Четыре крыла

– Тихоня? На фотографиях он слегка полный, – вспомнил Клавдий.

– Упитанный, – Локи криво усмехнулся. – Покушать любил. Роза Равильевна его особо не баловала. Все орала на весь двор на их кухне: «Обожрал меня вконец, я куренка на три дня запекла, а ты все один умял, утроба ненасытная!» Паук ее вопли часто слышал, он рядом живет. У них все детство Хвос… Руслана баталии дома из-за еды происходили с матерью. Кто кого объедает.

Макар вспомнил тетю Розу, залитую слезами горя, жадно поглощавшую двойной «английский завтрак» на вилле…

– Роза Равильевна всегда мало получала, – словно оправдывая мать одноклассника, пояснил Локи деловито. – Жили они бедно. Ну да я сам в нищей хрущевке вырос. И меня мамаша куском попрекала вечно. И сестренок. И на старших моих сестер злилась, хотя они отчалили от нас давно. Сейчас я сам по себе. Подрабатываю. А учусь на бюджете.

– А на каком факультете в МАДИ ты учишься? – поинтересовался Макар.

– Логистики, – ответил Локи. – Еще вопросы ко мне?

Они не могли угадать по его взгляду, о чем он думает. А Макс Вавель вспоминал:

Хвост уходит по проселку через поле прочь от их тайного места, облюбованного ими еще со школьных времен. Он шагает широко, не оборачиваясь. А она… Севрюга влачится за ним. Семенит вразвалочку на своих коротких ногах. Широкобедрая, приземистая. Ее длинная коса – столь нелепая, хотя и густая, русая – прыгает, дергается на ее широкой спине, змеится между лопаток. Коса – гордость Севрюги, а на взгляд Локи она похожа на чайную колбасу. Он однажды выдал подобное сравнение вслух, и она… страх как обиделась на него. Но проглотила. Она все-все от него терпела. И подначки, и подколы, и насмешки, даже скрытые оскорбления. Хвост лишь сопел, когда он, Локи, и его стебал, пухлые щеки его багровели. Но ради Севрюги он не желал сам разрушать их союз.

Дружбой это никто бы не назвал. Да они и не дружили… Но выгоды от общения прежде имели немало.

Сейчас в памяти Локи Хвост, уходя, словно растворяется в тумане. А Севрюга… Она замедляет шаг, останавливается. Ее голова никнет долу. Она перекидывает косу на грудь и по привычке нервно теребит ее. На Локи накатывает горячая душная волна, и он окликает ее. Севрюга быстро оборачивается. Он видит ее лицо. Она только и ждет его зова, готовая броситься к нему, словно жалкая собачонка к хозяину, пресмыкаться у его ног, хватать за руки, реветь, клясться в страстной любви. Бесстыдно обнимать его ноги, утыкаясь мокрым от слез лицом в его бедро…

Он испытывает глухую тошноту. Никакого сострадания к ней… К рыбе Севрюге… Нет в нем жалости и к Хвосту. Лишь прежнее, жгучее, острое, нездоровое любопытство – с ранних школьных времен, когда они, скоробогатовские пацаны, одноклассники, обступали Хвоста в туалете школы или в кустах и просили… нет, требовали, приказывали показать им все.

– С кем нам еще побеседовать насчет Руслана, подскажи нам, пожалуйста, – попросил Макар.

Локи очнулся от воспоминаний.

– Паук, наверное, больше моего знает, – ответил он уклончиво.

– У него дома нам никто не открыл, – объявил Клавдий.

– Его мать в школе, хоть и каникулы. Она ж завуч. Я не знаю, где его самого носит. Я за ним не слежу.

– Он где-то учится, работает? – продолжал интересоваться Клавдий.

– Паук поступал в институт, но не прошел в прошлом году. У него отсрочка военкомата из-за осложнений после ковида. Мать-завуч его в ЧОП устроила, в охрану школы. Сейчас каникулы – он в отпуске. Шляется где-то.

