Алинины Сказки. Часть 3. Исцеляющее ожерелье. Сборник психологических сказок

По той тропинке Алинка быстро до дома Егоровны дошла. Та её на крыльце встречает. Глянула на яблочки, что Алина собрала, улыбнулась, принесла ведро чистой воды, велела их помыть. Вымыла Алинка все яблочки, передником вытирать стала, а те в бусины превращаются, сияют, преображаются.

– Ожерелье из бусин собери, плетёное, защитное, мудрое, – говорит Егоровна, давая Алинке схему ожерелья и нити.

Стала Алинка ожерелье на нити, по схемочке, собирать. Где, что по схеме не понимает, у Егоровны спрашивает. Коли нить путается, на себя не серчает, терпеливо распутывает. Егоровна ей, по просьбам её, помогает. Как сплели они ожерелье, так Егоровна ей и говорит: «Теперь, одевай на себя».

Одела Алина ожерелье, выросла сама, повзрослела, похорошела. Взяла Егоровна клещи, в руку Алине их вложила, руку Алины в свою взяла. Потянули они вместе, вышла вся игла да в солнечных лучах и растворилась.

Поблагодарила Алина Егоровну за помощь, а та ей в ответ: «Себя, за достижения свои, тоже, поблагодари, иначе, не видать тебе желаемого, как своих ушей! Клещи сии с собою возьми. Сможешь ими иглы из раненых сердец, добрым людям помогать убирать, а как – я тебе показала. Тебе же, с твоим ожерельем, теперь, ни одна игла не страшна, посмотри в зеркало на себя».

Вошли Алина с Егоровной в избу, там светло стало. Подошла Алинка к зеркалу, глянула, а на ней новый наряд – красивый, жёлтый сарафан, впереди тесьма, расшитая разноцветными бусинами, на шее ожерелье красивое, разноцветными отсветами играет.

– Откуда тесьма с такими бусинами, да сарафан такой красивый на мне взялись?

– То, ты видишь на себе, чего, истинно, достойна. Без пелены, теперь, видны тебе: ценность твоя, достоинство, сила, доброта, красота. Ты в этом убранстве такая, какая, на самом деле, есть, такая, какой я и Род твой видим тебя. Признай и ты саму себя, свою красоту, доброту, силу свою, свои достижения, окажи себе честь! Тесьма сия теми бусинами расшита, что ты в Род свой доброго принесла. Я сей урожай давно, за тебя, собрала, тебе и возвращаю. Вместе с этим: счастья, достатка, радости, любви, здравия, уюта, комфорта на своём истинном месте, в твоей собственной жизни тебе желаю! – молвила Егоровна.

Признала Алина себя, собственную ценность, силу, свои достижения, красоту и доброту, Егоровну поблагодарила, батюшке и Роду своему поклонилась. Егоровна её в обратный путь благословила, перекрестила, тихонько в спину, к зеркалу ближе, подтолкнула.

Алинка шаг шагнула, и очутилась в своём собственном саду, перед цветником. В её руках клещи золотые, на шее ожерелье. Глянула она на свой пруд, а вода в нём чистая, прозрачная, лилии белоснежные на поверхности воды, вместо плёнки мутной, цветут. В отражении видит она себя в том самом наряде.

Калитка в её палисаднике волшебную силу обрела. Теперь, она в сад недоброе не пропускает. Зависть людская в тот сад не заходит, беды и неприятности Алину и семью её стороной, с тех пор, обходят.

Адольфа, с тех самых пор, вернулась в свои угодья, о существовании Алины забыла, свой собственный сад, в угодьях своих, посадила. Да и надобности ей нет, Алину навещать.

Алина с нежностью к себе относится, ценность свою осознаёт, если где, и ошибается, себя корить перестала, исправляет огрехи, людей за их ошибки, тоже, не осуждает, достоинство своё и достижений своих, знает, людям добрым помогает, коли что у самой не получится, помощь привлекает. Ветерок и ручеёк всегда на помощь придут, просьбу о помощи до нужных людей и Рода её донесут.

За спиной Алины крепкий Род, много сил и ресурсов он ей даёт, а она ему благодарность свою проявляет силы и ресурсы родовые, с радостью, принимает, для себя, своей семьи и людей добрых, во благо, использует.

Скоро появился в саду её новый, комфортный, уютный дом, где она чувствует себя на своём месте. Счастливо Алина собственной жизнью живёт, в достатке и здравии пребывает, радость и любовь в жизни своей, и по сей день приумножает. Достаток и удача с ней по жизни идут.

