все без меры, так и зрение воспринимает расстояние от этого места до неба непосредственно.

***

Βούλεται είπειν περι του έρωτικου πώς άνάγεται άπο του τηδε κάλλους έπι το νοητον κάλλος· ο λέγει ούν τουτό έστιν, οτι το νοητον κάλλος έν τη νοητη ούσία μετ» έκείνων τών θεαμάτων έξέλαμψεν, άφ» ού και τουτο το αίσθητον κάλλος έξέλαμψεν. Ωσπερ γάρ το φώς άπο του ήλίου άρχόμενον είς πάντα τον αίσθητον κόσμον έκλάμπει, ουτως και το κάλλος άπο τών νοητών άρξάμενον διαβαίνει έπι τον αίσθητον κόσμον. «Εναργεστάτην» δέ τών αίσθήσεων καλει τήν οψιν ώς προς τάς άλλας αίσθήσεις· τών γάρ άλλων αίσθήσεων αυτη έστιν ή οξυτάτη· διο και πυρι αύτήν παραβάλλουσιν οί τάς αίσθήσεις τοις στοιχείοις παραβάλλοντες. Εσται δέ σοι δήλον έντευθεν· οταν γάρ αμα ψόφφ όρατον παραγένηται, τουτέστιν αμα βροντη άστραπή, πρότερον όρώμεν τήν άστραπήν, είθ» ουτως χρόνφ ύστερον άφικνειται ό ψόφος είς τήν ήμετέραν άκοήν. Διά τί δέ; δήλον οτι έπειδή ή οψις άχρόνως όρφ, αί δέ άλλαι αίσθήσεις χρόνου δέονται. Αναλογεί δέ και νφ ή οψις· ώσπερ γάρ έν άμερει τά πάντα όρα ό νους, ουτω και ή οψις· το γάρ διάστημα το έντευθεν μέχρις ούρανου εύθέως όρα.

ις. Δεῦρο τ᾽ Eλθοντες κατειλήφαμεν αὐτο 250d

Ибо хочет вспомнить эту красоту здесь. Однако благоразумие не может быть воспринято: " Благоразумие не различимо ни чувствами, ни зрением». Поскольку благоразумие относится к бесплотным существам и познается в бесплотной сущности души. Так что же? Разве философы не боятся этих вопросов, а именно благоразумия, справедливости и подобных понятий? Однако мы утверждаем, что сейчас речь идет не о философах, которые уже перешли от форм к умопостигаемому, а об эротическом, которое через красоту направлено на эти вещи – и действительно, понятие эротического охватывает огромную сферу.

***

Ανάμνησιν γάρ αύτο ένταυθα βούλεται έκείνου τού κάλλους. Το δέ ή φρόνησις ούχ όραται, ήτινι αίσθήσει και οψει ούχ όραται ή φρόνησις, | έπειδή άσωμάτων έστιν ή φρόνησις και έν άσωμάτῷ ούσίd τής ψυχής όραται. Τί ούν; οι φιλόσοφοι ού περι έκεινα μαλλον έπτόηνται, λέγω δή φρόνησιν, δικαιοσύνην και τά ομοια; άλλά λέγομεν οτι νυν ού περι τών φιλοσόφων τών ήδη άναχθέντων άπο τών ειδών έπι τά νοητά λέγει, άλλά περι του έρωτικου του διά του κάλλους έπ» έκεινα· έστι δέ το έρωτικον πλάτος πολύ.

ιζ. Νῦν δὲ κάλλος μονον 250d

Поскольку она (красота) аналогична свету (ведь свет солнца служит связующим элементом видимого: ведь зрение объединяется с видимым, а из них свет становится связью), то и красота служит связующей и объединяющей силой для восхождения души к умопостигаемому. Таким образом, красота выполняет эту роль: будоражит нас и продвигает душу к умопостигаемому.

***

Επειδή άναλογει τῷ φωτί (το γάρ άπο του ήλίου φώς συνδετικόν έστιν όρατικου και όρατου· συζεύγνυται γάρ ορασις όρατῷ· και τούτων γίνεται το φώς δεσμός), τον αύτον τρόπον και το κάλλος συνδετικόν έστι και ένωτικον τής ψυχής προς άναγωγήν τών νοητών. Εσχεν ούν τοιαύτην μοιραν το κάλ λος, το διεγείρειν ήμας και κινειν τήν ψυχήν έπι τά νοητά.

