Геката, Гера и Геракл. Олимпийские страсти

почему Эрида хотела помочь этому парню, который еще и на свет не появился. Что движет ею, если она будет это знать, то ей проще и легче станет и во всем остальном разобраться. Но пути Эриды были неисповедимы, ничего понять она не могла. Богиня раздора хитрила, что-то скрывала, от разговора изящно увиливала. Гекате, да и Никте оставалось только теряться в догадках.

№№№№№№№

Геката, как и остальные, знала, сколько детей Зевса по белому свету бродило, сколько случилось и еще случится трагедий, почему свет сошелся клином на этом парне, понять было очень трудно, ведь даже за близнецами Лето – Аполлоном и Артемидой никто не следил так пристально, как теперь они собирались действовать.

Не потому ли они и стали богами, пусть и на земле, но чувствовали себя вполне сносно. Хотя может и плохо, что не следили, уродились они какими-то странными. Парень носится за любовью, и отыскать ее нигде не может, сколько не старается. Девица и вовсе стала чудовищем, всех мужиков, кто на нее взглянет, было бы там на что смотреть еще, готова изувечить, на край света прогнать. А все оттого, что слишком мало любви им досталось, отец просто бросил, матушка понимает, что стали они для нее наказанием, и готова от них избавиться, лучше бы на глаза не попадались. Хотя разве они в чем-то виноваты, все просто так вот вышло, для Зевса как обычно, для Лето же поломана была жизнь. И кто теперь к ней приблизиться, оглядываясь на небеса и на Зевса, а еще больше на жену его неуемную. Значит ей остается одиночество, те, у кого до вторжения Зевса были мужья, они могут еще как-то примириться, уговорить, запугать, убедить, что все было не так, как хотелось, и худо-бедно, но жить одной семьей. А те, кто не успели туда высочить, что им потом остается, страшно даже представить себе. Тяготы с рождением и воспитанием его детей, одиночество и пустота, а ведь они бессмертны, и Танатос не спасет их от жизни такой, никогда не спасет.

Наверное, царица Алкмена, так вероломно обманутая Громовержцем, и стала той точкой отсчета, от которой все и должно было повернуть в другую сторону, развиваться в другом направлении. А раз они с Эридой взялись за дело, то так оно и будет

Мы спасем тебя, мы сумеем,Уберечь от потерь во тьме,Ты смотри на мир веселее,Наяву живи и во сне.Всех чудовищ крушить ты сможешь,Всех девиц укротить мастак,И любить их и холить, множаСвои подвиги ты устал.Но Геката всегда с тобою,И Эрида к тебе спешит,И ты справишься с этой ролью,Не лишившись в борьбе души.И ты будешь такой красивыйТам, над пропастью роковой,И в тебе Прометея сила,И печаль его, и любовь.Не тебе ли спасти Прометея,Больше некому, мой герой,Так смотри на мир веселее,Ведь Геката всегда с тобой.И Эрида с тобою рядом,Мы отчаянны, мы сильны,Отступать перед ним не надо,Мы исправить все тут вольны.

Распевая эту песенку, больше похожую на колыбельную, Геката, а к тому времени она чувствовала в себе поэтический талант, и эпическая и лирическая поэзия в ней легко уживались, как ни странно, она думала о том, что ей придется столкнуться с Герой, как бы ни хотелось обратного. Тревоги матушки были не напрасными, неизвестно, чем все закончится. На помощь Титанов надеяться не приходилось, даже если они всей душой были с ней, помогать все равно не станут, судьба Прометея известна каждому, а оказаться потом на Кавказе, среди гор и ущелий кому из них захочется? Нет, промолчать, и ничего с тобой не случится, они усвоили это правило, вот и будут молчать. За столетия жизни они многое успели усвоить и не собираются становиться другими.

Но что же за чудовище эта Гера. Как с ней бороться, а главное, как управиться? Этого никто не знал и не ведал. Все думали о том, что если не будить Лихо, то можно как-то прожить в покое, и чем дольше так жить, тем лучше. Эрида может и знала, да помалкивала, Гекате это только предстояло узнать и что самое печальное, потом как-то еще с этим жить.

Глава 11 Тревоги Геры

Недаром на земле поднялась такая буря после того, когда Зевс побывал у Алкмены и был застигнут на месте преступления, и пришлось ему личину царя на себя примерить, чтобы как-то добиться своего.