Клещи златые без работы не лежат. Знает Алина, как их применять, с их помощью, иголки разные помогает людям добрым из сердец своих устранить. Те её благодарят, благодарность их Алине крылья свободы укрепляет. Свободно Алина на крыльях свободы по жизни летит, каждому новому дню рада, может позволить себе приобрести многое то, что ранее для неё недоступным казалось.

Ожерелье на ней сияет, ценность её на свет проявляет. Свет тот далеко идёт, добрых людей в жизнь Алины привлекает. Алина в комфортно живёт, уютно ей, укрепляется силами, через неё проявленными, и она сама, и её славный Род. В деревне её реченька чистыми водами своими журчит, Алину и людей добрых, прозрачностью вод своих, радует.

Талина и её счастливая жизнь

Ни далеко, ни близко, ни в стольном граде, ни в деревеньке, а в маленьком городишке, на окраине, граничащей с молодым лесом, жила-была красавица Талина. Вполне так ладно себе жила, без каких-либо особых передряг. Есть у неё и муж любимый, и семья, и в доме, вроде, всё ладно, да вот только порой как-то одиноко, скучно да тоскливо становилось. То взгрустнётся Талине – о прошлых, счастливых временах вспомнится, то будущее её затревожит.

Как-то раз, сидели они с подружкой Лёлей за чаем, прошлое вспоминали, где-то грустили, где-то хохотали, ну и, договорились до того, что в юности веселее жилось, смелее были, уверенней. Так им грустно обоим стало, тоска по былым временам обуяла.

– А вот бы вернуться в те времена! Ярче любить, смелее быть, свободой дышать, вернуться туда, где не мешают сомнения, «болявки» разные не болят, раны не ноют, миру и людям доверяешь, наивностью обладаешь, а наивность, как мне думается, с надеждой рядом идут. Даааа! А сейчас, порой, у нас горе от ума – опытные стали, обожглись, потому многому и многим не доверяем, – рассуждала вслух Талина.

– А я вот, вообще, прячусь от мира, чтобы не обидел кто, ненароком, а то потом долго в себя прихожу, да ещё и ругаю себя: то стыдно за то, что почудила, то грустно, от того, что скучно живу, – вторила ей Лёля.

– А мне порой кажется, что юность прошла, а потом в жизни хорошего мало что было – сплошные заботы да дела. Думается мне, что многое я в жизни упустила, может, по-другому где-то сейчас поступила, глядишь, счастливее бы была, – продолжала Талина.

– Ты знаешь, а меня вообще раздражает, когда меня на улице «женщиной» называют, хочется слышать от мужчин обращение «красавица», а от женщин – «девушка», – подытожила Лёлька.

– Ох уж, да! Давай-ка лучше заглянем в альбом, там много юных, ярких воспоминаний на фото. Я сейчас тебе покажу, – сказала Талина да пошла в комнату за фотоальбомом, в котором сохранились фото её юности. Там и детские, и школьные годы, и юность девичья, и первая любовь, и друзья, и сокурсники. Все свободные, весёлые, ничем, особо не обременённые.

«Эх, хорошие были времена!» – думала Талина, открывая шкаф, в котором хранились фотоальбомы. «Юность моя легкокрылая, где ты есть? Развесели меня, а то, что-то взгрустнулось!» – шутливо молвила Талина, доставая тёмно-синий альбом.

Альбом выпал из её рук и шлёпнулся на пол, фотографии из него рассыпались. Талина резко присела на корточки и собиралась подобрать их. Едва коснувшись рукой фото, на котором она была изображена в возрасте 17 лет, в окружении своих друзей, Талина почувствовала в ладони некое тепло и, вдруг, очутилась в берёзовой роще.

Вокруг было солнечно, пели пташки, воздух кристально чистый. Навстречу Талине шла прекрасная Дева. Её одежды были легки и свободно играли с ветерком, развеваясь на нём. Дева казалась такой лёгкой, вот- вот, готовой взлететь.

– Привет! Звала? – спросила лёгкая красавица.

– Неееет, а вообще-то, ты кто? – удивилась Талина.

– Я – Лика, твоя юношеская Лёгкость.

– Ух ты!!! А где это я?

– Ты в своём радостном настроении. Не его ли хотела вернуть, да ещё, с ощущением тяжести желала распрощаться? Ну что, полетели?

– Куда?

– В волшебное приключение!

