Игра души

Я проверила мобильный и увидела, что за это утро Марта Уайли успела позвонить мне пять раз. Кроме того, она прислала мне следующее сообщение:

«Мирен, ты совершаешь ошибку. Я думаю, мы сможем найти баланс, при котором ты сможешь чувствовать себя комфортно. Пожалуйста, позвони мне».

Я не знала, как все это уладить, но в глубине души понимала, что рано или поздно мне придется найти какое-то решение.

– Еще немного… – сказал IT-специалист, сидевший на моем месте, подготавливая оборудование для работы. – Почта почти обновилась. Когда ты ушла, я не удалил твой аккаунт. Я знал, что ты вернешься, – добавил он, посмотрев на меня таким взглядом, что я смутилась.

– Спасибо… – ответила я, ожидая, что он назовет свое имя.

– О, я Мэтью, но все зовут меня Мэт.

– Мэт. – Я улыбнулась. – Ты и по воскресеньям работаешь?

– Я отвечаю за IT. Представляешь, если упадет сайт «Пресс»? Или кто-то взломает сервера и получит доступ к личным данным подписчиков? Быть всегда на связи – это чертовски неудобно, знаю, но… Это «Пресс». Здесь ты или выкладываешься на полную, или ты уже не здесь. Мы нужны миру, ведь так?

– Скажи это всем, кто ушел.

Я окинула взглядом офис, и на миг мне показалось, что я стою посреди пустыни.

Его глаза последовали вслед за моими, а затем снова вернулись к компьютеру. Он ввел какие-то пароли и установил несколько программ, которые я никогда не использовала. Наконец отбил барабанную дробь руками по столу.

– Еще секунда и… Та-дам. Готово.

Вдруг в папке «Входящие» появилось триста пятьдесят новых писем, на которые я и не думала отвечать.

– Очистить почту?

– Нет, оставь. Пусть так. С ними будет не так скучно.

– Ладно. Если тебе что-то понадобится, я на втором этаже.

– Спасибо, Мэт.

– И… Если вдруг захочешь встретиться и где-нибудь посидеть, я могу оставить свой номер.

Он протянул мне листок бумаги, и я не без удивления взяла его.

– О… Я не…

Крошечная часть меня почувствовала сожаление. Другая, большая и главенствующая, – страх. Несмотря на всё, на все прошедшие годы, эта зарубка оставалась на своем месте и напоминала, что я не могла плыть по течению.

– Прости, если я был слишком… – Он сделал паузу, словно ему надо было как следует обдумать то, что он собирался сказать. – Мне всегда нравилось, как ты пишешь.

– Спасибо, Мэт. Ничего. Если мне будет нужна помощь, я позвоню.

– В любой момент, – сказал он таким тоном, будто уже забыл свое предложение.

Это было любопытно. Пока Мэт не предложил мне свой телефон, я не смотрела на него как на представителя противоположного пола. Но на самом деле когда он не придал никакого значения моему отказу, то заработал много очков. Я заметила, что Мэт обладал стройной фигурой, был одет в белую льняную футболку, а волосы небрежно спадали ему на лоб.

– Знаешь? Наверное, я тебе позвоню, – произнесла я, пытаясь направить мое первоначальное удивление в другое русло.

Зачем я это сказала? Не знаю. Может быть, так я боролась с собственными демонами.

– Хорошо, – ответил он, удивившись.

Затем Мэт повернулся к экрану моего ноутбука, настроил принтер и внутреннюю сеть.

– У меня новый ноутбук, и… Я бы хотела выжать из него по максимуму.

– Хорошо, – ответил он, не двигаясь.

Все, что Мэт выиграл благодаря своей уверенности, испарилось за считаные секунды. Он снова зашел в почту, чтобы настроить мою корпоративную подпись.

– Сейчас проверю, работает ли протокол отправки сообщений… Да, все в порядке. Ого. Странно, – произнес Мэт, удивленно смотря в экран. – Тебе только что пришли два новых письма от одного отправителя.

– Что?

– Два письма от одного человека. Наверное, это какая-то ошибка на сервере… Секунду. Я удалю копии и…

Я нагнулась над его плечом, чтобы посмотреть, от кого пришли письма, и у меня перехватило дыхание.

– Ты знаешь некоего… Джима Шмоера? – спросил он, как раз когда я читала имя.

– Джим?! – удивленно повторила я.

– Значит, да.

– Ты все? Не мог бы оставить меня одну? – попросила я.

– Эм…

Он поднялся со стула и что-то сказал, но я не обратила внимания. Я села, и Мэт снова что-то сказал, но я слышала только собственные мысли.

– Прости, что? – спросила я, поглощенная ими.

– Это… Твой парень?

