Чемпион. Учебка

– Эй, уважаемый!.. выпил, так веди себя прилично! – забухтел Лёха, который тоже проснулся, но ужасно не хотелось вставать и ругаться.

– С тобой, что ли, базарят? Не мешай с человеком общаться, – хмыкнул Андрюха.

Лёха чуть приподнялся, разглядывая приставучего парня. Заметил ещё троих за его спиной, которые с интересом наблюдали, как Андрюха обрабатывает патлатого здоровяка, почему-то отказавшегося с ними пить водку. Здоровяк проявил явное неуважение. С него и спрос.

– Ну-ну… Желаю удачи, придурки, – отвернулся Алексей, в теории представляя, чем закончится необузданное желание пообщаться среди ночи.

– Ага, и вам не хворать, – бросил Андрюха и снова стал цеплять Дениса: – Волосы у тебя, как у девочки. Чистые, длинные такие. Ну чего ты молчишь, когда с тобой люди разговаривают? Можешь хотя бы представиться? Тебя случайно не Алёнкой мамка назвала?

– Дайте пощупать Машку за ляшку! – заржал кто-то за спиной Андрюхи.

Остальные пацаны тоже захихикали. Огромный, патлатый парень, казался им излишне нежным и вовсе не страшным, несмотря на его размеры.

Парнишка-боксёр причмокнул. Вертел головой по сторонам и что-то изображал пальцами, строя из себя уголовника со стажем. Но Денис церемониться не стал; представляться тоже. Называть своё имя, посчитал преждевременным.

Удар кулаком был коротким, точно в район сердца.

Андрюха закашлял, закряхтел и тушкой подлетел вверх, стукнувшись башкой о настил второго этажа. После удара о деревянные доски он рухнул на пол. Лежал тихо, умиротворённо. Не шевелился.

– Вот вы олени, в натуре… – не оборачиваясь, бормотал Лёха.

Трое парней бросились поднимать с пола Андрюху. Глаз он не открывал, не дышал, а если и дышал, то совсем незаметно.

– Всё, пацаны!.. он по-моему того! – обескуражено пробормотал один из парней.

– Да ну нахуй? – спрыгнул с кровати Лёха и ранул к стене, чтобы щёлкнуть выключателем.

В помещение загорелся свет. На полу лежал Андрей. Трое парней сидели возле тела. Над всеми возвышался вовсе невысокий Лёха.

Антон Лаврентьев, с расцарапанным лицом, сидел на кровати и тёр здоровый глаз. Он никак не мог заснуть, теперь точно до утра пролежит в раздумьях.

Царевич же сложил за голову две руки, согнув их в локтях, и казался безмятежным.

– Пацаны, он и правда не дышит! – ощупывал Андрея один из парней. – Бля!.. как так-то?

– Да вот так-то! – посмотрел на царевича Алексей.

Ему начинало надоедать, что где бы ни появлялся принц крови, всюду кто-то отбрасывал коньки.

Лёха тоже склонился над телом, внимательно изучая лицо, которое стало мертвецки бледным.

– Походу, точно пиздец. Пойду дежурного солдата позову, – сказал он. – А то наливает он всем кому ни попадя, а медпомощь не оказывает.

Через минуту в помещение влетел рядовой, который снабдил новобранцев тремя бутылками «пшеничной». Осмотрев тело, он испуганно присел на пол и снял пилотку, будто прощался с боевым товарищем.

– Что здесь произошло, ребята? – еле ворочал языком солдат Вова Козлов, боясь поверить, что во время его дежурства скончался призывник, которого он напоил, желая разжиться всего пятью рублями. Из-за каких-то пяти рублей, столько проблем. Ведь главный приз постоянно доставался старшему прапорщику Генеталову, в кабинете которого на продажу всегда стоял ящик водки для вот таких щедрых призывников.

– Этот здоровый его ударил, – указал пальцем на Дениса один их парней. – Он, короче, его ёбнул… и всё… И Андрюха лежит, не дышит…

Солдат прикусил губу:

– И чего теперь делать? – осматривал Вова бездыханное тело.

