Маг единства

Татьяна Смит

Маг единства

Глава 1

Просыпаться категорически не хотелось, но что-то заставило меня выплыть из сонной неги. Приоткрыла один глаз и тут же зажмурила его: солнце светило очень ярко. Только вот в чём загвоздка: мои окна в комнате выходят на западную сторону. А это значит, либо я проспала до вечера, чего быть не должно, либо…

Открыла второй глаз – и от удивления пискнула, а потом, дёрнувшись на кровати, свалилась с неё.

– Ауч, – простонала я и покосилась на свою кровать, потом глянула на вырез ночнушки, а потом опять на кровать. – Не может быть… – тихо проговорила я сама себе, потому что боялась вообще пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимание. Я, похоже, ещё сплю, раз вижу над своей кроватью точную копию своего медальона!

Отвернулась от кровати, медленно поднялась и, зажмурив глаза, сильно себя ущипнула. Постояла так ещё секунду и, резко распахнув глаза, снова повернулась к кровати.

– Фух, показалось! – облегчённо выдохнув, решила со спокойной душой завалиться обратно спать. Ещё только семь утра, а сегодня моё восемнадцатилетие, и мне можно просто поваляться.

Сделала шаг к кровати, как яркая вспышка осветила комнату, и я была вынуждена опять зажмуриться. Решила остаться на месте: с закрытыми глазами сложно передвигаться. Да и, открыв их, я всё равно ничего не видела – одно сплошное белое пятно.

Потёрла глаза и поморгала: зрение постепенно возвращалось. Огляделась – всё та же моя комната. Уже двенадцать лет она моя. Возможно, если бы родители были рядом, то и комната у меня была бы другая…

Так, не будем об этом!

Я их не помню: мне было всего шесть лет, когда я оказалась в доме дяди Виктора.

Мне бы злиться на родителей. Почему они меня оставили? Почему бросили? Но не могу. Злости нет – только пустота, и этот медальон приносит тепло, когда он со мной, а он со мной всегда.

Положила руку на грудь, где все двенадцать лет он был со мной, и замерла. Забегала глазами по комнате, понимая, что его нет на месте. Поводила рукой по груди – я его не чувствовала.

– Где же ты?

Задавала уже, наверное, в сотый раз этот вопрос, пока перерывала свою комнату, ища медальон. Но его нигде не было. Устало плюхнулась на кровать, понимая, что потеряла единственное тёплое воспоминание о родителях. И самое главное: я ведь точно помню, что, ложась спать, он был на месте, а проснувшись – пропал. И этот яркий, непонятный свет, который исходил от копии моего медальона…

Опустила голову вниз, глянула на место, где был медальон, и…

– Что это? – медленно провела рукой по своей коже, на которой была искусно нарисована тату в виде моего же медальона.

Подбежала к зеркалу и ещё раз глянула на неё. Потёрла пальцем, плюнула на него и снова потёрла. Не изменилось ничего.

– Ну точная копия медальона! Но как? Как она появилась и почему одновременно с пропажей медальона? – глянула на себя в зеркало. Я всё та же светловолосая девушка с серо-голубыми глазами. Моргнула – и в глазах чуть зарябило, а потом будто вспышка света была. Миг – и всё прошло. Помотала головой. – Что сегодня за день-то такой?! И… что-то мне подсказывает, что всё дело в этом медальоне.

Думаю, пришло время дяде поведать мне, что же это за медальон такой и вообще кем были мои родители. Я знаю только, что мой отец Мэт и дядя Виктор – родные братья. А ещё – что при мне были книга и медальон, когда дядя нашёл меня у своей двери.

Книга эта непонятная вообще. Точнее, понятно, что я не знаю этого языка, и сколько ни пыталась найти в интернете такой язык – всё было безрезультатно. Книга красивая, видно, старинная, только зачем отцу она была нужна? Дядя утверждает, что мне не нужна та информация, описанная там. Книга мне – как память о родителях. И всё. Так тогда дядя сказал… Вот зря он так сказал! Теперь ведь я понимаю, что он-то знает этот язык. Но он всегда, как только я заикалась о книге, мягко уводил разговор в другое русло.

– Сейчас не отвертится! – сказала я. Умылась, оделась и решительно направилась на кухню, где бренчали стаканы – значит, дядя там.

Залетела на кухню. Да: сидит за столом и попивает свой любимый кофе.

