Спектр. Укрощение строптивого

– Кроме Марии, был ты. – с болью в глазах сообщил он мне.

Я в растерянности огляделся.

– Вы все сумасшедшие? – воскликнул я, глядя на людей окружающих меня – Вычеркнуть из жизни десятилетия ради каторжанки и ее сына. Смертников, которые не приемлют Ваше общество. Я ведь не твой сын, чтобы идти на такие жертвы. Ты за это время мог завести семью и уже воспитывать своих детей.

– У нас с Марией был разговор по этому поводу. – сообщил мне Сержант.

– Я помню этот разговор. – отмахнулся я от его слов – Вы с матерью двери никогда полностью не закрывали. Тогда мать ответила, что я не признаю никого кто слабее меня.

– Ты не можешь помнить тот разговор. – покачал головой Сержант – Так как в то время любил сбегать от наставников в долину. И у тебя всегда были отговорки почему задержался из выхода. Мы в тот раз беседовали о тебе в столовой и в беседе принимали участие баба Люба, Глава и Шаман.

– О чем вы говорили. – заинтересовался я.

– Мария расстраивалась, что ты неуправляем. – сообщил Сержант – И для тебя нет авторитетов. Вспомни, в те годы только она могла на тебя повлиять.

– Не тяни, я и без твоих напоминаний все это знаю. – возмутился я – До чего вы договорились с мамой?

– Мы решили оформить на тебя опекунство. – нехотя ответил Сержант – Я являюсь твоим названным отцом. Тогда все и было оформлено и магически заверено. Единственное Мария просила скрывать это от тебя как можно дольше. Причину этого я не знаю, но видимо она что-то знала, раз настаивала на этом.

Эта новость меня выбила из колеи и разозлила.

– Никто не может мне указывать как жить! – яростно прошипел я ему в лицо – Я прекрасно со всеми сложностями и сам справляюсь.

– Значит будем прощаться. – с болью в глазах смотрел на меня Сержант – Ты уже достаточно взрослый для самостоятельной жизни.

– Стоять! – с испугом проорал я.

Я действительно испугался, что Сержант уйдет. У меня в первые сработала способность, использующая только Власть. Ужас присутствовал где-то там на задворках. Это было категоричное требование подчиниться и склонить голову.

– После смерти матери у меня никого не осталось. – испуганно проговорил я – Только ты, Глава и Пчелкин остались. Остальные после своего освобождения исчезнут из моей жизни, как будто их и не было.

– Остановись. – с трудом прошептал побледневший Сержант – Прекрати воздействовать своими способностями на окружающих.

Я испуганно огляделся. Все держались из последних сил. Барон Волков и граф Буревестник мало того, что сами еле держались, так еще и девушек с трудом поддерживали. Мария и Елена уже были в практическом обмороке, державшись из последних сил.

– Если бы я только знал, как это делать. – прошептал я, закрывая глаза.

Закрыв глаза, я пытался успокоить бурю, которая бушевала во мне. Вот вроде она начала успокаиваться, но мне снова приходило понимание что Сержант сейчас уйдет. И чувства безысходности накатывали с новой силой, отражаясь на моей способности. Я не видел, что происходит вокруг, но уже слышал чей-то стон. И все-таки я справился, чувства успокоились, а дальше моя контролька довершила дело и взяла под контроль мои чувства.

Открыв глаза, я снова огляделся. Все хоть и были потрепанные и бледные, но на ногах стояли, что уже радовало.

– Если будешь действовать такими методами, то рядом с тобой никогда никого не будет. – проговорил спокойным голосом бледный Сержант – И ты всегда будешь один.

Вздохнув, он подошёл ко мне вплотную.

– Ты сам для себя реши, что для тебя важнее. – проговорил он – Либо ты один и никому не подчиняешься. Либо с тобой родные тебе люди. Но в этом случае ты будешь вынужден подчиняться их требованиям, а не командовать ими.

– Останься. – попросил я Сержанта – Я постараюсь.

Сержант улыбнулся и кивнул, отходя к девушкам. Немного помолчав, я собрался с мыслями.

– Скажи. – спросил я Сержанта – Как вы боролись с убийственной способностью матери?

Сержант с тоской посмотрел на меня.