Денис продолжал лежать с закрытыми глазами.

– Да не ссыте. Живой он. Слегка отравился. Пить надо меньше, – с ленцой произнёс царевич. – Утром проснётся и будет здоровее прежнего. Давайте спать, нытики. Надоели уже.

Лёха улыбнулся, сообразив, что принц Завалуев попросту усыпил парня. Магия – она не для всех и каждого. О магии нужно знать; знать, что она вообще существует, и многие странности сразу растворятся дымкой в иллюзорном воздухе подозрений.

– Давайте его на нары затащим, – предложил Алексей. – Он просто бухой в хлам. Оклемается.

Солдат проверил Андрюшин пульс. Склонившись над бледным лицом, принюхался.

– Ты переверни его и жопу ему понюхай. Всё больше пользы, – острил Лёха.

Но Вове было не до смеха.

– Живой он, сука! Изо рта воняет, как из цистерны со спиртом. Да он реально пьян в сраку! Он что, один три пузыря выпил?

Не услышав ответа, солдат встал на ноги, отряхнулся, оправил китель, подтянул ремень и дал команду:

– Тащите этого на нары! – потом он перевёл взгляд на Дениса. – А ты хорош людей бить! Понял меня?

Царевич открыл глаза. Затем присел и нахмурил брови.

Умел принц произвести впечатление. С детства привык командовать.

– Ты зачем им водку купил? – задал вопрос Денис.

Солдат топтался на месте. Вопрос был прямой, в лоб.

– Ничего я никому не покупал! И вообще, это не твоё дело, душара! Ты лежи тихо и жди отправки в часть. Тебя здесь нет – ты вообще никто! Ты – невидимый дух!

Принц крови опустил ноги на пол, собирался встать, но его опередил Лёха.

– Да хорош, Денис! Пусть он валит отсюда…

Для дежурного Козлова выпала тяжёлая ночка. «Эти ульяновские… да они какие-то ебанутые!» – подумал рядовой, выходя из помещения. Уже на выходе он обернулся и сказал:

– Пацаны, когда курите, хоть окно открывайте. Вонь стоит даже в коридоре! Спалите себя и меня.

Все ульяновские переглянулись.

Трое волокли воскресшего, но крепко спящего Андрюшу; Антон с царапиной на лице был весьма задумчив; Лёха правой рукой чесал вспотевшие гениталии.

Денис Завалуев достал из кармана сигарету и закурил.

– Будешь здесь мелькать, завтра же доложу офицеру, как ты молодых спаиваешь. Понял меня, боец? – наставлял принц крови, выпустив жирное облако дыма.

Рядовой сверкнул глазами, но ничего не ответил. Здоровый парень его пугал до мурашек, будто он вовсе и не призывник, а уже сложившийся офицер.

– И свет выключи, кретин! – бросил вдогонку царевич.

Солдат послушно щёлкнул кнопкой выключателя и осторожно прикрыл дверь.

Андрюху тащили вдоль деревянных стеллажей в темноте. Парни гремели, спотыкались, падали, но всё-таки в хлам пьяного новобранца сумели закинуть на первый ярус.

– Кто сегодня будет ещё бухать, тому завтра глаз на жопу натяну. И я не шучу, – предупредил всех царевич.

Трое парней доходчиво сообразили, что синька, это вселенское зло – и резко завалились на боковую. Всего через пару минут кто-то из них звучно захрапел. Лёха подумал, что это Андрюша задышал, и с ним всё будет в порядке.

– Простейшее заклинание, Алексей, – прошептал царевич. – Жаль только силы на него тратить. Но приходится. Не бить же его, в самом деле. Ещё преставится…

В темноте было не видно, но Лёха всё равно кивнул.

– Понятно, – пробормотал он, а потом спросил: – Хочешь знать, как они тебя в части будут называть?

