История мальчика в красном свитере

Вивисекция Вивисекция, Настикс Соушинова

История мальчика в красном свитере

Заметки мальчика в красном свитере

Знали ли вы, что обо мне слагают легенды? Ну, о вечно молодом мальчике в красном свитере и в маске солнца с полумесяцем. О том самом перерождающемся творце, который ищет одобрения своего творчества среди людей. Но никогда не суждено ему получить даже небольшой похвалы ни от одного человека. Это его проклятие. Что ж, этот мальчик и есть я. Правда, легенды немного преувеличивают. Я не ищу одобрения среди людей. Нет, конечно, мне хотелось бы его получить, и это правда, что я не получу его никогда. Но творю я не ради похвалы. Людям никогда не понять, что я был рожден, чтобы творить. Легенды также врут о том, что я якобы вышел из морской пены. Это неправда. Я родился как подобает обычному человеку. Произошло это очень-очень давно. И хоть родился я юношей, но проживал жизнь в теле девушки. И не раз. Что касается маски… Ее я надеваю только тогда, когда не получается сосредоточиться на своих мыслях. Ах да, я не всегда ношу красный свитер :)

За сотни и даже тысячи жизней я приобрел очень много имен. Их количество превышает количество прожитых мной жизней. Но наедине с собой я всегда зову себя одинаково.

Кагено Накаде.

За свою бесконечно долгую жизнь… нет, за множество коротких своих жизней я занимался преимущественно творчеством. Я сбегал из родительского дома, если можно так назвать дом, который принадлежал семье, давшей моей очередной жизни начаться, в поля. Как только появились велосипеды, я уезжал на велосипеде. Мне не была интересна людская жизнь. Хотя, конечно, я брал оттуда вдохновение. Но суматоха слишком отвлекала меня от моих мыслей. Предварительно взяв все необходимое, я приезжал в лес. Или на лужайку. Располагался и начинал творить. Иногда рисовал, иногда писал стихотворения, иногда играл на гитаре. Всегда было по-разному. Творчество мое зависело от страны, где я родился. Рисунки, стихи и песни чаще всего отражали местную культуру. Но были и исключения. Исключения, написанные о моих мыслях. Может быть, и о спутниках, окружавших меня…

Коты

Зачем нужны люди,

Если есть коты

В мире, где не будет

Мест для доброты.

Никто так не утешит,

Не подберет слова.

И ничто так не тешит,

Как рядом два кота.

Люди лишь калечат

Своими словами.

А коты все лечат,

Сворачиваясь рядом…

Да, иногда меня сопровождали коты. И я был не против. Все-таки приятно иметь рядом спутника. Спутника, который не осудит тебя ни за что. Только ляжет рядом с тобой и начнет тихонько мурлыкать. Хотя чаще всего я был один. Кто-нибудь рядом никогда мне бы не помешал. Но только не в тот раз.

Я встретил ее в совершенно обычный день. Юная, на вид лет пятнадцати, миловидная девушка убегала от преследования полицией. Она украла на местном рынке немного фруктов, поэтому, спасаясь от погони, попросила меня укрыть ее. Я был удивлен, но выполнил просьбу. После девушка горячо поблагодарила меня и, достав из подола своего платья яблоко, отдала его мне. Она также заметила, что картина, которую я рисовал, была очень красивой. Я был поражен. Ни разу мне не говорили такое. Так неужели все-таки конец проклятия? Неужели я смог получить признание? Да хотя бы от незнакомой девушки. Но я все равно был счастлив. Попросив меня разрешить приходить сюда, она попрощалась. А я разрешил. И позже это обернулось совсем не в мою пользу…

Девушку звали Торай. Торай Торесу. У нее были черные волосы до плеч, заплетенные в две тугие косы и ярко-синие глаза. Я представился ей как Хигаша Хэнкоу. Собственно, это было имя, которое мне дала семейная пара, подарившая мне очередную жизнь. Торай была единственным человеком, с которым я готов был проводить время. Мы часто сидели на той самой лужайке, которую я приметил для рисования. Девушка была первой, кто оценил мои творения по достоинству. Говорили мы редко.

– Знаешь, ты похож на одного мальчика из легенды. Мальчика в красном свитере, Кагено Накаде, – произнесла Торай.

– Могу ли поинтересоваться, чем? – было сказано мной с легким и несколько нервным смешком.