– Немного позже, когда Мария окончательно успокоилась, мы надевали на нее подавляющий доспех. – сообщил мне Сержант – Он на нее не действовал. Это была не магия, а ее способность. Мария сама страдала из-за этой способности, основанной на ненависти, буквально сжигающей ее.

– Судя по тому, что я видел и слышал, – перебил я Сержанта – мне передалась эта способность от матери. Но во мне нет ненависти. Что-то ты недоговариваешь.

Сержант устало вздохнул и покачал головой.

– Ты так ничего и не понял. – Сержант уже, наверное, устал повторять эту фразу – Основа вашей с Марией способности лежит не в ненависти. Но у Марии она постоянно питалась ей, и была убийственна для окружающих. Я не знаю как Мария могла сдерживать свою ненависть на протяжении многих лет и не уничтожила все поселение в первые минуты своего пребывания там.

Замолчав, Сержант задумался, что-то вспоминая.

– И видимо это как-то повлияло на тебя. – добавил он – Твоя безумная мания дружить с чудовищами, в принципе неспособными к мирному сосуществованию с людьми появилась на этой почве. Как противовес ненависти Марии.

– Хорошо оставим эту тему. – прервал я неприятную для себя тему разговора – Как мать смогла жить в помещениях казармы каторжников вместе со всеми? Где она жила в первое время?

– Она жила в одиночной камере изолятора. – ответил сержант – Не смотри на меня так! Мария в первый день, сама выбрала себе это место для проживания. Так как не могла находиться в той среде, не уничтожив всех там находящихся.

Сержант замолчал, собираясь с духом, чтобы сказать всю правду о тех днях.

– Сам понимаешь в казармах каторжников не сахар, и женщинам там приходится очень тяжело. В поселении изначально были женские и мужские казармы. И сами казармы были разделены на кубрики, с разным количеством проживающих. Но это ничего не меняло. – продолжил он – Правда в изоляторе Мария прожила недолго. На работу помощником руководителя столовой ее назначили уже через неделю после прибытия в поселение. А примерно через месяц мы узнали, что она беременна, и приказом Императора ей выделили отдельный дом. В то же время Мария и стала полновластной хозяйкой столовой, а после твоего рождения вошла в состав администрации поселения.

Сержант долго смотрел на меня. По его глазам было видно, как он решает задачу говорить ли мне всю правду или нет. Сегодня для меня явно настал день открытий. Это ведь удивительно прожить шестнадцать лет в поселении и не знать о происходящем у меня под носом. Сержанту было особенно трудно определиться в этом вопросе. Пред ним стоит мальчишка, который для него как сын, но ему шестнадцать лет. И в то же время по утверждению Шамана этому мальчишке заложена мудрость многих десятилетий прожитой жизни. И как с ним разговаривать? Вздохнув, Сержант все-таки решился рассказать все.

– Это ведь Мария изменила условия жизни каторжников и заключенных в поселении. – глядя на меня сказал он – Ты этого знать не можешь, мал еще был. Но она в то время очень жестко прошлась по заключенным. Целую казарму из-за этого в лазарет превратили. И взаимоотношения между мужчинами и женщинами, а также между аристократами и простыми людьми в поселении резко изменились. Настолько сильно, что даже после ее смерти эти правила общежития соблюдаются полностью и неукоснительно. Каторга в одночасье превратилась в поселение со своими законами и правилами. И законами пусть и жесткими, но обеспечивающими нормальную жизнь. И это все она сделала только лишь для твоего нормального воспитания и дальнейшего взросления.

– Пчелкин ведь уже тогда был в поселении? – заинтересовался я.

– Пчелкины все немного сумасшедшие. – устало вздохнул Сержант – Он единственный кто не боялся ругаться с Марией с самого начала. Именно поэтому в то время у нас только одна казарма была забита. Остальных обитателей поселения она собрала в одном месте и предупредила, что сразу будет уничтожать, так как Лекарь не в силах вылечить всех сразу. Вот с того момента и стали работать установленные правила.

– Представляю какая была буря в душе у мамы, когда приперся Купец со своими указаниями. – я криво усмехнулся – Она его и сама могла в порошок стереть. Он минимум овощем мог подняться на поверхность.

– Так почти и произошло. – подтвердил Сержант – Его долго потом мозгоправы лечили. Но страх перед каторжниками так и остался. Только в бешенство Марию привели не его высказывания, а то, что он довел тебя до бешенства. И ты был готов убить человека.