– Дай нам его мобильный, – потребовал Клавдий.

Локи продиктовал.

– А почему ты мать Руслана избегаешь? – в лоб спросил Клавдий. – Она тебя искала. И за столько времени не нашла. А ты вроде в легком доступе. Торчишь на работе. А она засечь тебя не сумела, значит, ты манкируешь? Почему?

– Роза Равильевна со мной встречи не искала, – хладнокровно возразил Локи. – Она вообще всех местных сейчас чурается. Да и прежде не очень жаловала. Работала она всегда не в городе – специально, не хотела здесь связей ни рабочих, ни дружеских заводить. Но если честно… совсем уж откровенно…

– Что? – Клавдию Мамонтову показалось: бог коварства Локи сподобился вроде сменить тон и сообщить им нечто важное.

– Я и сам бы не стал с Розой Равильевной сейчас общаться, – ответил Локи, снова прикуривая сигарету.

– А причина?

– Разве она вам не призналась сама? А, ну понятно… нанятым частным детективам клиенты плохое о себе обычно не говорят. Ее же саму первую в убийстве Руслана подозревают.

– То есть? – Макар подался к парню, насторожился. – Она же заявила о пропаже сына!

– Ага. Не сразу. Спустя неделю или больше. А потом к ней домой участковый с криминалистом нагрянули с обыском. И они в их квартире вроде что-то нашли.

– Улики? Какие? – быстро ввернул Клавдий.

– Не в курсах. У ментов интересуйтесь. Если они вас не пошлют. – Локи помолчал многозначительно. – Насчет обыска в квартире весь городок в курсе. Мне Паук сказал, он своими глазами видел и машину дежурную, и участкового. Они мать в убийстве Руслана всерьез подозревать начали. Правда, не посадили ее пока. В городишке все ждут развязки драмы. А вдруг она и есть убийца?

Клавдий и Макар молчали. Подвох… Они словно споткнулись о вросший в землю скрытый травой камень. И он их поранил обоих.

– Убийцей, если уж на то пошло, может оказаться кто угодно, – заметил Макар. – В том числе и бывшие приятели Руслана.

Локи курил.

– Кроме Паука, с кем нам еще побеседовать из сверстников ваших, знакомых Руслана Карасева? – строго осведомился Клавдий Мамонтов.

– Только с Пауком, – тихо, задумчиво изрек Локи.

Про Севрюгу он им не обмолвился. Да и что проку было теперь им – чужим, посторонним, пришлым – о ней говорить…

Глава 6

Майор бальзаминов

– Здешняя полиция нашу тетю Розу в убийстве сына подозревает. – Макар покачал головой. Они, распрощавшись с Локи, отъехали от автосервиса и остановились на обочине. – Я, признаться, не ожидал… Я почти в шоке.

– Привыкай, – Клавдий искал в мобильном в интернете адрес территориального пункта участковых Скоробогатово.

– Вдруг парень врет? – Макар созерцал фабричные корпуса и темную полосу леса за ними.

– Он нам не солгал. При заявлении о пропаже человека его ближайшие родственники всегда автоматически попадают в круг самых вероятных подозреваемых. Если пропала жена – на подозрении муж, если пропал муж – жена…

– Но мать и сын! – Макар выглядел расстроенным.

– Без разницы. Для полиции… моих бывших коллег все одинаковы в подобных случаях. – Клавдий огласил адрес пункта участковых. – Вторая Песчаная улица…

– И для тебя?

– Слушай, тетя Роза не просила нас искать сынка. Мы… то есть ты сам навязался на ее всклокоченную голову. Она не отказалась. И нас не послала куда подальше. Приняла нашу помощь. Вопрос: где именно пролегла граница откровенности в ее рассказе про Руслана?

– Но она нам вообще мало сведений о нем сообщила. Даже удивительно. Отделывалась общими расплывчатыми фразами.

– Я заметил. Скрывала от нас она нечто важное? Свою собственную роль в пропаже сына?