– Кто, они? – уточнил принц.

– Ну наши пьяноты ульяновские…

– И как?

– Ну как-как: зёма, земеля, земляк, братан. Короче, будут крутиться возле тебя и всё время скулить. Они ведь бедолаги…

– Сам ты бедолага, – в полголоса рассмеялся Денис.

Лёха тоже затрясся от смеха, но даже звука не издал.

– Всё хотел спросить… – прошептал Алексей.

– Так спрашивай, зёма, – разрешил царевич.

– Вот тебя выгнали из империи, где ты принц и наследник престола… а за что тебя наказали-то? Ты не обормот какой, ты честный, справедливый. Людям помогаешь. Помнишь, как доктора нашего в чувства приводил?

– Такое не забудешь. Помню, – тоже кивнул в темноте Денис.

– Так я и спрашиваю, а за что тебя попёрли из волшебной малины?

– Всё просто, Алексей. Вёл себя отвратительно. Дрался, бражничал, подвергал свою жизнь опасности… В имперском мире – я Великий маг. К тому же, как ты уже понял – наследник престола со всеми вытекающими. Вся власть в моих руках и вся энергия мира со мной. Дефицита энергии не наблюдалось. А в Союзе я в липкий мир не могу спуститься. Силы нет. Не хватает. И негде взять. А если бы была энергия, так неужели б мы сейчас на досках в темноте шептались?

– Хренова, что у тебя энергии нет, – подытожил Лёха. – А найти её можно? Или отнять у кого-нибудь?

– Было б у кого отнять – давно бы отнял. С магией в этом мире беда. Собираю там-сям по капле. Потому и правильный такой стал, – говорил правду царевич. – Возможно, я исправляюсь.

– Да уж-ж… – протянул Лёха и стал погружаться в сон, потому что Денис не пожалел ещё пару капель ценной энергии, отправляя Карпова младшего, отдыхать… Хотя непонятно, зачем называть даже в мыслях – Карпова, младшим? Ведь старшего брата уже нет в живых. Взорвался он, как новогодний фейерверк. Был Видик, да на молекулы распался.

***

В шесть утра ульяновских разбудила команда дежурного рядового.

В открытую дверь Вова Козлов с наслаждением заорал: «Подъём, духи!»

Царевич открыл глаза. Заметил, что все проснулись. Но парни продолжали лежать на своих местах. И только Андрюха подскочил на ноги, держась за сердце, будто закрывал ладонью дыру в груди.

– Ты как? – спросил у него принц.

– Вроде ничего, – боязливо осматривался Андрей и быстро дышал. – Только ничего не помню. Нажрался я, что ли?

Андрюха снова запрыгнул на кровать, нырнул в самый угол комнаты и загремел бутылками. Энергии в нём было в избытке; жаль, что не магической.

– Здесь ещё целый пузырь остался! – обрадовался он. – Давайте, пацаны, махнём, пока капитан не пришёл!

Денис опустил ноги на пол и сказал:

– Вылей в раковину эту пакость.

– Чего вылить? Водку? Ты спятил? – оскалился Андрюша.

– Вылей, тебя говорят! – зло цедил Лёха. – Ты, сука, еле дышишь! Вчера чуть не сдох тут, а всё бухать ему подавай! Дай сюда водяру, я сам выпью! Тьфу ты блять!.. вылью!

Лёха вырвал из рук бутылку и отправился в противоположный угол, где находилась раковина. Провернув единственный вентиль с холодной водой, он сорвал пробку и безжалостно освободил тару.

– Дай нам нормально до части добраться! А там пей, сколько влезет, – приговаривал Лёха, сливая в раковину алкогольный продукт.

В комнате запахло водкой. Парни водили носами. Но Лёху никто не остановил.

Снова открылась дверь. Снова появился дежурный рядовой.

– Хули расселись, душары? Выходим на зарядку. Живее!