Я фыркнула, а затем снисходительно улыбнулась. Эту улыбку я с детства переняла у матери, видя, как она улыбалась отцу, когда он выдумывал очередное оправдание, почему так поздно пришел с работы. Если ты женщина, ты неизбежно научишься этой улыбке. Отстраненной. Ожидающей. Агрессивной. Эта улыбка – знак того, что ты не глупа. Моя мать такой не была, и отец это знал.

– Мэт, видишь ли, ты очень милый, но я…

– Прости, у тебя есть парень, – оборвал он. – Я понимаю. Все… Все хорошо. Я влез, куда не…

– Успокойся, Мэт. Он не мой парень. Но… Это не твое дело. Тебе не следовало читать чужую почту. К тому же у меня есть кое-какие дела. Вот и все. Спасибо, что все подготовил.

– Хорошо. Прости, если…

– Проехали, – перебила я.

И снова улыбнулась улыбкой матери. Я начала входить во вкус.

Мэт повернулся к выходу, и я почувствовала себя дрянью. Сама того не желая – вряд ли кто-то делает это по своей воле, – я научилась отдалять от себя любого, кто начинал представлять угрозу моему одиночеству, и делала это с той же легкостью, с какой те три парня вытерли об меня ноги, как о половую тряпку. Эта ночь поджидала меня на каждом углу. В голове раздавался выстрел, и я снова оказывалась в том переулке. У меня горела грудь. Во рту появлялся вкус правосудия, и я чувствовала себя дрянью. Всегда один и тот же порядок, всегда та же… тоска.

В течение последующих лет я никому не позволяла приближаться к себе. Я отталкивала всех, удалялась, исчезала. Мои раны запрещали любить, потому что глубоко внутри я чувствовала, что любой мог причинить мне боль. Единственным человеком, которому удалось сломить мою броню, был Джим, но и с ним я поднимала невидимый щит, когда чувствовала, что он приближается слишком близко. Я просто не могла действовать иначе. Гнев вжился в мою душу, как трехголовое чудище, охраняющее двери моего собственного ада.

– Мэт! – крикнула я ему в след. – Спасибо.

Он поднял руку и жестом ответил: «Не за что», одарив меня точно такой же улыбкой. Он быстро выучился.

Я вздохнула и погрузилась в письма Джима. Я хотела сначала разобраться с ними, а затем зайти на сайт «Пресс» и глянуть на предварительный материал об Эллисон. Первое письмо было отправлено в полночь. Оно содержало всего пару строк, но они заставили встревожиться:

«Мирен, это Джим. Поздравляю с успехом книги. Я пытался тебе позвонить, но ты, видимо, сменила номер. Мне нужно поговорить с тобой. Это срочно.

Обнимаю, Джим».

После той неожиданной аварии Джим несколько раз приходил навещать меня в больницу. Мы с ним всегда были достаточно близки, но вместе с тем держались на еле заметной дистанции, и его визиты отягощали меня. Помню, даже мама спросила, почему мой бывший преподаватель из Колумбийского университета приходит ко мне так часто. Признаюсь, я сама не могла определить наши отношения с Джимом, да и не хотела этого делать. Он нравился мне, однако я не выносила его постоянной заботы и знаков внимания. Однажды в больнице я проснулась от долгого дневного сна из-за разговора, эхом отдававшегося у меня в голове: Джим и моя мать разговаривали с чашками кофе в руках, пока я спала. Я притворилась спящей и услышала, что они говорят обо мне. Любопытство журналистки удержать невозможно. Он сказал моей матери, что я дорога ему. Что в его жизни я занимаю особое место. От этих слов у меня закружилась голова, и я сымитировала крик боли, чтобы прибежали медсестры и выпроводили Джима без каких-либо объяснений с моей стороны.

Его нежность доставляла мне боль. Меня огорчало, что он так хорошо понимал мою суть. Может, за все годы моей жизни он был единственным человеком, которому это удалось?

Когда меня наконец выписали, я решила не говорить Джиму об этом и отдалиться. Я не сказала и о том, что переехала из своего старого дома в Бронксе в маленькую студию в Вест-Виллидж. Я поменяла телефон и какое-то время пыталась его забыть. Более того, если б не эти письма, дистанция между нами увеличивалась бы все больше, пока в конце концов связывающий нас узел не развязался бы навсегда. Какая-то часть меня хотела этого. Но не по собственному желанию, а из-за страха. Я хотела удалить оба письма. Зачем же мне понадобилось открывать второе? Возможно, если б я этого не сделала, все обернулось бы совершенно иначе.

Оно было отправлено в семь утра, за час до того, как я переступила порог «Пресс».