– Участковый обыскал ее квартиру вместе с криминалистом. – Макар вспомнил слова Локи.

– С экспертами на пару обычно ищут следы крови, – Клавдий рассуждал невозмутимо, а Макар все больше мрачнел. – Но порой изымают и некоторые личные вещи пропавшего, несущие следы его ДНК, – зубную щетку, расческу, бритву. Для последующего опознания трупа.

– То есть участковый уже уверен – Руслана нет в живых?

– Два месяца минуло. Его не нашли, и он сам не объявился. Его телефон не работает.

– Но если Розу подозревают в убийстве, отчего она на свободе?

– Прямых улик против нее во время обыска в квартире не обнаружили.

– Но Локи утверждает обратное, – возразил Макар. – Отыскали они вроде что-то.

– Косвенную улику. При подобном раскладе мать задерживать нет оснований. Да и резона. Дело все равно развалится, если она ни в чем не признается. И самое главное – нет трупа. До тех пор пока тело не нашли, любые доказательства – просто факты к размышлению, но не к прямому обвинению в убийстве.

– Даже кровь в квартире? – уточнил Макар тихо.

– Именно ее всегда ищут в первую очередь. Следы замытые, уничтоженные, используют спецсредства их для выявления, – Клавдий кивнул. – Но без трупа или хотя бы его расчлененных частей кровь в роли главной улики все равно не сработает. Надо же проверить ДНК. А точный ответ даст лишь сравнение именно ДНК крови и останков, заметь – не волос с расчески пропавшего, слюны с его зубной щетки или пятен на трусах. А плоти, пусть и сгнившей за два месяца.

Макар поморщился, больше вопросов не задавал.

– Усек, братан, куда мы ввязались из-за твоей клятвы? – осведомился Клавдий. – Ладно. В панику не впадаем. Двигаем дальше.

– Тете Розе д’Альвадорес уже не верим ни на грош? – Макар включил зажигание внедорожника.

– Решим после встречи с местным участковым, – ответил Клавдий задумчиво. – Михаил Бальзаминов. Майор полиции.

– Ну и фамилия… Лютики-цветочки у меня в садочке… Я фильм с Вициным в Сети и в Англии смотрел, хохотал, – вспомнил Макар и слабо улыбнулся.

– Про майора Бальзаминова я слышал, – заметил Клавдий.

Территориальный пункт участковых располагался в новом павильоне, смахивающем на обычный сельский магазин с забранным могучей решеткой окошком. Им повезло – майор Бальзаминов оказался на месте. Кабинет-каморка – сизый от сигаретного дыма, распахнутая настежь дверь – помещение проветривалось. В коридоре, покашливая, переминались с ноги на ногу двое молоденьких патрульных. Приверженцы ЗОЖ, они брезгливо морщились и ждали, пока рассеется сигаретный дым.

Макар понятия не имел, каким образом Клавдий начнет выстраивать с Бальзаминовым продуктивный для них диалог. Кто он теперь для своих прежних коллег после ухода из полиции? Когда они помогали полковнику Гущину, все складывалось гладко и просто – мощная харизма Гущина закрывала их словно броней. Но полковника с ними нет в Скоробогатово. Дело пропавшего без вести Руслана Карасева его не касается. Они с Клавдием – в свободном плаванье. А перед ними за пустым столом с пепельницей, полной окурков, – майор Бальзаминов. С виду простой, деревенский мужик в полицейской форме: хмурый, давно разменявший пятый десяток.

– Михаил Михайлович, – Клавдий мельком глянул на табличку на двери с полными данными участкового. – Мы к вам насчет Руслана Карасева. Моя фамилия Мамонтов. В прошлом я ваш коллега.

Майор Бальзаминов окинул взглядом высокого статного Клавдия в черном летнем костюме, белой рубашке, с рукой на перевязи. Пару секунд он размышлял, вроде вспоминал, а затем его покрытое морщинами лицо озарила широкая улыбка, обнажившая редкие желтые прокуренные зубы, изуродованные кариесом и старыми пломбами. Бальзаминов внешне до боли напоминал участкового на мотоцикле из «Берегись автомобиля», преследовавшего Деточкина.