Гермес не был бы Гермесом, если бы он не рассказал такую интересную историю кому-то из богинь под страшным секретом, не сомневаясь в том, что она тут же станет известна всем, стоило только одному поведать и пошло-поехало по всем странам и весям. И не стоит их осуждать, они так скучали, страдали, что каждая новость воспринималась как нечто большое и значительное.

Гера страшно побледнела, когда все услышала, ей давно пора было привыкнуть к выходкам мужа, сколько было таких историй, но привыкнуть она никак не могла, все воспринималось, как в первый раз, а что еще острее чувствовала она боль предательства. Тот, кто провел юность в утробе Кроноса, смотрит на все эти шалости иначе. И успокаивало ее только то, что спас ее из той утробы именно Зевс, иначе ничего бы этого не было вовсе. Но на благодарности далеко не уехать. А любовные истории ширились и множились на глазах.

Но тут не просто любовница обманутая, а потому и неповинная совсем, тут были еще и две богини из темного мира, все видевшие и знавшие. А потому ей надо было срочно принять какие-то меры, только какие, когда она в очередной раз опоздала, и произошло все, что должно было произойти.

Хотя может быть и не все, ребенок еще не появился на свет, у нее есть время для того, чтобы все как-то устроить, и этот парень станет объектом ее мести, да так, что теперь ему не удастся избежать наказания. И возможно это остановит мужа ее неверного, образумит.

Ей трудно было сердиться на ту, которую просто вероломно обманули, глазом не моргнув. Но может ли она или Алкмена понять и разобрать, твой муж с тобой или чужой, если они похожи, как две капли воды, ведь людям, а тем более богам надо было доверять. Но как она может доверять, если стоило только отвернуться, и Гермес уже припас очередную историю про вероломство Зевса. И ведь что обидно, он ничего не придумывает, все это и было и есть так, как Вестник рассказывает, ему и не надо этого придумывать. Такого нарочно не придумаешь, что он творит наяву.

№№№№№№

Гера понимала, что наказан должен быть он и только он один, но как она могла его наказать. И промолчать, сделать вид, что ничего не происходит, тоже не могла. Остается ребенок, тем более богини знают, что и как будет, не должна же она их хоть в этом разочаровать, не должна и не разочарует.

Гера точно знала, до дня и часа, когда он появится на свет, и проследить за всем, кое-что подправить было не трудно, не ошибешься, а Гермес ей поможет, если что пойдет не так.

Но потом, немного поразмыслив, она решила все-таки, что Алкмена не так и невинна, как показалось ей сначала. А тут еще Афродита оказалась поблизости. Кто если не богиня любви и должна была ответить на все ее вопросы.

Глава 12 А вот и Афродита

Афродита загадочно усмехнулась, она хотела понять, о последнем ли происшествии говорить Гера или ее волнует то, что была раньше, выяснить это не составило труда:

– Как жена может не узнать своего мужа, даже если он похож как две капли воды на пришельца, – спрашивала она у Афродиты, решив, что той то все это должно быть ведомо.

Тут не составило труда все расставить по своим местам. Стало понятно, что речь идет о царице Микен, и все дошло до Геры очень быстро, придется о том с ней поговорить.

Вот она и ворвалась к верховной богине, кто еще посмел бы так легко и просто туда пробраться, но для Афродиты все двери были открыты. Особенно в такие тревожные часы она заходила смело и даже нагло, а почему нет, кто тут всеми тайнами владеет?

– Да почему нет, они все одинаковы в темноте и постели. Некоторые притворяются, что не узнали, но Алкмена ничего не ведала, а посему я тебе запрещаю ей мстить, – богиня топнула ножкой, – она и без тебя страшно наказана. Так что мало не покажется, ты лучше с мужем своим разберись, а то так и будешь уничтожать невинных. А он прямо герой, чем дальше, тем больше, словно он не оборачивался царем, не прыгал в постель, и не творил ей очередного сына. А то, что ее царь неизвестно где пропадает, так и он за это поплатился. Но может сам Зевс его и спрятал где-то, чтобы не мешался под ногами.