«Мирен, я бы не стал настаивать, если б это не было по-настоящему важно. Знаю, в больнице я вел себя немного навязчиво, но мне кажется, что у меня кое-что есть. Это насчет Эллисон Эрнандес. Я только что прочитал анонс об обнаружении тела на сайте “Пресс”. У меня нет другого способа связаться с тобой. Это серьезно. Это касается и Джины Пебблз. Возможно, ты помнишь ее.

Позвони мне, 555–0134.

Джим».

Имя Джины Пебблз выделялось как два слова, способные смести все. Имя Эллисон только набирало обороты. Я еще не осознавала, как эта история начинает расти и разворачиваться, как колода карт. Я тут же набрала номер.

И услышала его голос. Такой теплый и равнодушный. Такой близкий и вместе с тем далекий.

– Да?

– Профессор Шмоер?

– Мирен?

– Что ты узнал об Эллисон и Джине Пебблз?

– Как давно. Я… Я рад, что ты позвонила.

– Да, я… Я была немного занята.

– Знаю. Я видел роман на витринах. Поздравляю. Ты, как никто, заслуживаешь этого.

Он замолчал. Я не знала, что ответить на его слова.

– Я получила твое письмо, – сказала я наконец.

– Может, увидимся? Профессиональные отношения. Я понимаю, что поставил тебя в неловкое положение. Просто я… Переживал за тебя.

– Мне не нужна ничья защита, ты ведь знаешь?

– Знаю. Поэтому и не настаивал. Когда тебя выписали из больницы, я понял, что мы не скоро увидимся.

– Почему ты мне написал?

– Мне показалось, тебе это будет интересно.

– Ты не можешь отправить все по электронной почте?

– Я бы предпочел показать тебе лично.

Я ответила ему молчанием. Мне не нравилось просить.

– У меня куча дел. Я вернулась в газету и…

– Вчера вечером кто-то с анонимного профиля отправил мне фотографию Эллисон Эрнандес… распятой на кресте. Полагаю, ты уже слышала, как было найдено тело. Как и весь город.

– Да. Я только что вернулась и начинаю работать над статьей об Эллисон. Мне нужно что-нибудь выходящее за рамки… известных фактов.

– Мирен, нигде еще не было опубликовано, что ее распяли.

– Разве нет?

– В статье «Пресс» упоминается лишь о том, что тело нашли, как и у остальных газет и каналов. Думаю, они не хотят ступать на такую скользкую дорожку, пока у них не будет официального подтверждения. Мне удалось поговорить с полицией Рокавей. Они не сказали ничего определенного, но их молчание говорит само за себя.

– И кто-то отправил тебе фотографию Эллисон?

– Да. Кто-то отправил мне фотографию Эллисон в семь вечера. Я прочитал вашу статью. Там сообщается, что два подростка обнаружили тело в восемь. Мне отправили ее за час до обнаружения тела.

– Я еще не успела… Можешь прислать мне фотографию?

– Нет, если вы опубликуете ее.

– Джим…

– На снимке она, кажется, еще жива. Эта фотография девушки за несколько минут до смерти.

– Ты показывал ее кому-нибудь? Полиции?

– Еще нет.

– Джим… Это не…

– Я сделаю это позже. Сначала я хотел поговорить с тобой.

– Почему со мной?

– Кроме снимка, этот человек прислал мне твою статью 2002 года об исчезновении Джины Пебблз.

Похоже, имя Джины Пебблз начало жить собственной жизнью. Оно было повсюду и одновременно нигде. С прошлой ночи оно превратилось в вездесущее приведение: оно было на снимке полароида, в моих снах, в воспоминаниях, в Рокавей.

– Зачем он отправил тебе мою статью?

– Ты помнишь тот случай?

– Я всю ночь читала материалы ее дела. В свое время мне удалось раздобыть копию.

– Да? Почему сейчас? Тебе тоже показалось, что между ними есть какая-то связь?

– Связь? Нет, я… – Я засомневалась, стоит ли рассказывать ему, что кто-то подбросил мне снимок Джины во время автограф-сессии и что оба случая произошли в одной и той же части города.

– Можешь зайти ко мне? Перекресток Гамильтон-Плейс и 141-й.

Я вздохнула.

– Этим вечером я думала пройтись по Рокавей и опросить прихожан в паре церквей. Возможно, это поможет привнести в мою будущую статью нечто новое. Ты можешь пойти со мной и все рассказать. Возьми с собой фотографию.

– Хорошо, – согласился он.

– Я заеду за тобой. У меня новая машина, и я ее почти не использую.

– Когда?

– Сейчас, – ответила я и положила трубку.

Глава 13

Нью-Йорк24 апреля 2011Двумя днями ранееДжим Шмоер

Нелегко скрыть эмоции, которые возникают, когда ты признаешь, что ничего не кончено.