– Из Бронниц, да? Терминатор? – майор Бальзаминов нацелил на Мамонтова палец и поднялся. – Когда брали рецидивиста Свища и еще двоих урок и гвардейцам в ноги кланяться не хотели, вызвали тебя подсобить. Ты еще со своим прикидом заявился. Упакованный. Свищу морду всмятку разбил, а у него вроде не просто ствол, а «калаш» имелся тогда.

– Точно, – ответил Мамонтов. – Рад новой встрече с вами. А это мой друг Макар Псалтырников. Он сейчас мой босс. Я в его семье – бодигард.

– Уволился? С травмой? Теряет система кадры? – Бальзаминов прищурился, и обветренное деревенское лицо его приобрело сходство с печеным яблоком из-за мелких морщин. – А мне до пенсии три месяца всего осталось. Доскриплю. Скажи честно, коллега, в зарплате выиграл?

– Существенно, Михал Михалыч. Даже сравнивать смешно. И потом свободный я человек, – скромно ответил Клавдий.

– Где бы и мне работенку прибыльную сыскать на пенсии? – Бальзаминов все щурился.

– Найдем, – еще скромнее и тише, чем друг, обещал Макар.

– Су-ууу-рьезно? – протянул майор Бальзаминов.

– Святое дело помочь с трудоустройством бывшему коллеге моего ближайшего друга, с которым вы вместе жизнью рисковали при поимке уголовника Свища, – произнес Макар – сама вежливость и дружелюбие. Джентльмен!

– Я в тачке тогда в арьергарде сидел, – отсек лесть Бальзаминов. – Но Мамонтова из Бронниц помню. И никак не врублюсь – вы нашего пропавшего гражданина Карасева где-то видели, да? Сведениями о нем располагаете?

– Нет, – ответил Клавдий. – Мы…

– Значит, родственники гражданки Розы Сайфулиной, дальние? Или же ее бывшего, не дай бог? – Бальзаминов насторожился.

– Нет, мы просто… – Мамонтов внезапно запнулся. Объяснить Бальзаминову внятно и коротко повод, сподвигнувший их заняться поисками Руслана, он… не мог. Не находил слов.

– Роза Равильевна в нашем присутствии упала в обморок от слабости и горя, от недоедания, – произнес Макар. – Рассказала нам о сыне и своей беде. Мы с Клавдием… решили ей помочь.

– Она вас наняла? Она ж нищая, ей не до сыщиков частных. Да и не похожи вы на детективов-проныр, – Бальзаминов разглядывал их уже с недоверием. Он все продолжал улыбаться, демонстрируя свои «лагерные» зубы, но улыбка превратилась в жесткую ухмылку.

– Мы не детективы. И Роза Сайфулина нас не нанимала. Мы ей помогаем. Чисто по-человечески, – отчеканил Клавдий.

– Альтруисты? – майор Бальзаминов осклабился.

– Типа того. Волонтеры. – Клавдий смотрел ему в глаза.

В кабинет шумно зашли двое патрульных. У одного бубнила рация.

– На «макаронах» попытка хищения, – сообщил юный страж, тряся трещавшую рацию. – Вынести пытались….

– Кража? Дуйте в цех, разбирайтесь, раз вызов, – оборвал его Бальзаминов. – Одна нога здесь, другая там. И без перерасхода бензина. Я строго потом проверю – где катаетесь. А вы, – он живо обернулся к Клавдию и Макару, – типа волонтеры… Вы погуляйте пока, видите, я занят – вызов срочный на происшествие. Освобожусь – потолкуем.

– И долго нам ждать? – бросил Клавдий Мамонтов.