– Дядя! – он подавился кофе, увидев меня – такую, мягко говоря, немного взъерошенную, поднял одну бровь и осмотрел с ног до головы.

– Вижу, своё совершеннолетие ты решила встретить вот так?

Я глянула на себя. Ну да: малость кофту неправильно одела, да и штаны наизнанку. Махнула рукой и, подлетев к нему, отодвинула кофту вниз, чтобы он увидел тату.

– Вот что стало с моим медальоном. Что это?

Дядя ухватил меня за плечи и, всмотревшись в тату, помрачнел и, отодвинув меня, начал прохаживаться туда-сюда.

Виктор Люмен

– Не может быть такого! У тебя он не должен был проявиться. Не должен был… Я… – глянул на меня, ничего не понимающую, и вышел из дома.

– Э-э-э… Не поняла? – возмутилась я и побежала за ним, попыталась открыть дверь – она не поддалась. Взяла ключ и попыталась открыть, но безуспешно. – Что вообще происходит сегодня со всеми вещами в доме?! – рявкнула я и пнула ногой дверь и, зашипев от боли, поскакала на одной ноге обратно на кухню.

Пожалуй, сегодня мне можно и кофе попробовать, хотя… вру: я его уже пробовала, и он мне не понравился. А может, потому что я была тогда ребёнком двенадцати лет – поэтому и не понравилось? А сейчас я уже повзрослела. И…

Налив себе стаканчик, глотнула, поморщилась и выплюнула этот глоток в раковину. Отправила туда же весь оставшийся кофе, сделала себе какао. По-детски, да, но оно вкуснее.

Сладкое какао и блинчики немного меня успокоили.

Так, значит, что мы имеем. Мой медальон, оставшийся от родителей, теперь тату, дядя молчит, да ещё и убежал в неизвестном направлении. Выйти из дома не могу: что-то произошло с дверью… Может, заклинило?

Вздохнула.

– Да не так я себе представляла своё совершеннолетие. Совсем не так…

Вернулась в свою комнату, переодела штаны, да и кофту тоже поправила. Подняла одеяло – то самое, с которым слетела на пол, увидев парящий медальон. Да и комнату бы привести в порядок – а тут будто ураган прошёлся по ней. То есть я.

Закончив с уборкой, села на край кровати, глянула опять на тату. Очень красиво смотрится. Будто чёрно-белой краской её нанесли.

– Теперь он точно никогда не потеряется, – усмехнулась сама своим словам.

Страх потерять то, что было оставлено со мной родителями, не покидал меня никогда, поэтому-то я его и не снимала – даже когда мылась. И вот теперь он непонятным способом стал рисунком.

– Магия прям какая-то… Точно, – поднявшись с кровати и встав на колени, достала из-под неё контейнер, где лежала та самая книга.

Открыла крышку и, выдохнув, провела по обложке рукой. Узор на ней был точь-в-точь как на моём медальоне. И это говорит о том, что они означают одно и то же – только были в разной форме.

Достала книгу и уселась обратно на кровать, хотела открыть её, но отвлеклась на открывающуюся дверь. Нет, она не просто открылась – её, похоже, выбили: я даже видела, как кусочки дерева пролетели весь коридор и долетели до моей открытой двери. А моя комната была в конце коридора.

Вздрогнула и прижала книгу к себе.

Была тишина, потом раздались шаги и треск кусочков двери. Страх парализовал моё тело, а потом, когда в проёме показался совершенно незнакомый мне мужик, я завизжала. И нет – не только потому, что он выломал дверь, а ещё и потому, что он держал в руках какой-то сгусток тёмной энергии. Этот сгусток то увеличивался, то сжимался.

Это что вообще?

Мужик тем временем ехидно улыбнулся и перешагнул порог моей комнаты. Ну, по крайней мере, попытался.

Резкий толчок – и он отлетел к противоположной стене, скатился по ней и, усевшись на попу, начал мотать головой. Его сгусток с руки исчез, а мой дверной проём засветился бело-жёлтым свечением.

Мамочки, а это что ещё такое? Я же вот проходила сквозь него и ничего не чувствовала. Или, может, это он так среагировал на него?

Так, стоп!

Это что, магия?

Медленно поднялась на ноги, положила книгу на кровать. Мужик застонал, и я, вздрогнув, отскочила к окну и прижалась к нему спиной. Испуганно глядела на него. Он же перестал шевелиться.

Хлопок, прозвучавший с улицы, заставил меня повернуться к окну.