– Да как же я полечу? Ты, вот-вот, взлетишь, а я тяжёлая, материальная, так сказать, и крыльев у меня нетууу. Ой, так на ноги давит, большой палец на ноге так и ноет!

– Хмм, а ты сними свои тяжёлые башмаки, и полетели! Кто ж тебе мешает?

– Какие такие башмаки? – удивлённо спросила Талина.

Опустив взгляд к ногам, с удивлением обнаружив, что обута в какие-то нелепые башмоты, будто сотворённые из глины: тяжёлые, жёсткие, неудобные, она вытащила одну ногу и почувствовала некую свободу. Вытащив другую, обнаружила, что ноги испачканы глиной. Услышав журчание ручья, Талина вспомнила, как быстро её уставшие ножки отходили от усталости и прекращали ныть, после длительного похода в лес за ягодами, едва, они приходили с бабушкой из леса и опускали ноги в тазик с прохладной водой.

Талина подбежала к ручью, умылась его водицей и, с удовольствием, погрузила ножки в ручей. Чувствуя, как воды ручья щекочут её стопы, мягко ласкают ступни, смывая с неё всю жизненную усталость, она, как ребёнок, побежала по ручью, создавая брызги, искрящиеся в солнечных лучах всеми цветами радуги. Так она часто делала в детстве.

Зажмурив от удовольствия глаза, а затем, открыв их, к своему удивлению, Талина, вдруг, поняла, что летит над лесом. На ногах её красовались лёгкие, удобные босоножки, а под руки её держали юношеская Лёгкость и ещё одна, откуда-то взявшаяся девица в платье, переливающимся всеми цветами радуги.

– А ты кто? – с удивлением спросила её Талина.

– Я Рада – твоя потерянная Радость, уж слишком часто ты грустишь, а всё от того, что себя и возраст свой, как и некие периоды своей жизни и судьбы, до конца не принимаешь.

– Да, да, да! И возраст тут, совершенно, не при чём, – подытожила Лика.

– Куда мы летим? – не переставая удивляться, спросила Талина.

– Туда, где ты сможешь принять себя! – ответила Рада.

Совсем скоро, Талина обнаружила, что летит на двух крыльях над прекрасной рекой с живописными берегами, на одном из которых стояла ещё одна молодая красавица в жёлтом одеянии и игриво махала рукой, приглашая Талину приземлиться. В этот миг, крылья Талины вновь стали Ликой и Радой. Она зажмурила глаза, пытаясь проснуться, всё ещё не веря происходящему.

«Я реалист, я трезво оцениваю ситуацию и всё анализирую! Этого не может быть! Где это видано, чтобы такое творилось? Что за взбалмошная девчонка? Вечно она что-то придумает, никакой ответственности, все бы чудить да баловать!» – звучали разные голоса в её голове. Талина почувствовала, что её лёгкость исчезла, а за плечами ощутила тяжёлый рюкзак.

Она открыла глаза и поняла, что стоит на берегу реки, в окружении своих сопровождающих и той самой девицы, что махала им рукой. Думая, что это просто сон, и пробудиться ей, пока, не удалось, Талина решила продолжить игру, за которую, теперь, принимала всё происходящее с ней.

– А ты кто? – улыбнувшись, спросила она, встретившую их на берегу, девицу.

– Я – Игри, игра, игривость твоя, впечатлительность. Я неимоверная фантазёрка, которую ты в себе так часто отрицаешь из-за старых стереотипов и правил. Дай ка я сниму твой рюкзак, – услышала Талина в ответ. Она даже не заметила, как с её плеч слетел и шмякнулся на землю тяжеленный рюкзачища.

– Та-ак! Что это у нас тут? Ага! Должностные инструкции, правила поведения в общественном месте, родительские и учительские предписания, правила поведения в транспорте и, даже, пионерская клятва! Огооо, план реализации целей! Ух ты, какой тяжёлый план! Может, стоит иногда довериться Богу и миру, а не нахлобучивать себя излишними ответственностью и обязанностями, ну и, например, чужими делами? – молвила Игри, распутав от каких-то пут свиток, в котором значился список дел, которые Талине поручали окружающие её близкие, коллеги и друзья, пытаясь перевесить на неё свои ответственность, дела и заботы. Вытащив из плана реализации целей мелкие камушки, непонятно как, туда попавшие, Игри дотянулась до дна рюкзака. – А это ещё что такое? – спросила она, достав куклу марионетку, очень напоминающую саму Талину. – На-ка, займись вот этим, думаю, это будет очень полезно для всех! Пусть куколка оживёт, смотри, как её опутали! Интересно, что будет, если снять вагу и нити, за которые ей играются, обезличивая её?