– Цигель… цигель… ай-люлю! – Бальзаминов вновь улыбался почти по-отечески. – Через час встретимся в шашлычной нашей «У Пети Великого» – обеденный перерыв у меня грядет. Продолжим тему. Вам же слив инфы по Хвосту… то есть по Руслану Карасеву нужен, да? А мне тоже интересно стало. У нас ведь в поселке одновременно с ним еще человек без вести пропал тогда же, в конце мая.

– Кто? – выпалил Макар. – А Роза нам ничего не говорила!

– Девица молодая, бывшая одноклассница Руслана. Александра Севрюнина, – ответил участковый Бальзаминов. – И до сих пор о ней и о нем ни слуху ни духу.

– Мы вас ждем в шашлычной, приглашаем на обед, – заявил Клавдий.

Бальзаминов глянул на него. Затем покосился на молоденьких подчиненных. Они не торопились на вызов на «макароны» – застыли в дверях, внимали с любопытством беседе.

– Ну и дела. Еще и его одноклассница исчезла, – хмыкнул Макар, когда они медленно ехали по Скоробогатово в поисках шашлычной «У Пети Великого».

– Наоборот. Может, нам эта информация задачу облегчит. Парочка юнцов, амуры, – заметил Клавдий. – Не сгинули, не погибли, а удрали вдвоем. Ромео и Джульетта локальные.

– Но почему она нам не сказала сразу?! – воскликнул Макар.

– Уборщица? Слушай, я про нашу тетю Розу пока воздержусь свои выводы озвучивать. Лады? Я тебе лучше про участкового байку сейчас загну.

– Неприятный тип. Он на бывшего зека смахивает, – поморщился Макар. – Неохота мне его потом, после увольнения куда-то в приличный дом пристраивать или на фирму.

– Ты ж ему пообещал, – хмыкнул Клавдий. – Спешишь делать добро, а потом сам и сожалеешь.

– Я погорячился, Клава. – Макар поник светловолосой головой. – Sorry.

– Про майора Бальзаминова… Он меня вспомнил в связи с задержанием рецидивиста Свища и еще двоих. Но он сам храбрец-огурец. Искал он дачных воров, кражу расследовал, а наткнулся в заброшенной избушке на насильника – тот девчонку туда затащил вечерком. Бальзаминов крики ее услышал, кинулся вызволять. Насильник бросил жертву, и в тачку свою за руль, а Бальзаминов пытался его остановить. Запрыгнул на капот. Урод его километра три вез на капоте, вилял, сбросить хотел под колеса и переехать, а майор удержался чудом. Более того – разбил рукояткой пистолета лобовое стекло и ранил урода. Завалились они в кювет на полной скорости. Чудом живы остались. После начальство зашуршало – собрались наградить Бальзаминова за громкое задержание. А он руководству: «Не надо мне вашей почетной грамоты – хочу я тройной оклад. Премию!» А они ему: «Ах ты! Рвач!»

Макар слушал невеселую полицейскую байку. Не перебивал Клавдия.

Глава 7

Приносящий беду

Шашлычная «У Пети Великого» оказалась обычным сельским придорожным кафе. На дверях красовалось объявление: «Вход со своим алкоголем воспрещен!!» В шашлычной участкового Бальзаминова знали. Он повесил фуражку на вешалку, пригладил коротко стриженные, тронутые сединой волосы. А мясо – баранину резал на тарелке на мелкие кусочки и медленно-медленно пережевывал.

– Интервьюируйте, волонтеры, – усмехнулся он с набитым ртом. – А потом и моему спросу с вас черед.

– Вы Розу Равильевну в убийстве Руслана подозреваете? – с ходу выпалил Макар. Эта мысль не давала ему покоя. – Нам в городке сказали – обыск вы провели у них и что-то нашли.

– Сорока на хвосте притарабанила, да? – Бальзаминов полил шашлык соусом ткемали.

– Следы крови в квартире? – Клавдий тоже решил особенно не церемониться.