№№№№№№

Афродита замолчала на миг, чтобы перевести дыхание, она не хотела больше вмешиваться, но Гера сама ее заставила. И потому она договорила все, что хотела сказать:

– Ну уж нет, за все надо отвечать, и ему в первую очередь.

Слова эти страшно не понравились Гере, но она решила не оставлять этого так просто. Хотя проводила богиню любви молча, а потом приняла решение.

– Не ей так сыну все равно отомщу, – решила она.

Легко сказать, да трудно сделать, ведь надо было все хорошенько продумать, помощи ей ждать неоткуда, даже Афродита против нее, и не скрывает этого, от сыновей тем более ее не дождаться, все самой, все одной, и за что ей такое наказание? За то, что она была всегда верна и в горе и в радости и только о том и заботилась.

Оставалась слабая надежда на богинь тьмы. Если с Эридой она связываться не собиралась, себе дороже, то Геката – совсем другое дело. С ней легко можно поладить, ведь поладил же Зевс с Атлантом. И с Прометеем сначала вроде поладил, это потом что-то пошло не так и пришлось расправиться с ним. Но он всегда был слишком беспечен, за что и поплатился, нечего вмешиваться и героя из себя строить. А у нее все получится, надо только убедить Гекату в том, что Гера ни в чем не виновата, что она страдает из-за всего, что творится в этом мире и ей нужна верная подруга и помощница. То, что врагиней для нее станет Эрида, она не думала, ну может и не станет, как знать.

Правда она предположить не могла, для чего Гекате помогать ей, но все может быть, и Эрида встанет на ее сторону, если все правильно рассчитать.

А стоило только Гекату помянуть, как она тут и появлялась.

Богиня ночи была отзывчива, даже если и не стоило отзываться, она все равно отзывалась.

Глава 13 Гера и Гермес о самом главном

Никта не ошиблась, когда сетовала на то, что в последнее время ее дочь все время оказывается там, где был Зевс, словно она решила его преследовать, и не влюбилась вроде. Они еще не ведали, что такое любовь, влюбиться никак не могла. Но у нее явно была какая-то тяга к Зевсу и всем, кто его окружают.

Теперь же богиня пошла еще дальше, она решила заглянуть на Олимп и посмотреть, что там творится, и как ведет себя вечно обманутая жена. Наверное, никогда до того, никто так Герой не интересовался, как теперь.

До сих пор она с Герой почти не сталкивалась, конечно, не перепутала бы ее ни с какой другой богиней, но и знать не знала, как она там выглядит и чем дышит. А так как тяга к свету у Гекаты была не шуточная, то все ей тут понравилось, все вызвало какой-то детский восторг, наверное, не зря Зевс проливал чужую кровь, больше, чем свою, это стоило того.

Гера издалека наблюдала за Гекатой, и скорее поняла, что это она, чем узнала Богиню ночи. Повернулась к мужу и сразу увидела, как он заволновался, словно бы и с ней провел ночь. Все могло быть, только волнение это было другого рода, скорее всего он боялся разоблачения. Она же знала, что Геката была на том самом месте, где все и совершалось, в ту роковую ночь, когда царь встретился со своим двойником, а царица поняла, что ночи она проводила с чужим мужем. Об этом накануне Гера говорила с Гермесом, ей хотелось знать все подробности

– Она на самом деле о том не ведала? – пытала Гера посланника.

Он не врал ей, никогда не врал, потому что она была не слишком умна и поверила бы ему на слово, а в таких случаях врать не особо и хотелось.

– Нет, пока они не столкнулись в парке, но она не глупа и поняла, что там был другой, правда поздно, но что изменилось бы, знай она это с самого начала, подверглась бы насилию, и только, для твоего мужа все это не проблема, а отступать бы он не стал в любом случае, так что глупые девицы поднимают шум до небес, а умные хранят тайну. Им же с самого начала ясно, что неизбежное таким и останется, что бы потом не стряслось. Хотя, скрыть все не удается, потому что в итоге шалости мужа твоего чаще всего или почти всегда рождаются дети. И не похожи они на мужей этих жен, совсем не похожи, ошибиться трудно.

№№№№№№

Лучше бы Гермес твердил противоположное, но он только доказывал, что винить царицу не в чем, а разве не о том ей говорила Афродита, сколько еще нужно доказательств, чтобы она все поняла?

Гера не хотела казаться глупее, чем она была. А сколько раз Гермес повторял, что упрямство – признак тупости.