τή. O μὲν οὐν μὴ νεοτελής 250e

Задача ученого – рассматривать как положительные, так и отрицательные стороны вещей, подобно тому, как врач наблюдает за здоровыми и больными. Поэтому он хочет рассмотреть последствия любви через сказанное, чтобы объяснить, как она приводит к распутству (ибо позже он обсудит достижения), как он заявляет: «Душа, которая не нова и не обуреваема многими желаниями, или которая, предавшись случайностям и забвению, увидев красоту, не почитает ее, но пытается приблизиться к ней, как четвероногое животное». В этом акте приближения он использовал то, что больше подходит неразумным животным. У того, кто испорчен, отсутствует память. Не резко отсюда [но], то есть от разумно-прекрасного, он направляется обратно к разумно-прекрасному. И справедливо он сказал об имени, так как хочет сначала применить имена к умопостигаемым вещам, и таким образом мудрые, постигнув формы, назовут здешние вещи по ним. Философ Аристотель сначала хочет применить имена к разумным вещам. Поэтому, говорит он, рассматривая разумную красоту, он не вспоминает о самой красоте, так что не почитает ее, когда видит: как благочестивый и умеренный человек почитает статуи богов как имеющие некоторое сходство с божественными, так и влюбленный видит здесь красоту как сходную с божественной и почитает ее как статую. Однако тот, кто предается удовольствиям, как зверь, как будто кого влечет удовольствие, не стремится соблюдать человеческий закон, а старается ходить, как зверь, и размножаться бездумно, то есть сеять в детей и производить без мысли, как тот, кто сеет в камни, и, связываясь с гордыней, не боится закона Адрастеи и не стыдится его.

***

Του έπιστήμονός έστι και τάς πτώσεις και τά έναντία τών πραγμάτων θεωρειν, ώς και ιατρού τά ύγιεινά και νοσώδη. Βούλεται ούν διά τών νυν λεγομένων τάς άποπτώσεις του έρωτος θεωρειν και είπειν πώς ύποφέρεται είς άκολασίαν (ύστερον γάρ λέγει και τά κατορθώματα), οτι φησίν· « ή ψυχή ή μή νεοτελής, ή μή πολυθεάμων, ή συντυχία και λήθη χρησαμένη, όρώσα το κάλλος ού σέβεται, άλλά δίκην τετράποδος ζφου βαίνειν είς αύτο έπιχειρει». Τῷ δέ βαίνε ιν έχρήσατο οπερ μαλλον τοις άλόγοις ζφοις αρμόζει. Διεφθαρμένος δέ ό μή έχων τήν μνήμην. Ούκ όξέως ένθένδε [δέ], τουτέστιν άπο τών αίσθητών καλών άναπέμπεται έπι το νοητον καλόν. Καλώς δέ έπωνυμίαν είπεν, έπειδή βούλεται πρώτως τά όνόματα κεισθαι τοις νοητοις, και τούς σοφούς κατανοήσαντας τοις ε’ίδεσιν ούτω τά ένταυθα έξ έκείνων έπονομάσαι. Ο δέ φιλόσοφος Αριστοτέλης τοις πράγμασι τοις αίσθητοις πρώτως βούλεται κεισθαι τά όνόματα. Θεώμενος ούν, φησί, το αίσθητον κάλλος ούκ άναμιμνησκεται άπ» αύτου εκείνου του κάλλους, ώστε ού σέβεται προσορών · ώσπερ γάρ τά άγάλματα τών θεών ό εύσεβής και σώφρων άνήρ προσκυνεί, ώς όμοιότητά τινα εχοντα προς τά θεία, ούτως και ό ερωτικός το ένταυθα κάλλος όρών ώς όμοιότητα εχον προς το θείον κάλλος, σέβεται ώς άγαλμα. Το δέ ήδονή παραδούς τετράποδος νόμφ οϊον άν τις ώς αιχμάλωτος ύπο | τής ήδονής βληθείς και συρόμενος ύπ» αύτής, ού νόμφ άνθρωπίνφ κοινωνείν επιχειρεί, άλλά τετράποδος δίκην βαίνειν επιχειρεί και παιδοσπορείν, τουτέστιν εϊς παίδας σπείρειν και άνόνητα ποιείν, ώσπερ και ό εϊς πέτρας σπείρων, και υβρει δέ προσομιλών ού δέδοικε τον τής Αδραστείας νόμον, ούδέ αίσχύνεται.