– Нууу… – протянула Торесу. – Ты такой же скрытный, ты тоже часто убегаешь, чтобы порисовать, писать стихотворения, сочинять песни… и ты тоже носишь красный свитер!

– К счастью, я всего лишь подросток. Подросток, наслаждающийся своей юностью, – мысленно я выдохнул с облегчением.

– Ну смотри мне!

Я всегда считал Торай милейшим созданием. Иногда даже косвенно давал понять, что ее догадки про мою истинную сущность верны. Именно ей я бы доверил свой секрет.

– Торесу… – я позвал Торай.

– Зови меня по имени, – неожиданно для меня сказала она.

– Торай? – немного заикнувшись, я вновь позвал девушку.

– Слушаю, Хэнкоу, – Торай хихикнула.

– Ты тоже можешь звать меня Хигашей, – уже более спокойно произнес я.

– Ну тогда… Хигаша, ты свободен завтра?

– Конечно, Торай.

Все было так похоже на то, что пара молодых людей постепенно сближается. Но я не хотел. Не хотел начинать что-то большее. Потому что думал, что когда я умру, Торай не вынесет этого. Потому что думал, что Торай любит меня. Как же я ошибался…

В один момент я решил признаться.

– Торай… – тихо позвал я. Увидев, что она повернула ко мне голову, я продолжил. – Когда-то я сказал тебе, что ты можешь звать меня по имени. Так зови меня Кагено.

– Я не понимаю?..

– Твои догадки оказались верны. Я тот самый мальчик в красном свитере. У меня есть… доказательство, – я подошел к ближайшим кустам и достал оттуда предмет, по которому можно было безошибочно догадаться – маску в форме солнца с полумесяцем.

– Это… та самая… так я действительно была права… – неожиданно для меня Торай достала фотокамеру и сделала снимок. Я не успел спросить, зачем Торесу это сделала, хотя смутно догадывался. Девушка убежала.

Ничего не понимающий, я вернулся в родительский, если так можно было сказать, дом и уснул там. Только на следующее утро я понял, какую серьезную ошибку совершил.

Когда я зашел в гостиную, я увидел побледневшие лица биологических родителей. И утреннюю газету на столе. Подойдя поближе, я понял причину оцепенения родителей. На первой странице большими жирными буквами было написано: «Легендарный мальчик в красном свитере найден». Ниже было приложено мое фото. То самое фото, сделанное Торай. Пробежавшись глазами по статье, я увидел имя Хигаша Хэнкоу, то есть, мое нынешнее. И фразу «если увидите мальчика, срочно передайте полиции». Поняв всю серьезность, я рванул к двери, но опомнившийся отец схватил меня за рукав.

«Нет, теперь-то ты никуда не убежишь» – было единственным, что он сказал.

…

Следующие события я помню смутно. Отец куда-то потащил меня. Он привел меня прямо в руки полиции. Ему заплатили крупную сумму, а дальше я остался наедине с копами. Копами, жаждущими только наживы. Из обрывков разговоров я понял, что меня хотят продать… в зоопарк. Видите ли, для развлечения людей. Действительно, легендарный мальчик в красном свитере принесет очень много прибыли. А желающих увидеть меня своими глазами, очевидно, будут толпы.

Тот день пролетел незаметно. А под вечер меня привели в мое новое место для проживания. Это была пустая комната с окошком, закрытым решеткой. Тут не было ничего, что могло бы убить меня, тем самым, подарив мне спасение. Да и вообще тут ничего не было. Казалось, что это конец…

Ночь тянулась бесконечно долго. Сопротивляться этим людям было бесполезно. Что может сделать тринадцатилетний мальчик пятерке высокорослых сильных мужчин? Но свободолюбивый я просто не мог смириться с мыслью, что в первый раз меня заточили в четырех стенах. А под утро мой надзиратель принес мне миску воды и еды. Как животному. Вот тут-то я понял, что нужно делать. Сделав вид, что я начал трапезу, я усыпил бдительность надзирателя. Он ушел. А когда вернулся в обеденное время, его встретил неприятный запах разложения. Тело мальчика лежало на полу, голова была полностью в миске с водой. Птичка все же выпорхнула из клетки. Но я не собирался уходить просто так.