– Хорошо, – повернулась она к Гермесу, – привели ее сюда, раз она до нас добралась, то с ней надо поговорить, да и давно пора нам познакомиться.

Гера всегда мечтала о подруге, о той, которой она могла довериться, но с самого начала у нее ее никогда не было. В утробе она была с братьями, потом, когда встретилась с матушкой, то так и не смогла с ней наладить отношения. Она помнила все их муки и страдания и считала, что Рея слишком жестоко обошлась со своими детьми. Среди богинь она была старшей, ни о какой дружбе речи не шло, Титаниты были тоже хуже тех богинь, побежденные обижены и при первой возможности, будут мстить. Они не прочь были втереться в доверие, но Гера отрицала эту дружбу и никогда к ним не приближалась. И что же ей оставалось?

Только богини тьмы, они были в тени и вроде бы ни к кому не примкнули, они не сражались тогда, да и потом выжидали долго и упорно, и с ними можно было попробовать подружиться. Пока у Геры ничего не получалось, но она не теряла надежду, а вдруг получится.

Глава 14 Условие Гекаты

Геката и на самом деле была немного наивна и доверчива, грустные жалобы Геры тронули ее, та это сразу почувствовала и стала расспрашивать, что случилось в царском дворце. Она хотела понять, что та собирается делать дальше, ведь наверняка просто так всего этого не оставит. Она захочет поддержать царицу, отомстить Зевсу, да и всему остальному миру.

– Мои братья победили, – говорила Гера, но я знаю, как сильны Титаны, мы и не представляем себе, какая сила скрывается во тьме, там все укрыто от нас, и беда может прийти оттуда, откуда и не ждали.

Гера готова была прибедняться, говорить, как скверно им живется, как они слабы и несчастны, ведь это придавало силы и уверенности темным богам, так легче было разговорить эту глупышку.

Ловушки были расставлены правильно, богиня тьмы легко в них попалась, хотя кто знает, возможно, она просто решила подыграть. Как можно недооценивать соперницу, явно наделенную мудростью

Геката не стала скрывать своих желаний и стремлений.

– Я знаю, как ты поступаешь с детьми Зевса, не тобой рожденными, я не позволю тебе издеваться над этим ребенком. Вот не позволю и все, не спрашивай, как я это сделаю, все равно не скажу, просто у тебя ничего не выйдет, я пришла тебе о том сказать, – выпалила она на одном дыхании.

Ее пыл немного удивил Геру, но она должна была думать о самом главном, а не следить за вздорной богиней.

– И что же мне просто так смотреть, как они растут и размножаются? – поинтересовалась Гера, – так не ровен час, он уйдет к одной из них, а меня оставит одну.

– Никуда он не уйдет, небеса для него дороже всех жен и девиц, просто ты не даешь то, что они без всякого труда ему дают, – вслух размышляла Геката. Она не собиралась думать о чувствах Геры, та ей не нравилась все больше и больше.

– Да где уж мне угнаться за всеми вами, да еще и Титанитами, пока я в утробе томилась, вы времени даром не теряли. Слишком много вас развелось, за всеми не уследишь.

– Но ты стала его женой, разве этого мало?

№№№№№№

Геката усмехнулась, узнав, что и ее причислили к возлюбленным Зевса, обвинение было напрасным, пока напрасным, но кто знает, что и как будет дальше. Если он захочет, то своего добъется.

Она подивилась тому, что не исключала для себя связи с Громовержцем, а может и правда влюбилась, как утверждала матушка. Вот этого ей хотелось меньше всего, но она сильно противиться всему этому не собиралась, пусть будет, как будет.

Геката не сказала Гере, что Эрида все знает и остается на ее стороне, она решила припасти эту новость на потом. Хотя с Эридой шутки плохи, и она может как помочь, так и все испортить из вредности. И пока лучше сделать вид, что ей ничего не ведомо, а потом удивленно поднять брови и заявить, что она слышит это в первый раз.

И ведь что самое удивительное – это было почти правдой, с непредсказуемой богиней Раздора не стоит шутить и ни в чем нельзя быть уверенной до конца.

Гера задумалась, после того, когда ушла Геката, она не могла понять, радоваться ей или огорчаться из-за всего, что тут творилось. Одно только было очевидно, отступать она точно не станет, не на ту нарвались. Гера пойдет до конца, они все еще попляшут, если решат быть против нее.

