Стоит только захотеть…

Светлана Иртышова

Стоит только захотеть…

Светлана Иртышова

Мечты сбываются…

Дом

Лида родилась в Западной Сибири, в достаточно большом городе, можно сказать, мегаполисе, который назывался Вормск. В советское время Вормск был большим индустриальным центром, с множеством заводов, фабрик, учебных заведений. Был даже свой государственный университет.

Западная Сибирь – чудесное место. Летом – жара с редкими тропическими дождями, зимой – снег, мороз. Зимой и летом солнце щедро радовало сибиряков своим ярким светом. Зимой люди ходили в валенках, тулупах и шапках-ушанках. Снег хрустел под ногами, а воздух буквально «звенел» от стужи. Экипированные надлежащим образом сибиряки от этой суровости чувствовали только прилив сил, бодрости и хорошего настроения. Правда, осенью и ранней весной было серо, скучно, грязно, промозгло и всегда ветрено. Конечно, Вормск – это вам не деловая и роскошная Москва, не тонкий и аристократичный Петербург, не расслабленный и жаркий Сочи, уж не говоря о Майами и разных прочих райских местах, но свои прелести здесь тоже были, например, множество лесов с грибами и ягодами, пёстрое, многонациональное население со своими традициями и необычными стилями в одежде, а главное, – обилие хороших, порядочных и готовых помочь людей.

Наверное, у Лиды было очень хорошее детство. Её родители были славные люди, творческие. Мама – искусствовед, а папа – музыкант и педагог. С самого раннего возраста, который помнила Лида, в доме было много гостей. В их маленькой «хрущёвке» пели, танцевали, играли на различных музыкальных инструментах, устраивали какие-то весёлые конкурсы. Кроме того, хозяйка дома – Лина Львовна – знала толк в гастрономических изысках. Даже до перехода в светлое капиталистическое будущее стол у Коняевых ломился от разносолов: непременного мяса по-французски, селёдки «под шубой», сдобренной протёртым варёным яичком, солений, варений, лечо и прочего дачного производства. Про торты, пирожные и печенья даже и говорить не стоит. Лина Львовна держала в голове массу рецептов, кропотливо собирала их, немедленно претворяя в жизнь полученные знания.

Конечно, от такой обильной еды неудивительно, что и Лида, и её старшая сестра Лика, да и сама Лина Львовна были пышками – румяными, бойкими и весёлыми.

Еда и искусство сопровождали Лиду с раннего детства и до вступления её во взрослую жизнь.

Лида никогда не была отличницей, но всегда училась хорошо. Зная, что Лидочка, мягко говоря, равнодушна к точным наукам, Лина Львовна устроилась в школу завучем по воспитательной работе, что обеспечило получение дочерью хорошего аттестата об окончании девяти классов школы.

Лида могла бы учиться и дальше, пойти в десятый класс, сдать экзамены, поступить в институт, но её живой и бойкий характер требовал изменений в жизни. Ей надоела школьная рутина, хотелось праздника, жить такой же интересной жизнью, как друзья её родителей – музыканты, художники, певцы, и она решила пойти в музыкально-педагогическое училище, которое к моменту окончания Лидой девяти классов сменило своё название на гордо-аристократическое слово «колледж».

В колледж хорошистку и примерную девочку Лиду взяли, что называется, «с руками и ногами». Лида была счастлива. У неё обнаружился удивительно чистый и звонкий голос. Образование, полученное в музыкальной школе, воспитание, данное интеллигентными родителями, вся возвышенная обстановка её дома способствовали тому, что Лида стала гордостью колледжа. При этом, у Лиды был хороший характер, она была удивительно лёгким человеком, непринуждённо завязывала знакомства с различными людьми, и люди к ней тянулись. За время учёбы у Лиды образовалось множество подруг. Они вместе гуляли в городском парке отдыха, катались на каруселях, ходили к друг другу в гости, регулярно посещали кинотеатры, иногда даже курили, что придавало всем этим похождениям какой-то запретно-загадочный аромат.

