Редкий цветок. Back in time

Приученный к вкусняшкам и гастрономически разбалованный теть Клаудией с детства, он все время что-то жевал. Пожрать, как говорится, был далеко не дурак, имея при этом вполне обычную, стандартную комплекцию. Постоянно заряжал, в общем, свой «энерджайзер» хомяканием чего-нибудь, где-нибудь и с чем-нибудь в прикуску. А уж «Марсы», «Сникерсы» и прочие «Баунти» и вовсе не переводились в карманчике его рюкзака.

– Пойдем? – протягивает мне вдруг руку Кирилл.

– Куда? – с интересом смотрю я на него.

– В лес. Мы же гулять пришли, кажется.

– Пойдем туда, – киваю я, указывая направление. – Там дальше озеро будет.

Мы оставляем Ярика с Аленкой наслаждаться грибной охотой и, взявшись с Кириллом за руки, отправляемся по лесу дальше. Медленно бредем, разговаривая о чем-то незначительном. Через несколько минут выходим к небольшому озеру, на берегу которого лежит огромное поваленное дерево. Кирилл подсаживает меня на него, легко запрыгивает сам и садится рядом. Какое-то время мы просто молчим. Как хорошо, оказывается, просто вот так сидеть рядышком, наслаждаясь и теплым солнечным деньком, и запахом леса, и пением птиц, и всплесками воды в озере да и просто обществом друг друга.

Я смотрю некоторое время на озеро, затем перевожу взгляд на Кирилла, встречаюсь с ним глазами. Он просто молча, улыбаясь, смотрит на меня тоже.

– Ты любишь лес? – спрашивает он.

– Больше море, конечно, – улыбаюсь мечтательно я. – Но и лес – да, конечно, тоже люблю. У нас в Сочи есть и то и другое. И море и лес. А кавказский лес – он особенный.

– Да? И чем же?

Oliver Shanti – Water – Four circles of life – YouTube

– Он другой. Климат другой, а значит, и деревья другие. Влажные субтропики. Практически джунгли, – смеюсь я. – У него даже запах особенный. Знаешь, у нас в Сочи есть заповедник. Парк. Тисо-самшитовая роща. Их таких всего две в мире. Одна – в Японии, а другая – в километре от моего дома, – грустно улыбаюсь я, вспомнив родной город.

– Вот как? И что же в них такого особенного?

– Реликтовые растения. Они растут там еще с доисторических времен. Ученые считают, что ледник остановился, не дойдя почему-то до этого места. Именно поэтому только там и сохранились представители доледникового периода жизни на Земле.

– Даже так?

– Там совершенно особенные энергетика, воздух, запах, ощущения, вибрации. Действительно как врата в другой мир. Я очень люблю приходить туда. Просто бродить, дышать воздухом, думать о чем-то и ощущать ту особую атмосферу этого места.

– И чем же она особая?

– Не знаю. Другая, иная, необычная. Это нужно просто почувствовать. Тебе интересны вообще такие вещи?

– Да, конечно.

– Ты не был в Сочи?

– Нет, как-то не доводилось.

– Ты обязательно должен в нем побывать. Обалденный город, и я очень его люблю! – мечтательно прикрываю я глаза. – Хотя понимаю, что для вас, москвичей, это, конечно, жуткая провинция.

– Вот как? Ты считаешь москвичей снобами?

– Не всех, конечно, но… есть такое, в общем и целом. Скажешь, нет?

– Да не думаю.

– Знаешь, как Задорнов говорит: «Москвичи повсюду в России ведут себя, как американцы везде, во всем мире», – смеюсь я.

– Ну не все же, – улыбается и Кирилл.

– Надеюсь, что ты не из этой оперы, – приподнимаю я бровь, выразительно глядя на него.

– Не из этой. И поэтому я более чем уверен, что Сочи мне очень понравится.

– Даже так? Почему?

– Ведь в нем родилась ты… – смотрит он, не мигая, в мои глаза.