Там, на улице, я увидела, как моего дядю скрутили какие-то мужики – очень похожие на вот этого, валяющегося на полу. Повернулась к нему и тут же прижалась к окну обратно: он уже стоял возле проёма, но заходить не пытался. Протянул руку, коснулся пальцем – и тут же получил разряд. Отдёрнул руку и, зашипев, спрятал её за спину, глянул на меня.

– Жива – убирай защиту! Иначе твоему дядьке не жить, – проговорил этот тип таким замогильным голосом.

Я дёрнулась и посмотрела опять на улицу. Эти мужики били дядю руками и ногами. А один создал на руке чёрный шар и пустил в него – я закричала.

– НЕТ!!!

И всё вокруг погрузилось в яркое свечение. Я скатилась на пол, мотая головой, пытаясь восстановить зрение. Не получалось. В голове шумело, во рту пересохло.

Что вообще это было? И дядя… где он?

Сильно зажмурила глаза. Открыла – и посмотрела в окно. Зрение отказывалось фокусироваться, лишь спустя несколько секунд я увидела, как дядя идёт в дом. Один. Покачиваясь – но идёт.

Живой!

А где те мужики?

Резко повернулась к проёму своей двери – там тоже никого не было. Лишь какая-то кучка лежала у порога.

– Алина? – прозвучал голос дяди, и он, наступив на эту кучку, глянул на неё с презрением. Наступил на неё второй ногой, потоптался и решительно шагнул в мою комнату.

Я тут же дёрнулась к нему. Хотела остановить его, помня, как того мужика отбросило, но дядя прошёл спокойно.

Всплакнула и, поднявшись, бросилась к нему.

– Тише… девочка. Всё хорошо…

– Кто это были и…

– Алина, давай ты сейчас выпьешь успокаивающего чая, и я тебе всё попытаюсь объяснить, – я кивнула. – Вот и молодец! А сейчас дай мне минутку.

Дядя усадил меня на кровать, а сам вышел в коридор. Вернулся уже с пылесосом, глянул на меня и тихо сказал:

– Не смотри, Алина. Потом всё поймёшь.

Дождавшись моего кивка, дядя включил пылесос. Я тут же отвернулась, но лишь на секунду – я наблюдала за тем, как эта кучка исчезает, и меня одолевала мысль, что это может быть тот мужик. Он же был как раз там, где потом оказалась эта кучка. Но так ведь не может быть! Только если бы он сгорел. В реальности не может такого произойти так быстро и незаметно.

– Алина? – я вздрогнула, когда голос дяди так громко прозвучал рядом со мной. – Пошли.

Он протянул мне руку, я бросила быстрый взгляд на проём, сглотнула и вложила руку в его ладонь. Дядя проводил меня на кухню, усадил на стул, а сам занялся чаем.

Пока дядя делал мне чай, я сидела и тряслась за столом. Обняла себя за плечи, пытаясь переварить то, что произошло. Мысли путались и никак не хотели восстановить порядок в голове. Вопросы роились один за другим. И я очень надеялась, что дядя мне расскажет всё подробно. Он немного прихрамывал, губа разбита, да и бровь тоже, но в целом выглядел он неплохо – судя по тому, как те его били ногами и кулаками.

– Сначала чай, а потом информация, – сказал дядя, поставив передо мной кружку. Я кивнула.

Выпила чай быстро и, поставив кружку на стол, выжидательно уставилась на дядю. Он сделал себе кофе и смотрел на меня, но не спешил заводить разговор. Возможно, считал про себя? Я помню, он говорил, что этот чай начнёт действовать ровно через пять минут после того, как его выпьют.

Прошло пять минут, и моё тело перестало трясти. Я уже не испытывала страх, постоянно глядя в окно и опасаясь увидеть опять тех мужиков.

– Значит, слушай, Алина. Этого не должно было произойти, но… у судьбы, видимо, другие планы на тебя. И сегодня твоя магия пробудилась, – дядя сделал паузу, глянув на меня. А я… я молчала.

Магия? У меня? Он сейчас шутит?

Дядя, заметив моё замешательство, покачал головой и продолжил:

– Пробудилась… Хотя не должна была. Ты полукровка, – он снова замолчал, рассматривая меня.

– Полукровка, – тихо повторила я, взглянув на свои руки.