Солдат скомандовал и исчез, потому что в длинном коридоре было ещё четыре подобные комнаты, где ночевали – кто сутки, а кто и трое – прочие призывники, которые также не хотели подниматься в такую рань.

На зарядке парни заряжались зевками и сигаретами. Никто не заставлял их бегать, подтягиваться, качать пресс. Безделье и дремота захватили ульяновских парней, разделившихся на две группы.

Андрюша, фамилия которого оказалась Марченко, явно набивался в лидеры коллектива, но его власть была весьма шаткой, поскольку все помнили, как одним ударом Денис отправил Андрея отдыхать до утра. Все помнили резкий выпад царевича, кроме самого пострадавшего.

– Что с лицом у тебя случилось, расскажешь? – спросил Антона белобрысый Лёха.

– Да стрёмно как-то… – ковырял ногтем царапину на носу Антон.

– Здесь все свои. Выкладывай, – не отставал Алексей.

Поцарапанный пацан почесал макушку, которая была острижена, но вовсе не наголо.

– В общем, дело такое… У меня старший брат год как из армейки пришёл… Он, короче, совет дал…

Парень замялся. Ему действительно было неловко.

– Открой свою душу, юное создание, – помогал царевич. – Когда расскажешь, сразу легче станет. Не томи уже!

– Ладно… – махнул рукой Антон. – С дамой одной переспал. Она меня и покоцала.

– Изнасиловал, что ли? – оживился Лёха.

– Да не совсем. Скорее, меня изнасиловали. Она ведь в возрасте уже. Ей где-то под сорокет…

– Вот ты некрофил! – рассмеялся Лёха; Денис тоже с интересом и улыбкой слушал странный рассказ.

– Не в этом дело… у неё, короче, триппер. Болеет она. Её Генка, ну брат мой, возле КВД подцепил и договорился за чирик со мной переспать. Она взяла и согласилась. И я вечером на неё залез и началось. Уж как она вцепилась в меня, пацаны, просто пиздец! Хотите футболку сниму? Там вся спина разодрана! Походу из-за триппера такая бешеная возбудимость… Хрен его знает…

– Ой, ну ты и пиздабол! – продолжал смеяться Лёха. – На кой иметь старуху, ещё и с триппером?

– Я ж говорю, брат посоветовал… Когда я на место службы прибуду, то сразу в санчасть пойду. Скажу, чешется и ссать больно. Они проверят, найдут болезнь и положат меня на пару недель. Так брат научил, чтобы не париться вместе со всеми духами. А я ведь ещё два курса в медухе проучился. Потому могут оставить служить медбратом в санчасти. Всё лучше ближе к медицине, чем бегать по полям с автоматом… Короче, брат сказал – я сделал. Вот только лицо старая мне подрала. Яростная такая баба была!

Царевич оценил тончайший маневр комсомольца Лаврентьева. Триппер лечился легко и просто даже в этом дремучем мире.

– Как бы тебе, старина, не пришлось жениться на ней после такого. Вернёшься через два года домой, а у трипперной царевны на руках розовощёкий малыш, – серьёзно, не меняясь в лице, предупредил принц крови.

– Да я не кончал в неё! – сморщился Антон. – Она худая, страшная и сисек нет…

– Если нет сисек, придётся ещё самому кормить ребёнка, – тоже вполне серьёзно подытожил Лёха.

– Да ну вас! Прям запугали! – заулыбался поцарапанный пацан; потом он взялся за свою футболку, спросил: – Спину смотреть будете? Бесплатно ёптыть!

Денис рассмеялся. Лёха тоже схватился за живот.

– Стриптиз не нужен! – хохотал Алексей. – Ещё подцепим от тебя что-нибудь!

Антон вовсе не собирался хвастаться разодранной спиной. Парень он был сообразительный и непонятно: выдумал Антон истории про худую даму без сисек или рассказал правду.

После зарядки новобранцы вернулись в своё помещение. Прямо до конца по коридору находился умывальники, там же туалет, где ульяновские чистили зубы, протирали подмышки и тужились на унитазах.