Разъяренные полицейские упустили свою наживу. Зная, что скоро я снова появлюсь на свет, они начали забирать из семей всех мальчиков, родившихся в тот день после трех часов дня. Никто и не мог предположить, что их золотая рыбка была совсем рядом. В тот же день рядом с тем самым городком родилась девочка. Ее назвали Ниге Таноа. Четырнадцать лет эта девочка прожила на свете, не сыграв значимой роли в той самой истории. А в день ее смерти на свет появился мальчик, чье имя было Сайго Номоно. Матерью Сайго была Торай. Торай Торесу.

Сайго был очень хорошим и послушным мальчиком, слушался свою мать, не сбегал из дома. Он ведь не мог иметь ничего общего с Кагено Накаде, верно? Нет. Красный свитер поначалу смущал мать Сайго, то бишь, мою, но она ни о чем не подозревала. Шестнадцать лет я играл роль прилежного мальчика. На это время мне пришлось почти отказаться от творчества. Но ночами, когда выдавалась свободная минутка, я рисовал и писал стихи. Я не мог полностью забыть про свое предназначение. Но план мести предательнице каждую секунду был в моей голове.

Настал день икс. Я позвал Торай, или биологическую мать, в мое «любимое» место. Каково же было ее удивление, когда я привел ее на ту самую лужайку, где они с Хигашей проводили много времени.

– Я помню это место… Мы часто сидели здесь с одним юношей, откуда ты про него знаешь, Сайго?

– А мальчика звали случайно не Хигаша Хэнкоу? – немного язвительно спросил я.

– Я никому про это не говорила… ты не можешь знать этого! Если только ты не… – Торесу осеклась.

– Если только я не тот самый юноша, которого ты предала ради славы. Ради того, чтобы твое имя напечатали в газете, – оборвал женщину я.

У нас состоялась долгая беседа. Я рассказал ей свою историю. Торай плакала и просила меня простить ее. И я… поверил. Она говорила искренне. Хотя, мне и тогда казалось, что она со мной честна. Впрочем, сейчас это неважно. Я улыбнулся ей на прощание и достал из кармана нож, что принес с собой. Через мгновение нож оказался у меня в сердце… Тридцать лет я вынашивал план мести. И он удался.

Последнее, что я помню, это лицо Торай. Ее губы дрожали, а глаза были похожи на два блюдца. Мне не было жалко ее. Тот, кто предал один раз, сможет предать еще очень много раз. А потом перед глазами все расплылось. Я родился снова.

***

На столе кофе остывает,

Часы уже пробили пять.

Я думал, что все утихает,

А все уж началось опять.

И ничего не завершилось,

И снова ты в ответ молчишь.

Мне жаль, что все так получилось,

Но ничего не воротишь.

«Ну почему ты замолчал?» —

Быть может, не найду ответ.

Не плакал ты и не кричал.

Ты просто был, и тебя нет.

Тот риторическим вопрос был,

Который я тебе задал.

Я видел сон, где я просил

Тебя вернуться. Умолял

Простить меня. И если даже

Все дело было не во мне,

Ради тебя вымажусь сажей,

Пойду смешить других людей.

Все волосы ради тебя

Без сожалений отстригу.

Ради тебя сверну я горы,

Звезду с ночных небес сниму.

Ради тебя готов на все,

Но вряд ли тебе не плевать

На старания мои. Это все

Мне никогда и не понять.

Что делаю я раз за разом?

И в чем опять я виноват?

«Ты виноват во всем и сразу» —

Ты думаешь, бьюсь об заклад.

Так все думают без исключенья,

И немного я уж привык.

Может быть, недостоин прощенья,

Но сменил точку зренья я вмиг.

Мой кофе остынет, и ладно:

Мне тоже уже все равно.

На улице дождь и прохладно,

И вряд ли станет тепло…

Торай для меня была действительно важным человеком. Но все же, я усвоил свой урок, преподанный мне этим случаем.

***

«Мальчик в красном свитере»… «Мальчик в красном свитере». Некоторые люди могут задаваться вопросом: откуда красный свитер? Какова его история? А история его не очень длинная.

Дело было задолго до рождения Торай. В тот раз я был рожден в британской деревне. Родителям было плевать на меня, так что я мог спокойно совершать вылазки, чтобы творить на природе. Так я и делал на протяжение своего детства. Убегал из дома и рисовал где-нибудь в местном лесу. Пропадал на несколько дней, может быть даже недель. Но потом всегда возвращался домой. И все повторялось. Но не в ту ночь.