№№№№№№

Но долго одна в своих покоях Гера не осталась. Тут же появилась Афина. Дочь Зевса, рожденная им самим, а не его возлюбленной меньше ярости вызывала в душе Геры. Афина усмехнулась, увидев мачеху.

– Все никак не можешь успокоиться? И сдались они тебе все, сделала бы вид, что тебе все равно, и отец перестал бы за ними бегать, у него наверняка пропал бы всякий интерес к другим, если тебя это больше не злит.

– Плохо ты его знаешь, тут бы яблоку было некуда упасть от всех его жен и детей, а мне что делать прикажешь, всех их любить и жаловать, беседы душеспасительные с ними вести?

– Но от ненависти твоей мы хуже не становимся, – напомнила Афина

Надо было признать, что даже в сравнении с Аресом – богом безрассудной войны, она была хороша, только мало это волновало саму Геру, сдвинуть с намеченной точки ее было невозможно.

– Говорят, что и ты тоже собралась помогать сыну этой царицы?

Круг своих противников она хотела знать наверняка, и чем больше знаешь, тем проще будет с ними справиться.

– А я и не скрываю этого, и тебе пришла о том сказать, – тут же согласилась Афина, Гера отвернулась в ярости.

– Но ему сначала надо помочь появиться на свет, – усмехнулась Афина, намекая на то, что Гера станет этому мешать.

– Конечно, стану, – твердила та, – и сделаю все, чтобы она почувствовала все муки ада, чем труднее им будет рожать, чем больнее, тем чаще они станут отказываться от свиданий с ним. Боль и страх – хорошие помощники в том, тебе ли этого не ведать?

Афина не стала уточнять, почему ей это должно быть известно, она заботилась о новом брате, ведь у нее все было позади, а ему все еще только предстояло пережить все ужасы появления в этом мире.

– А не боишься, что и к тебе все это вернется? – в глазах Афины был какой-то странный блеск

Но Гера ничего не боялась, в те минуты точно, может потом, когда она сама в муках станет рожать, она и вспомнит этот разговор и пожалеет о том, что творила, то только не теперь. Да и рожать она пока не собиралась, потому что видела своего мужа только на пирах и в погоне за девицами.

Глава 15 Тяжкие роды

Но пока богини прохлаждались и пытались выяснить, что и как будет, Алкмена готовилась к родам. Это были не первые ее дети, но на душе становилось тревожно именно в этот раз. Как и что пройдет, сможет ли она родить их и дать жизнь, ведь вокруг за это время столько всего случиться успело. Она вовсе не чувствовала уверенности в том, что все будет хорошо. Не могла надеяться она и на поддержку мужа.

Царь стал еще более отрешенным и задумчивым, он терялся в догадках, и знать не знал, как к этому относиться, но главное, убита была его мечта, он больше не стремился на Олимп, он не пошел бы туда, если бы даже за ним явился Гермес и стал его туда звать. Так все перевернулось в душе его, от первого порыва не осталось и следа. Желание быстро вспыхнуло, но так же быстро и погасло.

Такое случается с натурами пылкими и не слишком далекими от реальности, даже если они становятся царями, все равно романтиками и мечтателями остаются..

Алкмена же знала, что на свет должны появиться два сына, и один из них будет сыном Зевса, она не сомневалась, что сразу узнает этого парня и позаботиться, чтобы не случилось беды. Обычно второго ребенка под шумок уносят куда-то и отдают бездетным людям на воспитание, таков обычай, когда рождаются близнецы – грехи тайных страстей их матери. Но она допустить этого никак не могла, потому и дала себе слово, что как бы тяжело не было, следить за всем, что там будет твориться и глаз со служанок не спускать.

№№№№№№

Ей хотелось бы знать, что и как будет происходить дальше, но к оракулу идти она не решилась, зачем выдавать свои чувства и страхи, служанкам доверить такое дело она тоже не могла. А вот Гера там была ни свет, ни заря, она не могла полагаться на рок и на случай, и даже на Гермеса полагаться не собиралась, слишком он был подвержен чужому влиянию. Да и расскажет лишнее, если кто-то захочет узнать ее тайны, и сделает это с удовольствием.