Точно перед завтраком пришёл капитан.

Он осмотрел строгим взглядом парней. Лишних вопросов не задавал. Что с них спрашивать? Они ещё не солдаты и совсем ещё дети.

– В двенадцать подъедет автобус, – оповестил всех капитан, обнимая папки с личными делами. – Сядем в автобус и на железнодорожный вокзал. В 18:45 подадут наш поезд до Новочеркасска.

Капитан открыл папку и стал листать сухие страницы.

– Давайте ещё раз пробежимся по списку. Хочу познакомиться с вами поближе.

Сопровождающий офицер выискивал нужные строки, а неугомонный Андрей Марченко спросил:

– А вас-то как звать, товарищ капитан?

Офицер поднял глаза и ответил:

– Звание капитан, фамилия – Кикоть. Всем ясно?

Парни дружно закивали. А Денис Завалуев подумал, что будто уже знаком с этим военным… Хотя нет… откуда? Капитан слишком мелкая сошка.

Глава 6. Сбежавшее колдовство и тысячи османов

В Новочеркасск добирались почти двое суток.

Сначала пришлось до утра просидели на вокзале. Поезд отправился только на рассвете. Потом среди бела дня ещё несколько часов состав простаивал, где-то в полях. Громадные расхождение с расписанием для советских железных дорог были вполне обыденным явлением.

Новочеркасск встретил ульяновских парней ласковым солнцем и пением птиц. Город утопал в зелени. Но настроение призывников было сдержанно тревожное. Поскольку не каждый день призывают в Красную Армию.

Ближе к обеду служебный автобус доставил призывников к воротам воинской части. Капитан Кикоть провёл парней через центральный КПП. Дежурный прапорщик жадно смотрел вслед ещё гражданским парням, а дневальный – солдат-срочник родом из Узбекской республики, прослуживший уже полгода и носивший гордое звание «салаги» – заговорщицки произнёс: «Мясо прибыл, бля».

Прапорщик недовольно покосился на узбека, но отчего-то промолчал. Достал его этот боец. Впрочем, как и прочие земляки дневального.

Капитан построил призывников в одну колонну и кривой гусеницей повёл по плацу к гарнизонному штабу. Денис замыкал процессию, хотя ростом был выше других. В руке он держал только чёрный полиэтиленовый пакет с туалетными принадлежностями, который собрала для него Галина Николаевна.

– Ну что, братцы-кролики, – затеял прощальную речь капитан Кикоть, – вот и закончилось наше маленькое путешествие. Я в штаб, значится, ну а вы ждите команды. Сейчас, парни, вас отведут в баньку, переоденут, подстригут, кого требуется, и забудете вы мамкин дом. Повезло вам, конечно! Прямо зависть берёт!

Настроение у капитана было весёлое. Он ещё раз осмотрел ульяновских, остановив внимательный взгляд на Денисе Завалуеве. Хотел ему что-то сказать отдельно, но отчего-то промолчал, потому что в двух словах новобранцу всего не передашь. Нравился Кикотю это здоровяк. Была в Денисе особенная стать; особенная порода человека.

Приложив руку к виску, капитан браво отдал честь ульяновской команде и направился в штаб.

– Всё-таки надули нас с Краснодаром, – морщился Андрюха. – Привезли, хрен знает куда.

– Это ростовская область, лапоть, – разъяснял Лёха. – Здесь виноград, степи и казачий край.

Андрюха посмотрел на солнце и звучно чихнул.

– Да похуй мне, на виноград. А вот казачий край, это прекрасно. Значит, будем во все дыры казачек драть и не скучать о доме, – достав сигарету, оскалился Андрюха. – Хотя самые красивые женщины живут у нас на Волге.

Он закурил. Когда ещё придётся вот так запросто подымить возле штаба и помечтать о чернобровых казачках.

Трое парней поддержали Андрюху, мол, да, на Волге бабы в самом соку – и тоже закурили, задумчиво смотря, куда-то в сторону высокого бетонного забора, окружавшего неприступной стеной и колючей проволокой всю воинскую часть.