Я с удивлением посмотрел на Сержанта.

– Вообще-то и за меньшее вбивают на два метра в землю у вас здесь, и сжигают у нас. – проговорил я – А он ушел от нас живой. И это при том, что он оскорбил все поселение. Часть которого принадлежит дворянству, что считается выше его по статусу. Тот же Студент мог оторвать ему без последствий для себя голову.

– Не путай себя и поселенцев. – со вздохом ответил Сержант – Ты не заметил, что Мария всеми силами пыталась не допустить тебя до охоты?

Я, непонимающе глядя на него кивнул. Я помню эти дни. Мать действительно пыталась всеми силами удержать меня в поселении.

– Мария боялась, что ты распробуешь кровь. – сообщил Сержант – И станешь не управляем. По существу, только она могла привести тебя в чувство.

Сержант замолчал, глядя в даль и вспоминая что-то свое.

– Ты этого даже не замечал, – заговорил он – но то, что смертельно в исполнении Марии для других. Для тебя было всего лишь поркой расстроенной матери. Она боялась, что, когда ее не станет, справиться с тобой никто не сможет. Марию разрывали противоречия. Она боялась отпускать тебя на поверхность. Даже ненадолго. И думала, что здесь у нас тебя ждут только несчастья и разочарования. И в то же время не могла держать тебя постоянно рядом с собой, желая твоего полноценного развития.

Сержант подошел ближе ко мне. И с затаенной болью в глазах посмотрел на меня.

– Мария очень боялась, что ты распробуешь кровь. – повторил он уже раннее сказанное – И жизнь людей для тебя станет пустым звуком.

– Я распробовал кровь. – сообщил я, хмуро глядя на Сержанта – И не в двенадцать, когда сбежал из поселения, после похорон матери. А немного раньше.

Сержант молча, с вопросом в глазах, смешанным со страхом, смотрел на меня.

– Мир в то время для меня был един. – продолжил я, вспоминая те дни – Ваш и мой мир на Изнанке, это все было одним целым. И я постоянно слушал рассказы заключенных и прибывающих команд охотников, о том, как они охотились у вас здесь. И готовили то, что поймали, на костре в лесу. А потом весело съедали. Даже были оригиналы, которые рассказывали о каких-то охотничьих ритуалах. Кода надо попробовать кровь собственноручно убитого животного, или съесть его печень или сердце.

Я в бешенстве смотрел на Сержанта, вспомнив, что становлюсь не человеком.

– Я выполнил все это, желая стать настоящим охотником! – проорал я ему в лицо.

Замолчав, я попытался успокоиться. Так как чувствовал, что моя способность, хоть и несильно, но начала действовать на окружающих. Мышкин и Сержант побледнели. Мария и Елена сделали шаг назад с ужасом глядя на меня. А маги, контролирующие окружающее пространство опять схватились за свои жезлы.

– А уж в ядовитой крови Наездника не только искупался по самые уши, но и наглотался. – уже спокойно продолжил я – Так что блевать тянуло. Но было нельзя. Пришлось терпеть. И испытывая жесточайшие боли, продолжать его добивать.

– Мы опоздали! – прошептал побледневший Сержант.

Я удивленно стал смотреть на него.

– Поселение и тебя в первую очередь спасло чудо. – разъяснил он – Этим чудом и является твое пробуждение. Оно остановило твои изменения.

– Ошибаешься. – с горечью сообщил я ему – Изменение не остановились. А всего лишь замедлились.

Я развернулся к барону Волкову.

– Как у Вас решается вопрос несовместимости людей? – спросил я его.

И видя непонимание в его глазах, решил задать вопрос более развернуто.

– У Вас много измененных людей. – продолжил я – Которые могут быть несовместимы друг с другом. Если бы эта проблема не имела решения, то вы уже давно могли вымереть.

Понявший вопрос Волков покачал головой.

– В этом нет необходимости. – сообщил он – У нас есть Тотемы. И боги помогают нам, решая не только проблемы биологической совместимости, но и морально-этические проблемы. Мы счастливы в своих семьях.

– Значит придется самому решать. – проговорил я глядя на Волкова.

И повернулся к Сержанту.

– Может мне к Пчелкиным обратиться? – спросил я его – Они достаточно безумны, чтобы взяться за решение такой проблемы.