Талина взяла марионетку в руки и начала откреплять от неё нити, первым делом, отсоединив вагу. Когда она закончила работу, куколка, вдруг, ожила. Игриво, с искоркой в глазах и добродушной улыбкой, она посмотрела на Талину и молвила: «Моё имя Туся. Я – твоя собственная, естественная Суть. Ты, ведь, хочешь стать самой собой? Побежали?»

Туся шустро побежала вперёд, словно, призывая Талину поиграть с ней в догонялки. Поддавшись игре, Талина побежала за ней, бросив нити и вагу на землю. Она ощутила внутреннюю свободу, которой ей так не хватало. Вдоволь надышавшись этой самой свободой, Талина оглянулась назад. Она увидела, как Игри, Рада и Лика, помахали им руками и, встав в хоровод, закружились, создавая гирлянды прекрасных, благоухающих цветов, которые расстилались в воздухе, украшая всё вокруг и превращая окружающее пространство в цветущий сад. Благоухание цветов растворили нити и вагу, делающие из Нати марионетку. За плечами у Талины, теперь, висел лёгкий рюкзачок с золотыми зёрнами её опыта, нужными правилами, предписаниями, знаниями и планом лёгкой реализации её целей. Из рюкзачка было удалено всё лишнее и чужеродное. Нати, надышавшись свободой, выросла, превратившись в прекрасную девицу.

Вдоволь наигравшись в догонялки с Нати, надышавшись свободой, Талина неожиданно увидела перед собой прекрасную, но строгую Даму, одетую в тёмно-синее платье. Она рассматривала Талину сквозь пенсне, словно, изучая, зачем та сюда пожаловала. Нати спряталась позади Дамы. Она вела себя, будто, малое дитё, схватившись за подол её платья. Дама представляла собой крупную фигуру, по сравнению с которой, и Талина, и Нати казались просто игрушечными.

Дама, заметив движение подола своего платья, наклонилась и взяла Нати на руки. Поднеся её поближе, как следует, рассмотрев через своё пенсне, строгая Дама, вдруг, превратилась в прекрасную женщину. Её лицо озарила улыбка, а наряд засиял приятными пастельными тонами. Она, буквально, излучала волны спокойствия и равновесия. Рядом с ней ощущалось, что всё идёт как надо, и не о чем сожалеть.

Всё происходящее, в какой-то миг, перестало казаться Талине сном или игрой. Она, вдруг, ощутила, что это реальность, происходящее с ней – это реальность, а не фантазии, иллюзии или сон. Дама, уже, не казалась такой большой, по сравнению с ней и Нати, а они сами уже не выглядели столь маленькими и игрушечными, хотя, и были почти в два раза меньше.

– Я всегда за естественность и внутреннюю Суть, дитя моё! – обратилась незнакомка к Талине.

– Кто Вы? – спросила Талина, продолжая разглядывать Даму, удивляясь тому, что чувствует с ней некую общность и Родство.

– Меня зовут Дарья, я – Праматушка твоего Рода, и, как видишь, тоже бываю разной. Дитя моё, посмотри, насколько прекрасна твоя естественная, внутренняя суть! Тебе надо принять себя и вы с Натали соединитесь. Кстати, Нати – звучит как-то по-детски. Мне больше нравится полное имя Натали, к тому же, она уже выросла. Талина, я понимаю твою печаль, как и потерю Игривости, Лёгкости и Радости за догмами вашего общества и современными трудностями! Но при этом, стоит ли так нахлобучивать себя, опираясь на бремя и правила других, некие устаревшие догмы и стереотипы? К тому же, к моему сожалению, современные люди, в большинстве своём, отошли от заветов Предков, а многое полезное, в этой связи, утратили. В частности, они разучились видеть собственную ценность, уникальность и значимость для мира. Слишком много они живут в будущем, не видят значимости каждого возраста, а порой, и застревают в прошлом, тем самым, обесценивая настоящее. Ну да ничего, раз ты добралась сюда, значит, уже пора. Пора!

– Что, пора? – удивлённо спросила Талина, заметив, что Праматушка Дарья расчёсывает золотым гребнем, инкрустированным драгоценными камнями, свои прекрасные волосы, которые чем-то напоминали ей косу её бабушки.

Волосы Праматушки спускались в реку и не просто спускались, а образовывали исток той самой реки, на берега которой, опустилась Талина вместе с Радой и Ликой, встретившись с Игри, и играя в догонялки со своей собственной, естественной сутью Натали.