Денис, Лёха и Антон предпочли не нарушать порядок. Но о чернооких казачках тоже задумались, вспоминая своих голубоглазых.

***

Одни офицеры заходили в штаб, другие – выходили. Все косились на ребят в гражданке. Но никто не одёрнул за курение в неположенном месте. Ещё успеется наказать.

Минут через десять явился прапорщик, которому было лет двадцать пять.

– Вы с Ульяновска? Сукины дети? Или всё же внуки Ильича? – хмурясь спросил он, вероятно, желая пошутить.

Пацаны невпопад закивали, захихикали; все, кроме, Дениса.

– А ты чего: глухой или не ульяновский? – придирался к царевичу прапор.

– Симбирский я. Внук священной горы, – ответил принц Завалуев.

Прапорщик покачал головой и хмыкнул:

– Ну-ну… Борзый, значит… Понятно…

Он пересчитал новобранцев по головам и нехотя скомандовал:

– За мной, шагом марш.

Снова парни прошли по плацу, зацепив его краешек, где на асфальте белой краской начерчены квадраты для строевой подготовки; затем свернули по тропинке мимо пышных елей к четырёхэтажной столовой.

– Мы на месте стой, раз-два… – остановил неровную колонну прапор точно за столовой, перед одноэтажным зданием, на котором написано «Солдатская баня».

Прапорщик подходил к каждому из новобранцев и осматривал одежду, словно примеривал её на себя.

– Так, бойцы, информирую всех и каждого. Если очень жаль расставаться с гражданскими шмотками, то вашу одежду можно отправить домой посылкой. Хранить гражданское, запрещается; да и негде. Вам здесь не гостиница и не курорт. Это всем понятно?

Парни снова кивнули. Денис смотрел в сторону, а если точнее, на группу солдат, которые оккупировали курилку, приглядываясь к свежему «мясу».

– Ты чего блять, особенный баран? – прикрикнул на царевича прапор. – Я кому здесь блять объясняю?

Принц крови пожал плечами.

– Извините, товарищ командир, – широко улыбнулся царевич. – Витаю в облаках. Маму вспомнил… Я ведь в армии первый раз. Да и кушать хочется…

Прапор впился взглядом в громадного призывника. Слишком уж тот был опрятный, ровный какой-то, и взгляд у него вполне разумный. Обычный новобранец похож на перепуганного идиота. Призывник еле ноги волочит и боится рот свой поганый раззявить. А этот крепыш всё по сторонам зыркает, будто его на экскурсию привели. Обормот!

– Ладно, проехали, боец, – успокоил сам себя прапор. – Короче, если шмотки не нужны, бросайте их в бане на пол и в душ шагом марш! Всем советую забыть о гражданских вещах, и любимые трусы со слониками настоятельно требую не прятать в карманах. Всем вам выдадут нижнее бельё и верхнее тоже… и станете вы инкубаторскими, то есть одинаковыми, и невъебенно красивыми советскими солдатами! Всем понятно? – на всякий случай уточнил прапорщик.

Теперь кивнули все разом, даже Денис.

– Ну а теперь мыться, товарищи духи! – заулыбался прапор. – Заходите быстрее, и не стой под стрелой!

Ульяновские зашли внутрь солдатской бани. Там их поджидал банщик альбинос. Одет он был по форме и раздавал новенькую форму, включая сапоги, ремни и пилотки. Банщик был явно из эстов. Стройный, белобрысый и конопатый. Ну, совсем как Лёха, только на голову выше.

– Алексей, ты у нас случаем не эстонец? – поинтересовался Денис, находя очевидное сходство в бесконечной белобрысости.

– Папа русский, мама русский. И я русский, – замотал башкой Алексей Карпов, но к эсту всё-таки присмотрелся. Банщик действительно походил не на самого Лёху, а на Лёхиного двоюродного брата из Рязани.