Лида с подружками активно посещали дискотеки, и Лида даже пользовалась успехом у противоположного пола. Её весёлые шутки сглаживали какие-то острые моменты, заполняли образовывавшиеся в беседе натянутые паузы, всем становилось легко и хорошо. Но – парадокс, при наличии множества друзей, в том числе, и мужского пола, своего парня у Лиды не заводилось. Она сама для всех была «хорошим парнем», другом, но видеть в ней красивую и желанную девушку, объект воздыханий, представители противоположного пола почему-то наотрез отказывались. Лида постепенно начинала комплексовать, от стресса её – пышку – разносило ещё больше. Она уже не могла влезать в униформу молодёжи – джинсы, носила длинные, бесформенные платья, что придавало ей возраста.

Лида не была безвольной особой. Она предпринимала самые различные способы похудеть: пыталась соблюдать новомодные диеты, курила и даже подумывала о липосакции.

С диетами ей не везло. Диета, связанная с употреблением в течение дня только определённых продуктов, например, творога, яблок или кефира, оказывала, скорее, обратный эффект. Похудеть Лида не похудела, но зато у неё стал болеть живот, испортилась кожа. Кроме того, Лида жила с родителями, которые не могли выносить мучений дочери, и пытались очень настойчиво досыта накормить её домашними разносолами. Также постоянно срывала её боевой «похудательный» настрой старшая сестра Лика, которая была по объёмам ещё больше Лиды, при этом, работала на фабрике мясопродуктов, постоянно дегустировала производимую продукцию, но каких-либо комплексов по поводу своего веса и комплекции не испытывала, а даже и вышла замуж, удачно, за такого же (по габаритам) коллегу.

Кстати, в курение Лиду втравила та же Лика, которая курила не из-за стремления похудеть, а в силу своего мужского характера. Лика была грубоватой. О таких, как она, говорят «бой-баба». Несмотря на интеллигентную семью, Лика говорила низким голосом, материлась, выпивала, громко хохотала, не отличалась стеснительностью, хотя и была при этом очень хорошим человеком.

Накопив некую сумму, Лида решилась, наконец, на операцию по удалению лишних жировых отложений и пришла в частную косметическую клинику. Шли 90-е годы, частный бизнес развивался, и даже в Вормске различные студии и салоны красоты росли, как грибы.

В клинике с красивым названием «Ариадна» ей сразу всё понравилось: интерьер, обслуживание, в целом, психологическая обстановка. Было светло, уютно, обнадеживающе. Вежливая девушка-администратор сразу же нашла для неё свободного врача-косметолога (в одном лице – хирурга и нутрициолога) и направила на консультацию. Консультация была практически бесплатной, может быть, окупала только стоимость бахил и шапочки. «Всё складывается», – решила про себя Лида и дала себе обещание довести до конца свой замысел по коррекции своей округлившейся и обвисшей не по годам фигуры.

Врач – молодой и стильный мужчина интеллигентного вида – смотрел на Лиду заинтересованно, хотя и с какой-то смешинкой во взгляде, во всяком случае, так казалось Лиде. Она, немного смущаясь, рассказала ему о своих пожеланиях: убрать лишний жир с проблемных мест, ну, и в целом, постройнеть. Антон Валерьевич (так звали врача) сказал, что это возможно, но надо настроиться на то, что процесс длительный, скорее всего, потребуется не одна операция. Для начала предложил начать с рук, а именно, удалить жир с предплечий. Стоимость такой операции (на одной руке) составляла 11 000 рублей. Лида прикинула, что накопленной со стипендии и подарков родителей и бабушки с дедушкой суммы (за полгода накопилось почти 40 000 рублей) хватит на вожделенную операцию. Конечно, было очень жалко расставаться с накопленными сбережениями, но…цель оправдывает средства. Лида уже представляла, как, увидев её после операции, удивятся её подруги, начнут восхищаться знакомые парни, она встретит того самого единственного, который не устоит перед её красотой. В общем, Лида здесь же на консультации согласилась на операцию, согласовала с врачом день и время процедуры. Она сдала необходимые анализы и морально подготовилась.

В назначенный день Антон Валерьевич встретил её в клинике, медсестра проводила в операционную. Лида отказалась от общего наркоза, операцию делали под местным наркозом, без разрезов, откачивая жир через небольшие проколы. Больно Лиде не было, операция длилась недолго. После завершения врач сказал, что 2-3 недели может сохраняться отёчность, гематомы, надо носить специальные рукава, которые можно было приобрести здесь же за отдельную плату. Через 2 месяца всё должно нормализоваться, после чего можно уже будет переходить к липосакции других зон.