Мне было десять лет. Я вернулся домой поздно. И встретило меня кое-что очень. ОЧЕНЬ неприятное. Два трупа взрослых людей и пять трупов детей. Это были мои родители, братья и сестры. Со всех ног я бросился бежать. Я бежал, бежал, бежал, бежал, бежал… Сил уже не было. Теперь бежал не я, ноги сами вели меня куда-то. Я не знал, куда. Наверное, к спасению. Наверное… Но я слишком устал, чтобы думать. В какой-то момент усталость взяла верх над изможденным телом подростка. Я упал прямо посреди дороги. С большим трудом издав еще несколько вздохов, я потерял сознание. Все кончено. Или нет?..

Очнулся я в небольшой комнате. Я стал осматриваться. Обстановка скромна, но выполнена со вкусом. Чуть погодя я перевел взгляд на себя. Одет я был в красный свитер.

Внезапно дверь открылась. В комнату зашли мужчина и женщина. «Семейная пара» – подумал я, но вглядевшись в их лица, я понял, что они вовсе не взрослые. Передо мной стояли два подростка, лица которых были испещрены морщинами. Я был шокирован. Но не успел я сказать и слова, как со мной заговорили. Парень представился Энтони Честером Версоу. Как оказалось, он и девушка – брат и сестра. Девушку звали Энн Лили Версоу. Родители их умерли, и с тех пор на плечи Энтони и Энн легла тяжелая задача – прокормить себя самим. Брат присматривал за хозяйством, сестра взяла на себя работу по дому. Оба повзрослели рано. Когда Энтони закончил свой рассказ, он спросил мое имя.

«Николас» – ответил я. – «Меня зовут Николас».

Тогда я спросил про красный свитер. Энтони сказал, что вещь раньше принадлежала ему, но теперь юноша вырос, поэтому я могу носить этот свитер. Он был рваный и поношенный, но я был рад даже этому. Энн, заметив, в каком я состоянии, предложила остаться у них дома ненадолго. Я не отказался.

С тех пор мы проводили много времени вместе. Сначала меня планировали отпустить тогда, когда мне станет лучше. Но к тому моменту мы привязались друг к другу (чего я стараюсь не делать), и ребята предложили мне остаться жить у них. К тому же, я рассказал им свою предысторию (естественно, предысторию Николаса). Со временем они стали считать меня своим младшим братом, а я в ответ считал их своими старшими братом и сестрой. Никогда еще я так не хотел убегать из дома… Они смогли дать мне почувствовать себя нужным, любимым.

Я помогал Энтони работать в поле, а Энн – готовить. Мне нравилось этим заниматься, ведь кулинария – один из видов творчества. Хотя творчества своего я никому из них не показывал. Боялся, что они отвергнут меня из-за моего проклятия.

За время проживания с Версоу я узнал больше информации о тех, кто приютил меня. Энтони Честер Версоу, 18 лет. Красивый и харизматичный, да к тому же трудолюбивый юноша, которого знают все в округе. Длинные светлые волосы, чаще всего собранные в высокий хвост и изумрудно-зеленые, излучающие бесконечное добро глаза. Соседи мечтают выдать своих дочерей замуж за него. Энн Лили Версоу, 17 лет. Мягкосердечная, но немного отстраненная и замкнутая девушка. Так же трудолюбива, как и свой брат. Такие же светлые, но короткие локоны, такие же изумрудно-зеленые глаза. Казалось бы, идеальные «родственники» для меня, пусть и не кровные. Но судьба решила сделать свой ход.

В тот день я сделал одну из редких вылазок из дома семьи Версоу. Дела были сделаны, поэтому угрызений совести я не испытывал. И тогда я все-таки решил показать свое творчество названным брату и сестре. «Будь, что будет» – решил я, возвращаясь домой. Дело было поздно ночью. В окнах дома не горел свет. На пороге я увидел два трупа молодых людей. Это были Энн и Энтони. Позже в прихожей найдут еще одно тело. Тело Николаса, мальчика в красном свитере.

С тех пор каждый раз, когда я начинаю вести осознанную жизнь, я пытаюсь достать красный свитер. В память об Энтони и его сестре Энн… В память о тех, кто любил меня… С того момента для меня все опять стали чужими.

Толпа

Смотрю на счастливые лица

В толпе незнакомых людей.

Ах, как бы хотел я к ним влиться…

Но я не могу, хоть убей.