Оракул ничего скрывать не стал, если к нему обратились с вопросом, он должен точно ответить.

– Миром будет править тот, кто родится первым, второй останется у него рабом на долгое время, а может и навсегда, – вот что она услышала от оракула и не могла ему не поверить.

Он никогда не ошибался и не лгал, даже если это было ему не выгодно. Даже когда он сказал ей о рождении Гефеса, она ему не поверила, но потом пришлось сбрасывать его тайком с небес, а все тайное тут же стало на Олимпе явным, конечно.

Как странно прозвучали эти слова, но Гера постаралась их запомнить в точности, ей вовсе не хотелось что-то перепутать. А так часто случается, когда совершается недоброе дело.

– Уже легче, – размышляла богиня, – надо все сделать для того, чтобы сын царя появился на свет раньше сына Зевса, тогда ей и усилий особо прикладывать не пройдётся, останется только через Гермеса посылать ему задания, а он пусть все исполняет. И они будут становиться все сложнее, так она и сведет его в могилу рано или поздно.

Домой она вернулась довольная, почти счастливая, половина дела сделано, осталась малость. Но она предупреждена, и со всем справится, обязательно справится.

Глава 16 Все свершилось

Вот и пробил тот самый час, когда царица пронзительно закричала от боли и поняла, что дети ее должны появиться на свет. Засуетились служанки, бывшие в доме, они не сразу заметили старушку с пронзительным взглядом карих глаз. Такого взгляда не может быть у старушки, и это их сразу насторожило, так не бывает у людей. Но в общей суматохе они забыли тут же о старушке, понимая, что случиться может что угодно.

Ничего не было в ней особенного, она подносила воду, что-то советовала сделать. Они решили, что не стоит с ней ссориться и спорить, наверняка ее послал сам Зевс, не мог же он оставить сына без помощи совсем. Они пытались вспомнить имя богини, помогавшей беременным, но никак не могли его припомнить. О том, что это могла быть и сама Гера, никто из них и подумать не мог, да и лучше вовсе ничего не знать, тогда точно спокойнее будешь спать.

Эрисфей, как и было задумано Герой, появился первым, а потом все остановилось, и притомились ждать все появления второго младенца, Алкид словно решил еще какое —то время побыть в утробе матери. Хотя ничего он не решил, за него все решила верховная богиня. При помощи чародейства и разных трюков она затягивала роды и не позволяла ему появиться на свет. Алкмена измаялась и обессилила совсем.

№№№№

Геката где-то задержалась в те дни, она понятия не имела, что тот, о ком они пеклись недавно, забастовал и не хочет в этом мире появляться. Но слухов о рождении сына Зевса все еще не было. А она бы от Эриды узнала обо всем давно, если бы он родился. Однако, рано или поздно все заканчивается.

Наконец и он выбрался на свет, и так пронзительно закричал, что от такого крика не трудно было и оглохнуть всем, кто оказался рядом. А как еще мог явиться в этот мир сын Зевса?

Богиня тьмы радовалась, что пришла в нужное время, ей не пришлось томиться в ожидании. Но тогда она еще не ведала, что все беды Алкида будут связаны с этим поздним появлением на свет.

Когда царица, наконец, пришла в себя, она заметила Гекату рядом и обрадовалась, ей приходилось доверять темной богине, других тут не было.

– Она все-таки не унимается, а я ее предупреждала, что худо ей будет. Гера страх потеряла, она упряма как сто сатиров, и даже то, что дорого за это заплатит, и это ее не волнует, – сокрушалась богиня, видя, что тут без нее творилось.

Теперь они обе смотрели на красивого ребенка, вот уж точно такой не мог родиться от трусоватого царя. Огорчения и беды быстро стали забываться, утихла жуткая боль, осталась только радость, такая всегда бывает после долгого ожидания.

Глава 17 Геката и Алкид

Геката не скрывала своего волнения, в первый раз перед ней появился ребенок Зевса. Событие было значимым и очень важным и само по себе, но зная, что их ждет в дальнейшем, она и вовсе с восторгом и тревогой за всем смотрела. Она сама считала себя его матерью или хотя бы защитницей. Вероятно все-таки какие-то тайные чувства в Зевсу у нее были, ведь о детях Посейдона она и знать не знала и ведать не ведала вовсе.