Положив трубку, Джим распечатал полученную фотографию и диалог с @Godblessthetruth. Он быстро принял душ, чтобы взбодриться после бессонной ночи, которую провел, читая все, что было опубликовано о Джине Пебблз. Материала оказалось немного, но чем больше он читал, тем меньше у него оставалось сомнений, что между исчезновением Джины и смертью Эллисон существовала какая-то связь. Он надел джинсы, белую рубашку, очки в роговой оправе и свитер. Затем вышел на улицу, зашел в «Дели» и взял ванильный латте для себя и «Кока-колу» для Мирен. Все это время он не спускал глаз с перекрестка Гамильтон-Плейс и 141-й, где Мирен должна была его забрать.

Был уже полдень, и, по всей видимости, кофе станет его обедом. Джим подождал немного, пока напиток остынет, и как раз когда он собирался сделать первый глоток, прозвучали два гудка новенького «Фольксваген-жук».

Он вскочил на ноги и увидел за рулем Мирен.

– Я взял тебе «Колу», – произнес он так, будто они не виделись всего пять минут, а не несколько месяцев.

– Эм… Спасибо, – растерянно ответила Мирен.

– Открыть?

– Поставь в подстаканник.

Машина тронулась и поехала в восточном направлении по 141-й. Вскоре они уже ехали по Гарлем-Ривер-роуд, чтобы добраться до Куинса через остров Рандалс. Несколько минут оба молчали, то ли подыскивая подходящие слова, то ли сожалея о своих ошибках. Вдруг Мирен заговорила:

– Не следовало тебе так часто приходить ко мне в больницу. Мама подумала, что между нами что-то есть.

– Я понимаю.

– Она спросила, как давно я встречаюсь со своим бывшим преподавателем.

– Правда? Когда мы с ней разговаривали, я всегда следил за тем, чтобы не ляпнуть ничего такого, что бы натолкнуло ее на эту мысль.

– А цветы?

– Ты попала в больницу. Пациентам дарят цветы.

– И конфеты?

– Разве ты не любишь шоколад?

– Не валяй дурака.

– Ладно. Буду с тобой откровенен, Мирен. Может быть, мне показалось, что тебе одиноко. Твоя мама рассказала, что никто из газеты так и не пришел тебя навестить. Только твоя издательница. Она мне, кстати, понравилась.

– То есть ты приходил ко мне из-за жалости?

– Я не это имел в виду…

– Кажется, именно это.

– Я подумал, что рядом с тобой должны быть не только родители. Но… Видимо, я ошибся.

– Мне никто не нужен, понятно? У меня и без того все прекрасно. Без людей, которые беспокоятся о моем одиночестве. Ты спросил, как будет лучше для меня? Некоторым людям нравится быть одним. Не всем надо постоянно находиться рядом с кем-то и совать свой нос в чужие дела. Я не такая. Мне нравится читать. Я наслаждаюсь тишиной. Мне не нужен рядом никто, кто бы… – Она недоговорила.

Джим вздохнул и подбодрил ее:

– Договаривай все, что хочешь сказать. Я со всем согласен.

– Нет. Я закончила.

– Знаешь, Мирен, моя жизнь – сущий кошмар, и ты не знаешь о ней даже десятой части. Последнее, чего я хочу, – запутать все еще больше. Ты мне не безразлична, потому как я считаю, что твой подход к журналистике – это нечто… особое. Такой, каким он должен быть. Но в личном плане ты для меня просто хорошая бывшая студентка, которой я желаю продолжать бороться за правду. У меня нет по отношению к тебе никаких намерений, которые выходили бы за рамки строго профессионального интереса. А дело Эллисон Эрнандес – это серьезно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

События из первой книги в цикле про расследования Мирен Триггс «Снежная девочка».

2

Опра Уинфри (1954 г.) – американская телеведущая, актриса, продюсер, ведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри». (Здесь и далее прим. пер.)

3

Томас Джефферсон (1743–1826 гг.) – американский государственный деятель, один из отцов-основателей США и авторов Декларации независимости, 3-й президент США в 1801–1809 годах.

4

Вторая поправка к Конституции США гарантирует право граждан на хранение и ношение оружия.

5

21 марта 2022 года деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.

6

Господи, благослови истину (англ.).

7

«Нью-Йорк Никербокерс», более известный как «Нью-Йорк Никс», – профессиональный баскетбольный клуб из Нью-Йорка.

8

«Keeping Up with the Kardashians» – американское реалити-шоу «Семейство Кардашьян».

9

Deep web (Глубокая, или Невидимая, сеть, Глубокая паутина) – часть Интернета, которую не индексируют поисковые системы и которую невозможно обнаружить с их помощью.

10

Tor – веб-браузер, предназначенный для приватного использования Интернета и доступа к заблокированным сайтам.