2 месяца Лида промучилась, нося одежду с длинными рукавами, первое время она носила специальные компрессионные рукава. Самое трудное было скрывать операцию от родных: не показывать им руки, отказываться от совместных походов в баню, отказываться от жирной и сладкой пищи, которую в избытке готовила Лина Львовна. Однако после истечения двух месяцев, полугода и даже года желаемого уменьшения объёмов не произошло. Напротив, вместо толстеньких и упругих плеч и предплечий Лида получила рыхлые, сморщенные, старческие мешки, которые уныло болтались на руках. Антон Валерьевич на повторном приёме сказал ей, что особенности восстановления кожи у всех разные, может быть, всему виной повышенный уровень сахара и холестерина. Он предлагал делать брахиопластику или переходить к следующим этапам липосакции других участков тела, а потом всё вместе подтянуть, но у Лиды и буквально, и фигурально, опустились руки. Она сделала для себя вывод, что любые вмешательства сделают её только хуже, уже не говоря о финансовых потерях.

Как раз в это время в стране началась бешеная инфляция, тысячные зарплаты, на которые мало что можно было купить, превратились в миллионные, а она даже не имела собственного стабильного заработка. Совесть не позволяла Лиде клянчить деньги у родителей, бабушки с дедушкой или сестры на такие цели как похудение и липосакция, тем более, что и Лина Львовна, и Лика весьма комфортно обитали в своих массивных телесах. А папа считал Лиду неотразимой и очень бы удивился, узнав, что Лида или любой другой не придерживаются такого же мнения. Она уже представила, как отец побежит в клинику разбираться с «мошенниками», которые дурят голову его дочери-красавице.

В общем, с таким настроением, обречённая на вечное хождение в балахонах с длинными рукавами Лида подошла к окончанию колледжа. Красного диплома у неё не было, но, как и в школе, она закончила колледж с неплохими оценками и стала решать, что ей делать дальше. Полученное ею образование открывало дорогу в школы в качестве учителя музыки и пения. Можно было пойти в детский сад музыкальным работником, но в 90-е годы остаться старой девой, а Лида уже именно так себя позиционировала, с мизерной зарплатой Лиду не прельщало. Кроме того, никто уже не мечтал стать Учителем (именно так, с большой буквы). Учителей стали считать неудачниками, не способными заработать нормальные деньги. В цене были банкиры, челночники-торговцы, проститутки, бандиты-спортсмены и, может быть, неизменно статусные во все времена адвокаты. Все эти виды деятельности к Лиде не имели никакого отношения.

Трезво оценив свои возможности, Лида вспомнила, что у неё есть хороший голос. Он и является её капиталом. Конечно, по внешним данным она не могла соперничать с ежедневно возникающими на экранах красотками – Ладой Дэнс с изумительными раскосыми глазами, стройной Алёной Свиридовой, яркой рыжеволосой Алёной Апиной, но, ведь, голос тоже может быть востребован.

Родители убеждали Лиду получить высшее образование, потому что они его в своё время получили и будет неудобно перед знакомыми, если никто из дочерей (про Лику, работающую на фабрике мясопродуктов, речь даже не шла) не получит высшее образование, не станет в полном смысле слова (в понимании родителей) культурным, интеллигентным человеком.

Поскольку чёткого плана действий у Лиды пока не было, она решила поступить в Вормский государственный университет на факультет культуры и искусств.

В университет поступить удалось сравнительно легко. На творческом конкурсе она исполняла песни под гитару, игре на которой обучилась самостоятельно. Кроме того, комиссия учла, что Лида умеет играть на фортепиано и даже немного – на аккордеоне.

Несмотря на то, что поступала она в университет как-то автоматически, от безысходности, учёба в университете Лиде понравилась. Многие из вчерашних абитуриентов, во-первых, были счастливы тем, что поступили не куда-нибудь, а в Университет, во-вторых, на курсе было много действительно творческих людей: кто-то создавал какие-то музыкальные группы, различные творческие ансамбли, были художники, фотографы, танцоры. Вся эта креативная масса излучала позитивную энергию и наполняла жизнь Лиды надеждами. Она с интересом ходила на лекции, многие лекторы были настоящими «русскими профессорами», то есть, такими, которых показывали в старых фильмах: с бородками, интеллигентным обращением и неисчерпаемыми знаниями во всех областях. Один старичок с интересным именем Людвиг Багратионович был знаком ещё Лине Львовне. Когда она училась на курсах повышения квалификации для искусствоведов, он читал у них курс истории религии.