Я вздрагиваю, не выдерживая снова его взгляд, и отвожу свой, смущенно улыбаясь.

– Пойдем? Нас, наверное, уже все обыскались, – соскакиваю я с дерева и вскрикиваю, почувствовав вдруг боль в лодыжке.

– Что случилось? – спрыгивает с дерева и Кирилл.

– Не знаю. Что-то с ногой.

– Иди сюда, – усаживает он меня снова на дерево и принимается осматривать мою лодыжку. – Так больно? А так? Пошевели ногой, – дотрагивается он осторожно до меня. – Вроде ничего серьезного, – поднимает он на меня взгляд. – Идти сможешь?

– Попробую.

Он осторожно опускает меня на землю. Я наступаю на ногу и слегка морщусь от боли.

– Так, понятно, – подхватывает он меня на руки.

– Ты что? – пугаюсь вдруг я.

– Ничего.

– Пусти меня!

– И ты дойдешь сама? – пускается он в путь, шагая, как обычно, своей упругой спортивной походкой.

– Ты понесешь меня до дачи через весь лес?

– У тебя есть другие предложения?

– Нет.

– Обними меня за шею.

– Зачем? – настораживаюсь вдруг я.

– Чтобы мне было удобней тебя нести, – смеются его глаза.

Осторожно обнимаю его за шею. Он молча несет меня, а я вдруг осознаю, что мне ужасно хочется положить ему голову на плечо, прижаться к нему и застыть так, вдыхая его запах, ощущая его дыхание и сердцебиение.

Я нервно сглатываю и отвожу взгляд. Не дай бог он почувствует, что со мной происходит.

– Не тяжело?

– Справлюсь.

Какое-то время мы просто молчим. Он несет меня на руках через лес. Мы выходим на грибную полянку. Аленки с Яриком там нет, наверное, вернулись уже на дачу.

– Может, передохнешь? – предлагаю я.

– Я не устал. Расскажи мне лучше что-нибудь еще про свой город, – улыбается он.

Когда мы возвращаемся на дачу, то застаем там приготовления к отъезду, которые идут уже полным ходом. Пацаны загружают сумки в машины, девчонки помогают закрывать ставни, и на нас никто не обращает внимания.

Кирилл заносит меня в дом, усаживает на табуретку в кухне. Аленка чистит там грибы, Рыжий крутится рядом.

– Яр, у тебя есть эластичный бинт?

– Не знаю, в аптечке посмотри. Думаю, будет – там у теть Клаудии склад полезного мусора! А что случилось?

– Да ничего страшного, доктор сказал, – улыбаюсь я, стягивая кроссовку.

Кирилл тем временем находит все необходимое и присаживается рядом со мной на корточки.

– Я наложу тебе тугую повязку, постарайся пару дней не нагружать ногу.

– Но наступать на нее можно?

– Можно, только осторожно, – улыбается он.

– Ну все, Яруся, теперь твоя очередь носить меня на руках, – смеюсь я, поворачиваясь к Рыжему.

Тот подходит к нам.

– Вас ни на секунду нельзя оставить! Что ты мне с ребенком сделал? – хмурится он, подозрительно глядя на Кирилла.

– Спас вообще-то, – вступаюсь я за того.

– Вообще-то я тебе некалеченную доверил! – тыкает он в Кирилла пальцем.

– Так я ж уже починил, – смеется тот.

– Шпунтик… с Винтиком… – хмыкает Яря, с интересом поглядывая на нас.

4

Прошла неделя. Та надежда, которую подарил мне Кирилл своими словами и поступком, начала потихоньку угасать. Больше мы не виделись, да и Рыжий перестал о нем тарахтеть, хотя я была бы не прочь послушать.

В субботу я, как обычно, устроила уборку.

Славка еще вчера смылся на неделю по делам.

Убирала я только под музыку, причем всегда, по-другому просто не умела. Обычно под быструю, но сегодня я поставила Celine Dion – я ее просто обожала.