– Да, Алина, полукровка. А у таких не проявляется магия Хранителей Света. Но где-то я, видимо, просчитался… или твой отец что-то мне не рассказал, – он бросил на меня быстрый взгляд, взъерошил волосы и продолжил: – Впрочем… сейчас это уже не важно. Важно то, что ты в опасности и тебе нужно срочно учиться владеть своей магией, иначе эти тёмные маги вновь доберутся до тебя. И надо же… как быстро тебя вычислили…

– Я… – сделала глоток чая, глянула в окно, где вот недавно те незнакомцы били дядю, и, прикрыв глаза, выдохнула. – Хранители Света… тёмные маги… – прошептала я. – Я ничего не понимаю, дядя. И как можно кого-то вычислить, если я даже не знаю их?

Дядя усмехнулся.

– Ты не знаешь, насколько мир суров, Алина. Но… раз они смогли найти тебя один раз, значит, и ещё раз смогут.

– Но почему они раньше не нашли меня?

– Возможно, момент слияния тебя и медальона дал им подсказку. Но для этого у них должен был быть особо мощный поисковый артефакт, а его у них я не видел в руках. Значит… есть и другой способ.

Другой способ…

Я соскочила со стула, прошлась туда-сюда и вернулась на своё место.

– Тогда почему ты всё это время молчал?

– Это была последняя просьба твоего отца.

Я замерла, всматриваясь в лицо дяди. Хотелось столько ещё расспросить, но слова не подбирались.

– Алина, я понимаю: тебе сейчас больно. Но позволь мне рассказать о нашей семье – так будет проще тебе и мне.

Я поднялась, налила себе воды, выпила залпом и, вернувшись, кивнула дяде, но прежде задала вопрос:

– Ты Хранитель Света?

Дядя кивнул:

– Да, я Хранитель, как и твой отец, Алина, – сердце тут же заколотилось. – Весь наш род Люмен был, есть и будет Хранителями Света. Магия света передаётся только в том случае, если родители оба являются Хранителями.

– Оба? – коротко спросила я. – А я? Кто тогда я?

– Алин, – дядя взял меня за руки и чуть сжал их. – Твой отец полюбил обычного человека. Она была очень красива, и неудивительно, что он влюбился. Я тоже пал под действием её красоты. Ты… очень на неё похожа, Алина, и… – дядя помотал головой и продолжил: – Родители были против этого союза: нам нужны новые Хранители, которые бы пополняли ряды в борьбе с фанатиками тёмной магии. Но он ослушался и сбежал с твоей матерью. Спустя шесть лет объявился с тобой на руках – весь израненный и без жены. Он только и сказал: «Защити и спрячь подальше от магии». Вручил тебе свой медальон, книгу – и ушёл. Я не успел его расспросить подробнее, что случилось: он исчез в вспышке света. Его больше никто не видел, и, судя по нашему Древу Предков, он умер спустя неделю после того, как принёс тебя.

– Древу?

– Да. Огонёк его места на древе погас – а это значит, его не стало в живых. Я все эти двенадцать лет пытался найти причину. Почему он умер? Кому он мог перейти дорогу? Убийство Хранителя карается строго. У нас есть лишь предположение, кто мог это сделать, – фанатики тёмной магии, а их… их найти уже сложнее, – дядя замолчал, глядя на меня.

Я тоже молчала, переваривая информацию.

Значит, мои родители не бросали меня? Они погибли. Вот почему я не могла злиться на них: в душе я чувствовала, что была нужна им, но они были вынуждены оставить меня.

Глянула на свои руки. Руки как руки. Как вообще проявляется эта магия? Что для этого нужно сделать? И, кстати…

– Почему ты позволял им себя бить? Ты же владеешь магией?

Он лишь покачал головой.

– Я не мог использовать магию. Они окружили меня специальным барьером, который блокирует магию света, и если бы не ты, то, боюсь, лежал бы я сейчас там, где эти горстки пепла.

– Я?

– Да, Алина, ты! Это твоя магия испепелила не только всех нападавших, но и барьер разрушила, и я смог выбраться. Барьер не просто блокирует магию, но и высасывает её, тем самым питает сам себя. Это мощный барьер тёмных.

– Но как? Я же ничего не делала. Я только… – и замолчала, вспоминая, что я делала. А делала… Точнее, я просто крикнула: «Нет».

Это что, кодовое слово какое-то?

Я так и высказала дяде.