– Парень пропал неизвестно когда, – ответил участковый. – Из поселка он уехал в апреле – по слухам, нашел работу в Москве. Никто не знает какую. И я не добился ясности. Мать его ничего мне про место работы не сообщила. А с заявлением в полицию прибежала она только 29 мая. Сунулась ко мне… давно мы не виделись, постарела она сильно…

Клавдий и Макар переглянулись – у тети Розы и Бальзаминова своя собственная история? Призраки прошлого?

– В слезы ударилась, мол, больше недели сына не могу найти. Помоги – без вести пропал. А мы тогда в дикой запарке по другому заявлению пахали – за два дня до Розы Сайфулиной заявление поступило от матери одноклассницы Руслана. Мол, тоже мать с ней связь никак не установит, и дома девицы нет. Я начал поиски обоих. Вроде объединил для себя сначала.

Бальзаминов жевал шашлык желтыми «лагерными» зубами. Клавдий Мамонтов и Макар ждали, ели свои порции без всякого аппетита.

– По словам Сайфулиной, Руслан приезжал из Москвы домой на майские праздники – всего на один день и затем опять отчалил. Короче – последнее их свидание. Я решил тишком опросить соседей в подъезде. Вникнуть в ситуацию подробнее. Но на майские длинные праздники, сами знаете – все на огороды кочуют. У нас городок пустеет, все на грядках. А в их подъезде половина квартир вообще мигрантам сдается – те тоже стаей улетают домой на юга. На нижнем этаже сосед-мигрант нашептал мне – слышал крики в квартире, ругань, скандал. Но дату точную затруднился назвать – бухал он. Сам понимаешь, коллега, – Бальзаминов метнул взор на Клавдия. – Не мог я показаниями соседскими пренебречь. Учитывая прошлое их семейства…

Макар хотел спросить: а в чем дело? Но не решился пока перебить участкового.

– Выдернул я в выходной криминалиста из УВД и нагрянул к Розе без предупреждения. Она сейчас вроде опять работу уборщицы сыскала, да? А тогда зависла на паузе – из-за пропажи сына. Впрочем, кем она только не пахала – и кондуктором автобусным, и официанткой, и вахтершей, и консьержем в Наро-Фоме, сюда в шашлычную все мечтала устроиться – пять минут от дома всего. Но здесь семейный бизнес, все схвачено. В городке вообще с работой туго.

– Но есть же целая фабрика макаронная и хлебозавод, – заметил Макар тихо.

– Сайфулина и хлебозавод испробовала для себя в оные времена, – ответил участковый.

– Она нам говорила – к мужу переехала из Уфы, в юности, – вспомнил Клавдий Мамонтов.

– Уволилась она с «макарон». От молвы бежала с хлебозавода, от сплетен, – ответил Бальзаминов. – Короче, явились мы с криминалистом к гражданке Сайфулиной домой с обыском после показаний соседа снизу насчет скандала и криков. А с ней просто истерика приключилась. Не ждала она нас. Суетиться начала слишком.

Бальзаминов на секунду умолк. Увидел Розу – всклокоченную, полуодетую, в цветастом халате, криво подвязанном поясом. Как тогда, много лет назад… Только в ту пору волосы ее еще были иссиня-черные, густые… А сейчас поредели. Обесцвеченные перекисью, они теперь напоминали слипшуюся паклю.

Ее придушенный вскрик-скороговорка: «Да вы че, да вы че, да вы че???» «Вы ко мне зачем?!» «Кто вам разрешил у меня дома шарить?!»

А много лет назад она изрыгала проклятия… но не в его адрес, участкового Бальзаминова… Нет, его она тогда благодарила и рыдала на плече в его объятиях в дежурной «буханке», когда он вез ее в отделение. А в квартире на кухне все было залито кровью… ее сына Руслана.

На полу валялся секатор…

Его сразу забрали и приобщили к уголовному делу в качестве главного вещдока.