– Пора взглянуть, как это было в твоей жизни, милое Дитя! – ответила Праматушка. Она взмахнула рукавом, и раздался хрустальный, переливистый перезвон.

Перед Талиной развернулись водные зеркала. Праматушка Дарья жестом пригласила Талину заглянуть в них.

В первом зеркале Талина увидела себя подростком 13—14 лет. Ей не совсем понравилось её угловатое, вытянутое отражение. Взгляд был растерянным, словно, она не осознавала собственного места и искала кого-то значимого для себя.

Следующее зеркало отразило её, примерно, в 23—25 лет. Она стояла в свадебном платье, чему-то задумчиво улыбалась и, казалось, очень грустила о несбывшихся мечтах юности и нереализованной любви, одновременно радуясь, новому периоду своей жизни. Однако, от отражения не чувствовалось ощущения счастья настоящего момента, скорее, интерес к будущему и желание избавиться от боли прошлого.

Следующее зеркало показало её в возрасте, примерно, 38—40 лет. Отражение было чем-то озабочено и усиленно решало те задачи, которые казались и надоевшими, и интересными, одновременно. От образа веяло мечтами о счастливом будущем.

Ещё одно зеркало показало отражение седой, пожилой женщины в тёмном одеянии, которая, казалось, вдыхая воздух, пыталась уловить тончайшие ароматы, витающие в нём, словно, пытаясь надышаться этими ароматами или распознать их тонкости. Затем, отражение раскинуло руки и наслаждалось свободой, словно, обнимало весь мир. Глаза её светились одновременно и мудростью, и какой-то грустью о чём-то значимом и, видимо, ушедшем!!! Казалось, что она, порой, размышляла о том, что ждёт её там – за жизненной чертой, и немного этого побаивалась.

Талина растерялась и молвила:

– Действительно! Когда и где я жила настоящим – счастливым настоящим? Почему мне всё время чего-то не хватает для полного счастья?

– Тебе, милая, не хватает самой себя, – молвило ей отражение из последнего зеркала и, грустно вздохнув, утёрло слезу белым платком, с вышитым на нём ярко-алым тюльпаном.

– Ноооо, но, но, как же? Почему всё так? Что я упустила? Где я успела потерять саму себя? Да что же это такое!? В любом периоде, всегда, чего-то не достаёт для полной гармонии, а ресурсы постоянно теряются!

Талина одновременно и злилась, и хлюпала носом. Праматушка Дарья подошла к ней и обняла, сказав о том, что прекрасно знает, насколько ей не хватало материнского тепла, как страдала её женская суть от воспитания её отцом по мужскому принципу, от травм, полученных в отношениях с мужчинами, и от мамы с бабушкой, в том числе. Ещё, она поведала Талине о том, что она не виновата и не должна ни о чём так глубоко сожалеть и отчаянно грустить.

– Всё и всегда можно исправить, сейчас, ты в правильном, для этого, месте, – подвела итог Праматушка Дарья.

Талина немного успокоилась, почувствовав искреннюю, сердечную любовь и поддержку. Праматушка Дарья предложила ей полюбоваться тем, как Талина, на самом деле, прекрасна, и развернула перед её глазами великолепную мозаику, на которой была изображена потрясающей красоты женщина: яркая, сияющая и счастливая.

Талина залюбовалась мозаикой и, вдруг, с большим трудом, узнала в этом образе себя: такую красивую, милую, женственную, целостную, наполненную, улыбающуюся и счастливую, любящую себя и свою собственную жизнь. Казалось, что в её глазах можно утонуть и оказаться в любом уголке этой прекрасной Земли. Она не выдержала, начала рыдать и, одновременно, злиться, потому что видела и понимала, что чувствует себя совершенно иначе, чем образ на картинке: опустошённой, половинчатой, неуверенной в себе, жалующейся на жизнь и окружающих.

От её эмоций мозаика потускнела и осыпалась. От неё остался белый холст с чёрно-белым изображением, с едва видными, проступающими контурами прекрасного образа. Праматушка покачала головой и молвила:

– Смотри, что ты наделала! Теперь, ты должна вернуть кусочки мозаики на место, а для этого их нужно найти и собрать!

– Но, что я могу для этого сделать? – спросила Талина.

– Ты можешь отправиться в каждое из водных зеркал и собрать кусочки мозаики, – ответила Праматушка Дарья.

Талина огляделась вокруг и, улыбнувшись своей естественной сути Натали, шагнула в самое первое зеркало.