ιθ. O δὲ ἀρτιτελήῆς 251a

Обсудив падение, он теперь хочет сказать о восхождении, о том, что восходит от разумной красоты к этой красоте: он не только говорит о красоте, но и добавляет «божественное», иллюстрируя через божественное сходство того, что здесь, с тем, что там. Ибо эта чувственная красота кажется созерцателю божественной и вызывает воспоминание о разумной, восходя через нее. А когда естественный разум обуздан, тогда животное находится в наилучшем состоянии.

***

Ταυτα είπών περι τής άποπτώσεως, λοιπον περι του άναγομένου βούλεται είπείν, του άπο του αίσθητου κάλλους άναγομένου επ» εκείνο το κάλλος· ού κάλλος δέ μόνον είπεν, άλλά και θεοειδές προσέθηκε, διά του θεοειδούς δεικνύς τήν όμοιότητα τών τήδε προς τά εκεί. Θεοειδές γάρ φαίνεται τουτο το αίσθητον κάλλος τῷ θεωμένφ και δι» αύτου είς άνάμνησιν ερχομένφ του νοητου και δι» αύτου άναγομένφ. Εύ δέ μεμιμημένον, οτι όταν κατακρατήση ό λόγος ό φυσικός, τότε άριστα εχει το ζφον.

κ. Πρῶτον μὲν ἔφριξε 251a

События, которые происходят с нами в отношении человеческих действий, – это то, что сказано об этом видении. К этим вопросам необходимо подходить как жизненно, так и рассудочно: как здесь нас охватывает удивление и изумление, так и в видении богов – не в отличие от видения приближающихся врагов, а скорее в большем чувстве страха, вызванного подавляющим присутствием богов. Поэтому человеческая душа должна смиряться перед богами, превосходящими наше могущество, и трепетать перед ними, но не как перед страшными и грозными противниками: ведь они принадлежат к материальному царству и являются примерами рожденных на земле. Таким образом, «трепетом» он называет волнение, возникающее от этих вещей, которое испытывается чувствами по отношению к умопостигаемому. Итак, из этих страхов, из этих видений – божественные страхи, а не страхи, направленные на врагов: ведь то, что здесь проявляется как пот, там – божественный страх. Как бог, как статуя бога: и он принес бы жертву, если бы не боялся, как бы детской статуе. Очевидно, что он обращается не к самой статуе, а к красоте, которую она представляет, которая служит образом и подобием, то есть к умопостигаемому: ведь те, кто приносит жертву статуям, приносят жертву не самому материалу и не изображениям, а богам.

***

Τά συμβαίνοντα ήμίν περι τήν άνθρωπίνην ενέργειαν, ταυτα λέγει περι εκείνης τής θέας. Δεί δέ ταυτα ζωτικώς εκδέχεσθαι και νοερώς· ώσπερ γάρ ενταυθα θάμβος ήμας καταλαμβάνει και εκπληξις, ουτω και επι θέας θεών, ού τοιουτον δέ οϊον επι θέας πολεμίων επελθόντων, άλλά κατά το κρείττον τούτου του φόβου, διά το ύπερπλήρες τών θεών. Δεί τοίνυν τήν άνθρωπίνην ψυχήν ύποκατακλίνεσθαι τοίς θεοίς τοίς ύπερέχουσι τήν ήμετέραν δύναμιν και φρίττειν αύτούς, ούχ ώς δεινούς και φοβερούς και άντιτύπους· ταυτα γάρ τής υλης και τών γηγενών τά δεί [γ] ματα. Τήν διέγερσιν ούν τήν επ» εκείνα «φρίκην» εκάλεσε, τήν διά τών αίσθητών επι τά νοητά. Τών τότε δέ δειμάτων, τών θεαμάτων εκείνων, τών θείων φόβων, ού τών φόβων τών ώς προς πολεμίους· οπερ γάρ ενταυθά εστιν ίδρώς, τουτο εκεί ό θείος φόβος. Ω ς θεόν, ώς άγαλμα αύτον θεου· και εθυσεν άν, εί μή εφοβείτο, ώς