Бальзаминов вспомнил – они с криминалистом в ходе обыска сразу прошли на ту кухню. Эксперт обработал пол спецсредством и затем перешел в ванную, смежную с туалетом. В квартире Розы за годы, минувшие с той страшной памятной ночи, ничего не изменилось. Лишь все вконец обветшало – обои выцвели, плитка в ванной растрескалась, тесная кухня покрылась жиром и копотью. У плинтуса на полу в ванной спецсредство выявило пятна.

– Вы кровь Руслана искали у его матери дома и нашли? – повторил Клавдий. – И она сразу стала для вас, Михал Михалыч, главной подозреваемой?

– Нет, – Бальзаминов покачал головой, потянулся за зубочисткой. – Не мельтешите впереди паровоза, парни. Скажу так: да, кровь я нашел. Но результат меня озадачил. И криминалист наш, взяв образец, исследовал и подтвердил: кровь не свежая, не представляется возможным определить, когда она пролилась. Но имеются следы замыва, химических моющих средств – ванна ж… Может, и две недели назад замывали, а может, и тринадцать лет назад.

– Поэтому Роза Сайфулина до сих пор на свободе, но в роли главной подозреваемой в убийстве сына? – усмехнувшись, спросил Клавдий.

– С пропажей парня не все ясно и не все однозначно, – ответил Бальзаминов. – Мало ли кто в поселке желал ему вред причинить?

– Нам сказали – Руслан не был конфликтным, не дрался, не хулиганил, – продолжал Клавдий. – На фотографиях – он вполне обычный, слегка полный, вроде не хилый, крупный, физически довольно сильный. Правда, нас с Макаром удивило – друзей у него почти нет в поселке, только Локи с Пауком. Обычно в маленьких городках пацаны кучкуются…

– Его многие чурались, – Бальзаминов сломал зубочистку.

– Почему? – спросил Макар.

– Молва людская, идиотские суеверия. Его в поселке называли….

– Как? – Клавдий подался вперед.

– Приносящим беду. Считали нечистым созданием.

– Поясните, пожалуйста, нам подробнее, – Макар тоже проявлял живейший интерес.

– Маразм полный, – участковый снова принялся за свой шашлык. – В Скоробогатове у людей крыша едет порой. Руслана избегали. Считали: появляется он где-то – жди несчастья. Заведет с кем-то тары-бары, законтачит – у собеседника разные неурядицы начнутся потом… проблемы… Темный народ стал, одичал. Что у него в головах клубится? Раздражение копится, страх за будущее, черные невеселые думы, а срывается стресс на окружающих. Порой дикие формы принимает людская злоба. Бредовые суеверия.

– В интернете я прочел легенду про купца – хозяина фабрики по прозвищу Иуда, по фамилии Бородин. Он хлеб бородинский на своем заводе пек, да? И массово доносил на соседей – помещиков и земских деятелей, даже на родного брата. Его собственная мать прокляла за подлость. Он повесился на осине, да? – Клавдий смотрел на участкового.

На загорелом морщинистом лице Бальзаминова отразилось недоумение. Он нахмурился.

– Бородин-Иуда превратился в местное пугало? Чудовище-вампира, пронзенное осиновым колом? – не унимался Клавдий.

Макар глянул на друга: рисунок Августы явно не дает ему покоя. Подобное происходило и раньше, в их прежних расследованиях. Однако участковый был крайне озадачен.

– А, старинная наша… легенда. Страшилка городская. При чем здесь вообще она? – Бальзаминов наконец-то с усилием соединил ускользающие концы. – Я вам дело говорю, парни, а вы байками городскими, словно дети малые, забавляетесь.

– Но имелась ведь некая причина, заставляющая местных жителей верить в способность Руслана Карасева приносить беду? – настойчиво спросил Макар. – На пустом месте подобные суеверия не возникают.

– Родной папаша Руслана в детстве пытался его убить. Считал исчадием, выродком. Здешним это представлялось неким знамением, – ответил участковый Бальзаминов.

– Муж Розы?! Убить сына хотел?! – Макар привстал.