Людвиг Багратионович был большой оригинал. Он принципиально не имел телевизора (компьютеры на тот момент были далеко не у всех, а те, что были, отличались громоздкостью и дороговизной), ходил всегда в костюме-тройке, носил бородку-эспаньолку, имел буйную седую шевелюру а-ля Карл Маркс. Большие и имеющие ближневосточную форму с немного азиатским разрезом чёрные глаза придавали профессору вид Мефистофеля. Людвиг говорил, растягивая на московский лад слова, и перебирал при этом чёрные перламутровые чётки. Старичок отличался едким чувством юмора и каким-то пренебрежительным отношением к женщинам. К большому раздражению Лиды он называл её неизменно «Фемина», видимо, намекая на её первобытно пышные женские формы. Несмотря на странности, лекции Людвига по истории религии и искусства были просто окном в какой-то большой интересный, полный знаменательных и значительных событий, мир. Особенно ему удавались описания древнего и средневекового Востока. Когда он описывал похождения различных восточных деятелей (Салахаддина, Цинь Ши Хуан Ди, Ашоки и других), его наружность и манера излагать материал оказывали гипнотическое воздействие на аудиторию, погружали в атмосферу таинственной сказки. Эти лекции заставляли Лиду забывать о том, что живёт она всего лишь в провинциальном городе и, судя по всему, обречена на полунищее прозябание нищей старой девы с кошками. После общения с Людвигом было стыдно вести какую-то бесцельную растительную жизнь, возникало чувство возможности самого невозможного. «Стоит только захотеть», – как пели отовсюду солистки группы «Блестящие».

Были и молодые преподаватели, в которых влюблялись девчонки-студентки и на которых хотели походить парни-однокурсники. Одним из таких был Влад Малинин. Влад, можно сказать, был Лиде почти друг детства, потому что её папа – Андрей Павлович работал вместе с отцом Влада. Они вместе преподавали в различных учебных заведениях Вормска, играли в каких-то ансамблях, Малинины часто приходили в гости к Коняевым, а те, в свою очередь, к Малининым. Дети Коняевых – девчонки Лика и Лида – играли с Владом, который был чуть-чуть старше Лики. Влад был хорошо воспитан, имел прекрасную внешность (слегка вьющиеся пшеничного цвета волосы, серые глаза, правильные черты лица). Повзрослев, Влад превратился в атлетически сложенного юношу. Кроме того, у него было прекрасное чувство юмора, которое помогало ему без обид отделываться от особенно назойливых поклонниц. Когда Лида поступила в Университет, Влад уже работал там преподавателем, писал кандидатскую, был на хорошем счету. Они по-дружески общались, в преподавательской, на большой перемене, он угощал Лиду чаем с пирожными. Лина Львовна намекала Лиде, что Влад – прекрасная партия для неё, но Лида понимала, что для Влада она – всего лишь подруга детства, а, кроме того, несмотря на все свои достоинства Влад был слишком хорош для неё и поэтому, видимо, не вызывал у неё каких-либо страстных чувств и матримониальных устремлений.

Лида использовала время учёбы в университете для развития своих способностей. Она продолжала осваивать гитару, брала дополнительные уроки игры на инструменте. Также она ходила в хор, который существовал при музыкально-педагогическом колледже, иногда выступала на каких-то муниципальных концертах. Вся эта деятельность давала многое, кроме денег и женихов. Пока поклонниками Лидиных талантов оставались родные, подруги, а также – бабушки и дедушки – завсегдатаи бесплатных муниципальных концертов.

Незаметно подошло время окончания Университета. Её однокурсники строили дальнейшие планы на жизнь: кто – женился, кто – вышел замуж, а некоторые, наоборот, развелись. Очень многие из однокурсников поехали осваивать мегаполисы: Москву и Петербург, были такие, кто занялся научной карьерой, кто – в Вормске, кто-то – в других западносибирских городах. Были и такие, кто уехал жить и работать за границу. Среди уехавших было большое количество евреев, уехавших в Израиль, немцев, сосланных во время Великой Отечественной войны в Сибирь, которые уехали в Германию. Были и чистой воды авантюристы, которые, не имея каких-либо средств, талантов и поддержки, не обладая правом претендовать на переезд в силу своего происхождения, рванули, очертя голову, в Бразилию, США, Великобританию, Чехию и ещё, Бог весть, куда.