Celine Dion – That’s the way it is – YouTube

Я носилась по квартире с метелкой в руках, в старых, рваных джинсах и стареньком, маловатом уже свитере. Волосы небрежно заколоты в пучок. Подпевая Celine, я смахивала пыль, когда кто-то позвонил в дверь.

– Обалденно выглядишь, – улыбается мне с порога Кирилл.

– Привет, заходи.

Он проходит в прихожую, поворачивается и протягивает мне одну бордово-алую розу. Я завороженно смотрю на нее – она до такой степени красива, что я не могу оторвать взгляд. Наконец, поднимаю глаза на Кирилла.

Он удивленно смотрит на меня – почему же я ее не беру?

– Я знаю язык цветов… – тихо говорю я, немного вопросительно глядя на него.

– Вот и прекрасно! Мы уже понимаем друг друга без слов.

Он делает шаг ко мне, не просто обнимает, а скорее обхватывает и осторожно целует в губы.

Мое сердце так бешено колотится еще и потому, что это первый поцелуй в моей жизни. Я имею в виду настоящий поцелуй любимого человека. Я вскидываю руки, обнимаю его запястьями за шею и отвечаю на этот первый в моей жизни поцелуй. С головы падает заколка, волосы медленно рассыпаются по плечам.

На улице начинается гроза, первые капли дождя уже барабанят в окна, из комнаты доносится песня Celine Dion «Beauty and the beast», а мы просто стоим и целуемся посреди прихожей.

Celine Dion & Peabo Bryson – Beauty And The Beast – YouTube

– Я люблю тебя, – просто говорит Кирилл, подхватывая меня на руки.

– У тебя уже входит в привычку носить меня на руках.

– Ты имеешь что-то против? – игриво приподнимает он бровь.

– Not. Absolutely not!37 – смеюсь я, счастливо глядя на него.

Я сижу у него на коленях в кресле. Он обнимает меня осторожно за талию.

Я, улыбаясь, рассказываю ему про «махинации» Рыжего.

Кирилл громко смеется, потом говорит:

– Он и мне устраивал такую же агитацию в отношении тебя.

Мы смотрим друг на друга и начинаем хохотать.

– Ну я ему устрою! – возмущаюсь я.

– Зачем? – удивляется Кирилл. – Ведь это он нас познакомил!

Я осторожно касаюсь пальцами его губ, носа, лица – наконец-то я могу к нему прикасаться. Он целует мои пальцы, ладони и смотрит так, как никто никогда на меня не смотрел.

Как классно просто так сидеть и целоваться, когда за окном такой бешеный ливень.

– Как хорошо, что ты пришел, я скучала по тебе.

– Я не знал, а то бы пришел раньше.

– Но все-таки ты догадался?

– Если честно, я немного сомневался.

– Почему?

– Ну, ты вела себя сдержанно…

– Не вешалась на тебя в смысле?

– Мне никогда бы не понравилась девушка, которая бы на меня «вешалась», как ты выражаешься.

– А если бы она была очень красивая? – смотрю я на него, прищурившись.

– Для меня гораздо большее значение имеет внутренняя красота. Я не люблю розовых беззаботных пустышек.

– Да? А я какого цвета? – улыбаюсь я.

– Ты?.. – задумывается он. – Ты – радуга. Да, именно радуга. Почему-то именно этот образ возник у меня. Тебя нельзя ограничить одним цветом.

– Но ты меня еще слишком мало знаешь, чтобы так говорить, – слегка удивляюсь я.

– Плохо знаю? – смеется он. – Это после-то рассказов Ярика? Он мне просто все уши прожужжал.

– Интересно, встретились бы мы вообще когда-нибудь, если бы не Яря?

– Я бы нашел тебя обязательно, – прижимает меня к себе Кирилл, – Я видел тебя пару раз в городе.

– Когда?

– Еще когда мы не были знакомы. Я тогда и Яра не знал еще. Вы с ним фотографировались около какого-то памятника, прикалывались вовсю и были просто счастливы. Я вам даже позавидовал.