А люди живут, умирают,

Рождаются, женятся, любят.

И поколенья сменяют

В кругу бесконечном друг друга.

А я за людьми наблюдаю,

И хочется мне жизнь прожить

Счастливую и без страданий.

Но лучше меня пристрелить…

Моя история еще не закончена и вряд ли закончится в ближайшее время. Возможно, я так и буду скитаться по миру. Сейчас я рассказал лишь малую часть всего. Но эта малая часть для меня самая интересная. А напоследок скажу заключительную речь. Дорогой слушатель, неважно, сколько тебе лет. Неважно, где ты живешь. Неважно, кто окружает тебя. Важно то, что ты вносишь в этот мир. Если ты несешь добро и созидание, ты не останешься незамеченным. То же самое если ты несешь зло и разрушение. Все зависит от тебя самого. Прощай и помни о мальчике в красном свитере. Кагено Накаде.

Тусклый мерцающий свет лампы освещал деревянный письменный стол с немного помятой тетрадью посередине. За столом, сгорбившись, сидел юноша лет пятнадцати. Его русые волосы с фиолетовыми прядями спадали на его лицо, заслоняя обзор. Его черные радужки отражали свет лампы. В правой руке парень держал совершенно обычную синюю ручку. Поставив последнюю точку, он выпрямился и закрыл тетрадь. На обложке было почти каллиграфическим, но совсем чуть-чуть кривоватым (видимо, от усталости) почерком выведено:

«Заметки мальчика в красном свитере»

Юноша облегченно вздохнул и только потом увидел призрачный силуэт девушки в углу комнаты.

– Закончил работу? – вкрадчиво поинтересовалась она. Он устало кивнул. С удовлетворенным выражением лица силуэт продолжил. – Скажи, Кагено… ты правда хочешь умереть? Умереть и больше никогда не воскреснуть?

– Хочу, но есть ли в этом смысл? – севшим голосом сказал тот, кого назвали Кагено, и спрятал руки в рукавах своего красного свитера. – Ты же знаешь, я столько раз пробовал.

– Так попробуй еще раз, – девушка с легкой улыбкой указала на петлю, висящую на люстре. Кагено попытался рассмотреть призрака. Фиолетовые волосы до плеч, белые одежды. Но в глаза бросалось другое – отсутствие радужки и зрачка в ее глазницах, лишь белесые глазные яблоки. Но, вопреки этой особенности, призрак мог видеть. Юноша в этом убедился.

– Уверена, что получится?

– А ты попробуй, – силуэт лукаво улыбнулся и подмигнул Кагено.

– Стой, но я ведь так и не узнал твоего имени! – спохватившись, произнес юноша.

– Не нужно. Просто считай, что я одна из твоих галлюцинаций, – произнеся это, призрак растворился во мраке комнаты. А Кагено ничего не оставалось, кроме как послушаться ее.

«Может быть, в следующей жизни буду без всяких расстройств. Если она наступит, конечно.» – пронеслось у парня в голове, когда он вставал на табурет. Без лишних раздумий он накинул на себя петлю. Нужно было сделать всего один шаг, и…

Шаг был сделан.

Добро пожаловать домой, Кагено

Пролог

«Может быть, в следующей жизни буду без всяких расстройств. Если она наступит, конечно.» – пронеслось у парня в голове, когда он вставал на табурет. Без лишних раздумий он накинул на себя петлю. Нужно было сделать всего один шаг, и…

Шаг был сделан.

Зрение возвращается очень медленно, но сразу становится ясно, что это не похоже на роддом. Сначала становятся различимыми яркие красные полосы, разрезающие неизвестный Кагено черный материал. Потом юноша понимает, что он заключен в шарообразном (а скорее даже эллипсообразном) пространстве. Выглядело как приспособление из фильмов жанра научной фантастики. И лишь в самом конце взгляд парня натыкается на ту самую девушку-призрака, которую он считал галлюцинацией. Только теперь он видит ее гораздо четче. Фиолетовые волосы до плеч имеют более ясные очертания. Черты лица также становятся различимы, и Кагено подмечает для себя ненормально бледную кожу. Глазные яблоки больше не создают впечатление того, что девушка слепа. Скорее, наоборот. Она будто видит его насквозь. Парня даже прошибло холодным потом.