ά γ ά λ μ α τ ι τοις π α ι δ ι κ ο ι ς. Δήλον δέ οτι ούκ αύτῷ λέγει, άλλά τῷ κάλλει, ούπέρ έστιν ίνδαλμα και ομοίωμα και εϊκών, τουτέστι τῷ νοητῷ· και γάρ και ένταυθα οι τοις άγάλμασι θύοντες ούκ αύτη ύλη θύουσι και ταις εϊκόσιν, άλλά τοις θεοις.

κα. Iδοντα δ᾽ αὐτον 251a

Он стремится обсудить события, связанные с видением и воспоминанием умопостигаемой красоты, воспринимая красоту, которая направляется обратно к умопостигаемой красоте: ведь она претерпевает перевоплощение от ужаса. Это превращение двоякое: одно – от умопостигаемого к порождению, которое он называет «отпадением» души, и другое – от порождения к умопостигаемому, которое он называет «видением». Таким образом, он хочет объяснить, как крыло начинает питаться; все эти утверждения метафоричны. Пот, то есть божественное, ибо здесь душа, существующая в реальности, потеет, пока не перейдет в умопостигаемое: таким образом, пот – это знак порождения. Следовательно, такой пот возникает как средство пролить генеративную активность. И ты знаешь, что тепло жизненно необходимо, ибо все здесь сохраняется благодаря теплу: таким образом, тепло – это либо восходящая сила души, которая оживает благодаря огню среди интеллигибельных. Однако необычное состояние говорит, что до этого оно не обладало такой теплотой, поскольку вращалось вокруг порождения; ведь оно еще не помнило об умопостигаемых существах, поэтому не обладало такой активной теплотой. Но когда оно начало вспоминать, то стало теплым и поднялось: действительно, здесь тепло поднимает влажную субстанцию вверх.

***

Βούλεται είπειν τά συμβαίνοντα περι τήν θέαν και τήν άνάμνησιν του νοητου κάλλους ίδόντα το κάλλος και έκ τούτου άναπεμπαζόμενον έπι το νοητον κάλλος· έ κ γάρ τής φρίκης μεταβολή λαμβάνει· διττή δέ ή μεταβολή, ή μέν άπο του νοητου έπι τήν γένεσιν [μεταβολή], ήν και «άπόπτωσιν» είπε τής ψυχής, ή δέ άπο τής γενέσεως έπι το νοητόν, ήν «θέαν» καλει. Νυν ούν περι τής πτεροφυήσεως βούλεται είπειν πώς αρχεται το πτερον αρδεσθαι· πάντα δέ ταυτα μεταφορικώς λέγει. ίδρώς, τουτέστι θειος ίδρώς · ένταυθα γάρ ούσα ή ψυχή τῷ οντι ίδροι, έως ού καταδράξηται του νοητου· τής ούν γενέσεως σημειόν έστιν οίδρώς · ίδρώς ούν τοιουτος λαμβάνει ώς άποθέσθαι τήν γενεσιουργόν ένέργειαν. Η δέ θερμότης οίδας οτι ζωτική έστι· και γάρ και τά ένταυθα πάντα διά τής θερμότητος σφζεται· έσται ούν ή θερμότης ή άναγωγος δύναμις τής ψυχής τής διά πυρος ζώσης τών νοητών. Το δέ ά ή θ η ς είπεν έπειδή προ τούτου ούκ είχε τοιαύτην θερμότητα, έν όσφ ήν περι τήν γένεσιν άναστρεφομένη· μήπω γάρ άναμνησθεισα τών νοητών, ουπω είχε τοιαύτην θερμότητα ένεργόν. Επειδή δέ ήρξατο άναμιμνήσκεσθαι, θερμαίνεται και άνάγεται· και γάρ και ένταυθα ή θερμότης άναφέρει το ύγρον έπι το ανω.