– Это наше с ним обычное занятие.

– Какое?

– Прикалываться, – смеюсь я.

Дождь за окном резко перестал, и выглянуло солнце, что было не очень-то типично для Москвы.

– Погода, как у нас в Сочи, постоянно меняется. Поедешь с нами в Сочи?

– С удовольствием. А возьмете?

– Возьмем. Конечно, возьмем, – смотрю я, не мигая, в его глаза.

Celine Dion – The power of love – YouTube

Он смотрит на меня так особенно, по-другому. Так, как никто никогда не смотрел. Не только с любовью, но и с восхищением даже, что ли. Как будто и сам не верит до конца в свое счастье. И я вдруг тоже осознаю, что это ОН… Он пришел, наконец-то, в мою жизнь. Тот, о ком мечтала все это время. Тот, кого ждала. Всю свою жизнь ждала… Он здесь. Со мной. Мой Тенгель38. И все теперь будет хорошо. Все теперь будет по-другому.

Я сама тянусь к его губам, легко касаюсь их своими и прижимаюсь к нему, закрыв глаза.

– Я тоже люблю тебя, кажется… – тихо шепчу я.

Он осторожно перебирает мои волосы.

– Кажется?

– Не знаю. Но кажется, да… – задумываюсь я. – Если бы нет, я бы не позволила тебе прикоснуться ко мне. И уж тем более усадить к себе на колени.

– Вот как? – с интересом смотрит он на меня.

– Но ты ведь тоже еще не уверен?

– Уверен, – спокойно смотрит он в мои глаза.

– Что это любовь?

– Ты мне снилась, и не раз. И я искал тебя. Верил и знал, что найду. И что все неслучайно. А потом ты вдруг – раз, и сама появилась в моей жизни подарком Вселенной, двойным даже!

– Вот как? Вселенная меня тебе подарила, ты считаешь?

– Подарила встречу с тобой, я хочу сказать. Но надеюсь, что подарила и Любовь… да и дружбу тоже. Ярик – очень оригинальный человек, – приподнимает он бровь.

– Это еще мягко сказано! – смеюсь я.

– А почему он не влюбился в тебя? – разглядывает меня Кирилл, качая головой.

– А должен был?

– А он что – слепой? – целует он меня.

– Не знаю. У него спроси, – улыбаюсь я, отвечая на его поцелуй.

– А ты?

– Я? В кого? В этого балбеса? – хохочу я. – Ты что, Кирилл, всю жизнь терпеть его… ммм… любвеобильность, назовем это так? Нет уж, спасибо. Да и ты знаешь, это ж и не от нас зависит вообще-то, в кого мы влюбляемся, а кто лишь другом, даже братом, как в нашем с ним случае, так и останется. Скажешь, нет?

– Да, наверное, – задумывается Кирилл. – Но все равно, как-то странно, – смотрит он на меня, прищурившись.

– Ты знаешь, была в нашей жизни одна история. Мы с ним тогда впервые поругались очень серьезно из-за девушки одной, – усмехаюсь я мрачно. – Но все равно дружить не перестали. А потом даже еще сильнее друг к другу привязались. И все только на уровне дружбы как было, так и осталось. А ты разве никогда не дружил с девушками?

– Да как-то не приходилось. Не получалось, – хмыкает он как-то странно. – Да и зачем?

– В смысле? – не совсем понимаю я.

– Алис, это для вас, девушек, как бы… дружить с парнями нормально. А мужчины, парни всегда вообще-то надеются на большее, даже когда просто дружат, как вам кажется.

– Ты думаешь?

– Знаю. Вот поэтому и…

– Кирилл, ты что, ревнуешь к Яре?

– Да нет, он же нас познакомил. Просто понять пытаюсь ваши специфические отношения, – смотрит он на меня задумчиво.

– А в чем они для тебя специфические? Яруся со всеми, вообще-то, обнимается, ты же знаешь.

– И целуется?

– Но только в щечку же. Ты думаешь, он бы меня тебе отдал, если бы что-то ко мне испытывал?

