Tristis est anima mea

В деле больше не было никаких записей, что показалось Никите странным, ведь если был назначен повторный визит, то он должен был состояться. Почему же нет никаких отметок или записей или вложений.

– Марина Владимировна. Марина Владимировна – Никита выскочил из кабинета в коридор. Не зная куда бежать, он остановился и просто громко звал Шапкину. Она, не торопясь вышла из кухни:

– Чего Никита Константинович расшумелись

– Марина Владимировна, а данные о повторных визитах хранятся где-то отдельно? Не в общем деле?

– Повторные? Нет, они подшиваются в общее дело. В реестре архива делается пометка, где хранятся все данные.

Она не проявляла любопытства и не задавала вопросов. Это видимо было выработанное за годы работы с пациентами и врачами правило.

– А скажите, ну, вдруг. Вы случайно не помните пациентку с фамилией Серпухова?

– Лена? – по-свойски спросила Шапкина

– Да, да.

– Помню. – Снова ответ и никакой встречной реакции.

– А можете рассказать мне про нее?

– Я вообще-то обедаю.

– Обед? А сколько времени?

– Два часа. Еще вопросы будут? У меня суп остывает.

– Да, да, конечно. Хотя. А можно я с Вами? – Никите надо обязательно было узнать подробности этой истории.

Они направились вглубь кухни. Шапкина заняла свое место, а Никита залез в холодильник в поисках продуктов. Все продукты требовали готовки, а ему сейчас было не до этого. Он достал сыр, колбасу, отрезал себе кусок, бросил на хлеб и поставил чайник.

Шапкина скептически наблюдала за его манипуляциями, но не предлагала ни помощь, ни поделиться своим обедом.

– Так, Марина Владимировна. Что Вы помните про Лену? Как Вы пришли к такому простому и изящному решению ей помочь? Как Рябинин в первый раз тогда успокоил маму Лены? И как она? Как приехала на контроль? Расскажите мне все.

– Ну, скажете тоже, конечно. «Изящное решение»: сразу видно, столичный доктор.

– Так и есть. Я ожидал, как бы это сказать, традиционные для того времени методы лечения.

– Если бы меня спросили, то я бы так и поступила. Но Рябинин все-таки был гений, и он тут был главврач.

Никита нахмурился.

– Так Вы не согласны были с ним? Но я думал, что это все Вы… – Никита замолчал, откусывая бутерброд.

– Конечно я. Только по распоряжению главного врача. Вы видно молодой человек никогда не работали в настоящем учреждении. Не понимаете как тут все устроено. Без разрешения или распоряжения главного врача никто и шагу ступить не может. Нет, нет. Это все он.

– Занятно. А можете тогда поподробнее рассказать и самое главное… меня интересует второй визит. В деле не хватает информации.

– Вы ошибаетесь. В личном деле исчерпывающая информация. Вы просто плохо смотрите.

– Да, но там не данных о беседах с матерью и о том, что оказывается Ваше сближение с девочкой – это часть терапии.

Шапкина, слегка прищурившись смотрела на своего собеседника, как бы размышляя стоит ли ему доверять или нет. Потом тяжело вздохнула, как будто решила, что кое-что можно ему рассказать и заговорила:

– Понимаете ли, Никита Константинович. Если в деле, на ваш взгляд чего-то не хватает, то значит так и должно быть. Это все-таки не простая лечебница была. О чем Рябинин разговаривал с пациентами и их опекунами, с сотрудниками, какие распоряжения давал – это все не имеет значения, если этой информации нет в личном деле пациента.

– Кажется, теперь понимаю. Но я же могу рассчитывать на Вашу помощь?

– Если бы Вы лично обратились, то вряд ли. Но мне ПРИКАЗАНО оказывать Вам содействие, я все-таки нахожусь на службе. Поэтому спрашивайте.

– Для начала, можете рассказать мне то, как Вы помните все, связанное с делом Лены?

– Что ж. Я хорошо помню 88 год. В тот год было удивительно много разных случаев. Ее привезли зимой. Девочку оформили, и мы пытались решить куда разместить тренера. Была уже почти ночь, тогда с транспортом было, как Вы понимаете, не очень. Но оставлять ее в одной из палат было не по протоколу, и в крыло с персоналом мы не могли ее отправить, ведь она могла услышать что-то, что не должна.

– Вы про медицинские данные говорите, так ведь?

– Вы серьезно сейчас? А вы разве не обратили внимание на некоторые фамилии в делах, а диагнозы? У нас тут ВСЕ пациенты были необычные. Честное слово…

Шапкина снова моментально сменила тон и настроение. Никита подумал, что в работе она, наверно, была невыносима.

– Я успел ознакомиться всего с несколькими делами, поэтому пока еще во всем разобрался.

– Ну, конечно… – Снова гнев сменился на милость. Никита же отругал себя, что упустил такую важную деталь.

– Так, так и Серпухова – Пришлось вернуть Шапкину к пациенту, которая сейчас больше всего интересовала его.

– Да, да. Тренер. Так вот. Пока искали ей комнату, я с ней разговорилась, и она-то как раз и рассказала о том, что случилось. Ее мама, когда-то занималась художественной гимнастикой, они ходили в одну секцию вместе с тренером. Но успехов не добилась никаких. Ее пристроили в технологический колледж, она, кажется, устроилась в буфет на каком-то заводе, где и познакомилась с мужем. Он главный инженер завода был. Правда уже тогда был женат. Но мадам это не остановило. И вот она замужем. У меня… у нас сложилось впечатление, что эта особа, считала, что достойна большего. Она так сильно себя убедила, что, когда у нее родилась девочка, она решила, что через нее, реализует все свои желания. Если бы меня спросили, то я бы лишила ее родительских прав. Потому что то, как она обращалась с Леной, это издевательство в чистом виде. Мы в своей работе много с чем сталкиваемся. Но когда родители, вот так… А впрочем… о чем я. Да. Лену отдали в художественную гимнастику, она показывала блестящие результаты, и тренер утверждала, что ей светило большое будущее в спорте. Только вот для своей матери, она была недостаточна хороша. Слишком толстая, слишком ленивая, слишком веселая. Тренер рассказывала, что девочка жила в тяжелейших условиях. При этом слово ее матери было для необсуждаемо. А самая большая награда, это когда мама, наблюдая за ее тренировками не хмурилась. Поэтому, когда она объявила, что надо отправить Лену на отборочные в сборную, то никто не удивился. Тренер пыталась объяснить, что это невозможно. Тем более она уже общалась с комитетом по поводу своей ученицы и ей рекомендовали показывать девочку только в следующем году, чтобы можно было включить ее в резерв и начать поэтапную подготовку. Международный спорт, это же не только и не столько спорт, сколько еще и политика. Но Серпухова старшая была несгибаема и столько порогов кабинетов оббила, что им разрешили ехать на отборочные.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.