Она очутилась на берегу реки, где мудрая, добрая женщина-крестьянка средних лет, одетая в красивые, расписанные разными орнаментами наряды, с красным платком на голове, сидя у кромки воды, ласкала гладь реки и напевала дивную песню. Молодые девицы в разноцветных сарафанах, чуть поодаль, водили хоровод и подпевали ей. Женщина, заметив Талину, взяла её за руку и промолвила: «Не бойся, дочка, тут никто не пристыдит тебя за твою естественность!» Она подвела её к воде и жестом руки показала Талине зайти в реку.

Талина оглядела себя и увидела, что на ней надета лишь белая, холщовая рубаха. Вступив в воды реки, она сделала три шага и повернулась к берегу. Крестьянка, жестом руки, показала ей окунуться в воду. Окунувшись с головой в тёплые, живые, приятные воды реки, Талина почувствовала, как по её рукам, от кистей до плеч, а затем, и по всему её телу, поднялась неведомая ей ранее, приятная энергия, словно, та самая речная вода вошла в неё, согревая теплом родительской любви и принятия. На удивление, она совсем не промокла, а её волосы остались сухими. С правой стороны в них вплёлся белоснежный лотос, как символ признания её красоты, естественности и женственности.

Крестьянка улыбнулась ей материнской, мягкой, доброй, радостной, тёплой улыбкой и поманила к себе.

Выйдя из воды, чувствуя неимоверную радость где-то внутри, Талина подошла к женщине.

«Поздравляю тебя, моя девочка! У тебя сегодня праздник! Ты обрела себя, свою истинную женскую природу! Я очень рада за тебя!»

Девушки, что водили чуть поодаль хоровод, окружили их и теперь закружили хоровод вокруг них. Среди них появились и женщины постарше. Крестьянка повязала на Талину красную, нижнюю юбку. От добрых песен, холщовая, казалось бы, тяжёлая рубаха Талины, превратилась в лёгкую, белую рубаху, поверх которой, от энергий кругов хоровода, сотворился красный сарафан с золотыми тюльпанами, вышитыми по низу подола.

Крестьянка повязала на Талину красивый, расписанный орнаментами передник.

«Благословляю тебя, девочка моя, на счастливую женскую судьбу! Не верь тем, кто говорит, что женская доля тяжела. Она прекрасна!» – молвила женщина.

Талина, чувствуя поток любви и благословений женщин Рода, поклонилась всем в благодарном поклоне. Вокруг всё закружилось, и пространство покрылось радужной дымкой. В этот момент, Талина, вновь, очутилась у первого зеркала.

Взглянув в отражение, она увидела в нём себя красавицей лет 15, с вьющимися, каштановыми локонами, в красивом красном платье. На неё восхищённо смотрел отец, любуясь и гордясь красотой дочери. Её глаза светились радостью, нежностью, мягкостью и добротой, а улыбка излучала тепло. Та, что теперь смотрела из отражения, точно, не выглядела потерянной. Она чувствовала себя в гармонии и на своём месте, излучала спокойствие, созерцание, любила и принимала саму себя, любуясь своим образом и, уж тем более, не оглядывалась по сторонам, в поиске значимых фигур. В её глазах играли задорные, игривые огоньки. Она точно знала, что внутри неё есть целый, прекрасный, удивительный мир, и принимала своё женское естество.

.

У Талины от увиденного потеплело на Душе. Она улыбалась, мир вокруг, тоже, улыбался ей. Она подняла руки вверх и закружилась в искреннем, радостном танце, чувствуя освобождение от чего-то гнетущего и тяжёлого.

Талиная заметила, что чёрно-белое полотно мозаики проявило цветные контуры, изображение стало гораздо ярче. Рядом с холстом стояла её матушка с ластиком, думая, ранее, стереть изображение. От увиденного матушка выронила ластик и молвила:

– Прости меня, доченька! Я много не осознавала о тебе и, видимо, мало что знала о себе самой, как и о женской природе, в целом!

Талина, молча кивнула головой, в знак согласия, выражая понимание и прощение.

Образ матушки улыбнулся ей в ответ, исчез и растворился. Растаял и ластик, а часть нижних деталей мозаики вернулась на свои места

Талина с улыбкой подошла ко второму зеркалу. Едва она прикоснулась к зеркальной поверхности рукой, лотос рассыпался на лепестки, те упали в её ладонь. Она положила лепестки в холщовую котомку, которую обнаружила на своём плече.