– Ну да вообще-то, – улыбается Кирилл. – А может, просто отчаялся, не видя ответа с твоей стороны? – прищуривается он.

– Да нет, у нас совершенно другие отношения были, причем всегда. Еще с самого начала. Знаешь, он весь наш первый курс от меня жо́нихов гонял на правах старшего брата. Бесили они его! Все подряд. Поголовно и «до трясучки»! – смеюсь я. – А ты вдруг… кастинг прошел. И на ура к тому же! – разглядываю я его с интересом. – Судя по его суперактивности, которую он вдруг развернул для нас обоих. Я думала, что убью его, – качаю я головой, улыбаясь. – А чего это он с тебя реально зафанател так вдруг? – смотрю я на Кирилла, прищурившись.

– Не знаю, – пожимает плечами он. – Хотя, возможно… – задумывается вдруг он.

– Что? – смотрю я на него с интересом.

– Да так… Неважно, – улыбается он. – Думаешь, не пожалеет потом наш сам себе режиссер? – переводит он разговор на другое.

– Ну это уж от тебя теперь зависит.

– Почему от меня?

– Ну как ты ко мне относиться будешь. Не дай бог не оправдаешь оказанного тебе вИсокого довЭрия! – хохочу я, запрокинув голову, с любимой фразы любимой комедии. – Я тебе тогда, Кирилл, не завидую. Яруся в ярости ух!!! Вах-мэй, мама-джан просто!

– Ты думаешь, я могу тебя обидеть? – приподнимает он бровь.

Я некоторое время смотрю в его глаза. Провожу ладонью по его щеке.

– Нет, не думаю, – улыбаюсь я и тянусь к его губам.

– Anybody home…39 или как? Але, Макфлай, ты где? – влетает Рыжий в гостиную и застывает на пороге.

Мы сидим с Кириллом в обнимку в кресле и удивленно смотрим на него – откуда он взялся?

– У-у, как тут все запущено… – потирает Яря затылок, сначала немного растерянно глядя на нас, но потом тут же первый обретает дар речи и принимается радостно вопить:

– Слава тебе господи! Сошлись наконец звезды, хвала Вселенной! Ну, допэрло-таки до обоих, что вы просто созданы друг для друга, Голубы вы мои ненаглядные? – картинно всхлипывает он, умиляясь на нас.

Мы смеемся, Кирилл целует меня, я – его.

– Горько! – восторженно вопит Рыжий.

– Яруся! Мы с Кириллом решили, – серьезно начинаю я, – воздвигнуть тебе памятник.

– Из пластилина, – добавляет Кирилл, – с надписью «Лучшей свахе района».

Мы все втроем начинаем хохотать.

– Да, а как ты сюда попал-то? – доходит вдруг до меня.

– Добрый вечер вам за этот вопрос! Вы в следующий раз двери-то закрывайте, вообще-то, – смеется Рыжий. – Да, че я прибежал-то, – спохватывается он. – Собирайтесь, мы идем на КВН! Вся толпа в сборе внизу ждет. Руслик где-то пропуск достал!

– Какой на фиг КВН? Яря, ты, как всегда, жутко вовремя со своими суперидеями, – недовольно ворчу я.

– Давай, давай, живо! – стаскивает он меня с колен Кирилла. – Иди переодевайся! Это же реальная игра – не по телику!

Рыжий был бешеным фанатом КВН – не пропускал ни одной игры по телевизору, и большинство наших шуток было именно оттуда.

– Ярик, у нас несколько иные планы на вечер, если ты не заметил, – прижимает меня к себе Кирилл, не отпуская.

– Поте́рпите пару часов, ничего с вами не случится! – тащит меня Рыжий снова, подмигивая нам. – Давай, давай, иди, одевайся, не вредничай! – выталкивает он меня из комнаты. – Кирилл, а ты как к КВНу относишься?

– Я к нему вообще-то не отношусь. Никогда не смотрел.