– Что с тобой происходит? – спросил напряженный Сержант, его глаза были полны беспокойства.

Я с горечью рассмеялся.

– Ничего особенного. – проговорил я – Просто изменения зашли так далеко, что я становлюсь несовместим с людьми.

Я посмотрел на Елену, а потом на Мышкина.

– Хотите увидеть наяву сказку о Красавице и Чудовище? – спросил я его – Или вы решили заполучить ручного монстра? Цепного пса Империи?

Я с тоской осмотрелся вокруг. И повернулся к Мышкину.

– За что? – спросил его – Я за всю свою жизнь не пролил ни капли человеческой крови. И все равно становлюсь монстром. Животные этого мира мне дали однозначный ответ. А они лгать не умеют.

Я в бешенстве кинул заклинание «Прах Вечности» на рядом растущий пышный куст сирени.

– И вы считающие себя Людьми! Льете реки крови, порождая вокруг себя боль и ненависть. – яростно прокричал я князю Мышкину – И все равно считаетесь Людьми. В чем смысл всего этого? Только лишь в том, что, не желая становиться подобным вам, я обосновался на Изнанке? Так мне нет места среди Вас аристократов, а низшие сословия уже не примут меня.

Меня буквально колотило, от осознания того, что я скоро должен буду покинуть людей. И возможно даже мое Поселение на Изнанке будет мне недоступно. Понимание этого факта и горечь от потери человечности вызвали спонтанные изменения тела.

Перерождение в этом мире, было неправильным для меня. И ничего кроме обиды и тоски не давало. Мария, заметившая мое состояние подтолкнула Елену ко мне, и сама шагнула следом. Девушки с двух сторон взяли меня под руки.

– Сергей ты человек. – глядя мне в глаза проговорила Мария – И будешь им, пока желаешь им быть.

Я только горько усмехнулся и покачал головой. Прижавшиеся с двух сторон девушки заставили меня взять свои эмоции под контроль и остановить изменения тела. Я очень боялся навредить им. Нанести вред Марии, и тем более Елене было недопустимо для меня.

– Сергей, – заговорил Сержант – ты человек. Рожденный и воспитанный человеком. Монстры совсем другие. У них иное мышление, энергетика и биология.

Я расхохотался от определения монстров Изнанки Сержантом.

– Я пробужденный! – посмеиваясь сообщил ему – Вот тебе и иное мышление. Моя энергетика идет в разнос. И может оказывать влияние, вызывая необратимые изменения при связи с людьми. Я обладаю метаморфизмом. И это кардинальное отличие от вашего вида.

Я хохотал до слез, захлебываясь истеричным смехом. Правда, пытаясь сдерживаться в меру сил. Так как с боков ко мне прижимались дорогие мне девушки, которым я не желал причинить вред.

– Это все, согласно твоему определению, указывает на меня как на монстра. – закончил я свою речь смеясь.

Девушки, поняв мое состояние, не полезли успокаивать меня. А отпустили мои руки и сделали шаг в сторону, но не отходя далеко. Тем самым дав мне возможность, успокоиться самому. И не допуская очередного безумного срыва, находясь рядом со мной.

Глава 4

 Князю Мышкину видимо надоело вести бесполезные разговоры. Да и ждать неопределенное время, когда успокоится очередная истеричка, ему так же не хотелось. Он подошел ко мне в плотную и влепил пощечину тыльной стороной ладони, на которой было родовое кольцо. По моей щеке потекла кровь. Повреждение было незначительное, и легко устранялось изменениями тела.

Бесцеремонность князя вызвала во мне бурю. Так и хотелось влепить ему чем-нибудь мерзким. Но князь действительно был прав. Свои проблемы я должен решать сам, а не сидеть в уголке поскуливая в ожидании, когда все само разрешится. Князь ни капли не сомневался, что я его считаю врагом семьи, и все равно поступил так как он поступил. Это достойно уважения. Хмуро глянув ему в глаза, я быстро провел коррекцию лица с помощью способностей метаморфа, устранив повреждение.

Елена смотрела на происходящее с испугом, а Мария достала из сумочки платок и передала мне. Вытерев кровь со щеки, я бросил платок на землю, между нами, с Мышкиным. И уничтожил его «Прахом вечности». Князь даже не пошевелился.