Лида решила, что ей тоже надо уезжать из Вормска. Уезжать за пределы страны она не хотела, поскольку всё-таки была очень привязана к своей семье, а также всё её музыкальное творчество было неразрывно связано с Россией: она с детства знала и сама пела множество русских народных песен, любила их, даже попсовые песенки, которые она пела под гитару, были на русском языке, кому это всё нужно и понятно за границей?

Подумав, Лида выбрала для себя Москву. В какой-то мере её вдохновил пример Влада Малинина, который сказал ей на выпускном в университете, что уже подыскал себе место на кафедре одного из московских институтов, будет первое время жильё снимать, а потом, посмотрит. Родители Влада были против его отъезда, поскольку при всех выигрышных данных Влада его ждала блестящая карьера в Вормске, где, кроме того, было своё жильё и помощь родителей, однако Влад всё же решил рискнуть. «Понимаешь, Лидка, – говорил он, – я не могу не ехать. Стариков жалко, но жизнь-то одна. Чувствую, что моя жизнь – там».

В Москву

В Москву Лида поехала только в октябре. После окончания университета она хотела немного отдохнуть от учёбы, от напряжения выпускных экзаменов. Друзей и приятелей у неё было много, поэтому дни пролетали незаметно. В сентябре уехать тоже не получилось, потому что, как знают настоящие провинциалы, первая декада месяца – это время сбора картошки, прочих овощей и поздних яблок, а также время их заготовки. Лина Львовна осенние заготовки производила в фабричных масштабах, поэтому об отъезде не было и речи.

Родители, вопреки ожиданиям Лиды, не были так уж однозначно против её отъезда в Москву. Причина отчасти была в том, что Андрей Павлович родился в Подмосковье, Москву отлично знал и любил. Мама тоже училась в своё время в Москве, в Институте культуры, поэтому попытки дочери завоевать столицу вызывали у неё сентиментальные чувства. Главная же причина согласия родителей была в том, что у Андрея Павловича в Москве жила родная сестра, поэтому за Лидой было кому присмотреть.

Лиде дали в дорогу какие-то денежные сбережения родителей, дедушка и бабушка также посильно поучаствовали в спонсировании внучки, даже Лика и её муж перед отъездом сунули ей в сумку небольшой конвертик с просвечивающими красными и синими бумажками.

В Москву Лида ехала на поезде. Благодаря разносолам Лины Львовны и весёлому характеру Лиды, все едущие в плацкартном отсеке фирменного поезда «Сибирь» быстро перезнакомились и всю дорогу до Москвы вместе трапезничали, травили анекдоты, пели под гитару и а капелла популярные песни, выходили вместе на стоянках, присматривали за вещами друг друга. Её попутчиками оказались: молодая женщина Рая, которая села в поезд в Казани и ехала в Москву к своим татарским родственникам на какое-то торжество; старичок, который гостил в Вормске у дочери, сейчас возвращался к себе домой в подмосковный Красногорск и, что удивительно, на каком-то муниципальном концерте слышал, как поёт Лида, и запомнил её. Особенно высказывал Лиде свою симпатию мужчина средних лет по имени Женя. Женя не отличался многословностью, в основном слушал, часто поглядывая на Лиду большими чайного цвета глазами. Он угощал соседей по плацкартному отсеку собственноручно приготовленными пирогами, рассказывал, что живёт в посёлке под Вознесенском, в своём доме, у него есть сад и собака. Все хвалили пироги Евгения, а он, узнав, что Лида едет покорять Москву, а также, что она хорошо поёт, дал ей номер своего телефона и говорил, чтобы она ему звонила, если ей понадобится какая-либо помощь. Женя был в гостях у своего армейского друга, который жил в одном из районов Вормской области и имел своё фермерское хозяйство. Лиде, конечно, было приятно внимание Жени, но она не за тем ехала в Москву, чтобы осесть в ещё большей провинции, чем Вормск, заниматься садом-огородом и печь пироги. Вспомнив про пироги, Лида опять подумала о том, что на неё, наверное, обращают внимание только такие, как Женя, ищущие жену-домохозяйку. Это её несколько расстроило и своих каких-либо координат она Жене не дала, бумажку с номером его телефона она взяла, но решила, что звонить ему точно не будет.