– Во, блин, бывает же, – офигевает Рыжий. – Ничего, и тебя вылечим, приступаем немедленно!!! Ты еще здесь?! – рявкает он на меня.

Я отправляюсь переодеваться, не горя особым желанием отправляться куда бы то ни было вообще. Переодевшись, выхожу в прихожую.

Кирилл ждет меня уже там с моей курткой.

– А Яруся где?

– Вниз помчался – сообщить всем «радостное известие», – улыбается Кирилл.

Мы выходим с Кириллом из подъезда в обнимку. Наша орда, приехавшая на двух машинах, принимается радостно вопить, орать и хлопать.

Кирилл наклоняется и целует меня. Я обнимаю его за шею.

– Вау! У! Оу! – доносятся до нас вопли. Нам по фиг – мы счастливы!

DJ BoBo – Freedom – YouTube

– Ладно, хватит уже! – орет Рыжий, перекрикивая остальных. – Поехали!

– Ты что, ревнуешь? – ехидничает Лолка.

– Кто, я? – возмущается тот. – Да если бы не я…

– Да что бы мы делали без нашего Ярусечки! – подхожу я к Рыжему и звонко чмокаю его в щеку.

– Да ладно тебе, Голуба! Любимый заревнует еще, не дай бог, – шепчет он мне на ухо, а сам просто светится от гордости. – Расскажешь потом, как все было? – опять шепотом говорит он, приподнимая брови.

– Что было? Ты в своем уме вообще? – ошарашенно таращусь я на него.

– Да я ж не об этом! Фи, где Вы набрались этой пошлости, Прокофья Людмилна? – хмыкает Рыжий.

– Действительно. А главное – от кого? – смотрю я на него выразительно.

– Совершенно непонятно… – делает он «честную» морду.

– О чем вы там шепчетесь? – подходит к нам Кирилл.

– Секрет. Должны же у подружек быть секреты, – стреляет глазками Рыжий.

– Поехали! Опоздаем! – орет Стас из своей «гравицапы», как он сам называл свой оранжевый «жигуленок».

Вся наша орда вовсю прикалывалась со Стаса и его «гравицапы». Он, конечно же, имел возможность купить себе иномарку, но продолжал упорно ездить на своей каракатице и не обращал внимания на наши хихикания.

– Запарили! Толстолобики, толстолобики! Не нервируйте меня! – сначала истошно вопил он. – Вот и разъезжайте на своих иномарках, зато мне с гаишниками никаких проблем! Они все время на иномарки только и клюют, – ехидно добавлял он, поглядывая на Рыжего, так как все знали, что тот обожал погонять по городу и заплатил уже не один штраф.

– Ну обломал, обломал, – выворачивает, как обычно, пальцы веером наша «звезда ГАИшников».

Рыжий, как всегда, оказался прав – хоть мы и смотрели КВН с галерки, атмосфера праздника, юмора, молодежного рейва просто зашкаливала. КВН в зале и по телевизору – просто несравнимые ощущения. Мы наржались до отвала, до икоты, я и не ожидала, что может быть так смешно. Махи с Армянями стали нашими любимыми командами навсегда!

* * *

– Нет! Это надо отметить! – не унимается Яря, глядя на «творение своих рук», как он называл нас с Кириллом.

– Да тебе и так уже, по-моему, хорошо! – говорит Кирилл, намекая на банку джин-тоника, выпитую нами с Рыжим на игре. Сам Кирилл не пил.

Все уже разъехались, только Рыжий настоятельно требовал продолжения банкета.

– Так, едем в ресторан! Коньячку кружечку! – командует он.

– А не поздновато для ресторана?

– От, блин, точно! Ничего, сбейте меня, сам сесть не могу! Я знаю тут недалеко один ночной клуб! Подуркуем от души – заставим Москву содрогнуться как обычно, да, Голуб? – верховодит Яря организацией, весело хохоча. – Кирилл, ты за рулем! – кидает он тому ключи.

Кирилл на лету ловит.