– Успокоился? – спросил он меня.

Было видно, что ответа он не ждет. Так что я неопределенно пожал плечами. Князь внимательно наблюдал за мной без всяких ухмылок.

– А теперь слушай меня. – проговорил он – Ты слишком много о себе возомнил, забывая, что и на тебя управа найдется.

Я молча смотрел на князя. Сказать мне ему нечего, но все равно интересно, какую он каверзу придумал.

– Твой страх перед ответственностью за других, это твоя уязвимость. – продолжил он мне – Что же мы найдем тебе много ответственности. Ты будешь разрываться, в поисках решения проблем, свалившихся на тебя как горная лавина. И нам нет необходимости строить для тебя золотую клетку, ты будешь сам ее себе строить.

– И каким же образом ты собираешься это все устроить? – поинтересовался я.

Князь кивнул на стоящих рядом со мной девушек.

– Совсем не давно ты спас Марию, ее сестру и подругу. – сообщил он – А зная тебя, мы уверены. Что ты так и будешь теперь их опекать.

А вот сейчас князь ошибся. Зря он решил запугивать, используя безопасность людей, меня окружающих. Его слова меня разозлили.

– Князь! – перебил я его, в доведении до меня своих коварных планов – Шестнадцать лет назад граф Хамелеонов и князь Филин спасли маленькую жизнь. Никчемный комочек плоти. А граф Совин не дал затухнуть этой жизни в последствии. Но, за себя они могут постоять.

Я замолчал, выразительно глядя ему в глаза.

– Я предупреждаю тебя, кто тронет их семью, наглядно увидит восход Кровавой Луны над своими головами. – предупредил я его – Они при жизни заглянут в Серые Пределы. И меня ничто не остановит, ни войска Императора, ни сам Император. Я не дворянин, и буду действовать сразу на уничтожение. У меня нет необходимости в ваших глупых расшаркиваниях.

– И зачем ты это говоришь мне? – спросил князь.

– Я уже знаю, что семьи Мышкиных и Хамелеоновых находятся в напряженных отношениях. – сообщил я – Из-за отказа подписать брачный договор между Марией и вашей семьей.

– Когда ты вырастешь? – спросил меня князь – Ты абсолютно не знаком с жизнью нашего мира. И самое отвратительное, не желаешь ничего знать.

Мышкин смотрел на меня, с сожалением и сочувствием. Так и казалось, еще немного и сожаление перерастет в презрение. Он смотрел как на запутавшегося несмышленыша. В мое время и в моем мире, так смотрели старики на современную молодежь. Молча, с непониманием и обидой.

Да кто он такой? Что бы так смотреть на меня. Я не подданный Империи. И мне нет дела, до их хотелок.

– Между семьями Империи, всегда существовали напряженности в общении, по той или иной причине. – продолжил князь, не дождавшись моей реакции – Напряженность может возникнуть по разным причинам, но это не значит, что мы сразу же начинаем мстить и уничтожать друг, друга. А в деле образования семей, это вообще недопустимо. Очень редко, когда кто-то входит в чужую семью. Как правило образуется новая семья, со своими правилами.

Князь Мышкин посмотрел на Елену.

– Ты говоришь, что порушил наши планы, и мы уже ничего сделать не сможем. – усмехнулся он – И в этом ты ошибся. В ближайшее время будут составлены новые планы, с учетом твоего присутствия. А Елену будут учить правилам поведения высшего дворянства. И так как она уже является твоим наставником, согласно вашему договору, ей будет особенно тяжело. Так как ее будут дополнительно учить правилам как учить тебя. И чем больше ты будешь нарушать правила, тем больше ее будут учить. Советую подумать о том, какие перегрузки она будет испытывать из-за твоего поведения, ведь ей придется обучать тебя.

– Князь, а не слишком ли ты быстро переобуваешься? – спросил я, глядя на Мышкина.

Во мне все нутро стало закипать, от перспектив, обрисованных им. В его выражении лица я заметил неподдельный интерес, смешанный с насмешкой. Уж больно легко этот человек находит слабые места в моих словах и насмехается, выводя меня из равновесия.

– Что мне стоит вернуться к себе на уровень, забрав Елену с собой? – предложил я альтернативный вариант.

Князь как будто предвидел мой вопрос и с усмешкой приподнял вопросительно бровь.

