Неприятности в клубе «Беллона»

– Все страньше и страньше! Да не волнуйтесь вы, меня это вообще не касается. Надеюсь, когда все закончится, вы мне расскажете всю подноготную. А пока займемся этикетками. Вы, я так понимаю, готовы засвидетельствовать подлинность ботинка, а я могу засвидетельствовать, что видел лак на ботинке, а Сондерс засвидетельствует, что соскреб лак с ботинка и подверг его анализу и что образчик содержит этот самый лак. Все точно, как у Кокера[12]. Ну вот, готово. Подпишитесь здесь и здесь; с вас восемь шиллингов и шесть пенсов.

– Восемь шиллингов и шесть пенсов – уж больно дешево выходит! – проговорил Уимзи. – Восемьсот шестьдесят фунтов – и то много не показалось бы – или даже восемь тысяч шестьдесят, если уж на то пошло.

В лице сэра Джеймса Лаббока отразилось подобающее случаю благоговение.

– Вы меня нарочно поддразниваете; знаете ведь, до чего любопытно делается! Ну что ж, хотите изображать из себя ходячего сфинкса – ваше право. Обещаю, что сберегу для вас эти сокровища в целости и сохранности. Ботинок вернуть?

– Не думаю, что душеприказчик поднимет скандал. А с ботинком под мышкой выглядишь полным идиотом! Уберите его вместе со всем остальным, до тех пор, пока не понадобится; вот спасибо!

Так что ботинок перекочевал в стенной шкаф, а лорд Питер, освободившись от обременительной ноши, продолжил полуденную программу.

Первой его мыслью было дойти до Финсбери-парк и заглянуть к мистеру и миссис Джордж Фентиман. Однако Уимзи вовремя вспомнил, что Шейла еще не вернулась с работы – она подыскала себе место кассирши в модном кафе, – и тут же подумал (с деликатностью, столь редкой в среде людей состоятельных), что, если придет рано, его непременно пригласят к ужину, а стол у них и без того скудный, так что Шейла непременно расстроится, а Джордж подосадует. Поэтому его светлость зашел в один из своих многочисленных клубов и подкрепился превосходно приготовленным морским языком а-ля Кольбер, заказав в придачу бутылочку «Либфраумильх», яблочную шарлотку и закуску, умеренно сдобренную пряностями; а в довершение – черный кофе и редкий сорт хорошо выдержанного бренди. Этот простой и сытный ужин привел его в превосходнейшее состояние духа.

Супруги Фентиман занимали две комнаты первого этажа с общей кухней и ванной в одном из двух смежных особняков, с сине-желтым веерообразным оконцем над дверью и полосатыми муслиновыми занавесками на окнах. По сути дела, то были типичные меблирашки, но домовладелица неизменно именовала их квартирой, поскольку сие означало, что жильцы сами себя обслуживают и сами благоустраиваются. Переступив порог, лорд Питер едва не задохнулся: совсем рядом жарили рыбу на подсолнечном масле. Кроме того, в самом начале вышла небольшая неприятность: его светлость позвонил только один раз, вызвав тем самым обитателя цокольного этажа, в то время как более осведомленный визитер нажал бы на звонок дважды, давая понять, что этаж требуется первый.

Заслышав, как в прихожей бурно выясняют отношения, Джордж выглянул из-за двери гостиной и воскликнул:

– О! Привет!

– Привет, – поздоровался Уимзи, тщетно пытаясь найти место для своих вещей на перегруженной вешалке и в конце концов пристраивая пальто и цилиндр на ручке детской коляски. – Вот подумал, не заглянуть ли в гости. Надеюсь, я не помешал.

– Конечно, нет. Очень великодушно было с вашей стороны просочиться в эту мерзкую дыру. Входите. У нас тут страшный кавардак, как обычно, но уж ежели ты беден, так волей-неволей живешь в свинарнике. Шейла, это лорд Питер Уимзи: вы ведь знакомы, не правда ли?

– Конечно. Как мило, что вы к нам выбрались! Вы уже ужинали?

– Да, благодарю вас.

– Может быть, кофе?

– Нет, право же, не нужно, спасибо – я только что из-за стола.

– Ну что ж, – вступил Джордж, – тогда могу предложить только виски.

– Спасибо, старина, не сейчас; может быть, попозже. Я уже выпил бренди. Стоит ли мешать виноград с зерном?