– Так, хватит базарить! Раздеваемся, а тряпки кидаем сюда! – указал рукой место сбора гражданской одежды прапор.

На полу уже были свалены в кучу: джинсы, футболки, кроссовки, туфли, сандалии и прочее тряпьё. По всему понятно, что сегодня в бане уже встречали новобранцев, только в большем количестве. Одежды было человек на тридцать, а то и больше.

– Я грешным делом подумал, что он глаз положил на наши шмотки, – шепнул царевичу Лёха, снимая штаны.

– Забей на вещи, – только и ответил Денис.

Парни разделись догола. Затем проследовали в душевую. На входе эст щедро раздал всем по маленькому куску мыла.

Ничего нового принц крови в душевой не обнаружил. Потёртый кафель, трубы с ржавчиной и отсутствие горячей воды. Скупая струя из душа была чуть тёплой.

Царевич ополоснул своё могучее тело, ловя на себе косые взгляды сослуживцев и банщика. Выглядел он богатырём среди недокормленных и недоношенных юнцов. Мощные ноги, мускулистая грудь и прочие огромные достоинства мужчины влекли внимание даже других мужчин. Завидовали ему, паразиты!

Прапор тоже рассматривал новобранцев. Тоже смотрел на царевича.

– Все, кто помылся, милости прошу в парикмахерскую. Будем вас превращать в настоящих советских солдат. И заметьте, никакой магии!

Денис первым присел на стул. Стриг его не без удовольствия эстонец. Ручная машинка для стрижки волос брала кучно и рвано. Эст управлялся с аппаратом неуклюже, но азартно. Патлы царевича безжалостно падали на пол.

– Надо бы солдата сначала подстричь, а лишь затем в душ загонять, – резонно заметил принц крови, наблюдая за своими падшими волосами.

На что банщик-парикмахер только оскалился своими большими, белыми зубами и сказал с сильным эстонским акцентом:

– Тэпэрь, брат, са-аепись будет!

Денис погладил колючую, лысую голову. Ему не понравилось. Его плечи и спина были завалены обрубками волос, что только добавляло дискомфорта.

– Туалет здесь где? – спросил царевич.

– Нээт туалэтта. Поссышь большая параша. Терпи, братищка, – улыбчиво ответил банщик.

Прапор продолжал изучать новобранца Завалуева. И сжалился.

– Можешь второй раз помыться. Только быстро, – разрешил он снова зайти под душ.

Денис смыл волосы с плеч. Был осторожен, используя магию, выравнивая недостатки армейского парикмахера. Короткое заклинание, и его голова стала совершенно гладкой – как говорится, как бильярдный шар.

Он вышел из душевой, но никто не обратил внимания на его волшебное преображение, случившееся без бритвенного прибора. Лысый и лысый. Гладкий, ну и гладкий. Солдат не баба, чтобы им любовались.

Затем выдали одежду. Одеть новобранцев оказалось довольно прозаично и быстро, кроме бугая Дениса Завалуева. Банщику пришлось порыться в отдельной комнате, выбирая для царевича и штаны, и китель, и сапоги.

После долгих приготовлений Денис, наконец-то, примерил форму.

– Не жмёт? Нормально? – поинтересовался прапор, рассматривая огромные кирзовые сапоги.

– Как родные, – потоптался на месте царевич.

– Вот и чудно… трам-пам-пам, – пропел прапорщик, передавая принцу новенький ремень. – Ты, дружок, ремешок-то потуже затяни. Не положено ещё на яйцах бляху таскать.

Денис втянул воздух и затянул ремень.

– Совсем другое дело! На людей стали похожи! Орлы! – умилялся прапорщик.

В большой банной раздевалке, рассчитанной на два полных взвода, на стене висело приличных размеров зеркало, в которое и любовались собой ульяновские парни. Денис выглядел, как муравей переросток. Остальные тоже напоминали муравьёв поменьше, поскольку прапор просил каждого затянуть ремешок потуже.