– Елена гражданин Империи. – усмехаясь уведомил меня князь – И если ее попросят остаться, то она останется в Империи. Или у тебя слова расходятся с делом, и ты ее увезешь силой?

Надо все-таки поменять тему и подойти к этом вопросу с другой стороны. На этом поле князь меня в любом случае переиграет. Да и если честно не хочется воевать с империей. В плане общения с людьми, она мне нужна больше, чем я ей.

– Князь знаешь, в чем различие дворян и мещан в Империи? – так же усмехаясь спросил я его.

Я чувствовал, как мое лицо светилось от того удовольствия, которое я получу, сказав ему очередную гадость. Мышкин вопросительно смотрел на меня.

– Простейший пример, связанный с войной. – усмехаясь сообщил ему – Если Вам, дворянам, прикажет Император, то Вы пока все воюют будете сидеть в деревне Гадюкино и протирать штаны.

Я уже откровенно смеялся над князем.

– А мещане в лучшем случае вступят в ополчение, или вообще уйдут партизанить. И невзирая на все требования, будут сами решать, где и как воевать. – смеясь продолжил я – И никакие требования в виде посидеть и подождать, их не остановят. Так как они, будучи гражданами Империи, вассальную присягу Императору не давали. Они свой дом и семью защищают. И таких вот неприкаянных мещан, у меня на уровне целое поселение.

Князь на мои высказывания ничего не ответил, а повернулся к Елене.

– Елена, вы исполните просьбу Императора, если он попросит вас остаться в Империи? – спросил он ее.

Елена молча смотрела на князя Мышкина. Потом покраснев, неуверенно кивнула. Видимо закралась ей в голову в связи с недавними событиями предательская мыслишка, что просьбы бывают разными. Впрочем, как и последствия от этих просьб.

– Что же, просьбы Императора недолго ждать. – сообщил он Елене – Я немедленно доложу Его Императорскому Величеству, о произошедшем.

Мышкин повернулся ко мне.

– В следующем году девушкам, которых ты взял под свою опеку исполнится восемнадцать. – сообщил он мне – А тебе будет только семнадцать. Этот год они будут учиться вместе с тобой в закрытом заведении. А в следующем, будут переведены на общие потоки университета. А тебе еще целый год придется провести в закрытом заведении. Вот и посмотрим, как ты будешь вертеться из-за ответственности за них.

Князь уже явно насмехался. Видимо в отместку за сравнение мещан и дворян.

– Ты ведь предоставил им право выбора? – спросил он меня – Посмотрим, как ты завертишься, когда за ними женихи косяками пойдут.

А вот это меня уже меня опять начало злить. Чего он добивается? Постоянно пытаясь вывести меня из равновесия. Было что-то неприятное, и даже угрожающее в его намеках.

– Князь. – с предупреждением поглядел на него – Я ведь и тебе могу башку оторвать, если ты их в покое не оставишь.

– О нет, мне как раз нет необходимости вмешиваться. – усмехнулся он – Тут и без меня будет достаточно желающих, заполучить столь ценные призы. У девушек есть защита их семей. У Елены остался только ты. А тебя будет сдерживать знание что, нарушив правила, ты обречешь ее на дополнительные и утомительные занятия. И этикет там будет стоять на первом месте.

Князь смотрел на меня надменно, с иронией.

– Но девушки у тебя под боком, слишком малая нагрузка для тебя. – усмехаясь сообщил он мне – Даже если учесть их божественную защиту.

С иронией посмотрев на сержанта, он снова повернулся ко мне.

– Ты знаешь, что в поселении, на твоем уровне Изнанки, обнаружено тайное общество? – спросил он.

Я с вопросом посмотрел на сержанта.

– Что граф Совин не сообщил тебе? – с насмешкой спросил князь, заметивший мой взгляд.

– Что с людьми? – с напряжением в голосе спросил я сержанта, повернувшись к нему.

– Абсолютно ничего. – вместо сержанта ответил князь – Каторжане объединились и выбрали себе лидера. И стали вырабатывать методы принесения ему присягу.

– И кого они выбрали? – спросил я князя.

Предчувствие очередных проблем так и висело в воздухе.

– Тебя. – ответил князь.

– Я не приму присяги. – напряженно глядя на Мышкина, ответил я.