κβ. Δεξάμενος γὰρ τοῦ κάλλους 251b

Ведь благодаря глазам формируется память. И впитывание происходит вместо изображения красоты. Принятие, поскольку оно частично постигает эти вещи. Она согрета, а не оттолкнута, поскольку ее восходящая сила начинает питаться, так же как и цветение. Точно так же о цветах розы можно сказать, что они наиболее смешанные; будучи согреты, они раскрываются: и здесь речь идет о раскрытии и восхождении души. Согревшись, она растаяла: ибо тогда она была наиболее смешанной под твердью, но теперь она растаяла и растворилась, и все порождающие элементы стали легкими для восхождения. Это можно понимать как плавление металла; вместо того чтобы раствориться и развернуться: ведь расплавленный металл течет и распадается. И здесь мы обозначаем серьезную душу, что из немногих отправных точек и многих уроков она может достичь многого. Поэтому, от вида и приближения красоты, говорится, что она согрелась и развернулась, и смогла подняться к целому, относительно тех элементов возникновения, которые давно были наиболее смешаны под твердостью, а именно силы души, которые из-за поколения были наиболее смешаны, начали расширяться под теплом и восходящей силой.

***

Διά γάρ τών όμμάτων ή άνάμνησις γίνεται. Τήν δέ άπορροήν άντι του είδωλα του κάλλους. Δεξάμενος έπειδή | μερικώς τών τηδε άντιλαμβάνεται. Εθερμάνθη δέ άντι του άπεκινήθη, καθο ή άναγωγος αύτής δύναμις αρχεται αρδεσθαι, ώσπερ και άνθειν. Τον αύτον δέ τρόπον αν είποι τις έπι τών καλύκων τών ρόδων ότι μεμυκότα έστί, θερμανθέντα δέ έξαπλουται· λέγει δέ περι τής έξαπλώσεως καί ανόδου τής ψυχής. Θερμανθέντα δέ έτά κη · τότε γάρ ήν συμμεμυκότα ύπο σκληρότητος, νυν δέ έτάκη καί διελύθη καί ευλυτα γέγονε πάντα τά γενεσιουργά προς αναγωγήν. Δύναται δέ το έτάκη ώς έπί του κηρου λαμβάνεσθαι, αντί του διελύθη καί ήπλωται· καί γάρ ό κηρος τηκόμενος χέεται καί διαλύεται. Καί ένταυθα δέ σημειον ψυχής σπουδαίας ποιούμεθα, το έξ ολίγων αφορμών καί μαθημάτων πολλά δύνασθαι τεκειν. Καί ένταυθα ούν έκ τής θέας καί τής προσβολής του κάλλους φησίν οτι έθερμάνθη καί ήπλώθη καί έπί τά ολα ανελθειν ήδυνήθη τά περί τήν ε κ φ υ σ ι ν, α πάλαι ύπο σκληρό |τητος συμμεμυκότα ήσαν, τουτέστιν αί δυνάμεις τής ψυχής, α'ίτινες διά τήν γένεσιν συμμεμυκυιαι ήσαν, ήρξαντο εύρύνεσθαι ύπο θερμότητος καί τής αναγωγου δυνάμεως.

κγ. Eπιρρυείσης δὲ τῆς τροφῆς 251b

Естественно, каждая человеческая душа обладает способностью возноситься: это говорит о ее силе, которая когда-то была скрыта глубоко внутри, о присущей ей энергии. Корень вышел наружу, получил питание и явил силу крылатого существа. Во всей душе, а не только в ее части: ведь не каждый аспект возносится, а все. Ибо все было вместо: оно обладало восходящими силами. Жизнь, следовательно: как здесь мы слышим о чрезмерно сильном огненном жаре, так и в душе мы говорим о «жаре» как об избытке склонности к восхождению: таким образом, говорится, что она имеет чрезвычайно сильную склонность и побуждение к высотам. Это необходимо, то есть: он прыгает с энтузиазмом и изливается: поэт: и много пота пролито.