– Нет, Алина, в магии нет никаких кодовых слов, за исключением обрядов. Но не будем о них: тебе они пока не нужны. Твои эмоции спровоцировали всплеск, который, в свою очередь, высвободил твою магию – и испепелил нападающих, и разрушил барьер. Заранее отвечу, – он заметил мой вопросительный взгляд, – магия Хранителей на меня не действует. Она едина со мной – так же, как и ты с ней.

Хранители связаны между собой, и они никогда не причинят друг другу боль, даже если захотят: магия не позволит. А вот маги тьмы – это другая структура. Эти две магии всегда существовали в нашем мире. Мы с тобой используем магию света, а маги тьмы – саму тьму. И эти две магии должны быть в равновесии. Но не все осознают такой принцип мироустройства.

Так появились фанатики тёмной магии, а особую активность они проявили двенадцать лет назад. Я боялся связывать убийство твоего отца с их активностью, но сегодняшний день показал, что всё-таки это так и есть. Они похищали наших – а именно девочек примерно твоего возраста. Каждый год – по одной из разных семей. Они искали тебя на протяжении двенадцати лет.

– Они… живы? – я сглотнула ком в горле. – Зачем им я?

– А это, Алина, нам и стоит узнать. Теперь придётся нам вместе это преодолеть. И… – он сделал паузу и добавил, видя, что я жду ответа: – Мы не знаем, в каком они сейчас состоянии. Но в том, что они живы, мы уверены: Древо до сих пор подсвечивает их имена.

– Значит, они ещё живы? – подавшись вперёд, уточнила я.

Дядя кивнул, а я, откинувшись назад, облегчённо выдохнула.

– Я так хотел, чтобы тебя это вообще не затронуло, но… всё изменилось – значит, так должно быть. А теперь… – он поднялся со стула и, протянув мне руку, продолжил: – Готова ли ты начать изучать свою магию? Сразу предупреждаю: будет непросто. Магия у всех пробуждается в восемнадцать лет. В твоём случае всё произошло, как и у всех, но… нам осталось выяснить, как ты смогла унаследовать магию света, если твоя мама была неодарённой.

Я лишь пожала плечами. Я вообще ничего не смыслю в этой самой магии. У меня она только сегодня проявилась, поэтому с этим вопросом я дяде не помощник. Я даже книги-то про магию не любила читать. А может, и надо было?

– Алина, – вновь обратился ко мне дядя, – пришло время вернуться в наш родной дом, который я был вынужден покинуть, чтобы вырастить тебя вдали от всей этой магии. Я пытался сдержать просьбу твоего отца, но теперь уже ничего не изменишь. Так что ты готова?

Я кивнула. Было страшно, но и сидеть сложа руки я не собиралась. Я должна отыскать тех, кто убил моих родителей, и заодно тех, кто похищает невинных девочек лишь потому, что они, возможно, похожи на меня.

Собрала вещи в сумку и сунула туда же свою книгу. Хотела открыть, но дядя остановил.

– Не спеши, Алина. Раньше ты не обладала магией, и для тебя это была просто книга с непонятным языком. Сейчас же ты обрела магию, и у тебя проявилась способность читать этот язык, но ты ещё не готова к этому. Просто потерпи.

Я вновь кивнула, соглашаясь с дядей, и отложила книгу.

– Дядя, а скажи: о магах известно всему миру? Почему в интернете нет ничего такого о вас? Лишь какие-то непонятные статьи проскакивали, но я их обычно игнорировала.

– Нет, Алина, о нас общественность не знает. Это закон, который не должен нарушаться никем. У неодарённых есть только эмоции, как и у нас, но только мы умеем преобразовывать их в магию. Поэтому-то и неодарённые не должны о нас знать: чтобы сохранить стабильность и равновесие в обществе, защищая магию от излишнего внимания и злоупотребления.

– Ну да, неодарённые могут ей злоупотреблять… – буркнула я. – Как они могут ей злоупотреблять, если не обладают ей? Это вон фанатики злоупотребляют!

– Ты, Алина, права, но всё же с неодарёнными действует принцип разделённости: то есть кто-то обладает магией, а кто-то – нет. Будут всегда недовольные, и чтобы этого избежать, и приняли закон о неразглашении информации о магии. Он действует и защищает как нас, так и их, уже много столетий.

Глава 2

Я предполагала, что наш путь будет долгим. Живём же мы почти в лесу. В самом конце посёлка, который находился далеко от города. Нет, дом, конечно, был со всеми удобствами, но всё же в глуши. Именно поэтому я и думала, что к нам не приезжали ни бабушки, ни дедушки, но тут, оказывается, дело в другом… Они были против союза мамы и папы и, возможно, не хотят и меня видеть. Помотала головой.