Заметив, что Кагено проснулся, «призрак» смеется. Смеется так, что мурашки по спине ползут, а в груди просыпается какой-то неведомый юноше доселе страх, причины которого неизвестны даже самому Кагено. Сглотнув вязкую слюну, он решительно начинает диалог.

– Я знаю тебя… Как твое имя?

– Ты уверен, что хочешь знать его? – голос бывшей галлюцинации зазвучал, как звон тысячи колокольчиков, разносящийся эхом по эллипсу пространства. Это резало уши, мешало юноше сосредоточиться на своих действиях. Но, несмотря на помеху, Кагено продолжил.

– Да.

– Тогда… – девушка нарочно делает паузу, заставляя парня волноваться все больше и больше. Затем, нарочито медленно, она произносит. – Айво, – усмехается, наблюдая за выражением лица юноши, и продолжает. – Айво Накаде.

– Это какая-то шутка? Ты не настоящая, ты пытаешься окончательно свести меня с ума! – чуть ли не выкрикивает Кагено. Его крик повторяется много раз, прежде чем окончательно затихнуть. – Ты – всего лишь очередная галлюцинация, вызванная больным воображением Миды Реты (последнего воплощения Кагено Накаде).

– Мне незачем врать тебе, Кагено. Вот, – та, что представилась Айво, протянула юноше руку. Тот осторожно прикоснулся к ней. Ощущения были те же, как если бы он потрогал руку человека, но все-таки немного различались. Заметив немой вопрос в глазах парня, Айво продолжила. – Да, я не совсем… человек. Скорее, я что-то вроде создателя, как их там люди величают… Бога. Бред сумашедшего, – «божество» фыркнула. – Я почти такая же, как и все остальные. Но люди напридумывали баек о том, что я якобы всемогущий бородатый дядька. Ну разве я похожа на что-то подобное?

– Как мне понять, что ты не врешь? – Кагено с опаской посмотрел на нее.

– Кое-что я все-таки умею, – Айво взяла руку парня в свою и, закрыв глаза, что-то прошептала. После данной манипуляции в его руке появилась… кисть. Вот так сюрприз!

– Ладно, допустим, ты действительно божество. Но почему ты носишь мою фамилию? – Айво рассмеялась все тем же смехом тысячи колокольчиков.

– Это не я ношу твою фамилию. Это ты носишь мою фамилию, понял?

– А… – Кагено был явно ошеломлен сей новостью. – Значит ли это…

– Да, да, – бесцеремонно перебила его девушка. – Можешь звать себя сыном божьим.

– Это все… слишком сложно… – юноша опустился на пол эллипса, зарывшись пальцами в русо-фиолетовые пряди. «Божество» приблизилась. Теперь он мог с уверенностью сказать, что от нее пахло какими-то засохшими цветами, что навевало не самые приятные ассоциации. Тем не менее, запах был приятен обонянию. Айво положила руку на голову парня.

– Понимаю, понимаю. Но остался еще один сюрприз, – она загадочно ухмыльнулась, когда Кагено поднял голову и вопросительно выгнул бровь. Вместо ответа девушка указала на часть эллипса, которая медленно начала расходиться. Импровизированные ворота. Пока юноша в немом восхищении смотрел на виды, открывающиеся перед его глазами, она все еще улыбалась.

– Это… рай?

– Да. Добро пожаловать домой, Кагено.

Глава первая

«Ангелы»

Глубокое озеро с чистой-чистой водой, окруженные вишневыми деревьями, ветки которых были сплошь усеяны сочными темно-кровавыми плодами, повсюду распускающиеся цветы, которые не растут где-то там, внизу – все это бросилось в глаза Кагено, как только он ступил на райские земли. Он восхищенно оглядывался по сторонам, идя все дальше и дальше. Айво молчала, лишь наблюдая. Она привыкла к этому великолепию, а вот Кагено такое мог видеть только на своих картинах, что неудивительно. В реальности это выглядело в разы прекраснее. Наконец голос юноши разрезал тишину, до этого нарушаемую только шелестом вишневых листьев и легкими всплесками волн в водоеме, вызываемыми слабыми дуновениями ветра.

– Неужели ты здесь одна? Есть ли тут кто-нибудь еще помимо тебя, например… – парень призадумался, вспоминая слово. – Ангелы. Есть здесь ангелы?

– Ангелы… – Айво рассмеялась, но теперь это звучало по-обычному. Не так, как раньше. – Не знала, что люди называют их ангелами.