– Да вы мудрец! – откликнулся Джордж. Чело его прояснилось: собственно говоря, ближайшим источником виски служила пивная, а согласие означало бы по меньшей мере шесть шиллингов и шесть пенсов, не говоря уже о затрате сил на доставку.

Миссис Джордж Фентиман выдвинула для гостя кресло, а сама присела на низкий пуф. Ей исполнилось около тридцати пяти, и в лице ее еще сохранились следы былой красоты, хотя болезнь и заботы состарили Шейлу до срока.

– Не огонь, а одно название! – угрюмо заметил Джордж. – Что, угля больше нет?

– Мне очень жаль, – отозвалась Шейла. – Нынче поденщица ведра толком и не наполнила.

– Так почему ты не проследишь, чтобы наполняла? Это уже не в первый раз. Если в ведре для угля хоть что-то осталось, эта особа почему-то считает, что наполнять его незачем.

– Я схожу принесу.

– Нет, не трудись. Я сам. Но ты уж не забудь сказать поденщице.

– Не забуду – я ей целыми днями напролет об этом твержу.

– Старушенция глупа как курица. Нет, Шейла, не ходи – я не допущу, чтобы ты таскала на себе уголь.

– Чепуха, – не без ехидства отозвалась жена. – Какой ты все-таки лицемер, Джордж. И почему это рыцарский дух просыпается в тебе только в присутствии гостей?

– Позвольте мне, – порывисто предложил Уимзи. – Я люблю носить уголь. В детстве я уголь просто обожал. Сколько от него грязи, сколько шуму – прелесть что такое! Так где же он? Ведите меня прямо к месту!

Миссис Фентиман выпустила ведерко, а Джордж и Уимзи, состязаясь в учтивости, некоторое время вырывали ценный приз друг у друга. В конце концов к громоздкому ларю на заднем дворе отправились всем скопом: Уимзи добывал уголь лопатой, Джордж подставлял ведро, а дама держала длинную свечку, крайне ненадежно закрепленную в эмалевом подсвечнике на несколько размеров больше, чем нужно.

– И скажи миссис Крикетт, – не отступался Джордж, с раздражающим упрямством вновь и вновь возвращаясь к наболевшему вопросу, – чтобы каждое утро наполняла ведро как полагается.

– Я попытаюсь. Но миссис Крикетт терпеть не может, когда ее отчитывают. Я вечно боюсь, что она соберется увольняться.

– Но ведь на свете, наверное, есть и другие поденщицы?

– Миссис Крикетт – безупречно честная женщина.

– Знаю, но ведь честность – еще не все. Ты с легкостью подыщешь замену, надо только постараться.

– Хорошо, я обо всем позабочусь. Но почему бы тебе самому не поговорить с миссис Крикетт? Ведь утром я ее, как правило, не застаю.

– Да, безусловно, я знаю. Вовсе незачем лишний раз напоминать мне о том, что на хлеб зарабатываешь ты. Ты считаешь, меня такое положение дел несказанно радует? Уимзи тебе расскажет, что я на этот счет думаю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Имеется в виду День памяти павших (отмечается 11 ноября, в день подписания Компьенского перемирия, положившего конец Первой мировой войне). – Здесь и далее примеч. пер.

2

Возвышенность в районе Звартелин в Зиллебеке к югу от Ипра (Бельгия), место ожесточенных боев в ходе Первой мировой войны (здесь, в частности, немцами были применены ядовитые газы – хлор, иприт); в настоящее время – военный мемориал.

3

Главный британский памятник павшим в Первой мировой войне, воздвигнут в Лондоне на улице Уайтхолл в 1919 г.

4

Выставочный павильон из стекла и чугуна, построенный в Лондоне для «Великой Выставки» 1851 г.

5

Лесопарк на окраине Лондона; известен праздничными ярмарками и аттракционами.

6

Выставочный зал в западной части Лондона, построенный в 1908 г. для франко-британской выставки и Олимпийских игр.

7

Линкольнс-Инн – одна из четырех лондонских юридических корпораций.

8

Ближайшее к Дню перемирия воскресенье; в этот день в церквях служат панихиды по павшим в ходе Первой и Второй мировых войн и проводятся все основные мероприятия, посвященные памяти павших.

9

Конечная точка (лат.).

10

Напротив (фр.).

11

Проба Марша – название качественной реакции на мышьяк в химии и криминалистике, по имени английского химика Джеймса Марша, опубликовавшего описание этого анализа в 1836 г.

12

Эдуард Кокер (1631–1675) – автор учебника арифметики.