Нужно сделать перекус.

Глянула на часы: как раз скоро автобус приедет. Я хотела уже побежать сделать хотя бы бутерброды, но дядя меня остановил и сказал, что это не нужно и еда нам не понадобится. Я нахмурилась, но всё же оставила затею с бутербродами.

За домом присмотрит тётя Лея, которая жила недалеко от нас. Она не только готовила для нас с дядей, но и помогала с уборкой. Я любила, когда она приходила: хоть с кем-то можно было поговорить.

Телефон тоже пришлось оставить. Я выключила его и, вытащив симку, разломила её пополам. Друзей у меня не было, поэтому он мне и не нужен. Это была инициатива дяди – купить мне телефон, чтобы я была на связи, когда он уезжал на работу. А уезжал он даже ночью. Странная была работа, но, оказывается, ещё и магическая.

Я всегда не понимала, как он, не имея машины, мог ездить на работу. Автобусы, как я смотрела по расписанию в интернете, в этот посёлок заезжали два раза в день – и то только утром и вечером. Поэтому как он добирался до работы, для меня всегда было загадкой.

Мы вышли в центр участка. Дядя улыбнулся мне, видя моё непонимание, и, подняв руку, очертил пространство. В воздухе начал проявляться круг, а потом он щёлкнул пальцами – и этот самый круг отлетел от него на метр и, приземлившись на землю, раздулся. Теперь перед нами пульсировал… портал? Я лишь раскрыла рот от удивления.

Дядя взял меня за руку, и я спросила о том, что давно меня мучило:

– Значит, вот как ты добирался до работы? – и указала на этот круг.

Дядя кивнул в ответ и потянул меня за собой. Я шагнула вслед за ним и, не удержавшись, зажмурила глаза. Никогда не видела эти самые порталы и, конечно же, не входила в них. Моё тело будто что-то сдавило – походило на погружение в воду. Я даже дыхание задержала.

– Всё, Алина, можешь открыть глаза – мы на месте, – прозвучал голос дяди, и я, тяжело выдохнув, открыла сначала один глаз, потом другой.

Передо мной предстала картина… странная. Я, если честно, представляла себе наше родовое место – ну, там, замок какой-нибудь, а тут обычный особняк. Ну то есть, для меня-то он необычный: я таких вживую не видела, только на картинках в интернете.

Всё-таки я представляла по-другому место магически одарённых людей. И…

– Что, удивлена?

– А? – повернулась к нему и кивнула. – Я ждала увидеть замок…

– Нет, Алина, замки мы уже давно не используем. Непрактичные и слишком огромные. Современные дома куда более удобны в этом плане.

– А сколько тебе лет? – спросила я; это, конечно, глупый, но важный для меня вопрос.

Что значит: «Мы уже не используем замки, современные дома более практичны»? Будто он сам жил в замках там когда-то.

Дядя рассмеялся.

– Мне нравится твой настрой. Мне сорок лет, я не древний. Я лишь знаю историю своего рода, не более. Живём мы хоть и побольше обычных людей, но всё же более ста пятидесяти лет никто не жил.

Я от удивления опять открыла рот. Дядя подошёл ко мне и аккуратно прикрыл его, а я тут же поджала губы.

Сто пятьдесят? Это очень много. А интересно, они сильно стареют или дряхлыми становятся? И вообще, их светлая магия так же до конца жизни с ними? А куда потом она уходит, когда маг умирает? Ох, сколько вопросов… Так и хочется всё узнать. И, честно, я готова была прямо здесь, на улице, завалить дядю этими самыми вопросами, но он, взяв меня за руку, повёл ко входу в особняк.

– Пошли.

Особняк, судя по количеству деревьев вокруг, находился тоже где-то на отшибе. Если сравнить с тем домом, где я жила последние двенадцать лет с дядей, то отличия были в том, что у нас росли дикие деревья – ну, там, ели, сосны и кедры. Садовых деревьев у нас не было, даже цветов не было, да и вместо газона была обычная низкорослая трава.

А тут кругом были плодовые деревья, на которых уже висели небольшие плоды. Конечно, только июль месяц – им ещё расти и расти. И газон был здесь ровно подстриженный, ярко-зелёный, и цветы… много цветов. Красивое место. Очень.