***

Φυσικώς εχει πάσα ψυχή ανθρωπίνη το ανάγεσθαι· τουτο ούν λέγει τήν δύναμιν αύτής τήν τότε έν βάθει κεκρυμμένην καί ένέργειαν. Ω ι δ η σ ε καί ηυξησε καί είς οψιν ήγαγεν ή ρίζα καί [τ] ό του πτερου καυλος καί ή αναγωγος δύναμις ανεκινήθη. Yπο πάν το τής ψ υ χή ς, αντί του πάσα· ού γάρ το μέν αύτής ανάγεται, το δέ ου, αλλά πάσα. Πάσα γάρ ήν αντί του· είχε τάς άναγωγούς δυνάμεις. Το δέ ζεἰούν · ώσπερ ένταυθα το ζέον το ύπερβολή θερμον ακούομεν, ουτω καί έπί ψυχής «ζέσιν» λέγομεν τήν ύπερβολήν τής έφέσεως τής αναγωγου· ζεἰούν τουτο λέγει, τουτέστι, σφοδροτάτην εχει τήν εφεσιν καί τήν όρμήν τήν έπί τά άνω. Ανακηκίει τουτέστιν· αναπηδά καί ένθουσιφ καί έκβακχεύεται· ό ποιητής· πολύς δ» ανεκήκιεν ίδρώς.

κδ. Καὶ οπερ τὸ τῶν ὀδοντοφυούντων 251c

Как он говорит о появлении зубов, есть ощущение щекотки; точно так же и душа, вспоминая, стремится к высшим вещам и не может найти покоя, страдая, пока остается здесь, но стремясь к ним. Обратите внимание, как много фигур речи использовал Платон: теперь от зубов, выше от котлов, когда он сказал «оно живет», и от четвероногих и других, которых он упомянул.

***

Ωσπερ, φησί, περὶ τὴν ἀρχὴν τῆς έκφύσεως τῶν ὀδοντων γίνεται γαργαλισµος, τὸν αὐτὸν τροπον xai ἡ ψυχὴ ἀναμνησθεῖσα έφίεται τῶν ἄνω καὶ ἠρεμεῖν οὐκ ἀνέχεται καὶ ὀδυνᾶται ὡς ἔτι κατεχομένη ένταῦθα, έφιεμένη δὲ έχείνων. ορα δὲ ποσαις μεταφοραῖς έχρήσατο ὁ Πλάτων: νῦν ἀπὸ τῆς ὀδοντοφυιας, ἀνωτέρω ἀπὸ τῶν λεβήτων οτε ἔλεγε ζεῖ καὶ ἀπὸ τῶν τετραποδων καὶ τῶν ἄλλων ὧν εἰπεν.

κέ. οταν μὲν οὐν 251c

Речь идет о восхождении души, и поскольку, вознесясь, она задерживается здесь до полного вознесения, она желает обсудить смесь удовольствия и боли. В нем говорится, что когда человек смотрит на красоту ребенка, он питается, орошается и радуется воспоминанию о формах; ибо воспоминание об идеях и умопостигаемом происходит от этих вещей. Поэтому, видя красоту и части, возникающие из прекрасного, оно питается, радуется и возвышается до разумного: но когда красоты нет, оно уже не питается, а скорее увядает. Это «увядает» вытекает из метафоры деревьев. Кроме того, эти утверждения согласуются с тем, что было сказано в «Пире» о порождении Эроса, где утверждалось, что Эрос родился от Пении и Пороса: ведь он не из богатых богов, которые всегда соединены с первопричинами, не из материальных богатств, а из промежуточных, желающих выразить среднее; поэтому о нем говорили, что он от Пении и Пороса: и здесь, следовательно, он передает смешанную деятельность, происходящую от удовольствия и боли. Он заявил, что возникающие части заменяют формы, что объясняется делимостью здешних вещей и их субстанциональностью: здесь красота делима, поскольку мы постигаем не всю форму, а лишь те ее аспекты, в которых может участвовать природа; тогда как в другом царстве красота едина и нетленна.