В Москве Лида первое время поселилась у родной тёти – сестры отца – Ольги Павловны Савченко. В своё время Ольга вышла замуж за простого парня – Егора. Егор был из деревни в Калининской (ныне Тверской) области. Кроме крепкого телосложения, высокого роста и армейской закалки особых достоинств у него не наблюдалось, однако в девяностые годы Егор развернулся. Сначала он «дальнобойствовал», ездил в Финляндию за товаром, машину арендовал, полученный товар успешно сбывал на российских рынках. Когда он скопил какой-то капитал, то затеял уже своё дело – перевозки, в том числе, международные. На вырученные деньги он купил трёхкомнатную квартиру в центре Москвы, обставил её, что называется «по последнему слову техники», сделал евроремонт. Однако богатство Егора счастья Ольге не принесло. Ольга не получила какого-то образования, поженились они с Егором, когда она была совсем юной, и с тех пор она была исключительно домохозяйкой. Вся её жизнь сосредоточилась только на муже. Простецкий Егор любил погулять и выпить. Чем старше становилась Ольга, тем чаще у Егора возникали очередные загулы. В конце концов он объявил Ольге, что встретил другую. На свой лад Егор был даже благороден. Он сказал, что Ольгу не бросит, а, кроме того, всегда будет помогать их совместной с Ольгой дочери – Анжеле. Ольга, видимо, от ощущения тотальной нелюбви и отсутствия внимания со стороны Егора, заболела, у неё диагностировали онкологию. К моменту приезда Лиды Ольга почти постоянно лежала на кровати в своей комнате: тихая, серая и безучастная. Егора практически никогда не было дома, а Анжела – дочь Ольги и Егора – была тренером по альпинизму, занималась йогой, всеми видами спорта, постоянно покоряла какие-то новые высоты и редко появлялась в квартире.

Ольга и Егор отнеслись к приезду Лиды нейтрально, Анжела во время своих коротких наездов, пожалуй, даже была рада присутствию живого человека в квартире. Они вместе с Лидой ходили на адреналиновые экскурсии: по каким-то развалинам, подводным коллекторам и крышам, посещали концерты обожаемых Анжелой рэперов и рокеров, гуляли по ночной Москве. Лиде, четно говоря, все эти увеселения не нравились. Учитывая её телосложение, какие-то протискивания по лестницам, тоннелям и прочее, её не вдохновляли. Рэперы и рокеры были Лиде противны, поскольку она не обнаруживала у них ни голоса, ни слуха, ни любви к русской народной песне. Для Лиды в музыке важна была мелодия и душа, в бормотании татуированных молодых исполнителей рэпа и сатанинских воплях беснующихся в кожаных куртках и обтягивающих брюках рокеров, она этого найти не могла. Однако она верно сопровождала Анжелу, поскольку чувствовала себя ей в какой-то мере обязанной.

В очередной приезд Анжела предложила кататься на роликах в парке. Лида уже хотела отказаться, но в этот момент случилось несчастье. Из комнаты Ольги донёсся какой-то шум, паденье и звон разбиваемой посуды. Когда Лида и Анжела прибежали в комнату, то увидели, что Ольга сползла с кровати, её тело сотрясалось от конвульсий, глаза почти вылезли из орбит, она задыхалась. Приехавшая «Скорая» смогла уже констатировать только смерть.

Лида сообщила об этом родителям. Её папа очень расстроился, Ольга была его единственной сестрой (старшей). Похороны и поминки Егор организовал, как положено, но народу было очень мало: и на отпевании, и на кладбище, и дома – на поминках. Ольга давно уже никуда не выходила из-за болезни, подруг у неё не было, всю жизнь она была только домохозяйкой, соответственно, коллег также не имелось. Приехали проводить её в последний путь только Андрей Павлович (Лидин папа) и его брат (младший) Володя, который тоже жил в Москве, где-то в районе Сокольников, работал всю жизнь слесарем на заводе, семьи у него не было. Володя жил в маленькой комнате в коммунальной квартире, весь досуг посвящал дружбе с зелёным змием, с родственниками не общался. На похороны и поминки пришёл только потому, что его разыскал Андрей Павлович и пригласил помянуть ушедшую в мир иной сестру. Лина Львовна приехать не смогла, потому что лежала в больнице, у неё случился гипертонический криз.