– За самую красивую пару, которую я когда-либо встречал, ну или скорее сотворял! – провозглашает тост Рыжий.

Мы пьем шампанское за столиком небольшого ночного клуба «Мерлин». Кирилл делает глоток и ставит бокал.

– До дна! – возмущается Яря. – За вас ведь пьем!

– Да? А кто вас потом домой отвезет?

– На такси поедем.

– Это вполне в твоем стиле – бросить машину посреди Москвы.

– По фиг! Гуляем! Я так за вас счастлив!

– Скажи лучше – горд собой, – вставляю я.

– Ну это само собой, разумеется, – разводит он руками.

Людей в клубе почти нет. Несколько пар за столиками и человек десять танцуют.

– Пошли танцевать! Подуркуем, как обычно? Врежем рок в этой дыре, детка? – подскакивает Рыжий, подмигивая мне.

Я оглядываюсь на Кирилла.

– Он не может. Он вчера на работе получил производственную травму! – отвечает за него Яря.

Вопросительно смотрю на Кирилла.

– Да просто связки немного растянул, – переводит тот. – Теперь, видимо, моя очередь, – смеется он. – Ты иди, я здесь посижу, полюбуюсь на вас.

– Не скучай, – целую я его и иду за Рыжим.

– Ну рассказывай, – нетерпеливо начинает он, обнимая меня за талию.

– Что? – канаю я под дурочку и кладу ему руки на плечи.

– Все рассказывай! Как он тебе сказал…

– По-моему, здесь неподходящее место для такого разговора, – прерываю я его.

– Почему? Медленная музыка, полумрак…

– И лишние уши, – добавляю я.

– Хорошо, – сдается он, – как-нибудь дома расскажешь в подробностях, – шепчет мне он на ухо заговорщически.

– Слушай, а может без обнимулек?

– Чего?

– Просто не уверена пока, как Кирилл к этому отнесется.

– И это вызывает ваши опасения, мадемуазель?

– А не должно? За тебя вообще-то волнуюсь.

– В смысле?

– А не то, гляди, поймает – пополам переломает, – хихикаю я.

– Не смеши меня! Это после всего, что Я для него сделал? – хмыкает Рыжий.

– Ну ты наглый.

– А тебе, я смотрю, хотелось бы, че ли? – приподнимает он бровь, удивленно глядя на меня. – Ну ты, блин, кровожадный и беспощадный, мой злой разбойник Бармалей? – принимается он закручивать меня и, подхватив, прижимает к себе.

– А то! Я такая Муха-цокотуха, – смеюсь я.

– Ты еще драку давай спровоцируй!

– А это мысль! Я же не видела, как он умеет драться. Только с ваших рассказов, Ганс Христиан, – прыскаю я.

– И не советую тебе на это смотреть, – усмехается Яря.

– А почему я должна верить тебе на слово? Мне интересно вообще-то, тем более раз там даже Голливуд впечатлился.

– Так, Кириллу ни слова, ты обещала!!! – приподнимает он палец, выразительно хмурясь.

– Помню-помню, узбагойся. Ты ж знаешь, я боевики не смотрю почти что. Это ты там фанатеешь, махачист. Вот допрыгаешься однажды! А как же я в и́нстике одна буду, без моего любимого оруженосца, телохранителя, Опекуна и наставника? – приподнимаю я бровь, выразительно глядя на Рыжего.

– И нашей «специфической любви», моя бэйба? – подмигивает он мне, потом подхватывает и начинает кружить.

– Ай, пусти меня, балбес, я же высоты боюсь! – верещу я. – Нет, все-таки придется довести до сведения моего жениха ваше недостойное поведение, месье д’Артаньян! – вырываюсь, смеясь, я.

Рыжий падает на колено и начинает причитать:

– О, нет! Только не это, Констанция, звезда моя! Подвески – что угодно! Тысяча чертей! А о Вселенной ты подумала? Who, baby, who will save the world? I`m too young to die!40 – подпевает он песне «Модерна», под которую мы танцевали.